Вечером того же дня
Я возвращался домой после работы и уже почти подходил к
своему подъезду, как, сам того не ожидая, резко свернул в
сторону и вышел на крохотное футбольное поле в нашем дворе. В
это время демонстрировались мультики по телевизору. Из
распахнутых окон трех крупнопанельных домов, прилепленных друг
к другу, до меня доносились причудливые визжащие голоса
каких-то мультгероев. Многоэтажно и гулко раздавались взрывы
детского хохота! Интуитивно я остановился на том самом месте,
где прошлой ночью во сне случайно попал в объятия Наташи...
Я постоял совсем недолго. Мне стало отчего-то неспокойно:
может быть, полуголая детвора, заметив меня, зашныряла
туда-сюда сквозь мое изображение, отпечатанное сейчас в их
таинственном мире...
"Что же это за мир такой, -- неведомый нам, людям?! Может
быть, это мир наших снов?" -- мысленно спрашивал я себя,
поднимаясь по лестничной клетке в свою квартиру.
Ключом дверь не открывалась, -- замок защелкнут на
секретку. "Значит, мама уже дома..." -- подумал я и несколько
раз просигналил звонком. В этот вечер мне предстояло некоторое
открытие.
Мама встретила меня дружелюбно. Как обычно, мы обменялись
несколькими семейными фразами на хозяйственную тему. Потом она
ушла отдыхать в свою комнату, а я, задумчиво поужинав,
ускользнул к себе в комнату.
Книга "Возрожден ли мистицизм?" лежала там же, где я
по-ложил ее утром -- на журнальном столике. Я подхватил ее на
ходу в руки и наконец-то впервые прилег за целый день на диван.
Положив две подушки под голову, я прочел название первой
главы -- "Волна неразумия", и тут же обратился в чтение.
Время напоминало о себе только шепотом перелистываемых
мною страниц. Что-то таинственно сопоставлялось и глубинно
зрело во мне. Я не читал, -- я впивался в строчки!..
-- Встань, пожалуйста, испортишь зрение. Ты уже четвертый
час читаешь лежа! -- услышал я заботливый голос мамы.
Оказывается, я не заметил, что она время от времени
заглядывала в комнату. Наконец, решилась вмешаться и правильно
сделала! Потому что, во-первых, глаза у меня уже действительно
начинали превращаться в стекляшки; во-вторых, очень хотелось
поделиться, поговорить с кем-нибудь о прочитанном. Я сел и
ласково обратился к маме:
-- Проходи, мама, садись. Я действительно зачитался!
Она присела рядышком со мною на диван и одной рукой
облокотилась на подушки.
-- Честно говоря, сынок, -- сказала она, -- что-то мне
сегодня тоскливо и одиноко. -- Я прильнул к ее теплому плечу и
с шутливым оттенком в голосе произнес:
-- Моя мама -- преподаватель философии! И мне доставляет
удовольствие слушать ее дозволенные речи!
-- Подлиза, перестань! -- сказала она и, шутливо оттолкнув
меня плечом, добавила: -- Я не слишком навязчива?..
-- Что ты, мама! Я действительно рад.
-- Ну ладно, ладно, не оправдывайся. Лучше скажи, я тебя
давно не видела в столь озабоченном чтении книги, как сегодня.
Что ты читал так увлеченно и столько времени, если не секрет,
конечно?
-- Вот, -- сказал я и протянул маме книгу. Она прочла
вслух ее название.
-- "Возрожден ли мистицизм?"... Павел Семенович Гуревич...
-- Ты уже читала ее? -- спросил я, обрадовавшись тому, что
можно будет прямо сейчас поделиться впечатлениями.
-- Прочесть не было времени. Я просматривала эту книгу в
университетской библиотеке.
-- Ну, и каково будет твое родительское мнение?
-- Как только у меня появится свободное от усталости
время, я обязательно ее прочту, -- ответила мама.
-- Все понятно, значит, одобряешь?
-- Одобряю, сынок.
-- Тогда, мама, можно тебе задать вопрос по существу дела?
-- Задавай.
-- Итак, мой вопрос, что такое мистика?
-- Когда я училась в университете, мистика в
энциклопедическом словаре определялась как вера в
сверхъестественный мир, с которым особым, таинственным путем
якобы общается человек.
-- Мама, а какое определение ты можешь дать теперь -- не
как студент по словарю и не как преподаватель, а сама, как
человек-философ со своим отношением к этому вопросу?
-- Сейчас попробую... Мистика, это, по-моему, необъяснимое
сейчас, принимаемое на веру, соприкосновение с определенным,
известным частно или в сравнениях, количеством, принадлежащим
известному или неизвестному качеству, причем, соприкосновение с
таким количеством, которое не может существовать вне своего
качества, ибо количество вне качества, существующее само по
себе, это уже не количество, а качество, а любое качество имеет
при себе сумму всех своих количеств, в нашем земном понимании,
и его можно принять за совершенно законченную вещь, предмет,
выраженный в какой-то форме, а это уже обычное явление, лишь
может возникнуть вопрос о предназначении этого предмета; итак,
соприкосновение с количеством, где не ясно лишь то, как
существует это количество, не могущее существовать вне своего
качества, все-таки -- вне качества! Если мы зададим такой
вопрос, то мы подтвердим в каком-то данном случае присутствие
мистики, в противном случае ее просто нет...
-- Мама, а что, если мистика -- это наука, и
наисерьезнейшая?
-- К сожалению, Сережа, в нашем мире верят только
приборам, а приборы, еще раз, к сожалению, пока еще не
оборудованы понятием веры.
Мама замолчала. Прошло некоторое время, может, с минуту
или больше...
-- Кстати, -- неожиданно оживившись, сказала мама, -- наше
семейство имеет некоторые соприкосновения с мистикой! -- Я
насторожился. -- Родной брат твоего деда по отцу был, --
воскликнула мама, -- самый настоящий мистик! Колдун, говорили в
народе!
-- Да что ты, мама! -- подскочил я на месте. -- И ты
никогда об этом не говорила! Расскажи...
-- Твой двоюродный дед, когда еще был живой, рассказывала
бабушка Дарья, был очень суровым человеком, злым и жестоким. Он
жил в сорока километрах от Каспийского моря. Рыбаки, жители
окрестных деревень, каждый год уходили на небольших судах на
рыбный промысел и по нескольку месяцев находились в открытом
море, а твоего двоюродного деда с собою не брали. Боялись они
его. Если кто и отваживался его взять, то тот навидывался
страхов на всю свою жизнь: огненные птицы летали над судном,
преследуя его по пятам, они бросались на рыбаков! Огненные
кошки бегали по палубе, карабкались по мачте в небо... Да и в
селе от твоего двоюродного деда житья не было! А когда он,
старый и дряхлый, лежал при смерти в своей избе, то он целый
месяц не мог умереть. Бабушка Дарья говорила, он все просил,
чтобы кто-нибудь подал ему руку для пожатия. Никто этого не
делал, а твой отец подал ему свою руку. Несчастный с жадностью
пожал ее и к вечеру умер. В народе существует такое поверье,
что колдун не умрет, пока не передаст кому-нибудь свои чары
через пожатие руки. Вот и вся история о твоем двоюродном деде,
сынок...
-- А я тоже подал бы ему руку, -- решительно сказал я.
-- И стал бы колдуном? -- рассмеявшись, спросила мама.
-- Но мой отец подал же ему руку и остался обыкновенным
человеком?!
Неожиданно мама сделалась серьезной, даже печальной, и,
ничего не отвечая, поднялась медленно с дивана и ушла к себе. Я
остался один на фоне своего вопроса с чувством вины: из-за меня
мама, -- подумал я, -- снова вспомнила об отце, который, как
она мне рассказывала, уже давно ушел от нас к другой женщине,
но до сих пор не ушел, как я начал понимать в этот вечер, -- не
ушел из маминого сердца...
Я тоже разволновался, и, чтобы хоть как-то забыться и
успокоиться, достал из дипломата книжку в красном переплете,
данную мне сегодня Аней. Открыл ее и стал читать первый
рассказ. Постепенно я упал в усталое, дремотное состояние и
совершенно не понимал, читаю ли я рассказ или он мне уже
снится...
Любовь
(Рассказ)
Когда-то люди рождались на белый свет и жили честно и
справедливо. У каждого человека была своя любовь, каждый мог и
любил каждого. Все люди на Земле жили в благополучии и радости,
во взаимности. Они могли обмениваться любовью, дарить любовь
друг другу, и вера была у каждого в то, что он не останется без
любви, отдавши свою любовь ближнему, что он обязательно получит
взаимно любовь ближнего. Все человечество было обласкано и
счастливо, оно утопало в любви. Не было на свете людей,
пресыщенных любовью, и людей нищих, без любви...
Но шло время, и вот, может быть, случайно, но родился
кто-то первым -- без любви, а может, даже и не родился вовсе, а
просто кто-то первым не подарил свою любовь ему. И тот, который
не подарил свою любовь, стал обладателем и своей и чужой любви,
превратившись в собирателя любви, в богача. А тот, который
подарил свою любовь, но не получил взамен любовь, тот человек
стал нищим, без любви, и дарить ему больше было нечего,
оставалось быть просителем любви и жить в нищете духа своего...
Богач, имеющий кроме своей любви и чужую любовь, стал
заметным среди всех. По его примеру кто-то еще обманул кого-то,
тоже не подарил свою любовь взамен. Появился еще один богач и
еще один нищий. Всегда важен первый пример, от него все идет.
Вскоре уже стало много богачей и много нищих. Некоторые
богачи имели уже по три-четыре чужих любви и больше! Так
плодились разные по степени богачи, богатство стало переходить
по наследству, и только нищих оказывалось все больше и
больше...
Нищие умоляли, просили богачей вернуть их любовь,
принадлежащую им от рождения, или же обманывали богачей и
хитростью отнимали у них свою любовь, или же грабили их. Любовь
стали продавать и покупать, выменивать...
И лишь немногие люди хранили свою любовь при себе, кто-то
из них обменивался ею друг с другом сладостно и открыто, а
кто-то в страхе друг перед другом думал, что его обманут и не
дадут любовь взамен на его любовь! А такое все чаще случалось!
Прошло время, все большие драки устраивались из-за
обладания любовью среди человечества. Люди из-за этого
истребляли друг друга огромными количествами!
Стали появляться люди замкнутые, которые вообще никому и
никогда не дарили свою любовь, разуверившись в справедливости.
Так возник мир людей -- нищих, и пресыщенных, и живущих сами по
себе...
Вскоре появились учителя. Они призывали богачей, имеющих
много любви, раздавать свою любовь прежде всего нищим, людям,
не имеющим любви. Не дожидаясь от них сиюминутной любви взамен
потому, что они нищи и не имеют любви! Они говорили, что вскоре
не станет на свете нищих и богачей. И снова на земле будут жить
люди, любящие друг друга.
Но, если подарить любовь первому, можно стать нищим,
потому что можно ли быть уверенным, думает каждый, в том, что и
все вокруг тебя будут тоже дарить любовь без оглядок?! Нет!
Конечно же -- нет!.. Значит, прежде, чем начать дарить любовь,
надо быть уверенным человеком и жить в уверенном мире!..
Вера! Именно вера друг в друга утеряна людьми. Надо
восстановить веру, -- тогда и возникнет любовь! И кому-то надо
начать верить первому, как некогда кто-то первый не подарил
свою любовь взамен. Вера спасет мир!
Все начнется с Веры!.. Все начнется с Веры первого,
одного!..
Я носился над землею из одного конца света в другой.
Иногда я зависал где-то, над чем-то, и видел там, внизу,
ужасающие меня картины!
Я видел, как какой-то мужчина ласково подманил, выказывая
свою любовь, девушку-подростка к себе... Он жадно и безжалостно
сорвал с нее одежду и отобрал у нее любовь силой и, не оставив
свою взамен, убежал прочь, неистово хохоча! А
девушка-подросток, совершенно голая, с опущенными бессильно
руками, стояла и, онемевши, плакала. Она осталась нищей. У нее
больше не было любви.
Я видел, как некий богач, окруженный любовью и
возвышающийся на горе из любви, совершенно никого не любил
вокруг. А люди, надеясь на взаимность, дарили ему свою любовь
искренне и слепо и, обманутые, уходили прочь уже нищими.
Что интересно: богачи, они, как айсберги, -- с виду
обычные люди, но стоит им подарить свою любовь, и мы сразу
замечаем, что обнищали, что эта любовь ушла в бездну, в глубину
этой ненасытной натуры богача, и мы подолгу живем, думая о
богаче, чувствуя, что нам чего-то не хватает, мы мучимся и даже
не подозреваем, что нам не хватает любви.
Неожиданно я увидел, как мой отец украл любовь у моей
мамы, ушел от нее и скрылся в толпе богачей. Это мне не
понравилось!.. И тогда я увидел, как мама не поверила отцу, не
приняла его любовь в подарок и не подарила своей взамен. Отец
ушел и подарил свою любовь другой женщине и получил взамен
любовь от нее, а мама, моя мама, осталась со своею любовью
одна, в безверии... И это мне тоже не понравилось!.. И я летел
дальше...
* Часть вторая Продолжение *
Утро
Будильник затрещал, возвещая о наступлении десяти часов
утра. Я опомнился ото сна, крепко потянулся и зевнул, продолжая
лежать на диване. Мое тело было укутано одеялом, моя голова
лежала, наполовину утонувшая в теплой подушке, мне не хотелось
вставать с постели сразу. Надо было себя подготовить:
сосредоточиться в ласковых объятиях лени, потом усилием воли
оттолкнуть от себя маятник ночи и пока он откачнулся в сторону,
успеть вскочить с постели до его возвращения и выглянуть в
распахнутое окно, освежиться! И потом долго выковыривать
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг