что-то темно-коричневое, с колючим мятным запахом. Настой из крынки выпил, а
тряпкой, завернув штанину, повязал колено. На всё про всё ушло минут десять,
после чего травы снова скрылись в мешке.
- Ну, пошли, что ли...
Реслав приставил лестницу и полез на крышу.
* * *
За день сделали почти четверть всей работы. Крыли в два слоя. Реслав
скидывал старую солому, киянкой подколачивал, где надо, стропила, укладывал
новые вязки, тугие, золотистые, пахнущие терпкими летними травами. Босоногий
рыжий Жуга суетился внизу, подгребая солому, увязывая её в пучки и споро
подавая наверх. Отсюда, с крыши его хромота была особенно заметна.
Вечером, отужинав кашей с маслом и молоком, сдали работу хозяину и залезли
спать на сеновал.
Так прошло два дня. Работа двигалась помаленьку. Жуга каждое утро
заваривал свои травы. Легконогая Ганка появлялась то тут, то там, успевая по
хозяйству, и исчезала по вечерам - то и дело у ворот мелькал Балаж. Реслав
часто глядел ей вослед, вздыхал; Ганка смеялась, ловя его взгляды, подшучивала
над неуклюжестью Реслава, над рыжей шевелюрой Жуги. Как вскоре узнали друзья,
Довбуш был вдовцом, и дочка вела всё его домашнее хозяйство - кормила кур и
скотину, смотрела за домом, готовила еду. Реслав предложил было прогуляться в
корчму - попить пивка, послушать поселян, но Жуга отказался, и он тоже не
пошел. Был Жуга молчалив и мрачен, и лишь по вечерам долго лежал с открытыми
глазами и чему-то грустно улыбался.
Третий день выдался таким же погожим и ясным, как и прежние. С утра
пораньше взялись за крышу, а к полудню в гости наведался сосед - долговязый
усатый Янош-закорючка, местный сплетник.
- Здорово, Довбуш! - с порога начал он. - Новости-то слыхал?
- А что?
- Пёс у Юраша сдох.
- Ну, сдох и сдох, мне-то что? - бросил беспечно Довбуш, и вдруг
насторожился. - Погоди-ка, погоди... У какого Юраша? Того, что с околицы?
- У него, у него, - закивал тот, присел на лавочку, вынул трубку и
закурил. - Совсем ещё молодой пёс был - двух лет не исполнилось.
Заинтригованный, Жуга отложил недовязанную кучу соломы, прислушался к
разговору. Янош покосился на него, понизил голос.
- Отравили, может? - предположил Довбуш. - Злодий какой повадился?
- Может, и отравили, - согласился тот. - А может, и нет. А скажи-ка ты
мне, друг Довбуш, работнички-то твои не озоруют? А то - гляди, мало ли что...
- Бог с тобой! - Довбуш оглянулся на Жугу с Реславом. - Добрые хлопцы, и
работают споро... Не они это.
- Как знаешь. А только сказывают, не травил пса никто. Слышал, как выл он
последние ночи? Леший балуется, люди говорят, как есть лешак! Не они ли
накликали?
- Ты, эта... думай, что говоришь! - Довбуш перекрестился. - Тьфу на тебя.
Не зря тебя, Янош, закорючкой прозвали. Ну, сдох пёс - эка невидаль! А ты сразу
- леший...
- Ну, сам посуди - все повадки его! Собаки с цепей рвутся, молоко киснет у
коров. Крынки на заборах кто-то бьет, грядки топчет...
Теперь уже и Реслав перестал работать. Заметив это, Янош засуетился,
поспешил сменить тему, и вскоре, сославшись на какие-то дела, ушёл.
- Н-да... - заметил Реслав. - Неладное творится. Что скажешь, Жуга?
- Не знаю... - Тот нахмурился, поскрёб пятернёй босую пятку. - Что до
собаки - так ведь и вправду выла. А только... Только не было Хозяина в деревне.
- А ты почем знаешь?
- Знаю... и все, - отрезал тот. - Не Хозяин то был.
- А кто ж?
Жуга промолчал, скрутил очередную вязку соломы, забросил на крышу.
- Не к добру всё это, - пробормотал он. - Не к добру.
Неожиданная мысль пришла Реславу в голову.
- Жуга! - окликнул он. - Слышь, Жуга, отчего тебе не сделать так, чтобы
вязки наверх... ну это... чтобы сами летали, а?
- Тебе надо, ты и пробуй...
- Да ты не обижайся, я ж серьезно. Сложный наговор, боюсь, не рассчитаю.
Теперь уже Жуга заинтересовался. Свернув очередную связку, он положил её
на землю и отошёл в сторонку. Похромал вокруг, нахмурившись, затем вытянул руки
и пошевелил пальцами.
- Велото-велото, - начал он, - энто-распа!
Вязанка пошевелилась слабо, будто в ней кто сидел - хомяк, там, или крыса,
но с места не двинулась. Реслав с любопытством наблюдал сверху за его
действиями. "Не то..."- пробормотал Жуга и снова произнес что-то, не менее
заковыристое. Реслав почувствовал, как в воздухе разлилось какое-то напряжение,
но вязанке, видимо, и этого было мало.
- Тут, ежели по-синему брать... - начал было Реслав, но Жуга отмахнулся:
"Погоди!"
- Виттеро-авата-энто-распа! - выкрикнул он.
Вязанка зашевелилась и вдруг вспыхнула с торцов яркими язычками пламени,
занялась и заполыхала. Жуга ахнул и принялся затаптывать огонь, пока не начался
пожар. Реслав кубарем скатился с лесницы, метнулся до колодца, подоспел с
ведром воды, и совместными усилиями вязанку потушили.
- Ф-фу, - облегченно вздохнул Реслав. - Переборщили малость.
- Да, сплоховал я, - признал Жуга, - зелёный не надо было брать.
- Травник ты, Жуга, - с неодобрением заметил Реслав. - И наговоры у тебя
чудные. Тотлис меня как учил - семь трав есть, силой наделенных, остальные
стихии в камнях ищи - минералах да металлах разных... Электрон, вон, смотрю,
сам носишь, а заговоры не по науке строишь.
- Не обучен я наукам, - буркнул Жуга. - А что до трав - то каждый корешок
свою силу имеет. Ты, эвон, смотрю, каждый наговор по пальцам считаешь, словно
овец - то туда, это сюда... А я так не могу - что в голову приходит, то и
говорю.
- Нешто наугад? - поразился Реслав. - Как так?
- Всяко бывает, - Жуга покосился на вязанку. - Не знаю, как. Чую иногда аж
до дрожи - верные слова, вот и получается. А ты, школяр, что ж сам-то сказать
не мог?
Реслав вздохнул:
- Не обучен я такие длинные вирши составлять. Не успел...
- Я вот тоже хотел в обучение пойти, - задумчиво произнес Жуга. - Да вот,
на тебя посмотревши, что-то раздумал. Так ли уж умен был маг-то твой? Семь трав
- скажешь тоже... А этот ещё... что за эрон такой?
- Электрон? Да камень жёлтый, морской. Крестик у тебя из него сделан, иль
не знал? Эллинское слово.
Жуга нахмурился.
- Про крест не ведаю - сколько себя помню, всегда он при мне был. Может
быть, и этот... электрон. Ну, ладно, хватит языки чесать. Лезь, давай, наверх -
может, закончим сегодня.
- Дай-то бог...
* * *
Реслав работал на крыше и потому первым заметил неладное: от деревни к
высёлкам Довбуша направлялась толпа человек в двадцать, одни мужики. Шли
быстро, возбужденно жестикулируя и размахивая руками. Возглавлял шествие всё
тот же вездесущий Янош.
Жуга вскоре тоже их заприметил.
- Плохо дело, - отметил он. - Уж не по наши ли души идут?
Реслав промолчал от греха подальше, лишь свернул аккуратно свитку и
положил в сторонку.
В ворота застучали.
- Довбуш! Открывай, Довбуш! - крикнули оттуда. - Беда!
Довбуш поспешно откинул засов, и толпа ворвалась во двор.
Первым вбежал Балаж, сразу же за ним другой старый знакомый - Влашек. "Вон
они!"- крикнул он, завидев Жугу с Реславом.
- Что? Что стряслось? - метался Довбуш меж пришедших.
- Ганка пропала, Довбуш! - выкрикнул Балаж. - Сгинула, прямо у меня на
глазах - как вихорь унес, вот те крест!
Жуга вздрогнул, вскинул голову. Желваки на его лице задвигались.
Довбуш отшатнулся, побелел, схватил Балажа за рубашку.
- Да ты в уме ли?! - вскричал он. - Видано ли такое? Ты пьян, должно быть!
Где Ганна?!
- Он-то, может, и пьяный, - вмешался Янош, - да только вот у Григораша
мать не пьёт! Рядом была, всё видела - правду Балаж говорит, ведовство это!
Где... а, вон они стоят!
Взгляды толпы остановились на двух работниках. Воцарилась тишина.
- Ваших рук дело? - выкрикнул Влашек. - Сказывайте, куда Ганну девали?
- Ты погоди кричать-то! - ответил за обоих Реслав. - Объясни сперва
толком, что случилось! Как так пропала? Когда?
Толпа зашевелилась, загомонила. "Да они это!", "А ну, как нет?", "Вяжи,
братва, после разберемся!"
- Будут бить, - тихо сказал Жуга, придвинувшись в Реславу. В руках его был
посох.
- Думаешь? - покосился на него Реслав, нахмурился. - Может, не будем
драться? Сами пойдем?
- Всё равно будут бить. Это не люди. Стадо... Сейчас начнется. Бей без
ножа.
Толпа, угрожающе притихнув, надвинулась с двух сторон. Друзья оказались
стоящими спиной к спине. Жуга перехватил поудобнее посох. Реслав сжал кулаки.
- Хромого - мне! - крикнул Влашек и первым ринулся в драку.
Остальные устремились следом. Говорить с ними было уже поздно.
Жуга отступил в сторону, взмахнул посохом. Кто-то взвыл от боли, схватился
за ушибленную руку. Реслав сперва бил вполсилы, но затем разозлился и
разошелся. Напиравший больше всех Влашек схлопотал пару-тройку ударов по
голове, свалился, за ним последовали ещё трое, но потом селяне навалились
скопом, сбили с ног. Реслав и на земле отбивался, словно медведь. Жуга, весь
изодранный и исцарапанный, продержался чуть дольше - его никак не удавалось
схватить. Слышалось пыхтение, мелькали руки, ноги, колья из плетня. "Верёвку,
верёвку давай! - кричал кто-то. - Вертлявый, чёрт рыжий!", "По ногам бей, по
ногам!", "Кусается, с-сука!"
Через несколько минут всё было кончено - связанных по рукам и ногам
пленников притащили в деревню и бросили в сарай возле дома Балажа.
- Посидите пока тут, - презрительно бросил Влашек. - Если Ганну не отыщем
- пеняйте на себя, чудодеи говенные! А вздумаете озоровать ещё - прибьем, ясно?
Примерившись, он отвесил Жуге сильный пинок под ребра и вышел, хлопнув
дверью. Лязгнул засов.
Реслав с трудом перевернулся на спину, извиваясь, как червяк, прополз к
стене. Сел, пошевелил связанными за спиной руками - крепко... Сплюнул, пощупал
языком шатающийся зуб.
- 'От сволочи, - пробормотал он. - Словно и впрямь не люди. Жуга! Ты как
там? Эй, Жуга!
Жуга молчал. Реслав забеспокоился было, уж не насмерть ли забили его
приятеля, но тут в темноте раздался его тихий, шелестящий смех.
- Пошто смеешься?
- Вот и спрашивай теперь... про старые рубцы, - послышалось из угла.
Присмотревшись, Реслав разглядел в сумраке его нескладный силуэт. Извиваясь
совершенно немыслимым образом, Жуга ухитрился встать и пропрыгал к Реславу.
Упал рядом, придвинулся спина к спине:
- Попробуй мне руки развязать.
- Может, наговор какой? - неуверенно предложил Реслав. - Само развяжется?
- Не хватало, чтоб ещё верёвка загорелась... Ну, как?
Реслав некоторое время на ощупь пытался развязать ему руки, пыхтел,
ругнулся, сломав ноготь.
- Не... Крепко связали.
- Ч-чёрт... - Жуга повел плечами. - Без рук ничего не могу. Ты-то цел?
- Вроде... - Реслав прислушался к своим ощущениям. - А как там твоя нога?
- Как всегда, - буркнул тот.
- Слышь, Жуга, - позвал Реслав. - Как ты думаешь, куда Ганка подевалась?
Жуга промолчал.
* * *
Стемнело.
В томительном молчании тянулись ночные часы. Свитка Реслава осталась на
дворе у Довбуша, и его нещадно ели комары. Жуга был в рубахе, но и он то и дело
кривил губы, сдувая назойливых кровососов. Руки и ноги у обоих затекли.
Хотелось пить.
- Как думаешь, Жуга, что с нами сделают? - наконец нарушил молчание
Реслав.
- Коли Ганку не отыщут, то прибьют, наверное, - нехотя отозвался тот. - А
с судом ли, без - всё едино.
- А ежели отыщут?
- И тогда хорошего не жди...
- Да... - Реслав помолчал. - Знать бы, что на деле случилось! Может,
спросить... Кто там, на страже? - Он подполз к дверям, несколько раз гулко
ударил пятками в доски. - Эй, караульный!
Послышались шаги, скрипнул засов.
- Чё тебе?
Реслав крякнул досадливо: Влашек!
- Выйти надо, - буркнул он. - По нужде.
- Лей под себя, погань, - процедил тот сквозь зубы и захлопнул дверь. Шаги
смолкли.
- У, морда... - Реслав сплюнул, подвинулся к стене. - Этот расскажет, жди,
дожидайся... Эх, угораздило!
Некоторое время оба молчали. Реслав привстал, попробовал дверь плечом на
прочность - устояла. За стенками сарая назойливо трещали цикады - ночь выдалась
тёплая и светлая. В маленькое окошко под потолком виднелся клок звездного неба.
- Полнолуние сегодня, - словно услыхав мысли Реслава, сказал Жуга. - Для
нечисти самое раздолье.
- Так ты думаешь, что Ганка... - начал было Реслав и смолк.
- Ведьма? Ты это хотел сказать? Нет. Наоборот, пожалуй...
- Откуда ты знаешь?
- Оттуда...
Опять воцарилось молчание.
- Жуга, - позвал Реслав. Ответа не было. - Жуга!
- Чего тебе?
- За что они нас так? Мы же ничего плохого не сделали... Неужто ворожба -
такой грех?
Жуга засопел сердито, заерзал.
- Может, и грех... - наконец сказал он. - Хрен его знает.
- А я так думаю, - продолжил Реслав, - ежели дано умение, значит - так и
надо, и винить тут некого. Разве что - из зависти.
- Когда-то и я так думал, - пробормотал Жуга. - Умение! Эк сказал...
Попробуй разберись только - награда это или наказание. Нам самим не понять, а
остальным - и подавно... Спроси, вон, у Влашека - он тебе растолкует, что к
чему. Эх, руки связаны!
- Жуга!
- Ну?
- Расскажи о себе.
Жуга блеснул белками глаз, опустил голову.
- Зачем?
- Сдается мне, ты что-то знаешь про Ганну, да и вообще. Откуда ты? Чего
ищешь? Почему с гор ушёл? Может, навредил кому?
- Вреда не чинил, - криво усмехнулся Жуга, - да только люди сами на тебя
грех повесят, дай только повод. Дед Вазах всё понимал. Много знал старик, ох,
много...
Жуга говорил медленно, нехотя, словно пересиливая боль, часто сглатывал
сухим ртом, умолкал на полуслове, глядя в темноту и думая о чем-то своем.
Реслав слушал, затаив дыхание.
Жуга и вправду был подкидышем. Старик Вазах - деревенский знахарь - взял
его к себе. Маленькая деревушка высоко в горах, козы да овцы - вот и вся жизнь
у горца. Жуга рос, непохожий на других детей - длинный, рыжий, молчаливый. Был
он сметлив не по годам и знахарскую премудрость усваивал быстро и с охотой, а
со временем пришло к нему и умение. Да и Вазах заметил в приемыше какую-то
силу: и наговоры его были крепче, и дело ладилось лучше. Сам всё творил, по
чутью своему. Как подрос - пошел в пастухи, отличился и тут. У других то овца
пропадет, то волк повадится, то болезнь какая стадо косит, у Жуги - словно
бережет кто. А своим так и не стал среди волошеских поселян - уважали, но и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг