Это взгляд изнутри твоего самого дорогого существа, он говорит тебе, этот
взгляд: "Нет ничего, что невозможно. По крайней мере, сейчас. Все
относительно, а следовательно - возможно".
Он смотрел и говорил: "Все возможно, а тем более то, о чем я говорю,
не будь ослом, милый, ну же!" Я глянул за борт, в бездну.
Послышался топот, и из-за угла вынырнули несколько военных. Увидев
нас, они повели скотскими лицами в нашу сторону удивительно по-собачьи и
ринулись к нам. Я взглянул на него и наткнулся на его спокойный,
прозрачно-мягкий взгляд, как на спасение в кругу врагов.
- "В воду. Прыгай в воду", - сказал он. Я уже был готов, но тело еще
было ватным. Он спихнул меня за борт, мы нырнули. Вслед нам стреляли, пули
шлепались в воду, но мы были далеко, вне досягаемости, мы дышали, дышали
под водой. Мы стали ими, стали!" - Феб говорил взволнованно, он повернулся
к Сааху. - Понимаешь, мы стали, стали..!"
Он увидел вдруг мирно спящего человека на соседнем сиденье, замолчал,
сконфузился и всю оставшуюся часть пути вел машину молча, изредка
посмеиваясь над своей незадачливостью... Какое сокровище вез он в своей
побитой легковушке! Человеческую жизнь! Еще одну в числе многих. Он вдруг
вспомнил вечерний разговор с Саахом. Предназначение? Не его ли имел в виду
этот парень? "Зачем живешь?", "Для чего рожден?" Нет, определенно, Феб
чувствовал, что стоит на пороге нового этапа своего жизненного пути...
А Саах погружался. Сон! Сон! Блаженное состояние! Его охватил
световой поток и понес ввысь, он забыл себя и впитывал покой, разрастаясь
в бушующей Радости. "Мать... Мать..." Он был маленькой черненькой запятой
в огромных просторах белого тепла, охватывающего его, несущего в
пространстве света все дальше и быстрей...
"Нежнейшим бархатом цветущей белой розы
тебя окутает вселенская Любовь".
* * *
Его тряхнуло, он открыл глаза. Машина дернулась и остановилась
посреди поселка.
- Счастливо, - сказал Феб и, прежде, чем захлопнуть дверцу,
добавил, - Похоже, тебя здесь ждут...
И Саах увидел его удаляющуюся широкую спину. Восходящее солнце
пригревало сквозь автомобильные стекла. Саах поймал ликом солнечный лучик,
поморщился и чихнул. Было легко и свободно дышать. А еще было совершенно
новое и необычное ощущение пористости, прозрачности и легкости. И еще, как
будто настало время чему-то быть решенным, очередному действию быть
законченным. Что-то должно было произойти. Совершенно непонятное,
желто-золотое и радостно-веселое ощущение. "Хм! К чему бы это?" - Саах
выбрался из машины и с наслаждением вдохнул всем существом, каждой
клеточкой тела это золото раннего утра и еще непонятно чего,
присутствовавшего здесь во всей своей нежной и непобедимой силе. Это
уходило вдаль, в равнину, и вглубь Сааха, раскрывая в нем некую, еще
неизвестную ему, протяженность сознания, новое измерение, новое
пространство. Пространство света. Теплое, золотое безмолвие, пребывание в
знании. Камень, травинка, облако, земля несли это в себе, и Сааха
распирало от экстаза, разрывало по швам с неистовой силой... О!
- Это оттого, что тело еще не готово, - раздался голос за спиной. - В
груди напряжение, и в животе тоже. Меня всегда удивляло, почему люди так
напряжены и сжаты.
Он повернулся и увидел ее. Брюки, куртка, за плечами рюкзак.
- Я - Йу. А ты Саах. Я знаю, Феб мне сказал.
Лучи ее глаз расплавили его взгляд, который вспух и заструился
слезами по щекам. Она тихо подошла, достала платок и стала утирать слезы с
его лица. А они все бежали и бежали из черных глазниц, оставляя на
пыльных, грязных щеках розовые, чистые дорожки. Текли и текли.
- Что там у тебя, источник новый открылся, что ли? Как странно. Я
видела сон, как я лежу в стеклянном коконе. И подходишь ты, берешь камень
и разбиваешь кокон. Мы беремся за руки и улетаем розовыми чайками в
космическую нежность, обнимающую нас своим незримым взглядом... Милый, как
давно это было. Как долго я ждала этого часа. Странно. Что я говорю?
Они сели на траву и взялись за руки. Он вздрагивал, моргал, но
постепенно успокаивался. И начался прилив Силы. Ослепительный свет, по
сравнению с которым солнце казалось свечкой, ударил ему в глаза и
вывернул, вытряхнул, промыл его всего, заполнив светлой, сияющей мощью,
монолитной, как скала и мягкой и податливой, как воздух. Он знал Йу
миллионы лет. Нет, года здесь ни при чем. То бескрайнее мгновение
вечности, которым он являлся, немыслимо было без него же, но называемого
Йу. Он смотрел долго. Это было узнаванием. Это была вселенская игра, и
радость была основным правилом этой игры.
* * *
Они ушли от людей. Куда?.. Они долго шагали просто вдаль, дни и ночи.
Они шли. Это было все, чем они занимались. Неистовая, изматывающая гонка,
марафон длиною в поиск еще не созданного. Временами нужно было выныривать
и, отдышавшись и замерев на мгновение, оценивать свое состояние с высоты
надчеловечьего полета. Затем вновь погружаться в то, в чем лишь великая
Любовь создать сможет нечто, искореняющее пошлость в ее зародыше, но в чем
пока еще пребывала великая Скорбь.
Когда, когда это произошло?.. Они обнаружили себя: кто-то - он и
она - шли лесами, полями, болотами, продирались очертя голову зарослями
ограниченного существования органической субстанции, и она временами рвала
цветы, создавая дивные букеты, а он порою застывал, уйдя в восход. А вот
они же - он и она - и в маленьком домике на опушке, старом, ветхом, но
очень уютном. Живут они здесь уже много лет, но поселились только вчера.
Года убегали вереницей, и он недоуменно смотрел им вслед... Как давно это
было!.. Он видел могилы Феба и Лин...
- Саах, ты знаешь, там тебя какой-то человек спрашивает. - Йу вошла и
тревожно прошелестела к печке, приложила озябшие вдруг ладони к теплой
кирпичной кладке. - Говорит, его имя Свет.
- О, Господи! - только и вымолвил Саах, встал, бросил изумленный
взгляд на Йу, быстро вышел.
Свет сидел на веранде, подперев щеку кулаком, все тот же и... Убогая
человеческая развалина с трясущимися руками и бородой, и горящими вопреки
распаду глазами. Он встал, вынырнул из глубин своего взгляда, протянул
руки, и они заключили друг друга в объятья небывалой силы и нежности, как
два кусочка одного астероида, внезапно встретившиеся на путях межзвездных,
вероятность чего исчезающе мала, как и ужасающе велика невозможность сей
встречи.
Закат едва тлел.
- Ты посмотри, посмотри на меня, сколько лет прошло! - рубил Свет,
тряся седой бородой. - А ты... ты все тот же! Что происходит?!. Где
реальность?.. Как-то, очень давно, я жил в одном поселке. Люди, уцелевшие
после Перехода, кажется, так ты это назвал. Тот, кто все это создал,
состроил, собрал всех в одном месте, его звали... Феб, вроде. Этот
поселок... О, боги, как давно это было...
- ...Мы пришли оттуда только вчера. - еле слышно прошептала Йу. Саах
чуть заметно кивнул, пронизав блеск ее глаз.
- ...Поселка теперь нет, с месяц назад я проходил мимо него, там
остались одни кирпичные коттеджи, да и те рассыпаются. Пусто! Никого!..
Они, то есть жители, боролись с каким-то врагом. Не знаю, похоже они
победили. Феб мне только сказал, что этот враг в нас, это наше невежество,
наша тьма, пустота, смерть нашей жизни, и еще что-то абстрактное. Но,
знаешь, люди умирали от этого врага очень конкретно! Саах, я ничего не
понимаю! Я подвешен в своей некомпетентности, как муха в паутине. Что
происходит? Где я? Что? Как? А, может быть, я не Свет? Но кто? Скажи!
Саах, скажи!!
Свет скочил, потряс ладонью перед носом Сааха, заглянул в его
зрачки.., это он зря! Все равно, что окунулся в прорубь, утонул в
отблесках закатного солнца, растворился в сверкающей снежной белизне;
быстро восстановилась нарушенная тишина, и неподвижность монолитно
опустилась на разгоряченный лоб, отпустив все зажимы, развеяв все
импульсы. Свет глубоко вздохнул, расслабился, медленно сел; плети рук
мягко опустились на стол, ладонями вниз. Он не отрывал взгляда от Сааха.
Застыв, они сидели так, пока небо россыпью звезд не притянуло, разъединив,
их взгляды к безднам дальних миров. Свет был спокоен, словно, устав,
остыв, заснул действующий вулкан... Ночь прокатилась волной прозрачной
черноты и сгинула за горизонтом... Рассвет медлил, боясь спугнуть
уединенность двух бессмертных: один в кровати, другой у изголовья. В дыры
окон улыбались звезды.
- Я скоро умру. - Свет глядел на Сааха слезящимися глазами. - Не надо
ставить плиту на могилу, она будет давить мне грудь. Не надо слез на
поминках, они будут держать меня у земли, тянуть назад. Не надо вообще
ничего. Обидно, что жизнь осталась нереализованной. Моей целью были поиски
счастья; я забыл, что в мире, каков он есть, счастье невозможно, что цель
человеческой жизни: найти Божественное. Это сказала мне Мать...
Саах встрепенулся, выпрямился, впился взглядом в блестевшие в темноте
глаза друга... О, Она была там; Ее Милость была безгранична! Что ж
поделаешь, если мы умеем воспринять от этой Милости лишь соразмерно нашей
вере в нее... Мать была и там.
- ... да, Мать. О, как жаль, свет меркнет в сознании Света, и немощно
все существо его. Саах, любовь - это безграничная свобода; не верь тем,
кто желает ее опошлить. Ах, они низводят ее до уровня секса, либо
сентиментальных завихов прогнивших эмоций. Они делают из нее мешок Санта
Клауса, ввергая себя в пучину лжи. О!.. Мать, прости, что я узнал о тебе
слишком поздно... - Свет повернулся к стене и перестал дышать.
Блеснул луч светила; но не успело еще оно оторваться от кромки
дальних гор, а Саах и Йу уже были далеко от хижины, забывая обратный путь
навсегда, заметая следы, веря лишь в будущее.
"...не единожды я пошлю тебе неисчислимые горести, трудности,
испытания. Не единожды ввергну тебя в океан несознания, тьмы, жестокости и
ограниченности. Но человек, обладающий величайшими достоинствами, не тот
ли, кто в-прошлом обладал величайшими недостатками. И не тотальность ли
всех проявлений будет наградой..." Вероятно, даже стремление не является
тем, что мы сами творим в себе, но даром Высшего. А кто же тогда ты?
Канал, по которому пламенным напитком благоговения изливается любовь к
Высочайшему от одного его полюса - в тебе, в твоих глубинах, к
другому - пребывающему в высшей славе горнего величия? Ты - взгляд, в
котором бесконечность отражает сама себя...
Они легли под куст и заснули, даря друг другу тепло собственных тел.
* * *
- Где ты, Сейчас? О! Где ты, Теперь?! Свет разума моего угас, задуло
ветром страдания чувства и вмиг обесценились вещи близкие, уже ставшие
родными... - голосило что-то. Саах как бы вдруг проснулся, взглянул
издалека в это то, что было его частью, что большинство людей называют
всем собою, не ведая о других, более обширных, частях себя; он глядел, и
это замолкало, растворялось, становилось сознательным, расширялось. Это
был последний вопль умирающего Стерха, смакующего свои страдания... А кто
из нас в этом не преуспел?.. Но вопль затихал.
Саах одну за другой перебирал нити. Возможно, кто-то перестал
существовать; возможно, даже, его друг Свет... Абсурд! Сколько он ни
пытался, он не мог увидеть отличия жизни от смерти. Что до Сааха, то он и
сейчас преспокойно общается со Светом, когда ему вздумается; и Феб
протягивает ему руку и улыбается лучезарно... Этого нет? Нет. И это есть.
А как же иначе? Это ведь только ум разделяет: либо то, либо это. Для него
есть лишь "или", и ум не знает по самой своей природе, что такое "и".
Значит, все есть и ничего нет. Все абсолютно гармонично, но должно быть
изменено, так как не является гармонией в сути своей...
- Саах, мы долго изучали твои действия, наблюдали за тобой, - Саах
поднял голову, уставился на незнакомца с пронзительным взором, взявшегося
неизвестно откуда, полунагого, с повязкой на голове, босого, волосы до
плеч, - конкретно, ты ищешь гармонии с миром, хочешь помочь людям, а...
Саах ничего не искал, никому не помогал; не его вина, что внешне все
его действия, всю его жизнь можно было интерпретировать в таком свете; но
он не перебивал человека, слушал, что тот скажет дальше.
-... а мы можем помочь тебе. Я Луссар Аирам.
Человек выждал некоторое время, подошел и сел рядом на кочку;
- Издавна существует наша обитель, тех, кто не покладая рук трудится
на общее благо, помогая миру прийти к Гармонии, а людям к освобождению.
- А разве мир был когда-то негармоничен? - Йу резко встала, темные
вишни ее глаз принадлежали бескрайнему на фоне каштанового хаоса спутанных
волос.
- Миром правит невежество, которое является корнем зла, страданий,
похоти, всех несчастий. Иллюзорное видение людей скрывает от их взгляда
великолепие дальних миров... - Аирам говорил Сааху, тот молчал, глядя за
горизонт. Йу вспыхнула, придвинулась ближе:
- Но ведь то, что существует в одной точке вселенной, существует и во
всех остальных точках. Не может одна часть творения быть совершенной, а
другая несовершенной. Мир един. Великая иллюзия как раз в том и состоит,
что мы видим этот мир дискретно, и, следовательно, какие-то части в нем
кажутся нам несовершенными. Но если мы расширим видение, мы увидим, что
то, что мы считаем злом, имеет свое место в единстве мира, и ничего не
нужно убирать; лишь просветить все свое существо, тотализировать его от
высочайших умственных областей до физического тела, чтобы и оно видело
место каждой вещи... Да; не смотрите на меня с отеческим недоумением; да,
возможно такое, тело может быть глобальным, тотальным; не только ум, но и
тело может содержать внутри себя вселенную, быть сознательным, только путь
к этому гораздо труднее, чем вы можете себе представить... И дальние миры,
это, конечно, прекрасно, но дело должно быть сделано здесь, на земле, в
этом болоте, потому что именно земля является точкой эволюции, все
остальное творение построено совсем по другому принципу. Уж правда,
существует тысяча способов, чтобы уйти, и лишь один, чтобы остаться. - Йу
села, ее малость трясло.
- Ты вся горишь, Йу. - Аирам смотрел с улыбкой. - Я вижу тебя сейчас,
как факел малинового огня. Твою бы силу, да на добрые дела...
- А что вы на меня смотрите? Вы гляньте на Сааха, как вы видите его?
Аирам склонил голову, было видно, что он углублен в себя:
- Я только ученик своего учителя, я весьма мало знаю о тайнах мира...
А Саах; я не вижу его в пространстве, я вообще могу наблюдать его только
физически... Все это для меня очень странно, я долго гадал, что за тайну
представляет собой этот человек... Воистину, тайну... Наша
цель - освобождение всего мира, а не только личное. И пока последнее
существо не перейдет на новый виток спирали эволюции, мы будем здесь. Зная
законы смены рас и царств, мы держим щит духа; вооруженные этим знанием и
поддержкой учителя, мы помогаем прийти к ученичеству тем, кто готов. Свет
знания сияет, поражая тьму хаоса. И, знаешь, мы материалисты и менее всего
верим в бога толпы, которая не желает поднять взоры от трясин физического,
в чем все равно не найти ни радости, ни света; люди низводят господа до
своих ограниченных понятий и просят у него повседневного благополучия.
Нет, лучше уж быть атеистами и стремиться в беспредельные дали космоса.
Нет чудес и мистики, есть лишь неоткрытые пока законы. И они будут
открыты, когда придет тому срок. Чудеса - для незнаек... - мудрец глядел
вдаль, Саах переводил взгляд с одного на другого: Йу была до смешного
воинственна, Аирам замкнут в своей системе мира, Саах сидел между ними
молчаливый и равнодушный, и глядел то на одного, то на другого, то на
самого себя, туда, за горизонт, и он ловил этот взгляд Сааха, отражал его,
играл им, как мячиком, и видел, как кто-то играет, как мячиком, его
взглядом, там, за горизонтом..; а большая рыба в океане гналась за стаей
макрелей..; стервятник узрел павшую антилопу посреди саванны (сонная
болезнь, Саах знал это), спикировал, приблизился, ковыляя..; мчались
поезда, их ждали там, куда они спешили, и билеты обратно уже были проданы,
поезд опаздывал.., а девочка пяти лет шагнула через рельсы, нырнула под
шлагбаум. Если бы поезд не опоздал, ее бы сбило локомотивом, и мама
плакала бы на могиле; но он опоздал, так надо... Разве это был не
совершенный мир? Разве не было в нем все потрясающе сложно и, бесспорно
же, едино и взаимосвязанно. Чтобы менять этот мир, считая, что он должен
быть лучше, нужно стать мудрее того, кто этот мир Создал; а если мы станем
такими же мудрыми, как и Создатель, то увидим, что ничего менять не надо.
Почему же тогда Аирам?.. Почему он гово...- ? Саах видел каждую его
черточку. Невероятно, неужели душевная близость это то, во что мы можем
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг