- Они друг дружку-то боятся.
- А если толпой?
Жуга промолчал.
* * *
Стемнело. Колодец неба, полный звезд, неспешно совершал ночной коловорот.
Большая жёлтая луна шла на ущерб. Дождь сыпал мелкой моросью, точа неровный
серый снег. Повсюду было холодно и сыро.
Пёс на поляне вздрогнул ото сна, приподнял мохнатую морду, с шумом
втягивая воздух, бросил тёплый лежак, обнажил клыки и вскочил, блестя глазами.
Вот оно!
Поджарое чёрное тело рванулось вперед, горящая местью душа наполнилась
злобной радостью: чужак был жив, и похоже, наконец-таки оставил деревню.
Гнев вожака невольно передался остальным. Собаки заметались в темноте,
ворча и огрызаясь друг на дружку, а затем в едином порыве вдруг сорвались
прочь, и исчезли за деревьями.
Стая взяла след.
* * *
- Уходим мы, Атанас, - сказал Жуга, вернувшись в хату и завязывая мешок.
Достал кошель и высыпал в ладонь пригоршню медяков. - Ты не серчай на нас, коль
что не так было. На вот, возьми.
- Куда так много-то? - насторожился тот.
- За дело платим. Ты вот что лучше: поищи-ка старые порты да башмаки,
каких не жалко для пацана этого.
- Парнишку, стало быть, с собою забираете? - посветлел лицом Атанас.
- Не след ему здесь оставаться. Да! И еще: коль спросит кто, или, там,
староста вернётся, скажи мол, с нами он пришёл, да с нами и ушёл. Да детям
накажи, чтоб не болтали! Понял?
- Уж куда понятнее, - кивнул тот, - конечно, накажу. А то, чует мое
сердце, болтать - себе дороже будет.
- То-то и оно... - кивнул Жуга, надел свой полушубок и направился к печи.
Достал горшок с травяным настоем, разложил на столе чистые тряпки. - Дьёрдь! -
кликнул он. - Садись поближе...
Деревню покинули засветло. Хоть и взошла уж луна, а всё ж до ночи было ещё
далеко. Из поселян не встретился никто - деревня будто вымерла. А у околицы
обоих догнала вдруг атанасова дочурка, то помладше - подбежала, запыхавшись:
"Погодите! Вот..."- и протянула узелок. Жуга повернулся к своему спутнику:
- Мальчонку подержи...
Сквозь тонкую тряпицу руки ощутили тёплый, крутобокий хлебный каравай.
Жуга поднял взгляд.
- Мамка только из печи достала, а тятька передать велел. - Девчонка всё
никак не могла отдышаться. - На дорогу, сказал...
Была она смешная, щуплая, вся рыжая - в отца, с неровной бабочкой
рассыпанных веснушек на лице. Смотрела прямо, с любопытством, теребила тонкую,
впопыхах плетеную косу.
- Как звать тебя, красавица?
- Мара, - потупилась та.
Рука у травника слегка дрогнула.
- Вот как... - хмыкнул он. - Ну что ж, спасибо тебе, Мара.
- А правда, что он оборотень?
- Мальчишка? Нет. Конечно нет...
Найдёныш так и не оправился от ран, был слишком слаб. О том, чтоб
удержаться на закорках, не было и речи. Пришлось нести его перед собою на
руках, благо весу в парнишке было - всего ничего. И тем не менее, пройдя от
силы две версты, Жуга почувствовал, что выбился из сил.
- Дай мне, - окликнул Дьёрдь.
- Споткнёшься...
- Ничего, авось да не споткнусь. Скажи-ка лучше, долго нам ещё идти?
- Сейчас, вот только место подходящее присмотрю. Балку бы нам... овражек
какой ни то.
- Зачем?
- Да так... Тревожно мне что-то костёр разводить, а в овраге - всё не так
приметно. Опять же - и вода рядом...
Дьёрдь хмыкнул с сомнением, но промолчал.
Оврага, впрочем, не нашли. Уже стемнело, когда путники добрались до леса.
Деревня давно уже скрылась из виду, и хоть ушли они недалеко, погони можно было
не опасаться - едва ли кто из суеверных поселян решился бы идти за беглецами в
этакую ночь, а если кто и взялся, то навряд ли углядел бы в чаще леса робкий
огонек костра. Здесь, за деревьями, где тонкий березняк сходил на нет, и
вековые ели вставали мохнатой зелёной стеной, было тихо и безопасно. Тут всё
ещё лежал глубокий зимний снег, и Жуге стоило немалого труда отыскать сухую
вешнюю поляну. Парнишку уложили на одеяло, Жуга наломал побольше сушняка,
развел костёр, и лишь после того, как вода в котелке закипела, улёгся
отдохнуть.
Дьёрдь откромсал краюху хлеба, сыру, протянул Жуге. Отрезал снова - для
себя. Движения были точные, спокойные, не хуже, чем у зрячего. Помедлил в
нерешительности.
- Как там подранок-то? - Он кивнул на мальчика. - Ещё не оклемался?
- Вроде, нет, - Жуга стряхнул с рубахи крошки. - Сейчас отвар остынет,
раны перевяжем. Ну-ка, помоги.
Совместными усилиями передвинули паренька поближе к костру. Жуга стянул с
него заплатанный кафтан и принялся разматывать присохшие повязки. Осмотрел
раны, нахмурился: "Эк заживает-то хреново..."Мальчишка шевельнулся, застонал.
Открыл глаза.
- Болит... - тихо выдохнул он. Голос у него был хриплый, глухой, какой-то
словно бы простуженный.
- Терпи, - кивнул в ответ Жуга. - Боль чувствуешь, значит, живой.
- Кто... ты?..
- Меня зовут Жуга. - Он завязал последний узелок и вытер руки о рубаху.
Подбросил дров в костёр и сел поближе. - А ты? Тебя как звать?
Парень долго молчал. Свет костра выхватывал из темноты его худое узкое
лицо.
- Они... называли меня... Зимородок, - сказал он наконец.
- Они? - спросил Жуга, нахмурясь. - Кто это - "они"?
Мальчишка сглотнул и не ответил.
- Пить хочешь?
- Хочу.
Жуга поднес к его губам берестяную кружку. Парнишка жадно выпил всё
большими гулкими глотками и в изнеможении откинулся назад на одеяла.
- Я... поздно пришёл... - пробормотал он. - Не смог один... Они придут...
Ноги...
Веки найдёныша сомкнулись, он задышал ровней и вскоре вновь уснул. Жуга
укрыл его кафтаном и долго сидел неподвижно в молчаливой задумчивости.
- Чего там, Лис? - спросил Дьёрдь, уставши слушать тишину. - Чего, а?
- Да спит он, не шуми, - рассеянно ответил Жуга. - Я сонного настоя ему
дал. Давай и ты тоже ложись.
Дьёрдь отмахнулся:
- Какой тут сон! На три дня вперед у Атанаса выспался. Я уж лучше так
посижу.
- Как хочешь, - кивнул Жуга. Взъерошил волосы рукой и вдруг с размаху
стукнул ею по колену. Дьёрдь аж подпрыгнул:
- Ты чего?
- Да не пойму никак... Ни разу не было, чтоб волколак за помощью к людям
шел! А этот...
- Попал в беду, вот и прибежал, - буркнул Дьёрдь.
- Э, не скажи. Такой и умирая к людям не пойдет.
- С чего ты взял?
- Он - волк. Он кислого боится, да и серебра, наверно, тоже. А значит это
- зверем он рожден, а облик человеческий на время лишь принять способен.
- А что, бывает и наоборот? - поразился Дьёрдь. - Неужто разные бывают
волколаки эти?
- Конечно.
Донесшийся из леса хруст заставил Дьёрдя вскинуть голову.
- Ты слышал? - мгновенно насторожился Жуга.
- Вроде как сучок треснул... - неуверенно сказал Дьёрдь.
- Вот и мне показалось. - Жуга потянул к себе посох.
- Может, волк?
- Да нет, так просто волка не услышишь... Не разберу никак, откуда... Вот
опять!
Жуга всмотрелся в ночь, и на какой-то миг ему почудился зеленоватый блеск
меж темных еловых стволов. Рука вдруг зачесалась под браслетом, и неосознанную
мысль Жуги "Кто там?"вдруг поглотила жадная волна: "Отдай! Отдай! Моё!"- на
сотни голосов кричала темнота, и даже Дьёрдь почувствовал себя неуверенно.
- Кто там, Жуга? - шепотом спросил он.
Тот не ответил.
А через миг кусты подлеска расступились.
* * *
Он был большой, широкогрудый, без ошейника, с массивной круглой головой и
чёрный, словно ночь. Жуга никогда в жизни не видел собак такой величины.
- Так вот какой ты, пёс дождя... - задумчиво проговорил Жуга и облизнул
пересохшие губы. - Чего тебе надо?
"Уйди с дороги,"- был ответ.
- Скажи сперва, зачем пришёл.
Взгляд пса остановился на Зимородке.
"Отдай мне этого ублюдка."
- Его ты не получишь.
Пёс глухо заворчал, шагнул вперед и обнажил клыки.
"Не лезь в мои дела, щенок! Отдай, если хочешь жить!"
Жуга покачал головой:
- Ты уже слышал мой ответ, - сказал он. - Уходи.
"Тогда умрите оба!"
Жуга едва успел вскинуть посох, защищая горло - клыки с голодным хрустом
вошли в деревяшку. Увесистое тело рухнуло сверху, скребя когтями полушубок, и
оба, сцепившись, повалились на снег. Посох извернулся для удара. Пёс тут же
прыгнул в сторону, и в тот же миг, как будто рухнула незримая стена, со всех
сторон с воем повалили собаки.
- Дьёрдь, берегись! - вскричал Жуга.
Предупрежденье оказалось лишним: слепой вскочил, как будто только этого и
ждал, отбросил ножны прочь, и сабля засвистела в воздухе, плетя стальное
кружево. Первые капли крови упали на тёмный снег. Опередив других, большая
рыжая собака прыгнула с разбегу, целясь человеку в горло, и рухнула с
наполовину отсеченной головой. Дьёрдь бился яростно, отчаянно, ища врага на
слух, на запах мокрой шерсти, по дуновенью воздуха, по сотрясению земли, и
собаки невольно сдали назад, ворча и огрызаясь.
Вожак был тоже здесь - везде и словно бы нигде, не дрался - танцевал,
невидимый в ночи, он ускользал в последний миг и снова нападал. Ни посохом, ни
саблей его было не достать. Удары уходили в пустоту, в то время как клыки всё
чаще находили свою цель. Царвули у Жуги окрасились кровавым.
И вдруг всё кончилось.
Вся стая ринулась назад, и через несколько секунд лишь разрубленное тело
да следы на снегу напоминали о безумной схватке.
Дьёрдь опустил окровавленный клинок и повернулся к Жуге.
- Что всё это значит?
- Сейчас... Погоди...
Пятная кровью снег, он спешно собрал раскиданный в драке костёр, раздул
огонь и отбросил кафтан.
- Ну, как он там? - спросил Дьёрдь.
- Жив... Ни одна собака не смогла подобраться. - Травник поднял взгляд и
только теперь заметил, что Дьёрдь сорвал повязку с глаз. - Неужто, снова
видишь, Дьёрдь? - сказал Жуга, вставая. - Не знаю, что бы я и делал без тебя.
Дьёрдь помолчал, прежде чем ответить.
- Не вижу я, Жуга, - сказал он наконец. - Ни черта я не вижу...
Из воспаленных, красных глаз его, двумя блестящими дорожками сочились
слезы.
Уснуть в ту ночь Жуга так и не отважился.
* * *
- А вот скажи-ка мне, чего ж он до сих пор-то человек?
- Эк спросил... Ну откуда же мне-то знать? Может, слаб он ещё, а может,
луна пошла на ущерб, вот и не получается у него...
- А волком, значит, серебро его не возьмет?
- Дед Вазах как-то говорил, что будто бы нет.
- А над собой он, стало быть, не волен?
- Ну, да. Само всё происходит...
- Дела-а...
Два человека шли вдоль леса по дороге. Тащили на носилках третьего.
Соорудить носилки поделился мыслью Дьёрдь, решив тем самым две проблемы сразу -
нести найдёныша вдвоём было куда как легче, да и поводырь теперь не требовался.
Похолодало, дорога подмерзла. Шли они всё больше по обочине и за день отмахали
шесть, а то и семь верст, что для обоих было достиженьем немалым - шутка ли
сказать! - слепой да хромой, да ещё с такой ношей...
Собак не видно было и почти не слышно, лишь изредка и где-то далеко вдруг
раздавался хриплый лай. Ни Дьёрдь, ни Жуга не сомневались, что в покое их
оставили ненадолго. Во всяком случае, не позже следующей ночи следовало ждать
непрошенных гостей.
Зимородок проснулся только под утро, сжевал кусок хлеба и, выпив настоя,
уснул. Дьёрдь шёл с новой повязкой на глазах, и лишь ругался втихомолку, когда
спотыкался.
- Помнится мне, у тебя ножи когда-то были в посохе, - сказал вдруг он
Жуге. - Чего ж ты дрался-то без крови?
- Ну, были, - хмыкнул тот. - Да только вынул я их. А то, не дай бог, в
драке распалюсь, да и прибью ненароком кого-нибудь. Да и в городе, если стража
заметит, хлопот не оберешься.
- Ну, так и что с того?
- Ну... Я ж не воевать иду.
- Вот как? Ну-ну... - Он помолчал. - Тогда давай, лечи меня скорее, Лис, а
то и впрямь ведь на куски порвут. Сослепу-то много ли повоюешь! А к слову
говоря, кто они, собаки эти?
- Да чёрт их разберет... - Жуга поудобнее перехватил смолистые рукоятки
носилок и обернулся посмотреть, не сильно ли при том тряхнуло Зимородка. -
Сбежали в лес, да одичали там.
- Ты, вроде, называл кого-то псом дождя, - напомнил Дьёрдь.
- Ну, может, называл, - ответил неохотно тот.
- И говорил как будто с кем-то перед дракой. С ними что, человек что ли
был?
- Да не было там с ними никого, - ответил Жуга, и прежде чем слепой успел
спросить его о чем-нибудь, скомандовал: - Опускай. Сюда вот, да... Здесь и
остановимся.
Вновь запылал костёр. Темнело быстро. День, ветренный, не по-весеннему
холодный, пригнал с собою облака. Луна, как путник на болоте, совсем увязла в
этих темных клочьях, лишь изредка проглядывал сквозь них её неровный жёлтый
лик. Жуга молчал. Молчал и Дьёрдь, как будто чуя бесполезность дальнейших
расспросов. Найдёныш, что назвался Зимородком, пришёл в себя и даже вроде бы
набрался сил - полулежал сейчас недвижно у костра, смотрел в огонь и лишь порою
вздрагивал, настороженно вслушиваясь в ночь.
- Откуда ты? - спросил его Жуга.
- Из местных я, - ответил тот и отвернулся; и это было все, что удалось
Жуге о нем узнать. И лишь потом, спустя почти что два часа, он снова подал
голос.
Он зарычал.
* * *
Жуга поспешно огляделся, вздрогнул: пёс был тут. Сидел у самого края
поляны, почти совсем невидимый вне светового круга, и лишь глаза блестели
зеленым.
Парнишка дёрнулся к нему, и Жуга поспешно ухватил его за ворот рубахи.
- Куда тебя несёт?!
- Пусти!
- Сдохнешь! - рявкнул тот, швырнул его обратно на расстеленный тулуп:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг