- Я жду, когда все очухаются, - сказано было излишне резко, и Рагозина
мигом вскинула голову. В коричневых, помутневших глазах блестели слезы - как
вода на грязноватом стекле.
- Ты еще не понял?!
- Я понял, что еще минут пять хлюпанья - и мы покойнички в склепе
последней модели. - Капитан нарочито (из-за дрожи в коленях) не спеша поднялся,
кое-как прошелся мимо пульта, инстинктивно стараясь не наступать на те участки
паркета, которые освещены чужими лучами. Этот свет больше всего походил на
раскаленную, вязкую жидкость, он словно тек по спинам отвернувшихся от него в
темноту людей.
Хорошо, что все слишком заняты собой. Полезно, если хотя бы не он сам, а
экипаж поверит в капитана.
Горло было наполнено чем-то отвратительным, не дававшим говорить. Тело
ужасно мешало, норовило дергаться. Но Истомин почти спокойно повернулся к своим
людям. Заявление о покойниках немного встряхнуло их инстинкты.
Ромов, полуосмысленно глядя в пол и до крови кусая собственный палец,
пробормотал:
- За год в Космосе не бывает столько аварий, сколько у нас за час...
Это сомнительное утверждение повисло в воздухе. Артур догадался подойти к
селектору, взял микрофон - тот сейчас почему-то очень походил на ехидную
змеиную голову.
- Медотсек, спецвызов.
Компьютер без промедления соединил с абонентом.
- Алексеев, срочно в рубку. Петере, на месте в полной готовности. Общий
вызов. - И во всех отсеках взвыла пронзительная, короткая сирена: - Экипаж,
внимание. На борту, - взгляд на экран, соединенный с биодатчиками в каждом
помещении, - нет ни погибших, ни сильно пострадавших. Системы жизо, - взгляд на
соседний экран, - в норме. Неполадки в двигателе и компьютере прекратились без
нашего вмешательства. ("Словно даже техника испугалась этого Ничто и от испуга
вынесла всех обратно".) Просьба соблюдать спокойствие. Мы находимся в немного
нерасчетном участке пространства. Общий корабельный совет будет после Малого
командного. Командный - немедленно. Недостающим - срочно в рубку. Конец.
Серж внезапно вскочил с кресла, рванулся к Артуру - еще неуклюже, - дернул
его за рукав, чуть не оторвав приклеенную пластиковую нашивку:
- Кэп, это контакт!!! Нас затащили инопланетяне! Смотрите! Смотрите!!! -
Серж отпустил начальника и, улыбаясь во всю физиономию, протанцевал между
полуживыми пультами, толстыми креслами и обтекаемыми блоками аппаратуры. В
танце он старался все время указывать на правый экран обзора. Там светился
маленький диск, похожий на нефритовую безделушку.
- Планета! Нас вынесло к планете!
На лбу появились холодные бисеринки пота. Капитан метнулся к
отключившемуся компьютеру - тот только что соизволил послушаться кнопки,
нажатой перед выпадением корабля из пространства.
Несколько минут на оживление ФВМ. Несколько минут на самые грубые
вычисления. Планета действительно была очень близко. И "Дальний" несся к ней на
такой скорости, что часа через четыре придется решать вопрос либо о выходе на
орбиту (это проще), либо об уклонении (оно потребует массу топлива). "Все, как
ночью у двигателей. Только сейчас в угол загнан не я один, а корабль..." Артур
потряс головой и только тут заметил медика-1. Тот деликатно стоял около
небольшого блока компьютера, морщился от режущего голубого света. В голове
капитана пронеслась невеселая, случайная мысль: "А если я забыл что-то из
прошлой ночки, сможет медицина восстановить это или нет?"
Оставалось сделать знак. Кибернетики, штурман и пилот помрачнели, но вышли
быстро и беспрекословно. Артур сел за пульт, запер дверь на компьютерный замок.
Можно начинать Малый командный.
Говорить было тяжело. Но, глядя в пол, Истомин быстро и сухо изложил все,
что знал. Тишина длилась очень долго. Насколько долго - никто не смог бы
сказать.
- Выход один. - Нина встала. Через загар просвечивала бледность - похоже,
чуть ли не трупная. - Взорвать планетолет и себя!
Капитан поперхнулся. Петр Сергеевич по-доброму глянул на старпома, схватил
ее за руку, потянул вниз:
- Садитесь, садитесь, сейчас я принесу успокаивающее...
- Вам напомнить Устав?! "В ситуации, если обстановка находится полностью
вне всякого контроля экипажа и вследствие этого вероятна возможность
возникновения угрозы для цивилизации Земли..." - Женщина не договорила, получив
от врача пощечину.
- Спокойнее! Это написали параноики. А мы...
- Это агрессия! Агрессия, диверсия!!!
- Такие могучие инопланетяне все равно уже узнали все, что хотели. Так что
самоубийство бессмысленно. И лучше кое-что узнать о них, а потом попытаться
вернуться домой.
Нина показалась игрушкой, еле-еле стоящей на ногах, - это случилось сразу
после слова "бессмысленно". Она поспешно опустила голову, но Артур успел
заметить огромное облегчение, промелькнувшее в ее глазах, - прежде чем тяжелые
волосы закрыли лицо. Теперь это был не грозный старпом, а несчастная девчонка,
и одного взгляда на ее фигуру было достаточно, чтобы понять, как ей плохо, как
жутко она боялась своего же требования. Капитан едва не скривился: вся эта
сцена показалась ему предельно фальшивой, как в плохих микрофильмах. И тяжелый,
чужой свет только подчеркивал это... Додумать мысль не дал Алексеев: он взял
Истомина за плечо, потянул в угол рубки. Там наклонился к уху, шепнул:
- Я сказал ей первое попавшееся на ум. Ведь на корабле, вместе с ан-бэ*,
почти две сотни человек... Вы решитесь их всех?.. Вот так, без их согласия?
* Анабиозники, то есть спящие в анабиозе.
Капитан резко отвернулся. "И мед свихнулся. Киношная психушка. А мы не
управляем кораблем. Не управляем. И черт не знает, что надо делать".
Рубка была переполнена. Вентиляция не справлялась, и люди дышали
непривычно спертым, жарковатым воздухом - что увеличивало общую нервозность.
Сто восемьдесят человек. Излишне бодрые десантники и вялые, полупонявшие
обстановку кометологи. Их слишком поспешно выдрали из анабиоза и вдобавок не
дали отсидеться в адаптационной камере*. Артур устроился в своем кресле,
демонстративно положив ноги на пульт. И говорил - сам того не замечая - уж
слишком громко и твердо:
** Камера с набором условий, облегчающих переход от анабиоза к нормальной
жизнедеятельности.
- Итак, вы все знаете. ("Я опять вру. Об истории у двигателей мы трое
решили помалкивать".) На планетолете введено чрезвычайное положение. Но я хочу
знать ваше мнение.
Игорь тихо буркнул Инге:
- Все равно устроит по-своему, демократ наш...
Никто ничего не предлагал. Все не знали, что делать, и сочли за благо
признать это. Обойтись молчанием. И заодно спихнуть ответственность - на кого
угодно.
Слишком страшно что-то решать в ситуации, где пахнет контактом с
суперразумом или какими-то другими малопонятными глобальными событиями.
- Что вы предлагаете? - резко, почти зло повторил Артур. На миг ему
показалось, что тот ночной ужас вернулся. Но сейчас массой безликих фигур
обернулись люди, его экипаж. Белизна металла и пластика затопляла рубку,
превращая ее в бумажную декорацию. Папиросными были и бледно-зеленые
комбинезоны - их не могли оживить унылые, загорелые лица владельцев.
- А что можно предложить? - негромкий вопрос из средних рядов. Словно
голос самой толпы.
Оставалось только срочно подавить то ли вздох, то ли бешенство. Артур
поймал себя на мысли, что очень хочет стоять там, вместе со всеми. Молчать и
глядеть на капитана - на другого капитана.
Из массы чем-то выбивалось только одно лицо - Петере.
На миг взгляд Истомина встретился с ее глазами. В них были презрение,
убийственно-понимающая ирония. "Как будто сама не молчит". Он зло, оскорбленно
поднялся на ноги. И сразу стало еще тише. Только подуслышное
полу-стрекот-полуподвывание приборов. Они, в отличие от своих хозяев, говорили.
- Малый командный решил выйти на дальнюю орбиту. ("Еще не хватало без
оглядки идти туда, куда тебя загоняют!") Значит, так и будет. - Капитан, ни на
кого не глядя, быстро и жестко пошел к двери, почти не замечая, что
расталкивает людей. Следом шествовала ледяная, мертво-спокойная старпом. Игорь
с искусственным весельем прокомментировал:
- По-моему, сия мадам не согласна с решением и сильно нервничает.
- По-моему, они все чего-то недоговорили. - Инга чуть прищурилась, смотря
куда-то в стену. "Капитан молодец. Явно осторожен, но все же идет по чужому
маршруту. Жаль, что с ним лучше не общаться - может понять лишнее. А вот почти
все остальные переломались. Конечно, для них ситуация на "Дальнем" тяжеловата,
но нельзя же, Бездна возьми, так бесстыже сдаваться!"
Командору расхотелось изучать землян.
А рядом была Планета Врат...
Большая комната, низкая и квадратная. Полумрак. Стены, пол, потолок,
приземистая массивная тяжелая мебель - все обтянуто темно-коричневыми, тяжелыми
шкурами. На столе - скатерть белого шелка. Перед голубоватыми, тусклыми
зеркалами - неподвижные, белые языки свеч.
Старик неподвижно сидел на полу и почти сливался со своей комнатой. От
огромной, подплесневелой книги медленно поднялось его лицо - коричневое,
изрезанное неправдоподобно глубокими и правильными морщинами. В его выражении
была только усталость, смешанная с безразличием.
Бесшумно отворилась толстая кованая дверь. Вошел человек без возраста, в
простой белой хламиде до пят. Как привидение, скользнул в угол, к старику. Чуть
склонился. В слабом свете блеснул бесцветный, полупрозрачный шелк шарфа,
покрывающего его длинные волосы. Ни шороха, ни звука дыхания. Свечи тоже горят
бесшумно.
- Древние начертания завершаются. Чужой корабль прилетел к нашему солнцу.
Старик кивнул - без выражения.
- Что будем делать мы, учитель?
- Ничего. Все - забота других. - Равнодушная складка у губ, на лице,
когда-то бывшем и добрым, и веселым.
- Учитель, ведь... вам, вас...
- Да, меня не волнует. - Размеренный кивок. Два глаза - как два сгнивших,
некогда драгоценных камня.
- Но знания говорят...
- Они утверждают разное. А я понял Истину. Может, я ошибаюсь, и на самом
деле меня коснулась стрела ТЕХ. Мне все равно. Я хочу одного - разорвать все
связи. - Его голос вдруг стал жестким, и ученик вздрогнул. - В том числе и с
тобой. Все суета, майя*, и ее призраки способны только надоедать мне, нарушая
Главное Воссоединение.
* Сложнейшее понятие иллюзии существования привычного мира; здесь - в
своей самой распространенной, вульгарной трактовке: "Мира нет, есть только
Пустота".
- Но...
Старик, как робот, положил иссохшую ладонь на молодую, сильную руку:
- Будь гуманен и не старайся мучить меня жизнью. Ты сам со временем
постигнешь мою правоту.
Одна из стен комнаты внезапно исчезла. Внутрь рванулся голубой, словно
липнущий к одежде свет. Все вокруг обзавелось резкими, злыми тенями. В шерсти
шкур вспыхнули тысячи острых огоньков. Стали видны потертости. Ученик
отвернулся и, закусив губу, всматривался в бесцветную растрескавшуюся пустыню,
в кажущиеся матерчатыми муляжами скалы. Белесые вихри песка вели вечное
кружение под огромной, мутной чашей неба, иссохшего от жары. Старик закрыл
глаза и произнес голосом, выжженным, как земля снаружи:
- Я ухожу. Я, Сторож Врат, добровольно сливаюсь с Абсолютом. Отныне Врата
открыты и пространства планеты не заперты друг от друга. Я свободен от своих
обетов.
Земля не застонала и не закачалась, как убиваемый спящий человек не
успевает вздрогнуть. К тому же многие силы Мироздания сдвигаются незаметно для
людского, мало внимательного глаза.
Учитель медленно завалился набок. Ученик стоял и смотрел. Он не имел сил
даже на шаг. Еще мгновение - и воля старика кончила свою смертоносную работу.
Он остался на полу грудой темно-кофейной одежды. Стена опять потеряла
прозрачность, и комната снова стала совсем обычной, непролазно-темной после
света, почувствовался резкий запах шкур, потянуло неприятным, удушающим дымом
от заколебавшихся свеч.
- Учитель!
Глаза того были закрыты.
Ученик (сейчас стало видно, как он молод, почти юн) стоял и плакал. Молча,
отчаянно взывал к Старшим - к тем, чья мудрость и сила неизмеримо выше сознания
умершего Сторожа.
"Коллапс личности необратим" - эта мысль очень походила на обычную, но ее
появлению не предшествовала никакая подготовительная активность мозга.
Нетренированный человек, не знающий свое сознание, принял бы ее за собственную.
"Если индивидуальность согласилась заложить в себя программу саморазрушения и
согласилась с ее работой - тут бессильны Старшие всех уровней Бесконечности".
Ученик бросился на пол. Ментальный контакт был сметен бурей черного,
бесящегося отчаяния. Промелькнул только последний обрывок: "Мы делали что
могли..."
Представители относительно высших стадий разума не могут действовать за
относительно низших. Только - вместе, только - добровольно...
...А жалкий огрызок, оставшийся от Сторожа Ворот, витал на Уровне
Мира-Без-Бурь. Огрызок был способен только на смутное осознание своего
существования и бесконечное наслаждение этим чувством. На этом Уровне не
существовали ни память, ни тот, кто сейчас лежал на полу комнаты.
Все это есть только в сложных, гораздо более высоких Мирах. Там, где в
вечном спазме бьются и Планета Врат, и вся Метагалактика.
Старшие предоставляют возможности. Сливают вроде бы несвязанные цепи
причинностей. И поэтому на древней арене сейчас должны появиться вроде бы
случайные лица. Но так покажется лишь тем, кто некомпетентен.
Люди, и за всеми ними - тени Сил.
Кто думает, что действует сам по себе, - действует с кем-то.
Смутные следы движений - таких могучих, что, попади их источники на
Уровень нашей Вселенной, она сгорит от одного-единственного выдоха этих Сил.
С кем ты?
Микрокосмос - макрокосмос. Вечность. И люди, не думающие о том, как тесно
они с ней спаяны, слиты.
Спаяны с какой из двух Вечностей, которые есть Одна? Легче спать, не
пытаться думать. Но...
Люди - тени, которые отбрасывает Беспредельность. Беспредельность - тень
Людей. И то, и то верно.
Сутки орбитального полета прошли спокойно. Серо-белая, шершавая от жара
планета плыла внизу. Пустота над ней, пустота под ней и вокруг нее, сумасшедшая
топка местного солнца... Экипаж умолял разрешить хотя бы облеты на катерах, по
низким орбитам. От беспрерывности просьб мог чокнуться даже компьютер - но
Истомин пока держался.
Через двадцать пять часов облета малый двигатель внезапно дал
незапланированную коррекцию - и отключился. На этот раз аварийная сигнализация
сработала, коридоры наполнились режущими дерганьями багрового света вперемешку
с утробным воем сирен.
Но это совершенно не убавило беззаботности экипажа. Всем как-то поверилось
в высокоразумных и доброжелательных инопланетян. В амортизационные кресла
большинство людей кинулось по одной-единственной причине - чужаки могли не
совсем умело сработать с земным кораблем.
А "Дальний" падал на планету - как клочок фольги на жаровню. И его
скорость росла быстрее, чем в естественных условиях.
Происходящее было неожиданностью даже для Озр.
В самом начале коррекции Командор поняла, куда разворачивает планетолет*.
И стала действовать.
* Подобная автоматическая ориентировка - часть навыков любого Десантника.
Немедленно оголить ближайший световод. Зажать его в пальцах. Но машины не
слушаются. Озр оказалась в положении, недавно испытанном земным капитаном.
Единственное отличие - Командор не переставала подсасывать информацию из
ходового компьютера и великолепно знала, что, где, в какой степени неисправно.
Но эта информация ничего не меняла.
Через две минуты "Дальний" впился в воющий и визжащий воздух - тот
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг