онкологических заболеваний; все чаще вспыхивали и со все большим трудом
гасились локальные эпидемии давних спутников человечества - холеры, тифа,
чумы; тайфуном пронесся над планетой смертоносный "мадагаскарский грипп".
Одновременно резко ухудшился климат Земли. Над океанами и материками,
практически не затихая, гуляли опустошительные ураганы, возросла
сейсмическая активность земной коры. Планета, казалось, хотела стряхнуть со
своей кожи докучливых созданий, изгадивших, испоганивших ее лик. В этой
ситуации (что психологически и социологически было, видимо, вполне
объяснимо) между жителями Земли, остающимися на планете, и космическими
переселенцами отношения резко обострились, причем со стороны первых гибкое
слово "отношение" следовало бы уточнить так: неприязнь, переходящая в
ненависть; экстремизм, доходящий до геофанатизма; отдельные вооруженные
столкновения, перерастающие в настоящую войну. Как это случилось во Флориде,
когда вооруженный до зубов двухтысячный отряд геофанатов уничтожил две
готовые к старту космоплатформы и причинил большой ущерб поселку
переселенцев. Самое страшное, что в этой бойне погибло и было ранено более
пяти тысяч человек...
Все усиливающееся и обостряющееся противостояние остающихся и уходящих,
в которое стремительно вовлекались политики всех мастей и рангов, военные,
полицейские, мафиози и террористы, привело руководство проекта "Ковчег" к
трудному, но единственно верному в сложившейся ситуации решению о
сворачивании работ на Земле. И 29 марта 2107 года последняя космическая
платформа покинула планету. Объединенные идеей "общего врага" геофанаты с
утратой оного очень скоро нашли выход бушевавшей в них и неутоленной жажде
разрушения. Начавшиеся междоусобные свары быстро переросли в локальные по
характеру, но глобальные по общим масштабам вооруженные конфликты: они
охватили всю Землю. Центробежные тенденции стремительно нарастали, и вновь
прогремевшие в 2112 - 2113 годах ядерные взрывы довершили распад планетарной
цивилизации человечества. И осталась надежда только на ее космическую ветвь.
И эта ветвь не только не засохла, оторванная от материнской почвы, но и
пустила побеги - вначале редкие, робкие, а затем все более густые и буйные.
Пришедшие на смену ядерным реакторам экологически чистые генераторы
гравитационного резонанса снабжали планетарные и межпланетные станции
Космического Содружества Наций всеми необходимыми видами энергии. Комбинаты
белкового синтеза обеспечивали хоть и не очень разнообразной, но питательной
и содержащей все необходимые витамины и элементы едой, а столь желанное
разнообразие в рацион вносили дары Зеленого Острова - огромного
оранжерейного комплекса, построенного на Луне. Оснащенные самым совершенным
оборудованием и новейшими технологиями, работали заводы и фабрики по выпуску
строительных конструкций, средств защиты от жесткого излучения и метеоритов,
транспорта, средств связи, энергоблоков и коммуникаций, медицинской и другой
техники. Гравитационные генераторы создавали привычную для людей силу
тяжести, а специальные электрические и магнитные системы излучали
энергетический фон, практически идентичный земному. Совершенная
голографическая техника, воссоздавая картины любых уголков родной планеты, и
обязательные для каждой станции имитационные комплексы, где земная
реальность воплощалась физически, несколько притупляли чувство ностальгии,
которое психологи Содружества считали одним из самых опасных рифов на пути
Звездного Ковчега человечества. Естественно, грозили ковчегу и другие рифы,
таящиеся как в загадочной и до конца не понятой человеческой природе, так и
в окружающем Мире. Хоть и не избежав отдельных пробоин, "Ковчег" уцелел и
вышел на фарватер. К середине XXIII века общая численность Содружества
достигла 50 миллионов человек, и, как отмечалось в аналитическом докладе
специальной комиссии ВКС, "вопрос ВЫЖИВАНИЯ снимается с повестки дня и на
смену ему приходят проблемы РАЗВИТИЯ и КОСМИЧЕСКОЙ ЭКСПАНСИИ человечества".
К этому периоду относилось и эпохальное открытие Рихарда Рейли
принципиальной возможности гиперпространственных переходов; техническая
реализация открытия, над которой работали лучшие специалисты Содружества,
заняла 20 лет и завершилась триумфальным полетом к Проксиме Центавра первого
Р-звездолета дальнего радиуса "Разум". Человек сделал первый шаг по уходящей
в бесконечность звездной дороге, а на родине человечества тем временем
кровавый и огненный хаос сменился хаосом чахлым и унылым, изредка
взрываемый, планетарными катаклизмами. Ностальгия привычной занозой сидела в
сердце каждого человека, независимо от поколения, и взор Содружества,
пристальный и полный щемящей боли, обратился к своей несчастной колыбели.
Было снаряжено несколько экспедиций к Земле. И то, что увидели глаза
исследователей и сняли видеокамеры, не могло не ужаснуть. Зоров вспомнил
отрывки из отснятых материалов.
...Океаны с обширными нефтяными пятнами. Радиоактивные реки. Руины
городов. Пепелища атомных электростанций. Громадные, занесенные пеплом
пустыни и ядовитые пустоши. Ледники, опустившиеся до 40-й параллели...
Особенно поразили Зорова чудом уцелевшие и найденные одной из экспедиций
видеоматериалы о "втором всемирном потопе". В результате резко усилившейся
тектонической деятельности произошла катастрофа, превосходящая даже трагедию
Атлантиды. Японские острова и большая часть Камчатки рухнули в тектонический
разлом в земной коре, образовавшийся в Тихом океане. С ревом, от которого и
за тысячи миль сходили с ума люди, вода хлынула в образовавшийся провал, где
встретилась с огненным океаном магмы. Чудовищный взрыв потряс планету,
столбы воды и пара выросли чуть ли не в стратосферу. Исполинские суперцунами
несколько раз обошли земной шар... Непроницаемые облака затянули небо, и
ночь пала на землю, и дождь более двух месяцев беспрерывно шел над всей
планетой... Это было страшно, и последствия суперкатаклизма ощущались даже
спустя двести пятьдесят лет. Только одна запись ужаснула Зорова больше. Это
был материал об уцелевших живых существах планеты. Химико-радиоактивные
мутации породили монстров, на которых даже на экране невозможно было
смотреть без содрогания. И где-то в городских развалинах, пещерах и чащах
уцелевших лесов жили уцелевшие люди... Только были ли это ЕЩЕ люди? Один из
первых исследователей сохранившихся поселений землян Сильвестр Ариаднов
назвал увиденное "мутагенным кошмаром". И дело было не только в облике
мутантов - развал генома привел к поистине жутким социальным извращениям.
Все это могло лишь добавить яду в болезненно саднящую занозу в сердце, и ВКС
принял решение засекретить поступающую от экспедиций информацию; так что
подавляющей части граждан Содружества были доступны лишь наиболее общие
обзоры. Неудивительно поэтому, что Зоров испытал близкое к шоку потрясение,
получив возможность изучать все материалы. И чем больше он узнавал, тем с
меньшим энтузиазмом относился к предстоящему полету. Однако Зоров совершенно
не догадывался о том, что кое-кто из сидящих рядом в рубке испытывает
подобные чувства. Только гораздо более сильные.
В состав отряда внутрисистемных кораблей входило всего семь
планетолетов суперкласса "Онтарио-альфа". По степени защиты и
энерговооруженности они мало чем уступали даже десантным звездолетам
дальнего радиуса. Пять из них работали во внешнем поясе, в основном на
Юпитер и Сатурн; два, в том числе и "Везувий", были подчинены Отделу
специального контроля и использовались для десанта на Землю. Утверждение
"командир планетолета "Везувий" Джон Корнуэйн не любил полетов к Земле" было
верно, как и утверждение "бильярдный шар больше атома водорода", и в той же
степени не отражало, качественной оценки содержащейся в нем информации.
Впрочем, словами нелегко было бы выразить всю невыносимость овладевавшего им
странного болезненного состояния, нараставшего с приближением к Земле; сам
Корнуэйн окрестил его "геофобией". Состояние это действительно было сродни
многочисленным фобиям, особенно боязни темноты. Так же как больному
ноктофобией в темном помещении непреодолимо мерещатся всякие ужасы, Корнуэйн
ничего не мог поделать с охватывавшим его липким знобящим страхом,
пересилить который удавалось с громадным трудом. Началось это при третьей по
счету посадке на Землю. У самой планеты, уже во время маневров торможения,
предшествующих входу в атмосферу, корабль вдруг накрыло странное серое
облако... Погасли экраны внешнего обзора, умерли индикаторы, отключились
тормозные двигатели... Мертвлящая холодная волна прошла по телу, словно он
попал в мощный ледяной поток, для которого телесная оболочка не была
преградой, и кванты неведомой субстанции свободно проникали в каждую
клеточку его организма, в каждый нейрон мозга, принося жуть и одиночество
мертвой пустыни, над которой никогда не взойдет солнце... Он испытал ни с
чем не сравнимый ужас, ему хотелось съежиться, уменьшиться до атомарных
размеров; противоречивые желания самому стать квантом этой субстанции,
слиться с ней, и в то же время вырваться из мертвого потока разрывали его
сознание... Потом все исчезло, и Корнуэйн с не меньшим страхом узнал, что ни
второй пилот, ни четверо летевших на корабле исследователей не видели и не
ощутили ничего подобного. Также не зафиксировали никаких аномалий приборы,
кроме вакуум-резонатора Росса: с поразительно точным временным совпадением
прибор зарегистрировал необычно сильный всплеск так называемого белого шума
вакуума. Последнее убедило Корнуэйна, что он не сошел с ума и что его
организм прореагировал на неведомое воздействие, к которому другие оказались
нечувствительными. С тех пор страх поселился в его душе. Он подал два
рапорта в группу пилотов Дальнего Внеземелья, но оба раза ему было отказано.
После второго рапорта, правда, его пригласил на собеседование сам шеф
отдела; Корнуэйн долго рассказывал о том, как тяжело ему видеть мертвые
ледяные пустыни на месте некогда буйных лесов, и что глаза тех, в кого
превратились люди, снятся ему по ночам, и многое другое в том же духе. Все
это не убедило Чалмерса, но кое-чего Корнуэйн добился - его отправили во
внеочередной отпуск, и двухнедельная фиеста на Планете карнавалов
подействовала на него, как ливень на иссушенную долгим летним зноем землю.
Однако вскоре все вернулось на круги своя. И Корнуэйн так и не смог
объяснить никому, и себе в первую очередь, почему он не сообщил о своих
галлюцинациях и страхах. Впрочем, для себя он причину придумал: неизбежная
после его рапорта медкомиссия (по самой полной программе, а то и сверх
того), отстранение от полетов... А какой-то уголок сознания ядовито
нашептывал, что самообман далеко не самое лучшее изобретение человеческого
разума. Тем временем каждый полет к Земле давался Корнуэйну все с большим
трудом. И наконец, он решил: этот - последний. Вплоть до того, что он вообще
уйдет из Звездного Флота.
"Везувий" приближался к Земле. Знакомая волна удушливой слабости
накрыла Корнуэйна.
- Я возьму управление, командир? - полувопросительно-полуутвердительно
обратился Герлах. Корнуэйну иногда казалось, что его второй пилот о многом
догадывается.
- Давай, - кивнул Корнуэйн и откинулся в кресло. Зоров, Ахава и Климов
дремали. Темный сигарообразный предмет перечеркнул левый экран; вспыхнуло
алое табло "МЕТЕОРИТНАЯ АТАКА"; бортовой компьютер начал противометеоритный
маневр и одновременно дал залп из лазерной пушки. В следующее мгновение
слепящая вспышка ярче солнца заслонила Вселенную, страшной силы удар
обрушился на корабль; потухли все обзорные экраны и индикаторы; и только
табло "АВАРИЯ" длинными алыми вспышками разрывало темноту рубки.
Беспорядочно вращаясь, "Везувий" падал на Землю. Скорость корабля была
еще велика, и ему грозила безрадостная перспектива подобно болиду вспыхнуть
в атмосфере и кучей горящих обломков рухнуть на поверхность планеты. Если
экипажу не удастся предотвратить катастрофу... Зоров очнулся первым. В
голове звенело, в глазах плыли разноцветные круги, из прокушенного языка
сочилась соленая кровь. Он рванулся, и кресло послушно выпустило его из
спасительных объятий.
- Командир, очнись! Командир!.. - Он затряс Корнуэйна за плечо. Алые
вспышки раздражали до бешенства. - Командир! - Он наотмашь хлестнул
Корнуэйна по лицу. Тот застонал и открыл глаза. В зловещем мигающем свете
взгляд был бессмысленно-плоским, стеклянным. - Авария, командир! Надо что-то
делать! - крикнул Зоров на ухо Корнуэйну, стараясь перекричать нараставший
гул. Корпус планетолета отвратительно вибрировал, что-то шипело и трещало за
переборками. В глазах Корнуэйна вдруг проступил такой ужас, что Зоров
отшатнулся.
- Все... Конец... - просипел он, страшно, мертвенно бледнея. Мигающий
красный свет усугублял и без того жуткую картину.
- Герлах!!! - гаркнул Зоров. Но Герлах уже сам очнулся. Он мгновенно
оценил обстановку и скомандовал:
- Всем в бот! Корабль уже не спасти.
- Тащите Корнуэйна, а я возьму своих ребят! - Зоров оглянулся на
Климова и Ахаву. Ребята, впрочем, уже очухались и, чуть пригнувшись, стояли
у кресел, держась за них: несмотря на невесомость, сила инерции вследствие
вращения корабля вытворяла неожиданные и весьма неприятные штуки в виде
непредсказуемых рывков и толчков. В бот, намертво принайтовленный в
специальном ангаре к массивным стальным фермам, все пятеро забрались минут
через десять. Быстро облачились в скафандры. Гул за бортом перешел в рев,
температура внутри корабля резво поехала вверх. Автономные системы бота
работали нормально, и Герлах облегченно вздохнул.
- Загерметизировать скафандры, - скомандовал он, занимая командирское
кресло.
С охваченного ужасом Корнуэйна толку было мало, и Герлах отчетливо
сознавал, что только от него сейчас зависит спасение их жизней. Выходной люк
ангара, очевидно, заклинило, и Герлах, закусив губу и задействовав
светофильтры, включил носовую лазерную пушку. Полыхнуло неистовое пламя,
фонтаном взметнулся рой сверкающих искр, и спустя несколько минут бот
выскользнул в огромную, с неровными оплавленными краями дыру в корпусе
корабля. Еще несколько секунд Герлаху понадобилось, чтобы стабилизировать
полет бота. Бешеный хоровод светил на экранах остановился. Пять человеческих
жизней были спасены.
- Все о'кей! - шумно выдохнул Герлах. - Можно сказать, с того света
выскочили. - Он красноречиво взглянул на один из экранов, где уже
разгоралась, погружаясь в земную атмосферу, падающая звезда под названием
"Везувий". - Но теперь все будет в порядке.
"Ой ли?" - мысленно усомнился Зоров, а вслух спросил:
- Что это было?
- Боевая ракета с ядерной начинкой, - хрипло сказал Корнуэйн.- Однажды
меня уже атаковала подобная штука, года два назад. Гиблая планета.
Нашпигована этой дрянью. Зря мы сюда суемся.
Зоров вспомнил поведение Корнуэйна в первые минуты катастрофы. Что-то
было здесь не так... Неужели нештатная ситуация, пусть и опаснейшая, смогла
вызвать у командира корабля вспышку такого ужаса? Особенно странно это
выглядело на фоне блестяще державшегося и действовавшего Герлаха.
- Зря мы сюда суемся? - осторожно переспросил Зоров. - Ну, знаете,
летать с таким настроением...
- Я два рапорта подавал. - Корнуэйн затемнил стекло шлема, и лица видно
не было, но голос заметно дрожал.
- Извини меня, командир, - произнес Герлах тихо. - После твоего
второго рапорта меня вызывал сам Чалмерс. Долго расспрашивал... Я сказал,
что ты прекрасный пилот и отличный командир. Я не погрешил против истины. Но
я и не сказал всего, о чем догадывался. Нельзя тебе сюда летать, не твой это
маршрут...
- Не мой... - угрюмо согласился Корнуэйн. Он просветил стекло шлема, и
все увидели залитое потом лицо с суетливо двигающимися губами и мертвыми,
застывшими глазами. Зоров невольно отвел взгляд...
- Я никому этого не рассказывал. Но вы сейчас услышите. Все. Тем более
что это мой последний полет. Сюда, во всяком случае. - Корнуэйн замолчал,
опустив веки. Пот стекал по лицу крупными каплями. Бот тем временем вышел на
круговую орбиту. До поверхности планеты, скрытой сплошной бурой облачностью,
было чуть больше двухсот километров.
Запинаясь и делая длинные паузы, Корнуэйн начал свой трудный рассказ.
Его выслушали молча. Тягостную тишину нарушил Зоров, подытожив:
- Итак, галлюцинации, беспричинный страх и ракетные атаки... Отмечены,
кстати, и другие странные события, происходящие здесь. Интересно, имеет ли
все это одну причину, или действуют несколько независимых факторов?
- Ракетные атаки скорее всего стоят особняком, - вмешался Герлах. -
Четыреста лет назад Земля была буквально напичкана оружием. И несмотря на
многочисленные кампании по разоружению, остались и по сей день секретные
базы, функционирующие в автоматическом режиме и вооруженные самыми
совершенными по тем временам средствами уничтожения, в том числе ракетами
класса "земля - космос". Со временем управляющая электроника стала давать
сбои. Результат, как говорится, налицо. Что касается других странностей и
феноменов... Чего-либо определенного оказать не рискну.
- Собственно говоря, - сказал Зоров, - нас для того и послали, чтобы мы
попытались во всем разобраться на месте. - В его голосе напрочь отсутствовал
энтузиазм.
- И вы будете пытаться? После всего, что с нами произошло? Без
корабля, без соответствующего оборудования, без запасов воды и
продовольствия? - Корнуэйн попытался произнести это с сарказмом. Неудачно -
голос все еще дрожал.
- Можно запросить с базы подкрепление, - предложил Климов.
- Наш второй планетолет "Кавказ" сейчас на регламенте, - сказал Герлах.
- На верфи "Оклахома-3". Выйдет не раньше, чем через две недели.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг