экстравагантным поступкам... Сразу же были начаты поиски. Ни на Сливе, ни
на какой-либо из тридцати планет, с которыми мы имеем регулярные
сообщения, девушка не обнаружена. Вчера, впервые за время трехлетних
поисков, мы натолкнулись на ее след: служащие гостиницы обнаружили ее
портрет на вашей хверце.
- Почему вы вчера же не спросили меня о ней?
- Может быть, я не сделал бы этого и сегодня, если бы вы не настаивали на
своем отлете. Не в моих принципах торопиться и столь грубо вмешиваться в
подсознательные процессы. Я предпочитаю спрашивать лишь тогда, когда сам
уже многое знаю. Вчера я знал еще очень мало, у меня был только один левый
профиль, лишенный ярко выраженных особых примет. Я решил подождать и не
ошибся: сегодня в моем распоряжении оба профиля, фас и портрет в три
четверти.
- К тому же - с особой приметой, - грустно добавил я. - Родинка над правой
бровью.
- Совершенно верно. Хотя, вернее, не над, а на самой брови. Теперь у нас
есть все основания для предварительного вывода.
- Каков он?
- На Земле или на какой-либо другой планете, с которой мы не имеем связи,
вы, видимо, встречались с этой девушкой.
Инспектор выбил из трубки пепел и сунул ее в карман. Затем он достал из
портфеля обе хверцы, натянутые на плотные листы картона, и положил на
стол. Я даже не взглянул на них.
- Капитан, почему же вы молчите? - воскликнула Таня - Расскажите нам все,
что вы о ней знаете!
- В том-то и дело, что я, к сожалению, ничего о ней не знаю. Я и сам уже
два дня ломаю над этим голову. Я мог бы вам рассказать о любой другой, но
о ней, как назло, - ни единого слова. Вы можете мне верить или не верить,
но - никаких воспоминаний, хотя бы самых смутных.
- Ну и ну! Значит, если когда-нибудь в вашей хверце снова появится мой
портрет, вы, чего доброго, даже не вспомните, кто это такая?
Я молча пожал плечами.
- Татьяна Сергеевна, - сказал Грушин, - уж не сомневаетесь ли вы в
искренности капитана?
- Я-то не сомневаюсь, - чуть не плача ответила она - Но это так досадно. И
я боюсь, что вы...
- Напрасно. Законы сна очень своеобразны. Вы можете никогда не увидеть во
сне самого близкого человека. И вам может несколько дней кряду сниться
человек, портрет которого вы случайно увидели на афише. Просто попалась
вам на глаза афиша, вы ее даже не помните, вы и внимания-то на нее не
обратили... К тому же, если бы капитан знал об Урусовой что-нибудь плохое,
вряд ли на его хверцах она выглядела бы такой веселой и беззаботной.
Я посмотрел на инспектора с невольной благодарностью.
- Погодите, капитан, - сказала Таня, даже привстав от волнения. -
Погодите. Откуда вы знали, что речь идет именно о ней? О девушке с
родинкой... Ведь на хверце десять женских портретов!
- Один из них - ваш, Татьяна Сергеевна, - ответил за меня инспектор. -
Следовательно, остается девять. Я упоминал о том, что это был левый
профиль. Следовательно, отпадает еще семь - они изображены либо в фас,
либо справа.
- Все-таки остаются два лица, а не одно.
- Но брюнетка в следующую ночь отпечаталась на наволочке только раз, а я
говорил, что вторая хверца дала нам три портрета пропавшей девушки. Просто
капитан слушал внимательнее, чем вы.
- Еще бы! Я так волнуюсь! Я так надеялась, что мы сможем наконец успокоить
Урусовых, обрадовать их...
- Они знают, инспектор, о том, что вы напали на след? - спросил я.
- Нет. Всех, кто в курсе дела, я просил ничего пока не говорить им. Я не
хотел пробуждать надежды, которые могут оказаться тщетными.
- И не расскажете?
- Еще не знаю. Это будет зависеть от того, вспомните ли вы что-нибудь.
Ваше молчание родители могли бы истолковать превратно, оно может породить
у них самые мрачные предположения. Родители могут оказаться еще
недоверчивее, чем Татьяна Сергеевна.
- Ну зачем вы так говорите? - воскликнула Таня.
- Танечка, я вовсе не в обиде на вас, - сказал я. - Я вас вполне
понимаю... - И обратившись к инспектору, спросил: - Как имя девушки?
- Вполне вероятно, что, сбежав, она изменила имя. В таком случае мой ответ
только сбил бы вас с толку, осложнил бы работу памяти. Словом, я предпочел
бы, чтоб вы сами назвали мне ее имя.
Я подошел к столу и стал разглядывать хверцы. Теперь я смотрел на них
по-новому, видел в них нечто большее, чем просто забавную игру,
подсказанную природой жителям Сливы.
- Хорошо, - сказал я, - подумаем вот над чем... Я согласен, инспектор, с
вашим выводом: скорее всего я встречал эту девушку на Земле... Я
действительно несколько рассеян, и зрительная память иногда подводит меня.
Все это так. А теперь подумаем. Если существуют две наши планеты,
планеты-двойники, если существуют цивилизации-двойники... Вы меня
понимаете?.. Я сталкивался здесь с таким количеством совпадений, что
временами начинал сомневаться в том, что нахожусь не на Земле. Почему же
не допустить, что в этих условиях существуют и девушки-двойники? Может
быть, на этих портретах изображена не та девушка, которую вы ищете, а ее
земной двойник?
- Это... Это новая точка зрения, - медленно произнесла Таня, сдвинув брови
и вопросительно глядя на инспектора.
Он молчал. Таня тоже подошла к столу и, ткнув пальцем в свой портрет,
сказала:
- Значит, это, может быть, вовсе не я, а какая-то девушка с Земли?
- Не думаю, - ответил я. - Если на Земле и существует такая девушка, то
мне она, во всяком случае, неизвестна.
- Вы могли бы оказаться правы, капитан, - отозвался инспектор, снова
вытащив из кармана трубку и задумчиво постукивая ногтем по чубуку. - В
конце концов невероятного в вашем предположении не намного больше, чем в
самом факте существования двух наших столь схожих цивилизаций. Но как ни
удивительна эта схожесть, она еще не означает идентичности всех деталей.
Различны названия наших планет. Как мне говорила, с ваших слов, Татьяна
Сергеевна, в землянской Польше нет городов, какие имеются в нашей. Наконец
среди знаменитых сливянских космонавтов нет своего Ийона Тихого - ни по
имени, ни по внешности, ни по обилию беспримерных звездных путешествий...
Нет, версия о девушке-двойнике кажется мне не очень убедительной. Кроме
того, вы не учли одного обстоятельства. Если бы девушка, которую мы ищем,
находилась на Сливе, можно было бы предположить, что на Земле вы видели ее
двойника. Но на Сливе ее нет. Следовательно, естественнее всего думать,
что вы встречались не с двойником, а с оригиналом. С ней самой.
- Что ж теперь делать? - спросил я инспектора.
- Вы согласны помочь нам?
- Разумеется, но...
- Поймите, как нам важно не утерять этот единственный след. Не торопитесь
с отлетом. Все расходы, связанные с задержкой, мы, конечно, возьмем на
себя. Может быть, последующие хверцы дадут какой-то толчок вашим
воспоминаниям.
- Да-да, так бывает, - согласился я и рассказал им, как в первый день не
узнал Терезу Поздняк, а на второй день, по белозубой улыбке, понял, что
это диктор Варшавского телецентра.
- Кроме того, - продолжал инспектор, - я пришлю вам завтра альбом
фотографий этой девушки и два альбома, составленных из хверц ее родителей.
Просмотрите эти материалы внимательно, неторопливо. А главное -
повспоминайте. Поройтесь в своей памяти. Если что-нибудь вспомните,
сообщите. Вот мой телефон. Если меня не окажется на месте - назовитесь,
мой помощник разыщет меня. До свидания. Я очень рассчитываю на вашу
помощь, капитан.
* * *
Третья дверца разочаровала меня и даже немного смутила. Разочаровала
потому, что девушки с родинкой не было на ней вовсе. А смутила потому, что
снова появилась Крыся Пшибыловская, притом - в таком виде, а каком наяву
я, клянусь честью, ни разу не удостаивался чести... Фу, черт, совсем
запутался! Впрочем, я уже понял к тому времени, что хверца не считалась на
Сливе чем-то интимным и скрывать ее от кого-либо не было здесь принято,
совершенно независимо от ее содержания.
Вскоре после завтрака портье передал мне пакет от инспектора Грушина, и до
самого обеда я просидел над альбомом с фотографиями девушки с родинкой и
над хверцами ее родителей.
Ничего это не дало, ровно ничего. Фотографироваться девушка, наверно, не
любила, на снимках, сделанных в фотоателье, выглядела хмурой, каменной,
некрасивой, а на любительских корчила рожи. На хверцах матери ока
неизменно представала девочкой лет пяти, а на отцовских чувствовалось
непреодолимое желание подправить природу: то родинка переносилась с брови
на щеку и сильно уменьшалась в размерах, то исчезала вовсе, то симметрично
расположенные родинки красовались на обеих бровях... Скажу не хвастая (да
это отметили позже и сами родители), что портреты, нахверцовакные мной,
оказалась самыми удачными.
Это было приятно, но ни на йоту не приближало меня к разгадке.
Я позвонил инспектору Грушину и пожаловался, что из моих снов девушка
сбежала так же решительно, как из дома родителей. Во всяком случае, в
сегодняшней хверце ее нет.
- Этого следовало ожидать, - ответил он. - Обычный результат вмешательства
в подсознательные процессы. Они не терпят никакого понукания. Думаю, что
теперь мы можем надеяться только на вашу память.
- Но память молчит.
- Ее-то как раз можно разговорить. Помогите ей. Переберите в памяти всех,
кого знаете. От близких друзей до шапочных знакомых. От родной матери до
людей, лица которых известны вам лишь по фотографиям в газетах или
журналах. В таких случаях иногда помогает записная книжка. Как правило, в
ней все-таки фамилии большинства наших знакомых...
- Видите ли, инспектор, я не имею обыкновения брать с собой в космические
путешествия книжечку с телефонами своих варшавских друзей.
- Естественно. Поэтому советую вам составить список. Действуйте
систематичное, постарайтесь никого не пропустить. О каждом, кого записали,
подумайте, вспомните все его связи. Родственные. Любовные. Дружеские.
Деловые.
- Хорошо, инспектор. Попробую.
Весь вечер я просидел над списком и составил его до буквы "К"
включительно. Ни малейшего просвета. Оттого ли, что я очень напрягал
память, или оттого, что на букву "К" у меня оказалось ужасно много
знакомых, но я так устал, что и ужинать не пошел. Вместо ужина проглотил
две таблетки и лег.
Как выяснилось утром, девушка с родинкой не хотела возвращаться в мои
сновидения.
Я заказал завтрак в номер и, когда его принесли, уже корпел над списком.
Лачинская. Лагидный. У Лагидного есть жена и теща. Ничего общего!
Лавалевский. У этого целый взвод подружек. Но ни одна из них нисколько не
похожа. Лизарник, Агнесса Лизарник. Как говорится, похожа свинья на
коня... Кто же еще на "Л"? Конкордия Левчук. В подобных случаях в одной
детской игре ищущему кричат: "Холодно, холодно!"
Все время было "холодно".
В середине дня позвонила Таня, мы немного поболтали. В ее тоне уже не
слышалось шутливой кокетливости, но прежней непосредственности тоже не
было. Просто по-приятельски посудачили о том, о сем.
Поздно ночью - к половине второго - список был закончен: Янина Янковская,
моя двоюродная тетя. Девяносто три года.
Это напоминало мучительные попытки решить неподдающуюся задачу. Ты уже
заглянул в ответ и увидел там девушку с родинкой. Но сколько ты ни сидишь
над задачей, сколько вариантов ни пробуешь, сколько женских лиц ни
приходит тебе на память - ни одно из них не сходится с ответом.
Может, все-таки хверца откроет тайну? У меня оставалось три таблетки, и с
досады, несмотря на предупреждения Тани, я принял все три. "Приснись мне,
девушка с родинкой! - думал я, засыпая. - Приснись такой, чтоб я сразу
тебя узнал".
Чуда не произошло, девушка не вняла моей молитве. Хверца представляла
собой что-то дикое, невообразимое. Десятки мужских и женских лиц
переслаивались на наволочке, врезались друг в друга. Абстракционизм здесь
был ни при чем - Таня, видимо, не очень хорошо разбиралась в
художественных направлениях, скорее это напоминало кошмары Сальватора
Дали. Было лицо с огромной родинкой от лба до подбородка, было лицо с
двумя родинками вместо глаз, но на правой брови - ни одной. Я, впрочем,
этому даже обрадовался: представляю себе, как исказила бы лицо девушки
третья таблетка!
Я уже набирал номер телефона Грушина, когда в дверь постучали.
"Войдите!" - крикнул я, и Грушин оказался на пороге.
- Как дела, капитан?
- Отвратительно. Я как раз звонил вам. Звонил, чтобы попросить не
задерживать меня больше. Все равно у меня ничего не получается.
Инспектор подошел к столу и стал просматривать составленный мною список.
- Вы никого не пропустили?
- Думаю, что никого.
- Проверьте.
- Я уже проверял.
- Знаете, капитан, у каждого из нас мало друзей, но очень много знакомых.
Даже после третьей и четвертой проверки в памяти обычно всплывают новые
лица, список дополняется новыми именами.
- Ничего не получится, - повторил я. - Эта девушка - словно заколдованная.
- Вы даже осунулись за эти дни.
- Осунешься!
- Хорошо, капитан, я не считаю себя вправе задерживать вас. Летите, Но
очень прошу вас: если вам удастся вспомнить что-нибудь - сообщите мне.
Насколько мне известно, из всех планет, с которыми связана Слива, только
Флаэма имеет в свою очередь регулярную связь с Землей. Вот через Флаэму вы
и сможете сообщить мне все, что выясните.
- Обещаю вам.
* * *
Никто не провожал меня, и, кроме Тани, прощаться мне было не с кем, а на
запертой двери ее кабинета, заткнутая уголком под табличку, висела
записка: "Ушла на поле". На блокнотном листке я набросал несколько
прощальных слов и заткнул листок под другую сторону дверной таблички.
Стартовав, выйдя на курс и включив автоматическое управление, я открыл
свой чемоданчик, где на самом верху были уложены исписанные листы бумаги с
гостиничными бланками. Как советовал Грушин, я решил еще раз проверить
список.
И почти сразу же я обратил внимание на то, что уж очень мало знакомых
записано у меня на букву "С". Скавронская, Сойка, Сверчевский,
Стельмаховский... Неужели больше никого нет? А Смаглики? Одних Смагликов
пять человек! Как же это могло произойти? Кажется, именно тогда, когда я
трудился над буквой "С", позвонила Таня. А положив трубку, я решил, что с
буквой "С" покончено, и перешел к букве "Т". Но ведь я проверял, как же я
мог не заметить, что группа "С" так малочисленна? Впрочем, я уже давно
подметил, что в полете голова у меня работает гораздо лучше.
Итак - Смаглик Вацлав, Смаглик Анна, Смаглик Элиза... Болеслав, Ришард...
Даже если бы их было не пять, а десять, девушка с родинкой оставалась бы
по-прежнему далека. Нет, так не годится, надо систематичной. Прежде всего
родственные связи. Родственные связи Вацлава? Анна, Элиза, Болеслав и
Ришард! Родственные связи Анны? Вацлав, Элиза и так далее. Какой же смысл
толочь воду в ступе? Недоставало еще, чтоб я копался в любовных и деловых
связях девятилетних близнецов Болеслава и Ришарда Смагликов! Дальше,
дальше. Кто еще? Самборский... Ну об этом я и вспоминать не хочу. Такая
девушка, как дочь Урусовых, надеюсь, не станет водиться с подобным типом.
Мимо! Станиславский... О, Збигнев Станиславский! Интересно, где сейчас
Збигнев - снова где-нибудь в полете или сидит дома со своей молодой женой?
Так ведь это и есть... Горячо, Ийон, горячо!.. Это ведь и есть молодая
жена Збигнева Станиславского! Ну конечно, это она, он же знакомил меня с
ней!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг