Сжаться серым злым комком, ощерив острые крепкие зубы...
(Жуга, проснись!)
...и прыгнуть, прыгнуть, прыгнуть! Вцепиться на лету, чтобы выпала из руки
железная палка...
(Да проснись же... а, чёрт!)
...чтобы закричали от боли, чтобы путь...
(Жуга!!!)
...был свобо...
Наконец глаза открылись.
Сердце бешено колотилось. На губах был острый привкус соли. Жуга
пошевелился и почувствовал, что простыни и подушка мокры от пота. Он сел и
огляделся.
Комнату заливал серый утренний свет. Было тихо. Яцек сидел на своей
кровати, прижимая к себе окровавленную ладонь.
- Эй, Яцек, - окликнул его Жуга, - что стряслось? Я кричал?
Тот гулко сглотнул и покосился на дверь.
- Хуже, - сказал он. - Я хотел тебя разбудить, но... на миг мне
почудилось, что я поселился вместе с вервольфом. - Он посмотрел на свою руку.
Его передёрнуло.
Жуга вытер рот рукой. Пальцы его окрасились красным.
- Так это я тебя укусил?
Яцек кивнул:
- Что с тобой творится, Жуга?
Тот помолчал. Встал, завернулся в одеяло и прошлепал босыми ногами к окну.
Постоял, глядя на улицу. Обернулся.
- Каждую ночь в этом проклятом городе я жду сна, а приходит морок, -
сказал он. - Что-то неладное творится в Гаммельне, Яцек... Почему бургомистр
хочет, чтобы я уничтожил всех крыс в городе? Они что, и вправду нападают на
людей?
Яцек раньше не обращал на это внимания, но теперь припомнил, что месяцев
шесть тому назад от крыс и впрямь не стало житья. Вспомнил, как серые
разбойники насмерть загрызли полосатую соседскую кошку, как покусали нескольких
ребятишек. Вспомнил их дерзкие, изобретательные налеты на лавки и склады. А ещё
леса эти, строительные! Яцек даже вздрогнул при мысли об этом.
- Это верно, - сказал он, - но что же тут странного?
- Крыса - тварь трусливая, и сама не нападёт, если только не загнать её в
угол. А в Гаммельне это случается сплошь и рядом... Что у тебя с рукой? Ах,
да... - Жуга потянул к себе котомку и вынул мешочки с травами. - Давай
посмотрим, что тут можно сделать...
Поколебавшись, Яцек протянул ему свою ладонь.
- Слышь, Жуга, - спросил он. - А что тебе снилось?
- Не знаю, - пожал плечами тот. - Но постараюсь узнать.
* * *
- Ну-ка, ну-ка... - Тонкие пальцы Иоганна Готлиба коснулись желтого
Т-образного крестика, что висел у Жуги на шее. - Откуда это у тебя?
Жуга бросил растирать в массивной бронзовой ступке травяную смесь и вытер
пот рукой.
- Крест? - переспросил он. - Так он всегда был при мне... А что? Или
видели где такой?
- Естественно, - кивнул аптекарь. - Обыкновенный безглавый крест...
Необычно только, что сделан он из янтаря.
- Почему? - насторожился Жуга.
- Что "почему"?
- Почему необычно?
Готлиб откинулся на спинку стула и сложил ладони домиком.
- Видишь ли, мой юный друг, - начал он. - Это кельтский крест. Кельты,
или, говоря иначе - юты, жили когда-то в наших краях... очень давно, между
прочим. А янтарь - камень балтийский. Интересно получается, не правда ли?
- Я в этом не разбираюсь, - хмуро буркнул Жуга. - Хотя... - Он вытер руки
и, порывшись в мешке, извлек тусклый браслет зелёного металла. - Что Вы скажете
вот об этом?
Аптекарь с интересом подался вперед, взял браслет и невольно вздрогнул,
ощутив в пальцах легкое покалывание. На лице его отразилось недоумение.
Браслет был с камнем. Девять подвесок, разных по форме, окаймляли его по
кругу. Готлиб пригляделся внимательнее и различил шарик, каплю, замысловатый
узел-трилистник, фигурку человека, что-то похожее на рыбку, колесо с четырьмя
спицами, восьмилучевую звезду, лодочку и спираль.
Жуга стоял рядом, ожидая ответа.
Готлиб с осторожностью положил браслет на щербатые, жженые кислотой доски
столешницы и с минуту молчал, рассеянно глядя на пламя свечи.
- Не знаю, что сие, - признал он наконец. - И почему от него ощущение
такое - тоже не знаю... Металл незнакомый - это не железо и не бронза, и уж
конечно, не серебро. В любом случае - работа древняя...
- А фигурки и камень? - спросил Жуга.
Старик задумался.
- Символы эти можно толковать по-разному, - начал он. - Шарик, скорее
всего, олицетворяет Вселенную, капля - текущее время, а восемь лучей звезды -
восемь сторон света. Но возможно также, что шар означает землю, капля - воду, а
звезда - небо. Спираль - это символ бесконечности, но может быть, и образ змеи,
и тогда означает мудрость. Фигурка человека... ну, это понятно. Крест в круге
отражает движение, опять же, бесконечность, а кроме того - повторение всего
сущего, ибо, как сказано в Екклезиасте: "Все реки текут, возвращаясь к истокам
своим..."Да... Но вообще-то это ересь. Лодка, рыбка и тройной узел были в
почете у тех же ютов, но что они могут означать - мне не ведомо.
- Но ведь вы же почти всё объяснили...
- Если бы! - усмехнулся Готлиб. - Пусть даже каждый рисунок в отдельности
что-то значит, все вместе они бессмысленны. Вдобавок, к кельтам эта вещь не
имеет никакого отношения - священным у них считалось число пять, а подвесков,
как видишь, девять... Что же касается камня, то это чёрный опал - самоцвет
более чем странный. По одним повериям, он приносит удачу, по другим -
несчастье; единого мнения по этому вопросу нет.
Аптекарь повернул лежащий браслет, и чёрная поверхность камня вспыхнула
радужными сполохами в свете свечи.
- Великолепный камень! - восхищенно сказал Готлиб. - Если мне не изменяет
память, благородные опалы добывают только в одном месте - в разрушенном трахите
в Червеницах.
- А где это? - спросил Жуга.
- Э-ээ... где-то в Чехии, - Готлиб протянул ему браслет, - или в
Моравии... Не помню точно. Возьми. Больше я ничем не могу тебе помочь. Кстати
говоря, ты мог бы выручить большие деньги за него.
- Спасибо, - кивнул тот. - Но мне что-то не хочется его продавать.
- Как знаешь...
Тут зазвенел дверной колокольчик. Готлиб пошел открывать, и вскоре
вернулся с объемистым свертком. Внутри оказалась изящная шкатулка с жемчужным
ожерельем, кошелек с деньгами и сопроводительное письмо от владелицы - какой-то
местной богачки. Жемчуг потускнел от старости, утратил игру и блеск; письмо же
содержало просьбу вернуть ожерелью первозданный вид.
- Ох уж эти женщины! - покачал головой Готлиб и улыбнулся. - Сколько раз я
говорил, что жемчуг - камень мягкий, и его легко поцарапать... Ну что ж,
посмотрим, чем тут можно помочь, - он повернулся к Жуге и распорядился: -
Поставь воду на огонь. И принеси мне уксус и вино.
Тот кивнул, спрятал браслет обратно в мешок и пошел наверх за уксусом.
* * *
- Кружка пива на ночь - лучшее снотворное, - рассуждал, укладываясь спать,
Яцек. - Если снится всякая гадость - выпей, и всё как рукой снимет. - Он
протянул перевязанную руку и взял со стола кувшин с пивом. Отпил. Глянул
вопросительно на Жугу.
- Будешь?
Жуга сидел на кровати, сложив ноги кренделем и запустив пятерню в
нечесаные рыжие волосы, разглядывал задумчиво рассыпанные по одеялу травы и
коренья. Поднял взгляд.
- Нельзя мне пить сегодня, - сказал он. - Ты скажи-ка лучше, кофей у тебя
есть ещё?
- Есть, - кивнул Яцек. - А что?
- Да так, ничего... Просто, я почти все травы свои Готлибу сбыл. Ты бы дал
мне щепотку, а?
Тот пожал плечами:
- Возьми, разве жалко. Да только не уснешь ведь потом.
- Ничего, я уж как-нибудь...
Стемнело.
Вскипятив в горшке воду, Жуга отобрал каких-то трав из своего запаса и
приготовил настой. Насыпал на ладонь горку пахучего коричневого порошка,
постоял, размышляя и прикидывая, потом махнул рукой и бросил его в кипяток.
Подождал с минуту, отцедил через тряпицу получившийся взвар, покосился на Яцека
(тот уже спал), выпил всё и залез под одеяло.
Было тихо. За окном накрапывал дождик-полуночник. Легкие капли шуршали по
крыше, стекали кривыми дорожками по стеклам. Изредка сквозь туманную пелену туч
проглядывал бледный серп осенней луны. Жуга лежал, глядя на косой чердачный
потолок и чувствуя, как оплетает глухим пологом мысли вязкая, тягучая дрема -
чёрные травы тянули за собой. Дурман крепчал, давил на виски, гнал мысли прочь,
и лишь сила чужеземного напитка не давала Жуге скользнуть в чёрную воронку сна
целиком.
И тут, непонятно откуда нахлынул вдруг слепой беспричинный страх.
Он лился в окно, плясал на потолке с бликами лунного света, сочился сквозь
щели в полу, лез под дверь, таился под кроватью, шелестел мокрыми лапками по
крыше. Грудь сдавило: воздух напитался страхом, как осенний мох - водой. Что-то
зыбкое и неуловимо чужое, царапаясь, пыталось пролезть внутрь извне, как путник
дождливой ночью стучит в запертую дверь. Сердце вдруг замерло, а через
мгновение чёрная пелена поднялась, и Жуга увидел, как...
* * *
...город разлегся на поверхности земли неровной каменной коростой,
таращился в темноту слепыми пятнами одноногих масляных фонарей, скрипел на
ветру ржавыми петлями ворот и ставней, и повсюду в нем - в каменных подвалах,
под хрупкой черепицей крыш, в пустотах старых стен, и даже - в часах на ратуше
копошился, жил своей тайной ночной жизнью серый крысиный народ. Маленькие
создания сновали по улицам, добывая еду и разыскивая убежище, изгоняли врагов и
чужаков, содрогались в экстазе единения и растили потомство, и надо всем этим
скользил туманным крылом всепоглощающий СТРАХ. Ночь всегда принадлежала им, но
только не сейчас, не теперь, когда что-то непонятное творилось здесь, когда...
Серое на чёрном.
Наконец-то ночь, ночь, когда не режет глаза противный свет, и не надо
суетиться! Но придет день, и ОНО опять погонит нас, погонит слепо и злобно, и
мы, не отдыхая, словно загнанные в угол, снова выйдем из своих укрытий. И мы
выходим...
мы грызем...
бежим...
ломаем...
кусаем...
...и не можем остановиться, потому что нам страшно, страшно, страшно!!!
* * *
Яцек проснулся среди ночи, разбуженный непонятными звуками, и некоторое
время лежал неподвижно, настороженно прислушиваясь. Выглянул опасливо из-под
одеяла.
В мансарде было холодно. За окном, подсвеченные матовой луной, неслись по
небу рваные клочья облаков. Шёл дождь. Яцек повернул голову и различил в зыбком
полумраке фигуру Жуги на кровати. Рядом на полу чернело в световом пятне тонкое
неровное кольцо, словно бы очерченное углем.
На первый взгляд казалось, что Жуга спит, но вскоре Яцек пообвыкся в
темноте и увидел, что глаза у того открыты. Правая рука Жуги свешивалась с
кровати, касаясь досок пола, и согнутые костяшки пальцев отбивали причудливый,
замысловатый ритм. Дом молчал, окутанный сном, и негромкий этот перестук
разносился дробным эхом в ночной тишине, будоражил мысли, вызывая из глубин
памяти что-то очень древнее, смутно знакомое, но потом благополучно забытое.
Яцек лежал, затаив дыхание, гадая, чем всё это кончится, и уже начал было снова
засыпать, как вдруг стук прекратился. Жуга поднял голову с подушки и вытянул
шею, глядя в дальний угол. Яцек тайком покосился туда же и невольно вздрогнул -
там, в кромешной темноте поблескивали чьи-то огромные - с грецкий орех - глаза.
Яцек тихонько ущипнул себя за руку, надеясь, что видение сгинет, но глаза
не хотели исчезать. Круглые и желтые, словно две маленькие луны, они, казалось,
висели там сами по себе, и лишь присмотревшись, можно было различить их
обладателя - мохнатую двуногую страшилку ростом чуть выше табуретки. Существо
мигнуло пару раз, мягко и бесшумно переступило с ноги на ногу. Качнулись
корявые, свисающие до пола руки. Длинная пушистая шерсть скрывала очертания его
тела, и когда ночной гость стоял неподвижно, то совершенно сливался с темнотой,
лишь мерцали блюдечки глаз, глядя то на Жугу, то на Яцека. Из угла он не
выходил - то ли не хотел, то ли просто боялся. Некоторое время в комнате царила
тишина, затем Жуга заговорил.
- Ты узнал меня, Яртамыш? - хриплым шепотом спросил он. - Отвечай!
Непонятное чучело в углу зашевелилось, подняло голову.
- Не произноси мое имя при чужаках, - донесся из угла тихий, похожий на
шелест опадающей листвы, голос. - Я узнал тебя, Рыжая Голова.
- Он не чужой, - нахмурился Жуга, покосившись на Яцека, - и вдобавок, он
спит... Ты помнишь наш уговор?
- Я помню наш уговор, - глаза качнулись с легким кивком. - Чего ты хочешь
от меня?
Жуга помолчал, раздумывая.
- Этот город заполонили крысы, - наконец сказал он. - Почему это
случилось?
- Злое место.
- В чем зло?
- Этого я не ведаю, - ответило существо. - Любой город - злое место. Много
людей. Много камня. Мало солнца. Мало воздуха. Что ещё?
- Мне нужно избавиться от них, а я не хочу убивать.
Глаза мигнули озадаченно.
- Почему? - прошелестел вопрос.
- Я видел их сны, и теперь знаю, что злоба исходит не от крыс. Они не
виноваты. И ещё - они слишком умны, чтобы травиться и попадаться в ловушки. Как
мне обойтись без крови?
- Уведи их прочь.
Жуга покачал головой:
- Они не пойдут за мною.
- Пойдут за твоей дудочкой.
- Как это можно сделать?
- Поднять выше.
- Что поднять?
Тварь хихикнула еле слышно - словно лопнула пружина в старых часах,
блеснула глазами.
- Голос, - был ответ.
На некоторое время воцарилась тишина. Жуга сидел, обдумывая услышанное, и
мохнатый карлик первым нарушил молчание.
- Я выполнил твою просьбу, - сказал он. - Развяжи теперь мой узел.
Жуга кивнул и потянулся рукой за чёрным кольцом, которое оказалось тонкой
верёвкой, завязанной множеством узелков, поднял её и распустил один. Посмотрел
на своего советчика. Глаза в углу мигнули несколько раз, но остались на месте.
- Что ж ты не уходишь? - спросил Жуга.
- Вы, люди, странные существа, - сказал наконец голос, - и редко держите
свое слово. Ты поступил честно со мной... Хочешь совет?
- Хочу, - поколебавшись, кивнул тот.
- Научись заново жить с людьми.
Сказав это, пришелец развернулся и исчез также быстро и бесшумно, как и
появился.
Жуга посидел ещё некоторое время, затем смотал в клубок верёвку, спрятал
её в мешок, лег и вскоре заснул. Яцек же ещё долго лежал с открытыми глазами,
соображая, приснилось всё это ему, или нет, и заснул лишь под утро, так и не
найдя ответа на свой вопрос.
* * *
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг