- Мне не хотелось бы об этом говорить.
Бургомистр помрачнел. Он помнил то время, помнил, как прошлась по деревням
и городам своей ржавой косой бубонная чума, помнил, как жгли за городом в кучах
заразные трупы, как чадили на улицах факела, и плыл над городом унылый
погребальный звон. Тогда ещё не было в соборе нынешнего Малинского кариллона,
лишь звякал надтреснуто одинокий старый колокол... По счастью, времена те давно
миновали.
- Где ты живёшь ?
- В доме у площади, где пекарня.
- А, у вдовы Мютцель... И давно ты в городе?
- Четыре дня, - ответил тот. - Работаю у Иоганна Готлиба, в аптеке.
- Хорошо, - кивнул тот. - Приходи в пятницу, я подумаю, что тут можно
сделать. Но учти - одного желания мало, чтобы получить доступ к записям. Тебе
ясно?
- Да, - кивнул тот. - Спасибо. Я подожду.
И он ушёл. Бургомистр облегченно вздохнул - на сегодня этот был последним.
- Этот парнишка кажется мне немного странным, - он повернулся к сидевшему
в кресле у камина Бреннелю. - А что по этому поводу думаете Вы, господин
доктор?
- Аптекарь, - с легким презрением произнес тот. - Аптекарь и помощник
аптекаря из диких мест, скорее всего, с гор. Последнее время они плодятся, как
мухи. Народ любит лечиться у фармацевтов - ни тебе кровопусканий, ни процедур:
знай себе глотай пилюли, да пей микстуры. Вся эта зараза ползёт к нам с
Востока, от арабов и сарацин, у которых много трав и мало знаний. Авиценна,
конечно, кое в чем был прав, но далеко не во всем. Вот что я Вам скажу,
господин Остенберг: единственное, что у них стоит покупать - это яды. Боле
ничего. Всё остальное - чистой воды шарлатанство.
- Да? - Бургомистр придал своему лицу умное выражение. - Но что Вы скажете
про Готлиба? Я слышал, вы когда-то начинали вместе.
Густав Бреннель поморщился, словно съел что-то кислое.
- Готлиб - паршивая овца в стаде, - ответил он. - Доктор, который на
старости лет вдруг впал в маразм и вообразил, что можно лечить людей травками и
цветами... Цех аптекарей имеет большое влияние, но почти все они - просто
наглые самозванцы. Впрочем, - он покачал головой, - Иоганну Готлибу можно
доверять больше, чем другим - он всё таки, доктор медицины... Хотя я не упустил
бы случая поставить его на место.
- Мне кажется, перед нами как раз такой случай, - с улыбкой произнес Томас
Остенберг.
- Вы имеете ввиду этого мальчишку?
- Именно, - кивнул тот. - Книги, как Вы знаете, хранятся в подвалах, за
семью замками, и даже я не всегда имею к ним доступ. И вдруг заявляется
какой-то мокроносый юнец и заявляет, что хотел бы их посмотреть. Посмотреть! Вы
не находите, господин Бреннель, что это нагло сказано?
- Пожалуй, - поразмыслив, согласился тот.
- К тому же, - продолжал бургомистр, - большинство книг, особенно тех лет,
так испорчено крысами, что прочесть их весьма затруднительно.
- Хм! - на тонких губах доктора появилась улыбка. - А это, может быть, и к
лучшему... Знаете, Томас, у меня появилась идея. Кажется, мы сумеем загнать
Готлиба в угол.
- Пари? - оживился бургомистр. - Скажем, пятьдесят талеров?
- Принимаю!
Они скрепили свой спор рукопожатием.
- А теперь, - улыбаясь, сказал Томас Остенберг, - когда мы покончили со
всеми делами, не выпить ли нам вина?
* * *
- Ландыш?
- Сердце.
- Ревень?
- Слабительное.
- Александрийский лист?
- Что-что? - Жуга поднял голову.
- Э-ээ... сенна.
- Тоже слабительное.
- А тысячелистник?
- От простуды...
С раннего утра в аптеке у Готлиба витал дым и чад - престарелый аптекарь и
Жуга, ставший на время его помощником, плавили в медном котле белую вязкую
смолу (вчера посыльный доставил от графа фон Оппенгейна заказ на сургуч).
Попутно Готлиб решил испытать паренька на предмет знания целебных растений.
Было жарко, и Жуга снял рубашку, оставшись в одних лишь штанах. Аптекарь
мельком взглянул на его шрамы, но ничего не сказал.
Аптека Иоганна Готлиба была не только, и не столько лавкой, сколько
мастерской - все лекарства и другие заказы приготовлялись прямо здесь. Жуга с
интересом разглядывал длинные полки, уставленные разных размеров пузырьками,
медленно, по складам разбирая незнакомые названия: "Антимоний", "Алкалия",
"Зильбер Глет", "Серная печень"... А полкой ниже понаставлено и вовсе непонятно
что: "Аравийская Камедь", "Кинкина", "Сандал", "Фернамбук", "Драконова Кровь"и
даже "Адский Камень" - ни больше, ни меньше. Да и травы, знакомые Жуге с
детства, здесь назывались иначе.
- Мята? - спрашивал меж тем Готлиб, помешивая вязкую желтоватую массу.
- От кашля.
- Шалфей?
- Для горла.
- Адонис?
- Как?
Аптекарь огляделся, снял с полки мешочек и вынул горсть засушенных
растений.
- А, горицвет! - Жуга понимающе закивал. - Он тоже, если сердце заболит...
но только сушёный.
- И как же его сушат?
Жуга почесал в затылке.
- Ну-у, как... Медленно.
- Гм! А ромашку?
- В тени...
- Отвар из девясила как приготовить?
- В печке напар делают, в горшке.
Готлиб усмехнулся довольно - паренёк не лгал, когда говорил, что знает
толк в травах. Жаль, что только в травах - остальное аптекарское дело было для
него тайной за семью печатями. Взять например, сургуч. Любой подмастерье знает,
что здесь к чему. Открой книгу и прочти: "Растопи воск, затем возьми чистой
белой смолы, распусти её на слабом угольном огне, и когда распустится, ними и
вмешай в смолу на один фунт четыре лота малярной киновари, добавь мел, дай
застыть вместе, и получишь красивый, красный, крепкий сургуч". Этот же и
читать-то толком не умеет - взял вместо киновари малахитовую зелень - это же
надо! Хорошо ещё, что не добавили дорогой даммар - белую смолу, а обошлись для
начала канифолью. Вон, стоит в горшке, остывая, зелёная масса, сколько не тыкай
пальцем - всё мягкая, липнет к рукам... Эх, молодо-зелено... А так, если
посмотреть, парень сообразительный, схватывает всё на лету. Хотя...
Аптекаря вдруг осенило. Он повернулся к Жуге.
- Ты не различаешь цвета?!
- Ну... - замялся тот. - Красное и зелёное - да.
- Так, так, - Готлиб нахмурился, продолжая помешивать в котелке. - Это уже
хуже. А я, признаться, подумывал, не взять ли тебя в ученики...
Жуга покачал головой.
- У вас бы я с охотой поучился, - сказал он. - Но, боюсь, что в городе я
пробуду недолго.
Плав в котле стал густеть, аптекарь разлил его в узкие фаянсовые формочки,
где тот застыл крепкими ярко-красными палочками. Готлиб подцепил одну, вытащил,
постучал по ней ногтем и удовлетворенно кивнул. Обернулся:
- Так зачем, говоришь, ты пришёл в Гаммельн?
Жуга хотел ответить, но в этот миг дверной колокольчик вдруг задергался,
суматошно звеня, и Готлиб пошел открывать.
- Послание доктору Иоганну Готлибу от господина бургомистра! - послышалось
снизу.
- Хорошо, давай его сюда, - сказал аптекарь.
Он поднялся по лестнице, неся в руке тонкий пергаментный свиток, сломал
сургучную, голубую с золотом печать, пробежал глазами текст и нахмурился.
Покачал головой.
- Ох уж этот Остенберг... - пробормотал он.
- Бургомистр? - мгновенно насторожился Жуга. - А что с ним?
Готлиб поднял взор.
- Теперь он хочет, чтобы я уничтожил крыс в городе.
- Ну и что? Или это так сложно?
Аптекарь рассмеялся невесело, небрежно бросил свиток на стол и опустился в
кресло. Сложил домиком сухие старческие ладони и некоторое время молчал, глядя
в камин.
- Видишь ли, мой юный друг Шуга, - наконец начал он. - Дело это не то
чтобы сложное - оно попросту невыполнимое. Мало того, что в моем возрасте не
гоже шастать по подвалам и чердакам. С недавних пор я не знаю созданий, хитрее,
чем гаммельнские крысы. Они с ходу распознают любые ловушки. Они не трогают
отравленные приманки, а если и едят их, то совсем немного. Это безнадежно - я
не знаю, как с ними бороться. В последнее время жители покупают крысиный яд
чуть ли не мешками, а толку никакого. Бургомистр попросту придумал невыполнимое
задание, лишь бы только посадить меня в лужу. Готов спорить, что здесь не
обошлось без Густава Бреннеля - он спит и видит, как бы выставить меня дураком.
Да...
- Этот Бреннель, - медленно произнес Жуга, - он загорелый, носатый и
высокого роста - этакая жердь. Верно?
- Да, это он, - кивнул Готлиб. - А откуда ты знаешь?
- Я вчера у Бургомистра был, они там сидели оба...
- А зачем ты ходил к Бургомистру? - удивленно спросил тот.
Жуга замялся.
- Всё это трудно объяснить, - сказал он. - По правде говоря, я кое-что
узнать хотел из записей приходских...
- Про что?
Тот поднял голову.
- Про меня... Один мой друг сказал, что лет двадцать тому назад здесь
прошёл мор, а я... ну, решил, что в переписи... А, не всё ли равно... - он
махнул рукой. - Я же говорю - долго рассказывать. В общем, господин бургомистр
велел мне зайти через три дня.
- Ах да, чума... - Лицо аптекаря помрачнело. - Верно, я помню ее. Это было
- дай Бог памяти - да, да! - семнадцать с половиной лет тому назад, - он
вздохнул, посмотрел на умолкнувшего рыжего паренька и покачал головой. - Ах,
Шуга, Шуга... Боюсь, что ты задел больное место Бреннеля...
Готлиб откинулся на спинку кресла, подперев голову рукой, и задумчиво
умолк, всецело отдавшись воспоминаниям. Наконец он поднял взгляд. Отраженные
язычки пламени плясали в его глазах, и казалось, что взор его до сих пор хранит
отсвет давних погребальных костров.
- То был страшный год... - медленно начал он. - Мы с Густавом работали
день и ночь. Пять лекарей скончались на наших глазах, нас же болезнь каким-то
чудом пощадила. Именно тогда дороги наши разошлись: я стал приверженцем
полифармации, Бреннель же продолжал резать и вычищать эти проклятие чумные
бубоны... Наверное, от его кровопусканий и припарок умерло тогда больше людей,
чем от самой чумы. Да... Кто знает? Вот так и получилось, что с тех пор мы
враги. К несчастью, в друзьях у бургомистра ходит Густав, а не я.
Жуга некоторое время молчал, нахмурившись.
- По-моему, только дураки отвергают силу целебных трав, - наконец сказал
он.
- Не суди так строго, - Готлиб многозначительно поднял палец. - Среди
аптекарей и в самом деле слишком много недоучек и обманщиков. Беда в том, что
Бреннель не способен отличить зёрна от плевел.
- И что же теперь делать? - спросил Жуга.
- Ничего, - Готлиб пожал плечами и бросил письмо в камин. Пергамент
затлел, края его обуглились, сургуч потек крупными голубыми каплями, тут же
загораясь. Аптекарь повернулся к Жуге.
- Я устал от этих бесконечных споров, - сказал он. - Никому не под силу
избавить город от крыс, а мне - тем более. Пусть всё остается, как есть. В
конце концов, я не волшебник.
Жуга промолчал.
* * *
Горшок Яцек достал что надо - глазурованный, средних размеров, без сколов
и трещин.
- Годится?
- Вполне, - заверил приятеля Жуга. - Тащи воду.
Когда Яцек вернулся, Жуга уже распаковал котомку, вытащил мешок с гречкой,
соль и какие-то травы. Разложил всё на столе.
- Лей сюда, - скомандовал он.
- Ты что делать собираешься? - спросил озадаченно Яцек.
- Сейчас увидишь... Только не мешай.
Когда горшок наполнился, Жуга задумался на секунду, затем улыбнулся,
протянул к нему руки и негромко произнес: "Энто-вашта!"
Сперва Яцеку показалось, что ничего не произошло. Он даже хотел сказать
что-то по этому поводу, открыл рот, да так и замер, завидев, как над горшком
заклубился пар.
Вода кипела!
Яцек был так поражен, что даже заглянул под стол, думая увидеть огонь, но
там не было ничего.
Жуга тем временем уже сыпал в кипяток крупу, солил, мешал варево ложкой.
Посмотрел на Яцека.
- Это м-магия? - запинаясь, выдавил тот.
- Все аптекари немного колдуны, - усмехнулся Жуга. - Да что это с тобой?
- Это адский огонь, - завороженно глядя на горшок, пробормотал Яцек, - и
добра от него не жди!
- Адский огонь? - Жуга поднял бровь. - Не мели чепухи.
- Тогда объясни, как ты это сделал! Откуда взялся жар?
Жуга пожал плечами:
- Где-то на юге стало чуть холоднее, вот и все.
- Поклянись именем Господа!
- Клянусь.
Яцек немного успокоился, подошел к столу и заглянул в горшок. Вода кипела
ключом. Вкусно пахло кашей.
- Если это белая магия, - неуверенно начал он, - то где же заклинания? Ты
призвал чьё-то имя, и вода закипела!
- Никого я не призывал, - сказал Жуга, бросая в горшок какие-то листья.
Запахло пряностями. - Я всего лишь приказал воде: "нагрейся"- и только. А маги,
которые возятся с заклинаниями, просто не знают, какие слова в них
действительно важны... да и цвет зачастую подобрать не могут.
- Цвет? Какой цвет?
Жуга замялся.
- Долго объяснять... Скажем так: надо сказать Слова и представить Цвет.
Если всё верно, тогда получится. Понятно?
Жуга пробормотал что-то вполголоса, и варево перестало бурлить. Он
зачерпнул кашу ложкой, попробовал.
- Готово. Садись есть, пока не остыло.
Все ещё качая недоверчиво головой, Яцек сел за стол.
Вскоре с ужином было покончено, и приятели, вымыв посуду, залезли под
одеяла. Жуга уснул сразу. Яцек же ещё долго ворочался, размышляя над
происшедшим, потом махнул рукой, пробормотал: "На всё воля Божья"- и тоже
погрузился в сон.
* * *
Серое на чёрном.
Камень, камень! Везде камень! Быстрые шаги - приближаются, катятся по
пятам, звенят гулким эхом... и некуда бежать!
!запах человека!
!запах железа в его руках!
!запах каменной западни!
!запах смерти, смерти, смерти!
Чёрная тень на серой стене. Свист железа! Страх и безысходность и
отчаяние...
Ярость!!!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг