переезжать...
Солнечный зайчик опять ускользнул из-под Васьки-ных лап и нашёл убежище на
шкафу. Кот метнулся через диван и, оттолкнувшись от валика, азартно прыгнул на
крышку аквариума. С неё было так удобно перескакивать прямо на шкаф, туда, где
за книгами притаилась воображаемая добыча...
Свою ошибку он понял на середине прыжка.
- Мя-а-а-а!..- заорал он дурным голосом, изворачиваясь на лету. Увы!
Изменить траекторию было уже невозможно. Васька хвостом вперёд влетел в
"открытый бассейн" и окунулся почти с головой. Драгоценная выдержанная вода
хлынула на пол, аквариум тяжело покачнулся, расплёскиваясь ещё больше, и едва
устоял. Эсфирь Самуиловна выронила телефонную трубку и в ужасе обернулась на
звук разрушения. Васька истошно вопил и барахтался, пытаясь зацепиться за край.
Когти скользили по гладкому выпуклому стеклу, производя классический скрип ножа
по тарелке. Софочка ещё что-то говорила из телефона, но слушать её было уже
некому. Тётя Фира вскочила, уронив табуретку, и с невнятными восклицаниями
устремилась в гущу событий...
Когда немного погодя в комнату заглянул Алексей Снегирёв, его глазам
предстал пейзаж, достойный кисти великого Айвазовского. Во всяком случае, следы
вторжения моря ощущались вполне. На полу темнели контуры чудовищной лужи,
кое-как собранной тряпкой. Источник, породивший девятый вал наводнения,
никакому сомнению не подлежал - вид полупустого аквариума говорил сам за себя.
Тёти-Фирины банки, которые она, готовясь к разведению порошка, выставляла
математически правильными рядами, сгрудились на столе как попало, половина была
перевёрнута, а кое-какие даже разбились. На белой бумаге темнели отпечатки
мокрых лап, из порванных пакетиков высыпался порошок...
- Гибель "Титаника", - вздохнул Снегирёв. - Тётя Фира, может, я вам чем
помогу?..
Его квартирная хозяйка, пригнувшись к самому полу, стояла на коленях возле
дивана и яростно шуровала под ним шваброй:
- Вылазь оттуда, шлимазол!.. Вылазь, кому говорю!.. Из-под дивана
раздавалось шипение загнанного в угол кота и время от времени - удары когтей.
- Тётя Фира, - сказал Снегирёв.
Старая женщина оглянулась на него, обречённо бросила швабру и попыталась
подняться. Колени отказались повиноваться. Эсфирь Самуиловна неловко села на
мокрый пол и заплакала.
- Ну-у, тётя Фира...- Алексей живо подхватил её и усадил в кресло возле
окна, которого, по счастью, не коснулся разгром. - Да выкиньте вы его к бесу,
этот ваш порошок, одни огорчения от него...
- Алёша...- простонала она.- Вы же понимаете... Снегирёв понимал. Очень
хорошо понимал. И много раз пытался ей объяснить, как в действительности
работала пресловутая Монина контора, по великому блату осчастливившая её
"надомным трудом". Да, они в самом деле платили. Но при заключении договора
взимали залог. Якобы за предназначенное для растворения вещество - которое на
самом деле никаким сырьём для мазей и кремов не являлось. Залог, принятый у
вновь поступивших, частично шёл на "трудовые" выплаты тем, кому посчастливилось
заключить договор чуточку раньше. А поскольку всё дело разрасталось со
скоростью снежного кома...
Снегирёв даже называл тёте Фире примерную дату, когда слегка
замаскированной пирамиде настанет время обрушиться. Причём, что всего
вероятней, чуть раньше этого срока руководство "ННБ" слиняет куда-нибудь за
границу. Естественно, прихватив многомиллиардные накопления. Особенность
национального спорта. Бег с кассой...
Эсфирь Самуиловна, однако, слушать своего жильца не хотела и с такой
лихорадочной энергией участвовала во всероссийской афере, что Алексей в конце
концов перестал её отговаривать. Да пусть, в самом деле, творит, что ей
заблагорассудится. Он ведь её в любом случае на произвол судьбы не покинет...
- Тётя Фира, пускай у вас это будет самым большим огорчением, - сказал он
серьёзно. - Подумаешь, вода разлилась. Да наберите вы её из-под крана...
- Алёша!.. - Ну хорошо. Сейчас новую вскипятим...
Тем временем Васька почуял, что в боевых действиях наступило затишье, и
рискнул выбраться из-под дивана. "Норвежский лесной" был весьма пушист от
природы, причём пушист по-северному, по-таёжному, - не то что какие-нибудь
холёные "персы". Его шуба, снабжённая плотным подшёрстком, являлась
действительно всепогодной - в дождь и снег сторожить хозяйские амбары от крыс и
мышей. Но на купание в аквариуме даже и Васькина шерсть рассчитана не была.
Мохнатый кот, ещё недавно казавшийся таким упитанным и округлым, превратился в
костлявое всклокоченное чудовище.
Эсфирь Самуиловна увидела его и поняла, как выглядит натуральный живой
чёрт. Подсохшие было слезы хлынули снова, она протянула руки:
- Васенька!.. Иди ко мне, маленький... я хоть тебя оботру... Алёша, дайте,
пожалуйста, полотенце!..
Плата за страх (продолжение)
Путь до Байконурской улицы, где жили его отец с матерью, показался Валерию
Александровичу бесконечным. После едва не происшедшего столкновения на
Вознесенском он ехал сугубо медленно и осторожно, по возможности на ровном
газу, а педаль тормоза старался не трогать совсем. Однако утраченная
уверенность не возвращалась. Он ловил себя на том, что судорожно стискивает
руль и горбится на сиденье, натягивая ремень. "Москвич" катился вперёд как ни в
чём не бывало, однако Жукову всё время казалось, будто автомобиль вот-вот опять
сорвётся в занос. Это ощущение не оставило его, даже когда он выбрался на
центральные магистрали, хорошо расчищенные и посыпанные солью с песком. Каждый
подскок на ледяном горбике заставлял его жарко взмокать: вот оно!.. Сперва
Валерий Александрович прикрыл "печку" до половины, потом выключил её совсем. Не
помогло.
По субботам, да ещё зимой, пробок в городе не бывает. Единственная
задержка случилась уже за Чёрной речкой, когда из окна машины почти виден был
родительский дом. Здесь улицу пересекала железнодорожная ветка. И притом не
какие-нибудь редко используемые подъездные "пута" хиреющего завода, а самая что
ни есть полноценная железная дорога с поездами и электричками. Шлагбаум
опустился за два автомобиля до жуковского "Москвича", и ожидание оказалось
долгим. Сперва в обе стороны проехали электрички, и автоматический светофор
звенел и подмигивал красным, пока они стояли у платформ. Потом, сотрясая
мёрзлый грунт, тяжело прополз нескончаемый товарняк... И, наконец, принялся
ездить туда-сюда спаренный тепловоз. Не иначе, подумал Жуков, заблудился на
какой-нибудь стрелке и теперь исправляет положение, методом проб и ошибок
переползая с одной колеи на другую. Но почему эти "поползновения" должны
обязательно происходить на переезде, через который люди спешат?..
Пока стояли, Валерий Александрович несколько раз брался за ключ зажигания,
собираясь глушить двигатель, но так этого и не сделал. Экономия бензина,
конечно, дело хорошее, но автомобиль быстро остынет, будет холодно и, главное,
почём знать, соизволит ли агрегат потом завестись. А кроме того, если сидеть с
работающим мотором, да притом держать руку на рычаге передач, легче внушить
себе, что переезд вот-вот откроют.
На часы Жуков старался не смотреть. И не думать о том, что по прибытии
скажет ему отец.
Как всегда в подобных случаях, шлагбаум пошёл В вверх, когда Валерий
Александрович уже всерьёз вспоминал Робинзона Крузо и его двадцать восемь лет
на необитаемом острове. И, конечно, охреневшие от стояния водители ринулись
вперёд так, словно из-за секундного промедления дорогу могли заново перекрыть
прямо у них перед носом. Вот и водитель "Фольксвагена", нетерпеливо газовавшего
Жукову в ветровое стекло, бросил машину с места, точно Михаэль Шумахер на
гонке. Однако судьбе было угодно, чтобы маленький лёгкий "Фольксваген" оказался
ведущими колёсами точнёхонько на заледенелой луже, чуть подтаявшей сверху и
оттого ещё более скользкой. Колёса бешено завертелись... Машина целую вечность
елозила на "одном месте, даже сдвинулась немного назад, и Жуков перестал
слышать гудки, надрывавшиеся за кормой,.- всей кожей ждал столкновения,
неопасного конечно, но всё равно неприятного, тем более что он-то стоял сзади,
поди кому ПОТОМ что-нибудь докажи...
По счастью, колёса "Фольксвагена" вовремя обрели зацепку и с визгом
вытолкнули машину со льда. Валерий Александрович осторожно тронулся следом, и
"Москвич", к его большому облегчению, преодолел лужу без каких-либо инцидентов.
Жуков свернул налево, на Богатырский проспект, и скоро направил автомобиль в
знакомый проезд.
Сколько он помнил, асфальт здесь всегда зиял многолетними выбоинами и
кратерами плохо засыпанных траншей, по которым весьма опасливо пробирались даже
импортные вездеходы, не говоря уж о "Москвиче". По счастью, зима сгладила
лунный пейзаж - ямы заполнились снегом и льдом, а сверху проезд утоптали люди и
укатали машины. Тем не менее Валерий Александрович по привычке очень
внимательно смотрел "под ноги". Поэтому он увидел вышедшего из парадной отца,
только когда подъехал к двери и остановился.
Выражение лица у Жукова-старшего было такое, что сын поспешно распахнул
перед ним правую дверцу и сразу принялся извиняться:
- Прости, бать, ну никак быстрее не смог...
Если совсем честно, то он рассчитывал подняться в квартиру, чуточку
передохнуть и выпить чайку. Было ясно как Божий день, что о чаепитии придётся
забыть, однако визит в квартиру отмене не подлежал (Жуков прислушался к себе и
понял, что иначе случится беда). Он торопливо выскочил из машины...
- Куда ещё?!. - тотчас раздражённо рявкнул отец. Его тоже можно было
понять. Когда с ночи болит зуб, любая задержка делается невыносимой. И
уважительных причин не имеющей.
- Я сейчас, батя... - И доктор наук, как мальчишка, взлетел по ступенькам
по направлению к лифту.
Маргарита Петровна Жукова открыла дверь без обычного: "Кто там?" и
предстала перед сыном с испуганно прижатой к сердцу рукой: муж отправился вниз
уже минут тридцать назад, а резко прозвучавший звонок показался ей очень
тревожным - не иначе, "случилось страшное"!..
- Где папа? Ты что, не встретил его?..
- Да встретил, встретил...- отвечал Валерий Александрович уже из
"удобств". - В машине сидит...
- Валерочка, а что ты так долго ехал? - спросила мать.- У тебя что-то
произошло?..
Когда Жуков-младший вновь спустился во двор, отец свирепо посмотрел на
него и задал тот же вопрос, только в другой форме:
- Ты где болтался? Я уже думал - досыпать улёгся... Валерий Александрович
вновь напомнил себе, что имеет дело с немолодым вспыльчивым человеком, вдобавок
едущим к зубному врачу.
- Следующий раз быстрее доеду, - пообещал он. И объяснил: - Я же первый
раз зимой... Ты сам говорил, "Москвичик" жалко, сгниёт...
- Ну так частника бы поймал, - раздражённо буркнул отец.- Их вон сколько
ездит, "бомбит"... Не разорился бы небось!
Наверное, Александр Васильевич был прав. Но Жуков-младший прекрасно
представлял себе батину реакцию в том случае, если бы он, сын, приехал сюда на
метро и здесь занялся ловлей "частника" либо такси. Небось сразу бы выяснилось,
что "Москвич" Валерию дороже отца... и так далее, и тому подобное.
- Светофор видишь?..- строго осведомился Александр Васильевич, как только
выехали со двора. - Куда несёшься, мигает уже!.. И ряд левый займи, сейчас
поворачивать!.. Да "печку" включи наконец, а то я в сосульку превратился, тебя
дожидавшись...
К тому времени, когда они добрались на Васильевский остров, Валерий
Александрович чувствовал себя не водителем с двадцатилетним стажем безгрешной
езды, а зелёным "чайником", только-только вылупившимся из автошколы. Хотя какое
там - вылупившимся! Всё вместе гораздо больше напоминало неудачную сдачу
экзамена по вождению. Жуков неизменно оказывался не в том ряду, включал не ту
передачу, пропускал другие машины, когда этого совершенно не следовало делать,
оттирал тех, кого, наоборот, следовало пропустить, и в довершение всех бед
забывал выключить поворотник.
Когда (не иначе, некоторым чудом) он всё-таки благополучно припарковался у
зубоврачебной клиники, сдал Александра Васильевича с рук на руки доктору и
принялся ждать, до него внезапно дошло, что непрестанная батина пилёжка имела и
свою положительную сторону. Мандраж, преследовавший его с Вознесенского
проспекта, наконец отступил. В течение последнего часа о нём было просто
некогда думать.
Пока врач возился с отцовой болячкой, Валерий Александрович то и дело
выходил из тёплого маленького вестибюля наружу - проведать "Москвич" и
подогреть двигатель, чтобы не остывал. Когда он в очередной раз включал
самодельную сигнализацию, собираясь вернуться к двери кабинета, с ним
разговорился мужчина, запиравший неподалёку свой "Судзуки Витара".
- Делали же раньше машины, - кивнув на "Москвич", улыбнулся джиповладелец.
- Ишь, старичок, а какой бодренький! Классно выглядит. Ухаживаешь небось?
Увлекаешься?
Жуков скромно потупился:
- Да я так... помаленьку...
Не объяснять же, действительно, незнакомому человеку, каким образом и на
чьи деньги приводили в чувство "Москвич".
- Значит, есть ещё энтузиасты, - по-своему истолковав его ответ, одобрил
хозяин "Витары". - Его ж, поди, чинить дороже, чем новую тачку купить?
Валерий Александрович плотнее запахнул пальто и улыбнулся в ответ:
- Зато никто не угонит. Кому такой нужен, когда красавцы вроде вашего
рядом стоят...
.
Джиповладелец расхохотался, прикрывая меховым воротником щёку, за которой,
вероятно, таился больной зуб. В уютный, несмотря на больничные запахи,
вестибюль они вошли вместе.
Не думать о белом медведе.
Тётя Фира порывалась кипятить воду для аквариума, точно медицинские шприцы
в стерилизаторе - полных сорок минут. Снегирёв её поднял на смех, напомнив о
сутках выстаивания: согласно святцам, за это время и стерилизатор-то созревает
для нового кипячения, что уж там говорить об остуженной и перелитой в другую
ёмкость воде!.. Эсфирь Самуиловна взялась было спорить, но ощутила внезапный
упадок сил и апатию. Сделались безразличны и пятна сырости на полу, и вопиющее
нарушение технологического процесса, и даже непоправимо загубленный порошок.
Снегирёв порывался собрать его веничком - и употребить согласно рецепту. У тёти
Фиры не осталось сил даже на то, чтобы прийти в ужас от подобного предложения.
Она махнула (в буквальном смысле) на всё рукой, выдала Алёше зелёную
эмалированную кастрюлю и предоставила поступать, как ему заблагорассудится.
- Это был воскресный день, я потел и лез из кожи...- жизнерадостно пропел
Снегирёв и удалился в сторону кухни, и тётя Фира осталась одна.
Дел у неё вообще-то было невпроворот. Позвонить Софочке, извиниться за
столь невежливо прерванный разговор. Сходить к соседям с нижнего этажа, опять
же извиниться и выяснить, не отразилась ли "гибель "Титаника"" на состоянии их
потолка. Произвести учёт спасённого порошка. Начать-таки готовить что-нибудь к
ужину...
Тётя Фира праздно перебрала очередные задачи... Снова махнула (на сей раз
мысленно) рукой и осталась сидеть в кресле возле окна, ничего не предпринимая и
рассеянно гладя амнистированного кота, во избежание простуды укрытого тёплым
платком.
Наверное, причиной её состояния была реакция на слишком бурную активность
последних недель. Возраст есть возраст - даже самая, казалось бы,
необременительная работа вычерпывает, как потом оказывается, до дна... А может,
причина крылась в том, что по поводу "ННБ", Мони и баночек её жилец с самого
начала был прав, и она, самое смешное, в глубине души всегда это знала?..
Тётя Фира тяжело вздохнула. Разбитые склянки, торчавшие из мусорного
ведра, вдруг показались ей разбитым корытом. Что ж, пора было посмотреть правде
в глаза. Можно сколько угодно винить Алёшу в цинизме, но ведь Монечку выгнали
не с последнего курса столичной консерватории, а всего-то из музыкального
училища в Одинцове. Через полгода после зачисления. И не за то, что еврей, а за
прогулы и двойки. И в Израиль он до сих пор не уехал единственно потому, что
там, грубо говоря, все евреи. Там некому вкручивать, что ты по жизни страдаешь
из-за "пятого пункта"... а не из-за собственной бездарности и лени...
Бизнес у него теперь, видите ли. Бегом надо бежать без оглядки от тех
фирм, куда таких Монечек принимают...
А сама тётя Фира? Если уж начать разбираться, она была нисколько не лучше.
Прельстилась лёгкими заработками. Захотела сделать гешефт...
- Эсфирь Самуиловна приподняла Васькину мордочку, посмотрела коту в
честные жёлто-зелёные глаза и пришла к выводу, что оправдание у неё всё-таки
имелось. Увы, это оправдание даже мысленно выговорить было труднее, чем все
обвинения в Монин и собственный адрес. Хотя объясняло оно всё сразу - и бзик
изучать современные российские боевики, посетивший её на старости лет, и
лихорадочный азарт, с которым она устремилась в сомнительную аферу.
Всё, что угодно, лишь бы не думать о белом медведе...
Тянулось это уже не первый месяц, и поначалу она действительно воображала,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг