Он виновато посмотрел на меня.
-Мне уже некуда сваливать всё это,- сказал он.- Не возьмёшь к себе старые
картины? Я подумал, может быть, у тебя найдётся место...
- Конечно,- сказал я.- О чём разговор.
- А у меня ещё остались деньги!- похвастался он.
- Да ну,- сказал я.
- Правда,- сказал он и принялся торопливо доставать их из кармана, как
будто боясь, что я ему не поверю.- Вот,- он протянул их мне.
- Вот и хорошо,- сказал я.- Оставь их себе.
- А тебе они не нужны?
- Мне?
Я рассмеялся.
- Но почему...- тихо сказал Мэгги.
Наступило неловкое молчание.
Мне не нужно было смеяться.
.........................................................................
..
- Но почему!- сказал он.- Зачем ты всё это делаешь? Разве нам было плохо?
Скажи!
- Нет,- сказал я.
- Тогда почему?
- Потому что мы живём в мире людей. Ты можешь отгородиться от него и
думать, что это не так, и ты живёшь в своём собственном мире, но лишь до тех
пор, пока однажды они не ворвутся к тебе. И тогда они убьют тебя.
- Мне это безразлично.
- А мне - нет.
- Но ведь это не причина?
- Но это повод,- сказал я.- Подумай. Ведь я могу изменить мир. Подумай об
этом.
- Вы уже пытались. С Крис... Кстати, она заходила.
- Да?
- Ещё тогда, до того, как я уехал. Кажется, она надеялась застать здесь
тебя.
- Она так сказала?
- Нет, но догадаться было нетрудно. И пока меня не было, она жила здесь.
- Ты ей сказал, что уезжаешь?
- Да, но я не думал, что она придёт.
- А откуда ты знаешь, что она здесь была?
- А кто ещё мог съесть весь фарш?
- Какой фарш?- не понял я.
- У меня было две банки колбасного фарша. Приезжаю - их нет.
..........................................................
У Крис был свой ключ. Следуя давнему уговору, Мэгги сообщал ей, когда
надумывал уйти куда-нибудь на пару дней или уехать, чтобы она могла,
воспользовавшись этим, устроить своим родителям скандал и временно пожить у
него. Дежурный побег из дома.
"Иногда это нужно делать",- объясняла она.
......................................................
- И с чем ты собираешься бороться на этот раз?- сказал он.
- Не бороться, а созидать...
- Что созидать?
- Я и раньше думал об этом, и не так уж я и изменился, как тебе
кажется...
- О чём ты думал?
- О демократии, например,- сказал я.
- И что ты о ней думал?
- Наверное, то же, что и ты. Или тебе она нравится?
- А что в ней плохого?- удивился он.
- Что в ней плохого? Кругом стандарт, ширпотреб, безвкусица, уродство,
всё низменное, скотское, весь этот гниющий ил она поднимает со дна, и нет
уже чистой воды, чтобы пить. Эта зараза, расползаясь, отравляет все
источники, все родники, фонтаны, и царские покои превращаются в стойла, сады
и парки распахиваются под картошку, а в Дельфийском храме устраивают
сосисочную с платным сортиром, и ты спрашиваешь: "Что в этом плохого?"
- Падение нравов,- со вздохом сказал Мэгги.
- Падение? Ой ли? Или просто вся эта муть, вся мерзость поднялась со дна,
и нет уже ни глотка воздуха, чистого от заразы. Они-то всегда были такими, и
сто лет назад, и двести, но какому же разумному человеку придёт в голову
закапывать в помойную кучу работы Лисиппа и Праксителя, и ставить на
постамент убогие поделки варваров и дегенератов! Демократия делает это.
Оглянись вокруг! Включи как-нибудь телевизор, просто, ради интереса, и
посмотри, любую программу, от начала до конца, один вечер.
- Но если не демократия, тогда что?- сказал он.- Диктатура?
- Самая страшная диктатура - это диктатура равенства. Свобода и равенство
- как, скажи на милость, можно соединить эти два несовместимых понятия!
Равенство отрицает свободу. Диктатура - вовсе не противник равенства, она -
враг свободы. Свобода - это воздух жизни. Равенство - это яд, его
отравляющий. Свобода же - это и свобода от уродства. Чем выше ты
поднимаешься, тем чище и светлее должен быть мир вокруг тебя. Когда ты
набираешь воду, чтобы пить, разве ты не ждёшь, когда весь ил опустится на
дно? И только тогда ты пьёшь. А если ты сеешь хлеб, то неужели будешь
разбрасывать вместе с зёрнами пшеницы семена сорняков? И, сажая цветы,
высаживать рядом крапиву? Попробуй сделать так, и ты увидишь, как крапива
заглушит всё, поглотит, уничтожит все цветы жизни. "Массовое искусство"!
Словосочетание-то какое! Нет и не может быть никакого массового искусства!
Ширпотреб - да, пародия на искусство, вульгарный фарс, экспансия убожества и
плебейства, пошлости и безвкусицы. Народу нравится! Ну так пусть он и
наслаждается этой дрянью там, откуда не доносится вонь, пусть прокажённые
убираются в лепрозории, пусть гниют, но пусть они не разносят эту заразу, не
отравляют воду и воздух, не оскорбляют красоты этого мира своим зловонием.
- Но рок!- воскликнул Мэгги.- Рок-культура! Разве это не массовая
культура?
- Культура не может быть массовой, это не болезнь. Что такое рок? Есть
искусство. Есть шоу-бизнес, штамп-конвейер по производству идолов
бездарности. Что из этих двух ты имеешь в виду? На каждое творение гения
приходится девять сотен бездарных поделок. Есть высокие шедевры, но сколько
вокруг мусора, мерзости, дерьма! Сколько шлака.
- Но почему!
- Почему! Ты спрашиваешь, почему. Твой любимый вопрос. "Мир хижинам,
война дворцам!" Это и означает войну красоте, мир уродству. Сколько людей
способны понять шедевр, чувствовать красоту Валери, Бодлера, Генделя,
Чайковского? Единицы, сколько? Десять человек, сто, тысяча? Сколько людей
могут жить во дворцах? Единицы. Остальные живут в трущобах, в убогих хижинах
материи и духа, но такова их природа. Массовое искусство убого, потому что
им нравится убожество. Потому что они сами убоги. Когда бы они хотели
красоты, оно было бы прекрасно и возвышенно, но они тяготеют к уродству.
Демократия! На одного разумного человека приходится сто один кретин.
Представляю, куда направится мир, если всё будет решать большинство! Самое
смешное во всём этом, что равенство как таковое - это утопия, оно попросту
недостижимо, на деле же это означает бардак. Хаос. Это царство бардака.
Только и всего.
- И так было всегда?
- Нет... Не знаю... Какая разница, как оно было!
- Значит, появилось что-то новое?
- Да... Да! Аристократия духа!
.........................................................................
..........
Природа создала систему отбора и возвышения одних живых форм над другими,
эта система основана на принципе: "Побеждает сильнейший". Система
естественного отбора. Человек наследует её, реализуя через волю - тот, чья
воля сильнее, возвышается над тем, кто слабее его. Это естественный закон.
Разум же человека тогда лишь служит во благо, когда следует законам природы,
не стремясь противоречить им, и лишь такое действие ума можно назвать
подлинно разумным. Но, следуя естественному закону природы, разум воплощает
его в новых формах. Жизнь человека не исчерпывается одной лишь физикой и
биологией с её системой естественного отбора. Разумный отбор. Иными словами,
вкус. Человек должен создать такую систему, при которой возвышается та
форма, которая более разумна, более соответствует вкусу, в частности,
эстетическому. Должна быть создана система, при которой всякая форма,
превосходящая с точки зрения вкуса, должна обладать большей жизненной силой.
Красота должна быть сильнее уродства. Создание такой системы и есть цель
человеческого разума, и когда она будет создана, всякое действие
человеческого ума будет направлено на её совершенствование.
Если же она создана не будет, человечество деградирует и погибнет,
причём, если произойдёт первое, второе можно будет считать почти что благом.
Естественный отбор в стихийном его проявлении не годится для
человечества. Всё благородное в людях идёт навстречу смерти и принимает её,
поколение за поколением. Остаются и плодятся приспособленцы. Так генетически
накапливается трусость, и вымывается бесстрашие.
Нужно создать новую систему отбора, которая возвышала бы достойное и
уничтожала ничтожное, систему Разума...
.........................................................................
...........
- Не забудь, что завтра у меня день рождения,- сказал Мэгги, когда я
уходил.
Он стоял в дверях. Я обернулся к нему.
- Как можно!
Он кивнул и улыбнулся мне.
- Значит, до завтра?
.........................................................................
............
Она стояла у крестовины окна, подставив лицо холоду сумеречного дня,
который казался ещё темнее от того, что горели люстры. Неприкаянной статуей,
неподвижно она стояла у окна и смотрела, как вечер хлёстким языком слизывает
с ветвей последние признаки жизни.
- Тебе не холодно?
Она обернулась.
- Я и не слышала, как ты вошёл, - сказала Леди.- Я хочу прогуляться.
Поедем?
- В такую погоду?
- Сегодня чудесная погода.
- Хорошо. А куда?
- Куда-нибудь.
Она прибавила скорость, и машина полетела, разбивая мелкие лужи в водяную
пыль, замелькали перелески, сутулившиеся на пронзительном ветру, и я
подумал: "Она хочет быть свободной как этот ветер".
Я ни о чём не спрашивал её.
Мы молчали.
........................................................................
Она остановила машину на берегу заросшего озерца.
Мы вышли.
- А здесь живут камышовые коты,- сообщил я.
- И что же они здесь делают?- поинтересовалась Леди.
- Они состоят на службе у феи озера. Ты напрасно смеёшься, они
чрезвычайно аккуратны, исполнительны и честны...
Леди молчала.
- А погода, и правда, чудесная.
Она молча кивнула.
- Только скоро стемнеет. Занятное дело мне предстоит.
- Что ты об этом думаешь?- сказала она.
Я понял, что она ждала, когда я заговорю об этом.
- У меня нет моральных предрассудков. Я перестал уважать мораль, когда
понял, что те, кто соблюдают моральные принципы, всегда оказываются более
слабыми в достижении своих целей и беззащитными перед теми, кто пренебрегает
соображениями морали.
- Значит?..
- Что же до этой вечно пьяной потаскухи, именуемой общественным мнением,
то я только рад щёлкнуть её лишний раз по носу.
Она внимательно посмотрела на меня.
- Но тебя что-то смущает?
- Я уже взялся за это дело,- сказал я.
- Но я же вижу, тебя что-то тяготит.
- Да. Я жалею, что не захватил шарф. Сегодня сильный ветер.
- И это всё?- сказала она.
- Ещё, я схвачу тебя сейчас на руки и унесу высоко-высоко над всей этой
серостью, и никто больше не скажет о тебе: "Я видел её сегодня и имел с ней
беседу".
- А ещё?- улыбнулась она.
- А ещё я знаю только одного человека, который может сделать то, что им
нужно, и так, как это нужно сделать. Они ведь хотят не просто убрать его, но
ещё и заработать на этом.
- Но ведь это же замечательно!- сказала она.- Разве не этого мы ждали так
долго?
- Да, но это их дела. Мне они неинтересны.
- Разве неинтересно свергнуть гиганта, который ещё вчера казался
неуязвимым?
- Не знаю, насколько это интересно, но уж бесполезно-то точно,- сказал
я.- И потом, какой же он гигант? Он ведь человек подневольный...
- К тому же, если я не ошибаюсь, он тебе не понравился с самого начала.
- Прочие ничуть не лучше,- возразил я.
- Звёзд не может стать меньше,- сказала Леди.- И если одна из них
падает...
- А больше? Неужели обязательно выкручивать у кого-нибудь лампочку, чтобы
у тебя в доме стало светлее?
- Ты говоришь о морали, а речь идёт всего лишь о мировых законах. Может
быть, они и аморальны, но других-то всё равно нет.
- Ну да,- согласился я.- И мне нужен не свет, а всего лишь абажурчик.
Желательно, пурпурный, да? Или ты предпочитаешь жёлтый шёлк? Я не
представляю, как они срабатывают, эти законы.
- А зачем это знать?- сказала Леди.
- Я должен знать.
- Чтобы действовать, не обязательно всё знать.
- Тут что-то не так...
- Да,- сказала она.- Сначала ты говоришь, что тебе безразлична мораль, а
потом пытаешься применить её к своим действиям.
- Дело не в морали,- возразил я.
- А в чём?
- Я играю какую-то странную роль. Я должен выходить на сцену, но играют
нелепый спектакль, и на голове короля шутовской колпак. И если это мой
бенефис, то почему так стара пьеса? Прости, может быть, я не слишком ясно
выражаюсь...
- Я понимаю,- кивнув, сказала она.- Ты хочешь выступать в своей
собственной роли.
- Вот именно. Пока я был всего лишь статистом, я готов был играть в чужую
игру, для того чтобы меня не освистали те, кто пришёл в театр всего лишь за
тем чтобы скоротать свою жизнь. Они не поверят в то, что Земля круглая, пока
им не дашь в руки глобус. Но теперь всё должно измениться.
- Да. Тебе доверили роль.
- Но пьеса всё та же. Это чужая пьеса. И что же я выигрываю?
- Ты хочешь выиграть сразу всё?
- Да. А для этого я должен знать всё об этой игре.
- Никто не знает всего,- возразила она.- Знания накапливаются постепенно.
- Полно. В этом мире накопление невозможно. Накапливается только
усталость. Мне это не нужно.
- Потому что тебе лень заниматься кропотливым каждодневным трудом,
последовательно завоёвывая шаг за шагом?
- А нельзя найти лучший способ преуспеть?
- Нет,- твёрдо сказала Леди.- Ты всегда будешь слабее потока.
- Да, я понимаю это,- сказал я.- Но нет ли лучшего способа оседлать
поток?
- Ты хочешь получить всё на халяву?
- Я бы не стал называть это так. Один миг озарения может открыть больше,
чем сорок лет рутинной работы, которая, в сущности, и есть удел
бездарностей.
- Ты же сам сказал, что есть только один человек, который может сделать
то, что ты должен сделать.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг