-- Миша? Да? -- подкивнула она головой.
-- Да, -- тоже подкивнул головой Миша. -- Я Миша, -- тоже произнес он
губами.
-- Пора заканчивать, милочка! -- вздрогнула Юля от внезапно возникшего
голоса в тишине комнаты, обратившегося к ней -- это была Вера: она стояла у
самого входа.
Юля увидела, как в комнату отца вошел са-нитар и тут же штора стала
закрываться и Юля медленно пошла впереди движущейся шторы, чтобы еще хоть
несколько мгновений можно было бы видеть папу: санитар грубо выталкивал его
из комнаты в дверь, а он сопротивлялся оглядываясь, в сторону Юли.
Штора закрылась полностью.
-- Ваши люди жестоки! -- яростно прикрикнула Юля в сторону Веры,
продолжавшей стоять у входа в комнату.
-- Я передам им вашу просьбу, чтобы они были повежливее с вашим отцом,
-- язвительно сказала та.
-- Уж будьте добры, но я все равно найду, к кому обратиться, чтобы у
вас тут навели порядок, -- словно огрызнулась Юля, быстрым шагом выходя из
комнаты и проходя мимо Веры.
Юля не пошла, а побежала по коридору.
-- Вас проводить!? -- крикнула ей вдогонку Вера, но Юля ничего не
ответила: выскочила на лестничную площадку и бегло стала спускаться по
ступенькам вниз.
Когда она преодолела уже несколько лест-ничных проемов, то услышала
окрик сверху:
-- Не заблудитесь, милочка!
Юля выскочила во двор клиники. Миша, ожидавший ее, сразу же подошел к
ней.
-- Что случилось, Юленька? -- озабоченно спросил он, на ходу
пристроившись крупным и быстрым шагом рядом с Юлей, которая уже
ос-танавливала свой полубег. -- Почему ты бежала? -- задал он вопрос, когда
они уже вышли из ворот клиники и оказались в переулке.
Здесь Юля позволила себе ненадолго оста-новиться и молча отдышаться.
Потом она снова, но уже не быстро пошла по переулку. Молодой человек
последовал за ней.
-- Почему ты бежала? -- попробовал еще раз задать он вопрос.
-- Не знаю, -- ответила Юля и на мгновение, опять, приостановившись,
пристально заглянула в Мишины глаза, отчего молодому человеку стало немного
неловко, не по себе.
-- Что-то не так? -- вкрадчиво поинтересовался он.
-- Все в порядке, -- ответила Юля. -- Папа... действительно болен.
Планерка смертников
Несколько дней спустя после вторжительного посещения клиники Юлей и
Мишей, Юсман позвонила Василию Федоровичу (Мише) и предложила в срочном
порядке встретиться вечером в помещении кафедры психологии, как выразилась
она: "Наиболее безопасное место".
В назначенное время эта скоропалительная встреча состоялась. Коротко
поприветствовав друг друга, они заперлись в помещении кафедры изнутри и
заговорили вполголоса.
-- Ты, Василий Федорович..., извини, привычка! Конечно же, Миша, --
поправилась Юсман.
-- Не стоит извиняться. Зови меня как удобно тебе, от этого суть не
изменится, -- на этот раз определился профессор, грустно почему-то, сам даже
не понимая зачем, рассматривающий свои руки.
-- Удобнее, все-таки, по-старому, -- сказала Юсман. -- Можно?
-- Как знаешь, Виктория. Не стану возражать.
-- Хорошо. Так вот, ты, Василий Федорович, положительно счастливчик,
иначе не подумаешь и не скажешь о тебе, -- сказала Юсман.
-- О чем это ты?
-- О том, что ты теперь присутствуешь здесь и разговариваешь со мной, а
не где-то, неведомо где.
-- Не понимаю тебя.
-- Так-таки и не понимаешь? -- немного игриво поинтересовалась Юсман.
-- Не надо. В таком тоне..., я прошу... не надо.
-- Извини, Василий Федорович. Еще одна старая привычка наших отношений,
-- печально согласилась Юсман. -- Иногда, сама того не замечаю, как перехожу
на обычный уклад, забывая о своем сегодняшнем положении.
-- Ты права. Но что ты хотела сказать, Вик-тория, обо мне, как о
счастливчике?
-- Если бы ты видел, как рвал и метал Ворбий, когда он узнал, что
намеченное сорвалось! Я как раз находилась у него в кабинете, потому что
должна была по плану отвечать за транспортировку ваших тел.
-- Наших тел? -- пугливо насторожился Василий Федорович.
-- Да, ваших, профессор, твоего и Юлиного.
-- Ничего не понимаю.
-- Сейчас поймешь. Что интересно, что я да-же не успела бы помешать
этой затее, как продумал все, гад! Я узнала об этом буквально, когда вы уже
находились с Юлей в клинике и ожидали появления Веры. Она как раз позвонила
Вор-бию, чтобы сообщить об этом, о начале опера-ции, и тут же, после звонка
своей жены, Ворбий изложил мне: для чего меня вызвал, мои обязанности и
место в этом деле.
-- Ты меня пугаешь, Виктория. Что за срочная операция, дело о котором
ты говоришь?
-- Хорошо, что ты не пошел вместе с Юлей на встречу с..., ну, сам
понимаешь какую встречу. Ворбием было запланировано вас обоих тогда же
ликвидировать, покончить разом со всеми троими: у тебя и Юли -- отобрать
тела, а Мишу..., просто умертвить, и похоронили бы про-фессора тогда со
всеми полагающимися почестями, а на похоронах бы присутствовала Юля, точнее,
Вера в Юлином теле и Миша, точнее, Вор-бий в твоем теперешнем теле. Вот
такая получается картина, Василий Федорович.
Честно говоря, я очень переживала и молила Бога, чтобы вы каким-то
образом ускользнули. И вам удалось нарушить их план! Вы сделали это!..
Одну Юлю они не посмели бы тронуть, потому что ты бы оставался на
свободе и тебе тогда нечего было бы терять. Они повременили, но кто знает,
надолго ли?
Если они бы разделались с вами, то автоматически, тут же наступила бы и
моя очередь, как свидетеля, так что и меня можно назвать через тебя, Василий
Федорович, счастливчиком.
-- Спасибо за информацию, Виктория. Но, сама понимаешь, узнать, что ты
остался жив уже зная об этом... Ты меня пригласила сегодня только для того,
чтобы сообщить об этом?
-- Нет, Василий Федорович, наш разговор, можешь считать, только лишь
начинается. Пора, профессор. Теперь уже, и в самом деле, пора --
действовать!
-- Я тоже так думаю, но как? Что мы сможем предпринять?
-- И это говорит крепкий, -- Юсман, оценивающе окинула с ног до головы
профессора восторженным взглядом, -- молодой человек, да еще с таким не
ординарным, талантливым умом!
-- Ты права, это так, но что мне с ними -- подраться!? -- немного
обиженно сказал профессор.
-- Зачем же так, Василий Федорович. Ин-формация -- это власть, в нашем
случае, реальная возможность все сделать как нам это нужно.
-- Знать -- этого мало, Виктория. Необходимо применить знание. Но если
ты будешь весь вечер говорить вокруг да около, то..., сама понимаешь.
-- Понимаю. Поэтому и говорю теперь по существу.
-- Да уж..., прошу тебя, Виктория.
-- Ты, профессор, и твоя дочь и Миша и Я: теоретически и практически --
смертники.
-- Зачем ты говоришь такие гадости, Виктория?! -- возмутился профессор.
-- Разве я не права?
-- Ну..., наверно, права... Только не надо так -- в лоб.
-- Хорошо. Скажу иначе. Все мы люди об-реченные и у нас нет выбора
другого, нежели защищаться самим, так?
-- Так, -- заметно нервничая, согласился профессор.
-- Я сказала, что наступила пора действо-вать, потому что теперь я имею
полное основание на такое заявление. Я знаю все, во всяком случае, то, что
необходимо нам для спасения, об Интегральной Фирме, ее возможностях и о ее
руководителях.
Первое, что нам необходимо, это хотя бы на время, вывести из строя их
главный генератор.
-- Что это такое? -- спросил профессор.
-- Не перебивай, Василий Федорович, долго объяснять. Будем делать дело,
по ходу и необходимости поймете, а сейчас это не так важно. Так вот, вывести
из строя Генератор -- это во-первых, тогда я получаю возможность
беспрепятственно освободиться от капсулы смерти в моем теле, с технологией я
уже знакома, а затем мы уничтожаем наши документы, хранящиеся в архиве
фирмы, а с этими документами уничто-жатся и наши коды доступа к нам -- мы
получаем свободу!
Конечно же, придется куда-нибудь бежать, поменять имена и фамилии, но
это лучше, чем не жить, согласись, Василий Федорович.
-- Да, конечно, -- подтвердил свое одобрение профессор, внимательно
слушающий Юсман. -- А что будет с... Мишей, -- исподволь поинтересовался он.
-- Его они, естественно, уберут. Не поможете же вы ему бежать, не
освободите же вы его.
Честно говоря, пойми меня правильно, я не хочу тебя обидеть, Василий
Федорович, но я на месте бы Миши, если бы вдруг смогла освободиться, то
первым бы долгом -- придушила тебя.
-- Зачем же так гадко, -- брезгливо сказал профессор.
-- Правильно, Василий Федорович, поэтому я и не упомянула в моем плане
Мишу. Его судьба уже, так или иначе, предрешена. Ни одной из сторон
невыгодно его существование.
-- Хватит о нем, Виктория. Я принимаю ваш план. Мы сумеем справиться
вдвоем?
-- Нет.
-- Но позволь! Никого другого для участия в этом деле мы пригласить не
можем.
-- Но все-таки это понадобится сделать.
-- И кого же ты предлагаешь?
-- Не беспокойся, не Юлю, -- сказала Юсман и профессор насторожился еще
пуще прежнего.
-- А кого же тогда? -- поинтересовался он.
-- Твоего друга, Василий Федорович, бывшего.
-- Ты хочешь ввести в курс дела совершенно постороннего человека? Ты с
ума сошла, Виктория! Это исключено, -- резко не согласился про-фессор.
-- Не кричи, -- попросила Юсман и на неко-торое время прислушалась к
вечерней тишине близлежащего пространства университетских аудиторий.
-- Извини, -- шепотом заговорил профессор. -- Но я не согласен на
участие в нашем деле пос-торонних лиц.
-- Успокойся, Василий Федорович, этот человек, он даже не будет знать
ничего. Его задача будет проста: побыть один вечер с Юлей.
-- Как это побыть?
-- Ты имеешь ввиду под каким предлогом? Это я уже продумала. Все
нормально. Сейчас он придет, я буду говорить и ты услышишь. Он, че-ловек, по
крайней мере в отношении тебя, как друга, порядочный, и ты это знаешь не
хуже ме-ня. Лучшей кандидатуры у меня, извини, Василий Федорович, на
сегодняшний день -- нет.
-- Короче, кто это? -- спросил профессор.
-- Порядков.
-- Порядков? -- переспросил профессор.
-- Именно он, Петр Алексеевич, профессор психологии, твой лучший
товарищ, бывший. Да ты не переживай, Василий Федорович, я все об-ставлю в
лучшем виде.
-- Он уже в курсе?
-- Еще нет, но сейчас он будет, -- Юсман взглянула на часы, -- еще
целых полчаса ждать моего звонка и может подняться сюда, к нам на кафедру в
любой момент по-моему приглашению. Ты согласен?
-- Да, -- согласился Аршиинкин-Мертвяк. -- У меня, действительно, нет
выбора.
Юсман позвонила Порядкову и теперь с минуты на минуту ожидался его
приход.
-- Я хотел у тебя спросить, Виктория, пока не появился Петр Алексеевич.
-- О чем?
-- У тебя такое бывало или бывает?
-- Что именно?
-- Когда нервничаешь и делаешь резкое движение, а... оно... происходит
и не происходит.
-- Не понимаю, Василий Федорович.
-- Скажем, поднял я руку, точно понимаю, что сделал это движение, а на
самом деле рука остается на месте.
-- Боже мой, -- покачала головой по сторонам отчаянно выражая
соболезнование, Юсман. -- Они тебя даже не закрепили как следует. Что ж ты
молчал?! -- возмутилась она.
-- Мы же решали дело, -- вздохнул тяжело профессор.
-- Но это же тоже дело! Или ты думаешь всю оставшуюся жизнь прожить на
цыпочках в этом теле. Тебя необходимо срочно закрепить. Ну, ладно, это мы
решим тоже.
Хотя, с виду, в своих интонациях, Юсман и вела себя, в какой-то
степени, бравадно, но Василий Федорович простительно понимал Викто-рию,
потому что находилась она в эйфории, в сильно возбужденном состоянии, не
соответствующим реальному положению дел, в эйфории, вызванной страхом,
неподдельной угрозой смерти. Таким образом, она, как бы защищалась и
поддерживала себя.
Вскоре на кафедру пришел Порядков.
Выбор - Смерть
На следующий день, вечером, Юля находилась дома одна в приподнятом
состоянии духа.
Еще с утра, перед тем как уйти по делам, Миша предупредил ее о том, что
сегодня в гости должен подъехать профессор психологии Петр Алексеевич
Порядков, Юля немного помнила его по отцу.
"Петр Алексеевич" -- сказал Миша, -- "Я, очень возможно, задержусь,
пусть он -- обязательно дождется меня. Это очень важно. Мы с Порядковым
будем решать проблему пребывания твоего папы в клинике. Может удастся.
Только ни о чем не спрашивай его заранее, он все равно не откроется. Я хочу,
чтобы мы это решали вместе."
Юля тщательно убралась в квартире, привела в порядок свои волосы и
лицо, оделась в соответствии -- для приема гостя: удобное, не стесняющее
движения тела, домашнее платье черного цвета, кружевное -- уютно смотрелось
на ней.
Вскоре, как и предупреждал Миша, подъехал Петр Алексеевич. И они
вдвоем, Юля и Петр Алексеевич пили чай с пирожными, сидя в гостиной в
креслах и разговаривали.
-- Мне кажется, что с вашим отцом все бу-дет в порядке, -- сказал
профессор, размешивая ложечкой сахар в очередной чашке чая.
-- Вы так думаете? -- уточнила Юля.
-- Я просто уверен в этом. Обязательно будет порядок.
-- Ну, если сам Порядков говорит, что ожидается порядок, тогда -- нет
сомнений, -- попыталась пошутить Юля, хотя ей это было трудно и шутка
прозвучала в неловкой, неуклюжей интонации голоса.
-- Да, да! -- воскликнул профессор, поддерживая конфузию девушки. --
Мое любимое слово -- порядок!
Юля продолжала, не всегда и во всем склад-но, беседовать с Порядковым,
ожидая возвращения Миши, а в это же время Юсман и Миша (Василий Федорович)
подъехали на автомобиле, принадлежавшем Виктории Леонидовне к зданию
Интегральной Фирмы "Обратная Сторона" и припарковались от него далее по
переулку метрах в пятидесяти.
-- Ну, что ж... Ты готов? -- спросила Юсман. Василий Федорович не
ответил, он думал о чем-то, всматриваясь в ночную глубину переулка. -- Что
молчишь, профессор? Думаешь, что мне на душе легко?
-- Я не об этом сейчас подумал, -- заговорил Василий Федорович.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг