- Что такое подлинная аристократия?
- Это те люди, которые живут полной жизнью, какова бы она ни была, а она
многолика - жестока, безобразна, нежна, соблазнительна... Они ведут игру
со Смертью.
- Как в фильме "Седьмая печать" Бергмана?
- Может быть.
- И когда мы рискуем жизнью, мы ощущаем её вкус как... как...
- Как вкус последней сигареты перед гильотиной. Как вкус последней
женщины, как последний бал, когда войскам уже отдан приказ выступить рано
утром в поход, как...
- Да.
- Так было во все века - огонь террора выжигал аристократические семьи,
разорял родовые гнёзда и почти не затрагивал чернь. Бывало, что она
грелась у этого костра, вальпургиева костра! - - Мы существуем в
контексте происходящего, а это чревато. Каждый наступающий день может
стать последним днём жизни. Это азартная игра со смертью... Азарт!
- Тогда любой игрок - аристократ.
- Не любой, а лишь тот, кто играет с самой Смертью.
Тот, кто не боится жить и рисковать жизнью. Быть заложником ситуации,
удачи... погоды на завтра... но при этом всегда оставаясь выше конъюнктуры.
- А почему ты говоришь "новая"?
- Очень просто - мы одеты в наряды персонажей двадцатого века.
Мы всегда несём на себе одежды своего века, каким бы он ни был - страшен,
безобразен, жесток, или прекрасен, нежен...
- Значит, аристократы - это те, кто стоят в очереди к гильотине? - она
смеётся.
Мы наследники великой Империи, она принадлежит нам, и никто не в силах
отнять её у нас, она невидима для непосвящённых как Шамбала и славный град
Китеж, она наша вотчина, мы князья, герцоги, графы и бароны небес, мы
небесная аристократия. То, что принадлежало земному, обратилось в прах, но
наши города нетленны.
- А те, кому принадлежали эти дворцы? - сказала Элисса. - Императоры,
императрицы, вельможи, разве они не владели ими?
- Они их не видели, - ответил я.
- Но если красота была сокрыта от них, для чего они окружали себя ею?
- Есть одна история, которая даёт ответ, лучше которого вряд ли можно
придумать. Это из "Новеллино".
Императору Фридриху Барбароссе однажды были преподнесены в подарок три
камня необыкновенной красоты и достоинства. Он полюбовался ими и вполне
оценил их красоту и редкость, однако, не поинтересовался об их тайных
свойствах, а таковые свойства есть у всякого драгоценного камня. И в
наказание за это, император лишился подарка. Между прочим, свойством
одного из этих камней, самого дорогого, было то, что всякий человек, взяв
его в руку, мог стать невидимым.
- Они не ведали о тайных свойствах своих дворцов?
- Они были герцоги земли и не ведали о дворцах Королевы.
Земное же неминуемо возвращается к земному, и поднявшись из праха,
обращается в прах, и пурпур величия попирается грязными башмаками
ничтожества, дворцовые площади заполняются чернью. Круг совершается, и
сколько бы ты ни бежал в поисках иных земель и иных государей, рано или
поздно он замкнётся. Ведь и Земля, она круглая...
Я выбирал для разговоров такие минуты, когда она воспринимала мои слова с
должной беспечностью.
Размышления о судьбах цивилизаций портят хорошеньких женщин.
Теперь, когда она была весела и слушала меня почти рассеяно, я мог
говорить без всякой опаски.
Мы всегда прекрасно понимали друг друга.
1. Пролетая над площадью, птица,- а была эта птица Королём
Перелётных Птиц,- уронила спелый гранат, который несла в когтях, и упал
плод на асфальт тротуара, и рассыпались гранатовые зерна, и голуби стали
склёвывать их, слетаясь, толкаясь, отпихивая друг друга и суетясь.
Ланцелот подошёл к столику; в одной руке он нёс бумажный стаканчик с
дешёвым кофе, в другой - пирожное на картонной тарелочке. И то и другое он
расположил перед собой на столике и, смахнув в стоявшую подле урну пустые
стаканчики и тарелочки, стал перекусывать, а голуби, склевав зёрна
граната, шумно вспорхнули в воздух и устремились в небо, и стали метаться,
но вскоре выстроились в боевой порядок и скрылись за крышами. Ланцелот
проводил их внимательным взглядом. Он жевал пирожное, запивая его жидким
кофе. Он понял, что Король Птиц собирает своё войско.
Ланцелот допил кофе и направился к подземному переходу.
2. Они бежали по улицам, пугливо оглядываясь на ветер, а ветер
гнал их как листья, оторвавшиеся от озябших деревьев; в простуженных
парках лужи подёрнулись глянцем.
3. - Кто ты такой? - брезгливо спросил принц.
- Я демон, - сказал демон. - Сразись со мной, и ты узнаешь мою
силу.
- С тобой? - принц презрительно поджал губы и пошёл своей дорогой.
Демон некоторое время преследовал его, но вскоре отстал.
4. Стоя на мостике, Ланцелот наблюдал битву флотилий. Он курил и
смотрел, как лягушки в бумажных стаканчиках, служивших им кораблями,
сражаются доблестно, как сталкиваются корабли и тонут, он слышал крики
победителей и побеждённых.
Докурив, он ушёл с мостика; сражение окончилось, но победителей не было в
этой битве. Оставшиеся корабли погубили циклопы.
5. Стены развалин парковых павильонов были исписаны сентенциями,
состоявшими почти исключительно из мата. Ланцелот извлёк из кармана
камзола мел и начертал строфу Расина. И, рассмеявшись над собой,
пририсовал внушительных размеров фаллос. Потом ему стало грустно, и он
ушёл прочь, не оглядываясь. Когда-то здесь давали бал.
6. - Кто ты? - спросил Ланцелот.
- Я демон, - ответил демон.
- А что ты можешь?
- Погубить тебя, - сказал демон.
- Всего-то? - пожал плечами Ланцелот и продолжил свой путь. Демон пытался
догнать его, но запыхался и сильно отстал. Тогда он с досадой швырнул
вослед Ланцелоту обломок кирпича, после чего униженный и оскорблённый,
поплёлся к развалинам павильона. Там он увидел, как мужик, одетый в
болоньевую куртку, справляет нужду, недоумённо разглядывая непонятную ему
надпись.
Мужик обернулся к демону и, прищурившись, брякнул: "Ты кто?"
- Да пошел ты! - зло отмахнулся демон и, пройдя еще несколько шагов,
сплюнул.
Мужик шмыгнул носом и застегнул ширинку.
7. Никто толком не понимает, что же на самом деле произошло. Те,
кто что-нибудь знают, предпочитают молчать, а те, кто ничего не знают,
сочиняют и фантазируют, и бессовестно выдают вымысел за исторические
факты, но даже сами не в силах уверовать в то, что всё это правда; так и
получается, что задавать вопросы некому. Даже демоны кажутся подавленными
и неприкаянными. Что-то здесь не так. Почему так торопиться Король Птиц?
Зачем в летнем павильоне зима и столько окурков? Куда ты идёшь, принц?
8. Свернув с аллеи и продравшись сквозь колючий кустарник,
Ланцелот вышел на просторную поляну, имевшую форму квадрата. В центре её
стояла бочка, на бочке сидел дракон. Он сидел и дремал, спасаясь от
холода телогрейкой. "И водкой", - подумал Ланцелот, пихнув носком сапога
пустую бутылку. Бутылка, отлетев, глухо ударилась о бочку. Дракон
вздрогнул и открыл глаза.
- Подожги фитилёк, будь добр, - зевнув, сказал он.
- А почему ты не спрашиваешь, кто я? - удивился Ланцелот.
- Да мне наплевать, - признался дракон. - Зажги фитилёк.
- Зачем? - недоверчиво спросил Ланцелот, но фитилёк зажёг.
- Видишь ли, - начал дракон. - Я не прочь умереть. Все дело в том, что...
Закончить он не успел, ибо речь его оборвал взрыв.
Когда дым рассеялся, Ланцелот увидел на месте, где стояла бочка, пару
сандалий. Он стянул со своих ног сапоги и, пройдя босиком по снегу, обул
ноги в сандалии, и не потому, что ему не нравились его сапоги или так уж
понравились эти сандалии, а просто потому что были эти сандалии крылатые.
Он обулся и воспарил в небо. И присоединившись к стае из стай Короля,
полетел на юг и прилетел в Индию, и долго ходил по этой стране.
В Тибет он пришёл уже босиком. Навстречу ему шёл монах. Остановив
Ланцелота вежливым покашливанием, монах спросил, куда он направляется.
- На север, - ответил Ланцелот.
- Но этот путь уже совершён Бодхидхармой, - возразил монах.
- Ну и что, - устало сказал Ланцелот. - Мне надоела Индия.
- Ты не Бодхидхарма, - твёрдо сказал монах.
- А мне наплевать, - сказал Ланцелот. И босой, зашагал по перевалам
Тибета.
9. А голуби опустились на снег в лесу за городом, и Скарамуш
бросал им печенье, что-то вполголоса приговаривая; его можно было бы
принять за заблудившегося сатира, если бы он был похож на сатира.
- Вот увидите, - сказал он, повернувшись ко мне. - Ланцелота
еще не раз примут за Бодхидхарму.
- Он разгуливает так, как будто для него не существует границ,
- сказал я.
- К тому же, он вернётся весной...
- Пойдёмте в город, - предложил я. - Уже темнеет.
- Прежде я покажу вам сад ледяных цветов, - сказал он.
И мы отправились в сад.
.......................
Диана
Под тяжестью ночного мрака искривились стволы деревьев.
Я жду Диану и холод рук её,
на галерее фонари,
а в гротах свечи,
решёток чёрная вуаль оберегает тайны,
и лишь в конце аллеи молитвы звуками полна исповедальня, там жалуется
флейта,
и вздыхает скрипка,
ей вторит клавесин, а там, где зелень дерева склонилась к
камню, и горит бумага,
тоскует чья-то лютня,
и капюшона тяжесть склоняет
голову, уставшую от света
зеркал.
Лицо её невнятно, и падает оно, не в силах
парить на крыльях звука,
с рассеянною грустью отвечает она молчаньем запаху жасмина.
И что-то держит меня в плену,
и снова в регентском дворце Дианы, я остаюсь,
и подчиняясь церемониалу,
незримо слушаю...
В её таинственных лесах живут пугливые звери, они исчезают и прячутся при
появлении человека, - и ребёнка, и мужа, и даже вид прелестной женщины
вызывает у них испуг и побуждает к бегству.
На мосту над чёрной рекой, - она мнится недвижной, так незаметно движение
её вод, - при свете розовых и белых фонариков они танцуют; они выходят из
экипажей, оживлённо болтая, они смеются.
В тёмных зарослях тростника шелестит ветер.
Среди прочего я видел там фонтан, изображавший Ифимедию, льющую себе на
грудь струи воды, - всё это было устроено чрезвычайно искусно.
Ещё я видел картину, изображавшую коралловый сад, населённый птицами;
одни птицы летали, другие сидели на лиловых, жёлтых и красных ветках или
выглядывали из раковин самой разнообразной окраски и формы.
....
Inner Garden
Мы стояли у грота в саду ледяных цветов и смотрели, как на арене
замёрзшего озера танцует голубая балерина; я бросил ей цветок, и он упал и
разбился. Скарамуш покачал головой: "Их нельзя бросать".
- Она даже не заметила, - сказал я.
- Она танцует, - сказал Скарамуш, наклоняясь, чтобы подобрать со снега
пурпурное пёрышко.
- Она танцует, чтобы не замёрзнуть, - сказал я.
- Возможно. Но для чего она пришла сюда? Ведь здесь нет людей, а значит,
нет зрителей.
- Может быть, именно поэтому она здесь?
- Может быть, - сказал Скарамуш.
- Или здесь её дом? - спросил я.
Скарамуш медлил с ответом.
Я ждал. Он посмотрел на меня и улыбнулся, и выглядело это так, как будто
губы его замёрзли, и он сломал их, сложив в улыбку.
- Когда идёшь так долго, приходиться думать и о ночлеге.
- Не всякий ночлег может стать домом. Мне доводилось ночевать в
курятниках, но там...
Он кивнул.
- Там всё пропахло глупостью, и сны снятся такие досадные, глупые.
- А бывало, я забирался в собачью конуру, чтобы укрыться от ветра.
- Обитатели этих будок редко бывают приветливы.
- И к тому же, в них очень тесно, - сказал я. - Точно на тебя надели
корсет.
Но бывает, что где-нибудь среди леса или на поляне, белой от изморози,
или на берегу озера ты вдруг обнаруживаешь клавесин. Его дерево покрыто
трещинами, но голос его покажется тебе удивительно чистым и светлым, и ты
не знаешь, кто оставил его здесь, кто играл на нём прежде, когда он стоял
в гостиной, и стоял ли он вообще в гостиной, ты не знаешь этого. И ты
садишься за него и начинаешь играть. Может быть, просто, чтобы не замёрзли
пальцы, не знаю. Но ты играешь, и вот, на звуки музыки слетаются птицы,
бездомные, простуженные, и приходят олени и лисы, и ты понимаешь, что это
твои гости, что они пришли к тебе. А раз ты принимаешь гостей, то верно,
ты у себя дома, и значит, ты не бродяга больше, у тебя есть свой дом.
- И кто-нибудь придёт, чтобы подарить тебе букет озябших цветов.
- И кто-нибудь принесёт тебе в ладонях горсть замёрзшей земляники...
Я не мог говорить. Комок стоял в горле, я слишком многое вспомнил, чтобы
моё сердце могло вместить это. И мы молчали.
А потом вспыхнуло солнце, и Скарамуш сказал: "Она заметила нас!"
Балерина махала нам рукой.
- Она зовёт нас!
Он взял меня за локоть, и мы заспешили по невидимой тропинке к озеру.
В бледном небе замёрзшие ангелы жгут костры, пытаясь отогреть онемелые
крылья.
- Потанцуем вместе? - предлагает мне балерина, и я целую её. Тепло её рта.
Скрипачи зажигают свечи, и на лице Офелии играют блики.
Она смотрит в окошко ледяного стекла, русалки плетут ей венок.
- Я бывал у разных людей, видел много домов, квартир, кухонь, но нигде не
оставался подолгу. Я не люблю быть гостем.
Небо высвечивает витражи, в тишине органного зала девочка посасывает
леденец. Вокруг церквей и гостиниц разгребают выпавший за ночь снег.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг