- Родя Маршев. Очень хорошо! А... а тебя?
- Рудаков Веня.
- Да... Значит, Веня Рудаков. Родя Маршев и Веня Рудаков. Очень
хорошо! Да! - Он помолчал, озираясь по сторонам, потом снова
заговорил: - Значит, тебя - Родя, а тебя... тебя - Веня? Значит, так,
Родя и Веня. Мы - таким образом: мы будем молчать. Вот именно:
молчать. И мы расследуем. Мы расследуем это дело. Я... я сегодня же
этим займусь, сегодня же. Да! Но если мы расскажем кому-нибудь, мы
можем спу... спугнуть этих... которые забираются. Вы согласны со мной,
что надо молчать? Что надо... ничего и никому? Согласны?
Ребята кивнули, пробормотали, что согласны.
- И вы даете слово, что никому? Не расскажете никому? По крайней
мере три дня. Вот так! Да. Три дня?
- Даем, - почти одновременно сказали Родя и Веня.
- Благодарю!.. Благодарю!.. - Купрум Эс пожал им по очереди руки.
- И мы этим займемся. Я сегодня же... сегодня же займусь... Вот так.
Да! Мы их найдем, этих зло... злоумышленников. Мы их найдем! Да! Всего
хорошего!
Купрум Эс быстро удалился.
- Родь!.. - сказал Веня. - А тебе не кажется, что он сам
какой-то... ну, подозрительный, что ли?
- Кажется, - тихо ответил Родя.
За спиной у ребят раздался свирепый голос Лешки Павлова:
- Да отстаньте вы от меня с вашей Ладошиной! Сказал, что
проголосую!
Обернувшись, они увидели, как от силача брызнули в разные стороны
сестры Мухины.
Глава пятая
После пятого урока в кабинет вошла Дина Коваль. Она произнесла
маленькую речь о значении сбора макулатуры для нашей страны. Затем она
предложила ребятам разойтись по домам, пообедать, а к трем часам
собраться в школьном дворе.
Как только речь зашла о сборе макулатуры, Родя вспомнил разговор с
Зоей у ворот школьного двора. Он вспомнил, как Зоя назвала его
человеком умным, "со всякими идеями в голове", что было, конечно,
очень лестно; вспомнил, как она попросила его придумать что-нибудь
такое, что помогло бы отряду выйти на первое место. Вспомнил Родя и
устремленные на него Зоины глаза, большие, черные, с длиннющими
ресницами. Вспомнил и стал думать.
Как всегда, Маршев и Рудаков шли домой вместе. Веня говорил все о
тех же зашторенных окнах, о странном поведении Купрума Эса. Родя
машинально поддакивал ему, а сам ломал себе голову над тем, где еще,
кроме жилых квартир, можно раздобыть старую бумагу. Потом Веня
заговорил о том, как они пойдут завтра во Дворец пионеров записываться
в общество "Разведчик". Родя по-прежнему поддакивал ему, а сам
продолжал думать все о той же макулатуре, все о той же бумтаре.
Стоп! Почему у него в голове возникло это странное слово
"бумтара"? И что оно означает? "Бумтара... Бумтара..." Ведь это похоже
на сокращенное "бумажная тара"! Где, когда, каким образом это слово
попало в его, Родину, память?
Приятели вошли в подъезд. Веня поднялся в лифте на пятый этаж,
Родя поехал к себе на девятый. Отца дома не было. Он пошел к Рудаковым
играть в шахматы с Вениным папой. Мать принялась кормить Родю обедом.
Временами она хлопала себя ладонями по бедрам и говорила примерно так:
"Ну! Опять застыл! Опять на стенку уставился! Опять изобретаешь
что-нибудь, горе ты мое!"
А Родя действительно временами застывал с непрожеванной котлетой
во рту, глядя на кафельную стену. Если бы он мог взглянуть на себя со
стороны, он бы убедился, что глаза его в подобные минуты чем-то
напоминают глаза Купрума Эса - такие же широко открытые и такие же
невидящие.
Итак, "бумажная тара". Неожиданно Родя обнаружил, что в голове у
него звучит не одно только существительное - "бумтара", к нему
откуда-то прибавилось и прилагательное: "проклятая бумтара". Где он
слышал это выражение? Стоп, стоп!.. Теперь откуда-то выплыли еще и
другие слова: "Мы пропадаем от этой проклятой бумтары".
- Вот что, товарищ Маршев! - сказала в этот момент мама. - Будешь
ты есть, наконец, или мне убрать тарелку?
И едва только мама сказала "товарищ Маршев", как Родя полностью
вспомнил фразу, услышанную им вчера: "Товарищ Ершов! Мы пропадаем от
этой проклятой бумтары!"
- Все, мам! - сказал Родя. Он показал матери большой палец и с
невероятной быстротой стал набивать рот кусками котлет и жареной
картошки.
- Изобрел что-нибудь? - спросила мама.
Родя только помотал головой и снова поднял большой палец. Теперь
он помнил все до малейших подробностей. Вчера после школы он зашел в
магазин "Хозтовары" купить клей для своей трубы и, стоя у прилавка,
услышал сердитый женский голос, доносившийся из служебного помещения.
Кто-то говорил там по телефону:
"Товарищ Ершов! Мы же погибаем от этой проклятой бумтары! У нас
килограммов двести ее скопилось, нам повернуться негде из-за нее, а вы
- машина в ремонте да машина в ремонте! Как до вторника?! Да не можем
мы ждать до вторника! Товарищ Ершов! Алло! Товарищ Ершов!.."
Чем окончился этот разговор, Родя, конечно, ждать не стал: ведь
тогда это его нисколько не интересовало. Теперь он, чуть не
подавившись, проглотил второе, выпил стакан киселя и, не отвечая на
вопросы матери, бросился к двери. Было без двадцати пяти два. Через
десять минут магазин, который находился недалеко от школы, должен был
закрыться на обеденный перерыв.
Почти всю дорогу Родя мчался бегом, а метров за пятьдесят до
магазина перешел на шаг. Он понимал, что будет несолидно вести деловые
разговоры, пыхтя как паровоз.
Магазин был небольшой. В нем работали только две продавщицы да
кассирша. Родя обратился к одной из продавщиц:
- Скажите, можно видеть заведующего?
- А зачем она тебе?
- По одному вопросу. Меня из школы прислали. Из двадцать восьмой,
- соврал Родя.
Продавщица указала ему на дверь за прилавком, и он очутился в
небольшом коридоре. Ему сразу бросились в глаза картонные коробки,
громоздящиеся вдоль одной из стен. Нетрудно было догадаться, что это и
есть бумажная тара: полуразвалившиеся коробки стояли друг на друге в
несколько рядов, и из всех щелей между рядами и в углах коробок
торчали куски плотной бумаги - белой, коричневой, голубой...
Родя легко нашел маленький кабинет завмага и увидел за столом
полную женщину с розовым лицом и очень высокой ярко-желтой прической.
- Зачем пожаловал, мальчик? - довольно строго спросила она,
перебрасывая кружочки на счетах.
Волнуясь, Родя пролопотал заранее отрепетированную фразу. Мол, у
них сегодня в школе сбор макулатуры, и не может ли магазин отдать
ребятам бумажную тару.
Заведующая сразу забыла про счеты. Она откинулась на спинку стула
и секунды две смотрела на Родю широко открытыми глазами.
- Ах ты солнышко мое! - сказала она ласково, вскочила, взяла Родю
за руку и вывела его в помещение магазина. - Тоня! Валя! - сказала она
громко. - Глядите, какой спаситель у нас явился! Школьники тару
заберут!
И заведующая провела Родю по всем местам, где у нее хранилась
бумажная тара. Кипы бумаги и картонные коробки, набитые ею, лежали у
нее в подвале на складе, там же, где на стеллажах хранились коробки
еще не распечатанные, с товарами. Кучу "бумтары" Родя увидел во дворе
возле задней двери магазина... Показывая Роде все это богатство,
заведующая говорила о том, как ей грозит штрафом пожарная охрана,
какие неприятности у нее с домоуправлением из-за того, что она
загромождает своей тарой двор.
- Даешь слово, что все сегодня заберете? - спросила она Родю на
прощание.
- Даю! - ответил он и помчался домой.
Вбежав в квартиру, он позвонил Вене, сказал, чтобы тот немедленно
явился к нему. Веня пришел и сразу оценил значение сделанного Родей
открытия.
- Только тут надо с умом действовать, - сказал он. - А то другие
классы узнают и нагрянут в магазин.
- А я о чем говорю? Эту операцию надо молниеносно провести.
Во-первых, нужно мобилизовать других ребят, а во-вторых, нужно о
транспорте подумать. Старыми методами тут ничего не сделаешь.
Под старыми методами Родя подразумевал авоськи, в которых ребята
обычно таскали собранную макулатуру, да шпагат, которым они
перевязывали пачки старых газет и журналов.
- Николаевы детскую коляску выкидывать собирались, - сказал Веня.
- Старомодную. Может, не выкинули еще.
Он отправился за коляской, а Родя позвонил Лешке Павлову. Тот в
свою очередь обещал позвонить другим ребятам и как-нибудь решить
проблему транспорта.
Так уж получилось, что в первый же год существования двадцать
восьмой школы сбор старой бумаги и металлического лома стал здесь
занятием увлекательным, тогда как в иных школах он являлся довольно
скучной повинностью. Пожалуй, в этом заслуга Надежды Сергеевны -
заместителя директора школы по воспитательной работе, которой часто
приходилось заменять больную старшую вожатую. С самого начала она
внесла дух соревнования в такие дела и всячески поддерживала его.
Вот и сегодня во дворе школы, словно первого сентября, собрались
несколько сот ребят. Их уже поджидали вожатые, с тем чтобы построить
свой отряд, подсчитать, сколько человек пришло, и рапортовать об этом
Надежде Сергеевне. Все знали, что она появится на каменном крыльце
школы ровно в три часа, а сейчас перед крыльцом толпились специально
выделенные учетчики. Каждому завхоз выдавал безмен, чтобы взвешивать
принесенную макулатуру, и каждый прикалывал себе на грудь тетрадочный
листок с обозначением класса, достижения которого ему предстояло
учитывать.
Когда почти все были в сборе, во двор гуськом втянулась кучка
мальчишек из пятого "Б". Первым шел Веня с допотопной детской коляской
на высоких железных колесах, с кузовом, сплетенным из потемневших
ивовых прутьев. За Веней шел Родя со старым отцовским рюкзаком за
плечами. Рюкзак был так велик, что низ его болтался у Роди где-то под
коленками. За Веней следовал Валерка Иванов. У него тоже был рюкзак,
но уже поменьше, зато на плече, как лассо у ковбоя, висела свернутая
кольцом бельевая веревка. Предпоследним был силач Леша Павлов, который
толкал перед собой деревянную тачку. Шествие замыкал Леня Марков. Он
шагал налегке.
Это шествие очень развеселило собравшихся ребят.
- Во дают! Во комики! - закричали в хохочущей толпе, а Дина Коваль
нахмурилась. Все знали, как трудно стало теперь собирать бумагу, и все
были уверены, что мальчишки из пятого "Г" просто хотят подурачиться.
Одна только Зоя догадалась, что это неспроста.
- Придумал что-нибудь? - тихо спросила она Родю.
- Похоже, - так же тихо ответил тот. - Лишь бы только не сорвалось.
Появилась Надежда Сергеевна - маленькая круглолицая женщина лет
тридцати пяти. Ребята обратили ее внимание на коляску, тачку и
рюкзаки. Голос у маленькой Надежды Сергеевны был удивительно чистый и
звонкий, и она сказала без всякого усилия на весь двор:
- Ну что ж, родненькие мои, шутка вещь хорошая. Теперь посмотрим,
как шутники умеют работать.
Она зачитала список, и тут выяснилось, что пятому "Б" предстоит
идти на Логовую, а не на улицу Нинели Калачевой, где находится магазин
"Хозтовары".
- Ну, это дудки! - сказал Веня.
- Придется орудовать на чужой территории, - проворчал Павлов.
- Победителей не судят, - закончил Родя.
Наша пятерка прибегла к обманному маневру. Сначала они вместе с
другими ребятами пошли на Логовую, а когда сборщики рассосались по
жилым домам, быстро повернули назад.
Через полчаса они явились на школьный двор в том же порядке, в
каком вошли первый раз. Только у Вени коляска была наполнена бумагой и
кусками картона, а сверху еще стояли две коробки, наполненные тем же
добром. Рюкзак у Роди был так набит бумагой, что самого Родю даже
трудно было заметить: казалось, что это идет сам рюкзак на ножках в
джинсах, шатаясь от собственной тяжести. Валерка Иванов, помимо
рюкзака, тащил в обнимку еще одну коробку, а тачку везли вдвоем Леша
Павлов и Леня Марков. Сама тачка, как и детская коляска, была
наполнена бумагой, а сверху, привязанные к тачке веревкой, возвышались
уже не две, а пять коробок.
Нечего и говорить, какое впечатление произвело все это на
окружающих. Даже Дина Коваль, давно утратившая интерес к своим
пионерам, просияла и побежала в школу звать Надежду Сергеевну. Нашу
пятерку обступила изрядная толпа: тут были вожатые, свободные от
работы учетчики, были ребята, уже притащившие макулатуру. Все
смотрели, как учетчик пятого "Б", восьмиклассник Митя Борин,
взвешивает доставленное мальчишками богатство. А тот совсем запарился:
его безмен мог взвешивать только до десяти килограммов, но почти
каждая коробка и каждый рюкзак весили больше. Пришлось делить
"бумтару" на мелкие порции, перевязывать их веревкой и каждую порцию
взвешивать отдельно.
- Пятьдесят два килограмма! - объявил Борин, кончив взвешивать
содержимое тачки. Он вытер пот со лба рукавом, извлек из кармана
список пятого "Б" и устало взглянул на Павлова с Марковым. - Это вы
привезли? Говорите фамилии! По двадцать шесть килограммов на каждого.
Но тут Лешка с Леней благородно запротестовали: они сказали, что
основная идея принадлежит Маршеву, поэтому большая часть добычи должна
быть записана на его имя. Родя в свою очередь благородно
запротестовал, и в конце концов было решено разделить всю доставленную
макулатуру на пять равных частей.
- Всего, значит, сто одиннадцать килограммов, - объявил учетчик,
закончив взвешивание.
И тут все услышали голос Надежды Сергеевны:
- Родненькие мои! Как же вы это умудрились?
Она стояла, склонив голову набок, прижав сложенные ладони к пухлой
щеке, и во все глаза смотрела на груду бумаги и картона.
Веня ухмыльнулся:
- Военная тайна, Надежда Сергеевна.
- Голубчики! Да я ведь спать сегодня не буду! Я ведь заболеть могу
от любопытства!
Тут "голубчики" не выдержали, рассказали всю правду, и вожатая
шестого "А" вознегодовала:
- Надежда Сергеевна! Это же... это же вроде браконьерства
получается! На улице Калачевой наш отряд собирает, а они... Нет, это
настоящее браконьерство!
Надежда Сергеевна подняла голову. Она была меньше ростом, чем
вожатая.
- А твой отряд, лапушка, додумался заглянуть в "Хозтовары"?
Ответа не последовало.
Ребята снова пустились в магазин, где осталось примерно половина
того, что они уже притащили. Когда мальчишки сгружали очередную
добычу, во двор уже вернулось много других сборщиков. Каждый принес
килограмма четыре бумаги, самое большее - шесть. Пришла и Зоя вместе с
сестрами Мухиными.
- Что, Ладошина, неплохие у Родьки появляются идейки? - весело
спросил Веня. Он подвел Зою к учетчику и показал цифры, записанные у
того на листке.
Ладошина была потрясена, но ничем этого не выдала.
- А я и так знала, что Маршев что-нибудь придумает, - сказала она
и с удовольствием заметила, что веснушки на лице у Роди побледнели,
потому что он покраснел.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг