Но Лешка не слышал. Ухватив Нюсю за перевязанную лентой метелочку
волос, он вытащил ее из-за стола, поставил на четвереньки и закричал:
- Собирай, дура паршивая! Собирай, что насорила! Собирай, ну!
К Лешке бросились Родя, Веня и другие ребята. Они уцепились за
Павлова, попытались оттащить его от Нюси:
- Лешка, брось!
- Лешка, отпусти ее!
Павлов сделал резкое движение, и мальчишки отлетели в стороны.
- Собирай, гада! Собирай, говорю!
Заливаясь слезами, Нюся собрала с пола записки, и Павлов за ту же
метелочку поднял ее на ноги.
- Лешка, что с тобой? - спросил Родя.
- С кем связался, Павлов! С кем связался! С кем связался! -
повторяла одна из девочек.
- Довели, вот и связался, - сказал, тяжело дыша, Павлов. Он быстро
прошел к учительскому столу. Лицо его было красное, маленькие голубые
глаза сверкали. - Они мне все уши прожужжали, чтобы я голосовал за
Ладошину. Сначала Барбарисова жужжала, потом этот, потом вон тот,
потом эти две, а эта вот... эта... она мне урок истории сорвала, весь
урок записочки кидала... агитационные.
Павлов на некоторое время умолк, чтобы перевести дух, и тут
Круглая Отличница вставила:
- Между прочим, они мне тоже надоели. Все время пристают с этой
Ладошиной.
- И мне! И ко мне приставали, - послышались голоса.
- Подождите, я еще не кончил! - сказал Леша. - И вот я думаю: а на
фига нам эта Ладошина? Сборы у нас - со скуки умрешь... И вообще,
какая у нас пионерская работа? Вожатая носа не кажет, все Зойке
доверила, а Зойка... ну, как это? Ну, как это говорят? - Павлов стал
щелкать пальцами, подыскивая нужное выражение.
- Мероприятия проводит, - подсказала Маша Салтыкова.
- Для галочки, - добавила Круглая Отличница.
- Во! - подхватил Павлов. - Для галочки! Только вид показывают,
что работа кипит.
Несколько человек одобрительно загалдели, а щуплый Оська Грибов
вдруг закричал:
- Доло-о-ой! - Умом он не отличался, а пошуметь любил.
- Да тише вы! Ну, дайте договорить! - крикнул Павлов. - Смотрите,
что получается. Благодаря кому мы на первом месте по макулатуре?
Благодаря Родьке Маршеву! А кому от этого слава? Зойке,
председательнице! Так почему же нам Родьку председателем не выбрать?
Снова послышался одобрительный гул.
- Ура-а-а! Дае-е-ешь! - закричал теперь Оська.
И тут заговорила Зоя Ладошина. Заговорила, бледная, вертя во все
стороны головой. Вернее, не заговорила, а почти закричала:
- Слушайте! Ну, слушайте! Ну, дайте же сказать! (Класс немножко
утих.) Спросите Мухиных, спросите Барбарисову, Касаткину вот
спросите... Я еще вчера говорила, что не хочу больше быть
председателем. И я... я очень согласна, что нужно выбрать Маршева. Я
сама за него буду голосовать. Двумя руками! Вот!.. А мне... мне это
председательство вот так надоело! Вот так! Вот так! - Зоя провела
ребром ладони по горлу и бросилась к выходу.
- Я не могу быть председателем, - быстро сказал Родя. - У меня
другая работа есть.
Он сказал это больше для Зои, ему было неловко перед ней, но та
уже хлопнула дверью.
- Верно! - согласился Дима Тарусов. - Он социологический опрос
проводит.
- Какой опрос? Что за опрос? - послышались голоса, но тут
вернулась учительница и попросила освободить кабинет.
Глава девятая
Весь день Роде было не по себе. Он понимал, как оскорблена Зойка,
и чувствовал себя виноватым перед ней, словно это не Павлов, а он сам
предложил отстранить Ладошину от председательства. Однако вечером
настроение у него исправилось. К Вениным родителям нагрянуло целое
семейство родственников из другого города. Они остались ночевать, а
так как места в квартире не хватало, Веню "подкинули" на ночь к
Маршевым. Он должен был спать в Родиной комнате на раскладушке.
В четверть одиннадцатого вечера Родина мама тихонько приоткрыла
дверь в комнату сына. Свет был потушен. Ребята лежали под одеялом и
тихонько посапывали. Татьяна Игнатьевна закрыла дверь и подумала: как
хорошо, что ее сын так привык вовремя ложиться спать, и как хорошо,
что Родин друг похож в этом отношении на него. Она не знала, что
полчаса тому назад Родя предупредил Веню:
- Мама всегда заглядывает ко мне минут через пятнадцать после
того, как я лягу. Посмотрит, увидит, что все в порядке, и уже больше
не заходит.
Когда Татьяна Игнатьевна закрыла дверь, друзья вылезли из-под
одеял и оделись. Родя бесшумно открыл окно. Подзорная труба была
заранее установлена на треноге, а луна уже выползла из-за большого
дома.
Друзья принялись за наблюдения. Они смотрели в трубу по очереди,
сверялись с картой, называли "моря" и "океаны"... А минут через десять
Родя тихо, но с сердцем сказал:
- Ну, а дальше? Что мы с этой штуковиной нового откроем? Даже
больших кратеров не видно, которые на этой карте есть.
- Конечно, был бы настоящий телескоп, может, чего-нибудь и открыли
бы, - неуверенно пробормотал Веня.
- Да брось ты, пожалуйста! Что мы можем открыть, если мы даже не
знаем, что уже открыто, а что - нет! А потом, автоматические станции:
они ведь лучше всякого астронома обследовали Луну. Даже
противоположную сторону засняли.
На этом наблюдения и кончились. Родя закрыл окно, приятели снова
улеглись. Помолчав, Родя заговорил вполголоса:
- Все-таки знаешь, о чем я думаю? Мне кажется, у нас нет задатков,
чтобы стать учеными. Ну ладно: Круглую Отличницу дядя надоумил
пустельгой заняться, Валерку с его прибором - Гена... Но ведь
Салтыкова-то сама придумала внутренние часы у животных исследовать! А
Тарусов сам заинтересовался, почему насекомые потолка не видят. Вот у
них, по-моему, есть самое главное качество, чтобы стать
исследователями. А у нас... сомневаюсь!
- Ну что ты волнуешься! Тебе сколько лет? Двенадцать! Ну,
Салтыкова да Тарусов чуть пораньше нашли, чем заниматься. А ты что
думаешь, все настоящие ученые с пеленок исследованиями занимаются?
Помолчали. Минуты через две Родя громко прошептал:
- Не спишь?
- Нет.
- Интересно все-таки, почему Купрум Эс был ученым, а стал
обыкновенным преподавателем?
- Чего-нибудь не получилось у него с наукой.
- Как же не получилось, если он даже книжки писал? Помнишь? "Химия
человеческого мозга"!
Веня не ответил. Он вдруг сбросил одеяло и сел на своей
раскладушке.
- Ты что? - спросил Родя.
- Мы про окна-то забыли во дворце. Не мешает все-таки взглянуть.
Веня подошел к трубе, навел ее сквозь оконное стекло на Дворец
пионеров и стал смотреть.
- В этом темно, - прошептал он. - В этом тоже ничего... Тут...
Родька! Ой!!! - вскрикнул он почти полным голосом, отскочил от трубы,
словно это была не труба, а гадюка, но тут же снова приник к окуляру и
секунды через две снова отскочил. - Родька! Скорее! Человек! Там
человек! Человек!
В следующее мгновение Родя был у трубы. Он еще невооруженным
глазом заметил, как на темном фасаде дворца ярко светится одно окно, а
прильнув к окулятору, увидел, как в этом окне, очевидно стоя на
подоконнике, балансируя, раскачиваясь, судорожно дергается темная
человеческая фигура, держа край черного занавеса в руке. Прошло
несколько секунд... Человек подтянул угол занавеса к верхнему углу
окна, и оно снова стало черным. Только с правой стороны осталась
светлая щель. А еще через несколько секунд и эта щель исчезла.
Некоторое время приятели молчали, глядя в лунном свете друг на
друга.
- Вот это да-а!.. - прошептал Веня.
- Ты видел, как он суетился? Видел, как он спешил?
- Ага. Перепугался. - Веня подошел к трубе и тщательно осмотрел
все три окна. - Нигде ни щелочки! - сказал он, выпрямляясь.
- Теперь тебе ясно, кто там орудует? - спросил Родя.
- Ясно. Я не дурее тебя.
- Ну, кто?
- Купрум Эс, конечно. Зойка права. Пока мы с ним не поговорили, у
него почти во всех окнах щели светились. А как поговорили - все стал
законопачивать.
Друзья заснули только в третьем часу. Утром Родина мама с трудом
разбудила их, но как только они вспомнили о человеке в окне, им сразу
расхотелось спать.
Долго не спала в ту ночь и Зоя.
Выбежав из школы, она свернула не направо, как обычно, а налево и
пошла домой, делая крюк, чтобы "активисты" не нагнали ее да не стали
выражать свое сочувствие. Как ни старалась Зоя казаться спокойной,
бабушка, открывая ей дверь, сразу догадалась, что что-то неладно.
- Неприятности какие-нибудь?
- Никаких неприятностей, - буркнула Зоя. - Устала просто.
С отвращением она кое-как одолела обед, потом легла на диван с
книжкой. Когда бабушка входила в комнату, Зоя делала вид, что читает.
Зазвонил телефон.
- Бабушка, меня нет дома! - крикнула Зоя. - Скажи, что не знаешь,
куда я ушла.
Бабушка поговорила по телефону и заглянула к Зое:
- Соня Барбарисова звонила.
- Ну ее!
Вернулась с работы мама. Как видно, бабушка сказала ей, что Зоя
чем-то огорчена, и она пришла к дочке, села рядом на край дивана.
- Ну что с тобой, мое солнышко? Ну поделись со своей мамой.
- Ой, да ничего со мной! Устала просто!
Когда приехал с завода папа, Зоя уже сидела за уроками. Она знала,
что мама с бабушкой обязательно расскажут папе о Зонном плохом
настроении, и ждала, что он тоже придет. Он пришел, уже переодевшись в
тренировочный костюм, который всегда носил дома. Когда-то папа много
занимался спортом, а потом бросил. Трикотажный костюм плотно облегал
его широкие плечи, еще сохранившиеся бицепсы и уже изрядно выросшее
брюшко.
- Говорят, мы не в духе, - пробасил он шутливо. - А в чем дело,
позвольте спросить?
Зоя не отвечала и смотрела в учебник.
- Так, значит... Разговаривать не расположены. Но ведь Митрофан
Петрович не зря любит детективные романы читать. Сейчас разберемся.
Позвольте ваш дневничок!
- Бери, пожалуйста, - буркнула Зоя и снова уставилась в учебник.
Ее портфель лежал на углу стола. Папа вынул оттуда дневник,
просмотрел. Все отметки были хорошие.
- Н-нда! Детектив в данном случае ошибся. Стало быть, какой-то
конфликт. Ну что ж, привыкай! У меня на работе что ни день, то
конфликт.
И он вышел.
Домашних заданий было много, но Зоя в тот день не сделала ни
одного. Она машинально листала да перекладывала с места на место
учебники и тетради, а в голове ее слышался одобрительный гул ребячьих
голосов и выкрики Лешки Павлова: "Да на фига нам эта Ладошина!.. И
вообще, какая у нас пионерская работа!.. Мероприятия проводит! Для
галочки! Благодаря кому мы на первом месте по макулатуре? Благодаря
Маршеву! А кому от этого слава? Зойке, председательнице!"
И Зоя снова и снова возвращалась к мысли, что весь этот учебный
год она, в сущности, руководила не отрядом, а лишь кучкой робких и
недалеких ребят, из которых молчаливый Жора Банкин был самым умным. Ей
вспомнились сборы, с которых часть пионеров убегала, а те, что
оставались, сидели зевая. И вспомнилась Зойке глупая "агитация",
которую проводили ее поклонники. "Идиоты! Кретины несчастные!" -
шептала она.
Позднее, лежа в постели, Зоя стала думать: как бы ей сделать
что-нибудь такое, чтобы ребята поняли, какого человека они сегодня
отвергли и унизили. Но ничего реального Зойка придумать не могла, и
тогда она стала мечтать. Много волнующих сцен нарисовала она в своем
воображении, но больше всех ей понравилась такая.
Родя и Венька построили какой-нибудь мотор, работающий на бензине,
и принесли его в школу, чтобы перед началом урока продемонстрировать
классу. Но почему-то (почему именно, Зоя не придумала) бензин
разливается по полу перед самой дверью и вспыхивает. Пламя преграждает
всем выход из кабинета. Класс забился в дальний угол, все кричат, все
плачут от страха, и только одна Зоя Ладошина сохраняет самообладание.
Бесстрашно она бросается в огонь, пробегает сквозь него, выскакивает в
коридор, а оттуда на площадку лестницы, где висит огнетушитель.
Проходит минута, и вот пламя погашено пенной струей. У Зои обгорело
платье, обожжены руки (лицо и волосы, конечно, не пострадали: она
по-прежнему прекрасна). Исполненная величавого спокойствия, она
подходит к Родьке Маршеву, которого так недавно прочили в
председатели, и презрительно бросает ему: "Ну, что ты дрожишь как
осиновый лист? Ведь все уже кончилось!"
...Утром, идя по школьному коридору, Родя и Веня встретили Купрума
Эса. Увидев ребят, он приостановился с испуганным видом, а потом
быстро прошел мимо них. Прошел бочком, почти касаясь спиной стены. При
этом он выставил в сторону мальчишек левую ладонь, а два пальца правой
руки прижал к губам: мол, не подходите ко мне и никому ни слова!
А Зоя утром снова сделала крюк, чтобы избежать своих "активистов",
которые имели обыкновение встречаться на одном из перекрестков. Но в
школе к ней сразу подошли Соня Барбарисова, сестры Мухины и Шурик
Лопухов. Нюся Касаткина не решилась подойти. Она остановилась поодаль,
виновато и жалобно поглядывая на Зою.
- Зо-о-я! - заговорила Барбарисова. - Мы вчера тебе весь вечер
звонили. Мы вчера так переживали, так переживали!..
- Да отстаньте вы! - сказала Зоя, и, чтобы все поняли, как ей
безразлично то, что произошло вчера, она, увидев издали Родю и Веню,
закричала: - Маршев, Родя! Подожди минуточку, мне хочется спросить
тебя насчет того дела.
Обиженные "активисты" с удивлением наблюдали, как Ладошина подошла
к своему сопернику и его другу и удалилась с ними в дальний конец
коридора, о чем-то мирно беседуя.
Родя втайне очень обрадовался, что Зоя первая окликнула его и даже
назвала по имени, что она, как видно, нисколько не обижена. Он тоже
решил назвать ее по имени:
- Зоя! Ты знаешь, что мы вчера вечером видели?!
И приятели рассказали ей о человеке, метавшемся в освещенном окне.
Рассказали и о том, как встретили Купрума Эса две минуты тому назад.
Все это заставило Зою на время забыть про вчерашнее.
- Мы почти уверены, что ты права, - сказал Родя. - Там именно он
орудует.
А Веня спросил:
- Вот скажи: не мог он свихнуться и начать какую-нибудь взрывчатку
в лаборатории готовить? В преступных целях. А?
- Н-не знаю, - с запинкой ответила Зоя. - А что вы сами думаете
делать?
- Тут, значит, два варианта, - заговорил Родя. - Мы сначала хотели
сказать директору Дворца пионеров или просто в милицию заявить, но
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг