позволяли.
Наверное, Кейт не преувеличила, говоря, что это важный чин. В политической
системе Соединенных Штатов я разбирался откровенно плохо - солдаты, как
известно, вступают, когда политики сходят со сцены. Поразмыслив, я решил
обращаться к сенатору так, как обращался бы к губернскому земскому голове,
с поправкой на то, что этот тип - янки и бояться меня не обязан.
- Итак, что вам будет угодно? - произнес я тоном, не оставляющим сомнения,
что это не мы тратим время сенатора, а он - наше.
Аттенборо помедлил с ответом - встал, прошелся до окна, вернулся обратно к
столу. Наверное, ему казалось, что таким образом он нагоняет на себя
значимости.
- Я пригласил вас сюда не как политик, а как гражданин, - выговорил он с
некоторым напряжением. - Как американский гражданин.
И как это прикажете понимать?
- Мне известно, зачем вы прибыли в нашу страну, господа Шчербаков и
Заброцки. И я заявляю вам - вы ищете черную кошку там, где ее нет. Как
сенатор, я официально заявляю, что отрицаю любую возможность того, что
убийцы нашли приют на американской земле. А как озабоченный гражданин, я
приложу все свои усилия, чтобы эти позорные подозрения были немедленно
сняты.
- И чем вы готовы нам помочь? - поинтересовался я. Кейт многозначительно
закашлялась.
- Помочь? - Сенатор надулся жабой. - Я подал запрос в Госдепартамент на
вашу немедленную высылку из страны! Мне не нравится, когда русские сыщики
считают американцев повинными во всех смертных грехах. Мне не нравится,
когда они приезжают к нам в поисках козлов отпущения. Мне не нравится, что
они шляются по нашим улицам, точно У себя дома! И я буду чертовски...
простите, мисс Тернер.
- Офицер Тернер, - машинально поправила Кейт.
- Чертовски рад, когда вас под конвоем посадят в самолет и вышлют отсюда в
вашу Сибирь!
- Интересно, - усмехнулся я. - Вы считаете, что лучший способ избавиться
от подозрений - это услать подозревающих куда подальше? Я-то считал, что
проще эти подозрения снять.
- Я не намерен с вами спорить. - Сенатор подозрительно быстро успокоился.
Или у него железная выдержка, или все его негодование - липовое. - И
терпеть ваше присутствие на американской земле я тоже не намерен. Думаю,
мои избиратели со мной согласятся. Нашей стране достаточно позора. Еще не
хватает, чтобы нас считали пособниками международного бомбизма. Мы
наделали слишком много ошибок в прошлом. И я присмотрю, чтобы они не
повторялись.
Краем глаза я заметил, что Заброцкий, совершенно не прислушиваясь к
беседе, внимательно изучает обстановку кабинета.
- Сенатор Аттенборо, вы пригласили нас только для того, чтобы сорвать
злость, или у вас есть другие идеи? - поинтересовался я, когда тот замолк.
- Я предлагаю вам немедленно свернуть свою... деятельность, свою
антиамериканскую деятельность, и отбыть на родину, - заявил сенатор. -
Только так вы сможете избежать высылки. Я мог бы не предупреждать вас, но
мною движет обыкновенное человеческое сочувствие. Вы не найдете здесь
ничего, потому что искать нечего. Америка не замешана в каких-либо
преступлениях. Уехав, вы избавите себя от разочарований и унижений.
Я чуть не задохнулся. Мне хотелось вслед за Андреем возопить: "Что за
барство?!" Или этот господин обладает рычагами влияния на государственную
политику, или он отчаянно блефует. Первое казалось мне невероятным, а
второе - неправдоподобным.
- Спасибо за предупреждение, сенатор, - произнесли мои губы, - но мы,
пожалуй, останемся. Думаю, мы уже вышли на след настоящих преступников, не
исполнителей, а заказчиков убийства, и находятся они здесь, на территории
Соединенных Штатов. Больше того, - я почувствовал в себе необыкновенный
порыв к вранью, - опоздай вы на день другой со своим вызовом, и мы смогли
бы представить их имена вместе с уликами.
- Думаю, вы лжете, мистер Шчербаков, - выговорил сенатор тяжело. -
Поверьте, я достаточно хорошо информирован о ваших действиях, и вы не
могли получить никаких важных сведений за эти три дня.
- Значит, вы недостаточно хорошо информированы, вот и все, - Я пожал
плечами. - Вы хотите еще о чем-то нас предупредить, или это все?
- Если вы столь упрямы - это все, господин Шчербаков, - процедил Аттенборо.
- Мы гораздо упрямее, - поправил я его, вставая.
- Тогда не смею вас задерживать, - сенатор чопорно склонил голову.
Я глянул на своих спутников. Кейт, казалось, была близка к обмороку.
Заброцкий имел странно задумчивый вид.
- Что вас так заинтересовало в кабинете, Андрей? - спросил я, когда мы
выходили.
- Кейт, - поинтересовался он вместо ответа, - почему вы не сказали, что
сенатор - член Комитета?
- А кто сейчас не член? - отбрыкнулась американка. - Каждый третий -
озабоченный. Аттенборо у них, кажется, штатный координатор.
Я сообразил, что она хотела сказать "в пределах штата".
- А как вы узнали, Андрей? - полюбопытствовал я.
- У него из-за фоток обоев не видно, вы не заметили? - отозвался
Заброцкий. - А зрение у меня хорошее. На каждом втором снимке он с
товарищами из Комитета. Я это к чему говорю - мне было не разглядеть, а
подойти поближе неловко, но в одной грамоте под именем сенатора стояло еще
одно. Какой-то Дональд Эберхарт.
Я покачал головой. Имя мне ничего не говорило.
Андрей вытащил свой затертый блокнотик.
- Это имя было на одной из визиток, которые я стащил у детектива Спарроу,
- сообщил он. - Ну да вот оно. В голове у меня со щелчком сомкнулись
контакты.
- Знаете что, коллеги, - проговорил я, - пойдемте обедать. А там и
поговорим. Кажется, мы нашли недостающее звено.
Вашингтон, округ Колумбия,
28 сентября 1979 года, пятница.
Кейтлин Тернер
Настроение у меня было премерзопакостное. А как еще может себя чувствовать
женщина, чья карьера погублена навеки, а доброе имя будет вываляно в грязи
надежнее, чем если бы она переспала со всеми постояльцами Алькатраса? Еще
попомнит мне сенатор Аттенборо эту беседу. До русских ему не дотянуться,
ну так сорвет зло на том, кто поближе Чтоб неповадно. В том, что дело
обстоит именно так, я не сомневалась, и намекни мне кто в тот момент, что
я неадекватно оцениваю ситуацию, - обиделась бы страшно. Растерзала бы
попросту.
Щербаков решительно отклонил все мои попытки двинуться в отель (там я
планировала оставить своих русских на милость портье и отправиться сначала
на исповедь, а потом, с чистой совестью, повторять алкогольные подвиги
Заброцкого; ну и черт с ней, с печенью!). Мы поехали в тот самый
"Мэйфлауэр", где обедали в понедельник. Как объяснил немногословный агент
охранки, "там очень тихо".
Тихо - это правда. Просто могильная стояла тишина. Еще бы, середина дня
перед уикендом. Правда, на сервисе это, слава богу, не отражалось -
сколько в прошлый раз ждали, столько и в этот, не дольше.
- Так и ждешь, что сейчас выйдет из дальней двери толстый негр во фраке,
сядет за рояль и изобразит что-нибудь тихое и джазовое, - пробормотал
Анджей.
- Лучше, если это будет негр с саксофоном, - горько выдавила я. - Выйдет и
сыграет блюз.
- А что такое "блюз"? - тут же поинтересовался Заброцкий.
- Блюз - это когда хорошему человеку плохо, - объяснила я. - Мне сейчас
очень плохо.
- Почему? - не понял Анджей.
- Я предвкушаю завершение своей беспорочной службы, - ответила я. Передо
мной стоял бокал вина - красного, такого темного, что цвет его просто не
воспринимался, с непроизносимым французским названием, которое Щербаков
выговорил, не споткнувшись. Но я бы с удовольствием обменяла этот напиток
богов на нечто менее культурное, но быстрее вводящее в забытье.
- Почему? Я объяснила.
- Ой, - суммировал мой рассказ Заброцкий.
- Три раза "ой", - парировала я.
- Выходит, Кейт, мы вас сильно подставили, - проговорил Щербаков
раздумчиво. - Прощения просить не стану. Но мы постараемся, чтобы все
оказалось не так мрачно.
- И что вы намерены делать? - собрав остатки желчи, процедила я. -
Пригрозите сенатору поставить его в угол?
- Кстати, Кейт, я не совсем понял, - Щербаков потер переносицу. - Мистер
Аттенборо действительно обладает властью выслать нас из страны? Или это
было...
- Сам сенатор, конечно, не обладает, - ответила я, машинально впадая в
режим "учительницы". - Он вообще не обладает исполнительной властью. Но он
- законодатель от своего штата. От его поддержки может зависеть, пройдет
тот или иной федеральный закон. Голосуя, как ему выгодно, он может
заручиться поддержкой очень влиятельных лиц, которые обладают реальной
властью.
- Иными словами, он покупает власть за совесть? - уточнил Заброцкий.
- Почему? - удивилась я
- Ну, если я не путаю, парламентариям положено голосовать по своим
убеждениям, - неуверенно проговорил Анджей.
- Есть и такие, но их очень мало, - ответила я устало. - Кроме того,
страна у нас большая. Всегда можно найти кого-то, кто готов заплатить,
чтобы ты голосовал так, как и без него собирался.
- Потрясающе, - усмехнулся Щербаков. - Но мы отвлеклись. Значит, мистер
Аттенборо, - он упорно отказывался именовать сенатора по должности, как,
впрочем, и меня, - может нас выслать. Так что действовать надо быстро.
- О нет! - простонала я. - Что вы еще задумали?! Имей те в виду - я
против! Все, что бы вы ни делали, каким-то об разом кончается плохо!
- Не сказал бы, - ответил Щербаков. - Но речь даже не о том. Видите ли,
всем уже понятно, кто убийца.
- Что?! - воскликнул Анджей в то асе время, как я фыркнула:
- Меня не прочитывайте!
Щербаков обвел нас изумленным взглядом.
- Неужели вы не догадались? "Стадлер", конечно. Все сходится.
Убийца-одиночка, явно скорее преступник, чем тайный агент. Уже одно то,
что мы так легко его вычислили. Это не стиль работы, который я бы приписал
Комитету. Потом, этот набор химиков-исследователей - спасибо доктору
Дженнингсу! На мой неискушенный взгляд, дело было так. Норман сделал
какое-то открытие в области химических технологий. Судя по закупленным
материалам, это метод связывания азота при низких давлениях. Договорился
со "Стадлер кемиклз" - тайно, разумеется, чтобы не делиться ни славой, ни
деньгами с жадным британским правительством. По его наводке одного
потенциального конкурента устранили бескровно, а второго - попросту
убрали. Теперь ученых, способных повторить его открытие в ближайшее время,
не осталось. "Стадлер" выходит на рынок и снимает сливки на протяжении
нескольких лет. "Дюпон" идет по миру, фонд Нобеля перестает раздавать
премии. Очень простой сценарий.
- Очень! - не выдержала я. - А доказательства у вас есть?
- А зачем они нам? - непритворно удивился Щербаков. - Я же не собираюсь
привлекать их к ответу. Время терпит, да и... бог им судья, в самом деле.
Меня гораздо больше пугает Комитет.
Вашингтон, округ Колумбия,
28 сентября 1979 года, пятница.
Сергей Щербаков
На лицах моих товарищей отразилось почти комическое удивление.
- Ну думайте, думайте, - подбодрил я их. - Чем занимается "Стадлер", мы
знаем. Хотя бы приблизительно. А Комитет в лице Арлингтонской лаборатории
закупил добрых шестьдесят килограмм рутений-родиевого сплава плюс огромное
количество той разной техники, не подходящей по профилю ни к одной из
известных областей исследования. Неужели вы не задали себе вопроса - чем
они там занимаются.
Над столом повисло молчание.
- Исследованиями... - пробормотала Кейт неубедительно.
- Сколько у Комитета таких лабораторий? - гнул я свою линию.
- Не знаю, - созналась Кейт. - Даже боюсь представить.
- Одна, - ответил я. - Я проверял. Основана пять лет назад, еще до
Трехдневной войны. Очень нетипичное поведение для агрессивной организации
вроде Комитета, не находите? Лаборатории, ученые... Кстати, мне так и не
удалось выяснить, какого профиля эта лаборатория. Физическая, и все.
- Значит, Садовиц тут ни при чем, - пробормотал Андрей. - А что же они так
всполошились?
- На воре, - я улыбнулся, - шапка горит. Их проект входит в завершающую
фазу - об этом говорит и закупка рутения, раньше за ними такого не
замечалось. А тут приезжаем мы, начинаем что-то совершенно нагло
вынюхивать... Понятно, что господин Аттенборо всполошился. Сейчас его
беспокоит гораздо больше вопросов, чем нас, потому что перед нами вопрос
всего один - что делать?
- "Кто виноват?" отложим на потом, - хихикнул Андрей. - А что тут думать?
Передать все наверх, побултыхаться еще недельку для виду, просто чтобы
сенатора язва замучила, и отбыть домой.
- Мы не можем, Андрей, - проговорил я раздельно.
- Почему? - удивился мой товарищ.
- Мисс... офицер Тернер, вы не оскорбитесь, если мы с коллегой перейдем на
французский? - обратился я к Кейт. - Нам надо кое-что обсудить в приватном
порядке.
- Ради бога, - отмахнулась американка и отпила вина. Однако я заметил, как
напряженно она вслушивается в наш разговор - очевидно, пытаясь уловить
смысл по немногим знакомым ей словам.
- Андрей, вы помните нашу позавчерашнюю беседу? - произнес я.
- Помню, - ответил тот. - И все равно не понимаю.
- Девять шансов из десяти, что "Арлингтон лэб" - это оружейная мастерская,
- объяснил я. - У американцев есть такая милая черта - они любят очень
мощное оружие. Почти как немцы.
- Ага, - Андрей усмехнулся. - "Элефанты" на угле.
- Вот-вот, - кивнул я. - Но суть даже не в этом. - Я замялся, пытаясь
ухватить за хвост ускользающую мысль. - Помните - "praemonitus
praemunitus"?
Соображал Андрей быстро.
- Хотите сказать, что когда наши разведчики доберутся наконец до этой
лаборатории, то могут не найти концов?
- Или самой лаборатории, - кивнул я. - Нельзя упускать время. Мы спугнули
зверя. Остается только идти по следу, иначе он ускользнет от нас.
- Как бы эта зверюга кусаться не начала, - мрачно предсказал Заброцкий. -
И что вы предлагаете?
- Вначале - узнать все о лаборатории, - уверенно заявил я. - В том числе
то, что мы уже знаем. Плохо, что наши проклятые бумаги не действуют на том
берегу Потомака - придется действовать в обход, может, через мадемуазель
Кейт.
- Кстати, а как быть с ней? - забеспокоился Андрей. - Вы не думаете, что
она станет возражать? Об этом я как-то не подумал.
- Есть только два варианта, - ответил я. - Обмануть или убедить. Не знаю,
что лучше. Только, чур, убеждать ее будете вы - у вас, кажется, сложились
более дружеские отношения. На меня она до сих пор смотрит, как на какое-то
беспозвоночное.
- Ну хорошо, - неохотно согласился Андрей.
- Так о чем вы болтаете? - вмешалась в нашу беседу Кейт, естественно,
по-русски.
- О наших дальнейших планах, - отозвался я, а для Андрея добавил
по-французски: - Только давайте отложим объяснения на потом. По-моему,
мадемуазель Кейт сейчас сильно расстроена, и если мы огорошим ее в такой
момент, нам придется платить за битую посуду.
- Уи, монсеньор! - Андрей потешно откозырял.
- И что вы решили? - не отставала Кейт.
- Посвятить ближайшие два дня вдумчивому и деятельному отдыху, - не
моргнув глазом соврал я. - Полагаю, никакие учреждения все равно работать
не будут - выходные все же. А в понедельник можно будет и решить, чем
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг