презираю их, не-на-ви-жу!..
Профессор... Бесстыжий, подлый отец своей дочери!.. Как он мог? Меня...
Уничтожить так больно... За что?...
Это старое тело!.. Меня бросили в помойную... яму... Я искалечу его!..
Проклятый Аршиинкин-Мертвяк!.. Я... Смогу ли я убить сам се-бя?..
О-он... Теперь я...
Так вот же он!.. Негодяй!
Я тебя сейчас проучу!.. Я буду бить тебя больно, сильно... пока не
убью!
Получай! А-а!!
Еще! А-а!!" -- остервенело вскочивши с кушетки на ноги, стал избивать
себя Миша.
Он бросал тело Аршиинкина-Мертвяка на стены и оно ударялось и падало
навзничь на пол. Но снова поднималось и снова ударялось...
В палату вбежали два здоровенных медбрата в белых халатах и они ловко
одели на пожилого мужчину, избивающего себя, смирительную рубашку.
-- Я его бью! -- кричал мужчина, запелено-ванный в смирительную рубашку
и опрокинутый на кушетку, изворачиваясь, будто перевер-нутая с лапок на
спину гусеница, пытаясь осво-бодиться. -- Я ненавижу его!
Пришла Вера со шприцем в руках. Она сделала пациенту какой-то укол и он
стал успокаиваться и уже, тихо теперь и безнадежно-спокойно проговорил:
-- Жаль только, что больно не ему, а мне...
-- и пациент уснул.
-- Поспи, -- сказала уснувшему, когда медбратья уже вышли из палаты,
надменно улыбнувшись Вера, -- скоро я тебя освобожу,-- как-то ласково и
заботливо добавила она.
Клиника
Юля и Миша свернули в переулок. Они шли молча и не очень быстро, но в
их неторопливости отчетливо понималась, виделась решительность и правота.
Таким шагом обычно приближаются к дому человека-должника, к дому, где
тебе обязаны и должны, но надо быть начеку, настороже, потому что могут и
обмануть или чем-то разжалобить, отвлечь и выклянчить совершенно
нежелательную отсрочку отдачи долга.
-- Это здесь, -- сказал, притормаживая шаг, молодой человек.
Оба они остановились.
-- В этом доме? -- уточнила Юля.
-- Да, -- подтвердил Миша. -- Вход со двора.
Они прошли через едва приоткрытые высокие металлические в подтеках
ржавчины ворота, над которыми сверху, и вообще, далее по переулку, вдоль
всего кирпичного забора, Юля мельком обратила на это внимание, протянулась
многорядно колючая проволока.
Со двора кирпичный, четырехэтажный дом, в котором располагалась
клиника, выглядел довольно старым зданием: по, хотя и крепким на вид, стенам
змеино расползались трещины, множество выщерблин в фундаменте. Неприятно
бросались в глаза прочные сети решеток на всех окнах.
Юля и Миша прошли во внутрь здания и ме-таллическая дверь, будто
протяжно огрызаясь на своих петлях, тут же потянулась толстенной пружиной,
вмонтированной в стену и закрылась за ними.
Тяжелым и душным воспринималось освещение в маленьком фойе:
трансформаторно гудели несколько пыльно-желтеющих люминесцентных ламп,
нервируя и ущемляя сосредоточенность и заставляя большую часть внимания
посетителя обращать на себя, словно отвлекая, по чьему-то намерению, от
чего-то другого, что не должны замечать.
Сразу у двери на выступающей барельефом из стены колонне, висел
телефонный аппарат местного значения. Его трубка была вся залацкана,
замусолена так, что создавалось впечатление, будто ее снимало с аппарата
множество людей, перекладывая перед этим сально истекающий жиром пирожок из
одной руки в другую.
Миша, гадливо поморщившись, двумя паль-цами снял трубку с аппарата,
мизинцем, словно отковыривая болячки, набрал несколько цифр на телефонной
рулетке и не прислонил трубку к лицу, а придержал ее навесу возле уха.
-- Алло! -- громко сказал он в трубку и покосился в сторону стоящей
рядом с ним и пе-реминающейся с ноги на ногу Юли, она тоже взглянула на
Мишу, -- этот гул... -- досадно проговорил он и недовольно, едва покачав
головой, снова прокричал в трубку: -- Алло! Вы меня слышите?!... Мне нужно
Веру... Мы пришли... Здесь, внизу... Ждем, -- окончил он короткий разговор и
брезгливо положил трубку на аппарат.
-- Все в порядке? -- спросила у него Юля.
-- Да. Вера скоро спустится за нами, -- ответил он, -- только знаешь,
Юленька...
-- Что?
-- Я туда не пойду, наверх. Я подожду тебя на улице.
-- Но почему же? -- немного насторожилась она.
-- Так будет лучше, -- сказал Миша.
-- Хорошо. Как знаешь, -- согласилась Юля, но посмотрела в глаза
молодого человека просительно, словно выискивая в них необходимую поддержку.
-- Так... действительно будет лучше, Юленька, -- еще раз повторил,
чувствуя себя неловко, Миша.
-- Да. Конечно. Ты прав. Это же мой отец, -- печально проговорила она и
отвернулась от молодого человека и стала выжидательно смотреть в сторону еще
одной двери, расположенной в фойе, но ведущей, как понималось, в глубины
палат и лабораторий клиники, откуда и должна была скоро выйти Вера.
Не через долго, в фойе появилась Вера: на ней был одет белый халат и
такая же белая, жестко накрахмаленная, шапочка, на согнутой в локте левой
руке у нее висело еще два, изрядно помятых, больничных халата.
Вера подошла к ожидающим ее Юле и Мише и суетливо, громко заговорила в
укорительном тоне.
-- Что это вы переполох устраиваете, господа?! А?! -- сказала она. --
Сознайтесь, молодые люди, что вы совершенно не выдержаны, торопитесь жить!
Возьмите, оденьте халаты, -- она протянула Мише оба халата.
Молодой человек принял из ее рук только один халат и помог Юле одеть
его.
-- Вот, еще один, одевайте Миша, -- будто приказывала Вера, протягивая
оставшийся в ее руках больничный халат молодому человеку.
Юля и Миша переглянулись: у Юли про-мелькнула надежда, что Миша
все-таки пойдет с ней.
-- Я подожду Юлю на улице, -- решительно сказал Миша Вере не отрывая
своего взгляда от Юли.
-- Как же так? -- озадачилась Вера, -- я и два халата принесла и... --
еще что-то хотела сказать она, но передумала и смолчала. У нее был теперь
недовольный вид.
-- Идемте, -- перехватывая инициативу и обиженно отворачиваясь от Миши,
сказала Вере Юля.
Когда Юля уже скрылась в проеме той самой двери, через которую
объявилась в фойе Вера, отставшая от Юли, Вера, на мгновение
приостановившись у той же двери, озлобленно и, как показалось Мише,
испуганно посмотрела в его сторону.
"Мерзавцы!" -- думал про себя Василий Федорович, -- "Какие все-таки
Мерзавцы! Столько отхватили от меня денег, а в результате..." -- тяжело
вздохнул он, -- "А в результате готовятся умертвить меня и мою дочь,
Юленьку... Но я могу постоять за себя!" -- и молодой человек смачно сплюнул
на пол. И тут он снова почувствовал неладное в своих ощущениях: он точно
понимал, что плюнул на пол, но оказалось, что слюна лишь изо рта выступила
сочно на его губах и испачкала подбородок так, как это могло бы случиться,
если попытаться плюнуть против сильного ветра. Мишины губы не подчинились
Аршиинкину-Мертвяку.
"Я снова разволновался". -- заметил для се-бя Василий Федорович. --
"Необходимо быть еще бдительнее и осторожнее. Это тело способно выходить
из-под моего контроля". И он вытер носовым платком влажный подбородок и
вышел во двор клиники.
Юля поднималась по чисто вымытым сту-пенькам лестничными пролетами.
Такое явилось весьма контрастным! Заброшенное фойе, там, внизу и чистота
здесь -- это удивило.
Еще там, на втором этаже, Юлю обогнала Вера.
-- Нам на четвертый, -- чем-то обеспокоенная, сказала она.
Когда они поднялись на четвертый этаж, то оказались на лестничной
площадке, вымощенной коричневой плиткой, тогда, немного, ничего друг другу
не говоря, отдышавшись, вошли они в протяженный по обе стороны коридор,
завернули направо и прошли по этому коридору в самый его конец.
Здесь Вера достала у себя из накладного бокового кармана халата ключ и
открыла дверь, в которую упирался коридор.
-- Проходите, -- сказала Вера и приказом добавила: -- садитесь на стул
и ждите.
-- Папа придет сюда? -- поинтересовалась взволнованно Юля.
-- Вашего отца скоро приведут. Ждите здесь, в этой комнате, --
требовательно прозвучал Верин голос, и Вера ушла по направлению в
про-тивоположную сторону коридора.
Несколько секунд Юля стояла у двери, ис-подволь наблюдая за удаляющейся
по коридору Верой. Наконец, она решительно потянула дверь за ручку на себя и
та очень легко открылась.
Юля вошла в предложенную комнату и не спеша прикрыла дверь за собой.
Комната была не большой, без окон, практически без мебели, освещена
по-домашнему люстрой: лакированный паркет пола, выбеленный потолок, только
один-единственный стул, одна стена была полностью закрыта тяжелой шторой
серого цвета из плотного материала, остальные стены обклеены мелкого
травяного рисунка обоями.
"Но почему же один стул?" -- удивляясь, подумала Юля, приседая на него,
-- "Сейчас придет уже папа". -- сказала она вслух сама для себя, -- "Какая
бедность или не предусмотрительность! На чем же мы будем сидеть?"
Минут через десять, дверь в комнату приоткрылась и в проеме показалась
Вера, но она не стала входить в комнату. Выглядела Вера довольно растрепанно
и как-то, внутренне настороже.
-- Еще попрошу вас подождать одну минуточку, -- обратилась она к Юле.
-- Сейчас начнется свидание, -- объявила она и снова, так же неожиданно, как
и появилась, скрылась в коридоре, прикрыв за собою дверь.
Юля опять осталась одна в комнате.
"Она как-то странно выглядит" -- подумала Юля в адрес удалившейся Веры.
-- "Скорей бы уже пришел папа. Может, мне удастся забрать его сегодня домой!
Во всяком случае, я попытаюсь это сделать".
И тут, совершенно неожиданно, так, что да-же напугало Юлю, массивная
штора, прикрывавшая одну из стен, стала медленно, под жуж-жание, видимо
электромотора, отодвигаться в сторону двери и перед Юлей, вскоре, открылось
удивительное зрелище, которое заставило ее испытать в первые мгновения боль
и бессилие, и пораженная увиденным, Юля оцепенела всем телом и, будто
обронила на пол радость ожидания встречи с отцом.
-- Папа? -- только и смогла она вымолвить вопросительно.
Но отец ее слышать не мог, и она не могла слышать его.
Когда отодвинулась штора, то она открыла возможность видеть, как
оказалось, соседнюю комнату, видеть и только, потому что обе комнаты были
разделены между собой двойным и толстым стеклом.
Аршиинкин-Мертвяк сидел в противопо-ложной, соседней комнате в кресле:
волосы его были выбриты налысо, на нем была одета сми-рительная рубашка и
туго завязаны ее длинные рукава.
В дверях его комнаты стоял, скрестивши ру-ки на животе, в
надменно-жестоких чертах лица санитар в таком же белом халате, что и у Веры
и с накрахмаленной шапочкой на голове.
Пациент в смирительной рубашке тоже увидел Юлю, и тут же заерзал в
кресле, пытаясь освободиться от наложенных на него больничных пут. Он что-то
кричал, говорил, но не было слышно, что именно.
Потом, на некоторое время, он успокоился и стал жалобно смотреть на
Юлю. Его глаза теперь стали настораживать дочь. Они совершенно не выражали
папу.
-- Папа, -- тихо позвала Юля отца, выходя из оцепенения.
Она, медленно поднялась со стула, машинально взяла этот стул за спинку
и перенесла его ближе к, поражающему ее, окну свиданий.
Юля снова присела на стул, но теперь возле самого окна и оперлась
ладонями на стекло и прильнула к нему лбом.
-- Папа, -- позвала она еще раз.
-- Ты что же, ничего не знаешь, или так же как и они притворяешься,
сволочь! -- прозвучало, но, лишь только увидела и поняла Юля, что сейчас:
неистово о чем-то вскричал ее отец там, в комнате за стеклом, но она не
могла слышать о чем. -- Ненавижу! -- продолжал громко выкрикивать Миша в
соседней комнате, опять заерзавши в кресле. -- Вы -- сделали меня этой
развалиной, стариком! Твой, негодяй, папа! Это он! Зачем ты пришла сюда,
сволочь?! Посочувствовать!?
Юля вздрогнула, когда до ее плеча кто-то дотронулся. Тут же, она
обернулась назад: возле нее стояла Вера.
-- Придется пока так, милочка, -- ехидно сказала Вера. -- Видите какой
он буйный.
-- Вы не имеете права так..., -- запнувшись от ярости, -- обращаться с
моим отцом! -- громко и требовательно сказала Юля.
-- А как же по-вашему? Пусть он себе все крушит? Да он же и вас прибьет
-- только допусти!
-- Это... бесчеловечно, -- разбито произнес-ла Юля.
-- Извините, но у нас инструкции. Все как полагается. Ничего лишнего мы
не делаем.
-- Я прошу вас, пожалуйста, пусть уйдет этот санитар, он мне мешает
видеться с папой и вы... уйдите, Вера.
-- Ну, это можно, -- снисходительно согласилась Вера. -- Может еще что?
-- спросила она.
-- Да, -- сказала Юля.
-- И что же?
-- Отвяжите папу хотя бы от кресла, пусть он, если захочет, будет
способен подойти к окну.
-- И это можно устроить, -- все так же снисходительно определилась
Вера. -- Для вас это ничем не грозит -- стекло бронированное, --
предупредительно добавила она и поспешила удалиться из комнаты, оставивши
Юлю одну.
Вскоре Юля увидела, как санитара вызвали из комнаты, потом, через
несколько мгновений, он снова вернулся, отвязал отца от кресла и снова вышел
из комнаты.
Папа, так же как и она, Юля, оставался теперь один в комнате напротив.
Тогда Юля стала делать пригласительные жесты руками, подзывая,
предлагая папе подняться из кресла и поближе подойти к окну свиданий.
Некоторое время, отец, как казалось Юле, не обращал внимания, возможно
не понимал ее или же просто не желал подходить близко, и тогда Юля, стала
беззвучно для отца плакать -- по ее щекам потекли слезы.
Наконец, отец медленно поднялся из кресла, постоял возле него, словно
удерживая равновесие тела, было едва заметно, как он покачнулся несколько
раз.
И все же он подошел, приблизился почти вплотную к стеклу, на которое,
со своей стороны, снова прилегла ладонями и лбом Юля.
-- Папочка мой, папа, -- нашептывала она и целовала стекло.
-- Ты что же... -- проговорил в замешательстве Миша со своей стороны
окна, -- действительно ничего не знаешь?
-- Я люблю тебя, папа, -- продолжала шептать она.
И тут Юля стала медленно писать пальцем на стекле невидимые, но если
присмотреться, то можно было разобрать, буквы, она старалась как можно
отчетливее выводить каждую из них.
Итак, она написала: п..а..п..а..я..т..е..б..я..л-..ю..б..л..ю. И Миша
одобрительно покивал ей в ответ головой, подавая таким образом знак, что он
понял написанное.
Тогда Юля жестами предложила отцу про-делать то же самое, что и она на
стекле -- ответить. И папа снова покивал одобрительно головой в знак
согласия.
-- Он меня понимает! -- не удержавшись, во-скликнула Юля. Но тут же
осеклась и осмотрелась по сторонам, потому что ее могли услышать и помешать.
В свою очередь, Миша стал выводить на стекле носом тоже буквы. Их
труднее было узнавать, но Юля, чтобы понять отца, максимально напрягала свои
глаза, отслеживая невидимые линии:
я..н..е..т..в..о..й..о..т..е..ц..я..м..и..ш..а -- прочитала она.
-- Ты, -- молча, произнесла только губами и как можно отчетливее Юля,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг