повторяю, это суждение я составил по книгам, а их пишут люди, вовсе не
чуждые ошибок и заблуждений. Скажи, не сохранилось ли у вас в горах
каких-нибудь легенд?..
- Нет, - растерянно ответил Йарра. - То есть я не знаю. Отец ни о чем
таком мне не рассказывал...
"Начнем с того, - продолжал читать Волкодав, - что многие народы, не
исключая даже самые непросвещенные, связывают со срединными горами нашего
материка легенду об ужасном бедствии, некогда постигшем сей мир. Одни
племена называют это бедствие Великой Зимой, другие - Гибелью Солнца, третьи
- Пожирающей Ночью и так далее. Все они повествуют о темной звезде,
посланной Богами как воздаяние за людские грехи..."
Вот тут Зелхат определенно дал маху. Волкодаву сразу захотелось
перечитать возмутившие его строки вслух, чтобы мог слышать Эврих, а потом
рассказать арранту, как оно было на самом деле. Он покосился на Эвриха и
передумал. Ну уж нет. Эврих, может, ничего и не скажет, но про себя
наверняка посмеется. Варвар, вздумавший перечить Зелхату Мельсинскому!..
Венн нахмурился. Раньше, пока он не знал грамоты и не читал книжек, он
за собой такого не замечал. Рассказывать о явившемся на ум и выяснять
истину!.. Мысли, даже и дельные, следовало держать при себе, ибо молчание -
золото. Постиг нечто, показавшееся разумным - молчи, и какое тебе дело до
чужих мнений!.. А чтобы жгуче хотелось поделиться своими соображениями и
было боязно - станут ли слушать?..
Вот что делает с человеком ученость.
...Но ведь не несла она никакого воздаяния за людские грехи, та
лишенная света звезда. Потому что не было еще на людях никакого греха. Не
было тогда зла в мире. Маленький ребенок родится чистым и добрым: хищное зло
входит в него извне, если не уследить. Вот так же и мир, порожденный Великой
Матерью Живой. Он был светел и благ и полон любви. Могла ли в нем сама по
себе завестись какая-то нечисть?!.. Недобрая звезда прилетела издалека,
из-за края Вселенной, - осколок какого-то страшного мира, лопнувшего, точно
гнойный нарыв, от избытка непомерного зла. И с нею, точно принесенная ветром
зараза, проникли на землю жестокие и злобные Существа, получившие прозвание
Темных Богов...
Волкодав подозрительно глянул на Эвриха и стал читать дальше.
"Эта звезда ударила в земную твердь и премного поколебала ее,
повсеместно вызвав огненные извержения, потопы, бури и гибель всего живого,
превеликой жалости достойную. Просвещеннейший Аледан, Салегрин
Достопочтенный и Безымян Велиморец сходятся во мнении, что ядро темной
звезды состояло из плотного камня, а может быть, из металла. В этой книге
мне уже случалось писать о небесных камнях и оплавленных иномировым огнем
кусочках железа, коим поклоняются кочевники Вечной Степи. К большой скорби
нашей, ученым нынешних дней остается только гадать об истинной природе
предвестницы Ночи. Если обобщенные нами сведения хоть в какой-то мере
правдивы, следует предположить, что каменное ядро звезды пробило корку
твердых пород, прикрывающих, как известно, палящий огонь земных недр, и
глубоко погрузилось в горнило Предвечного Кузнеца, чтобы растаять в нем без
следа. Горный край, коему посвящена эта глава, таким образом предстает
нашему взору неким подобием шрама, оставленного на земной груди небесной
стрелой. Вот по какой причине породы, образуемые осаждением мельчайших
частиц, столь причудливо перемешаны здесь с теми, что обычно исходят, как
лава, из разверстых жерл огненных гор..."
Это было уже больше похоже на дело, и Волкодав наполовину простил
Зелхату возмутительную чушь с предыдущей страницы. То есть лучше бы старик,
конечно, сразу писал о том, что действительно знает, и не марал дорогого
пергамента чьим-то бесстыжим враньем. Но и на том спасибо, что все-таки
добрался до сути...
Строчки вдруг поплыли перед глазами, а желудок унизительно и противно
поднялся к самому горлу. Чтение странным образом усилило морскую болезнь.
Волкодав поспешно прижал пальцем место на странице, которого успел достичь,
и невидяще уставился на горизонт, стараясь дышать поглубже. Он-то думал,
книга поможет ему не думать о качке, а вышло наоборот. Тем не менее
оторваться от Зелхатова труда венн не мог, и пускай Владыка Вод наказывает
его как хочет. Ему упорно казалось, будто он вот-вот вычитает нечто очень
важное.
Он дождался, пока нутро худо-бедно улеглось на свое природное место, и
снова опустил глаза к книге.
"...Следует упомянуть и об иных последствиях столкновения с темной
звездой, гораздо более вопиющих к деятельному рассудку, нежели простое
нахождение в одном месте разновидностей камня, обычно между собою
несочетаемых. Отважимся подробнее описать хотя бы одно из этих последствий.
По сторонам упомянутого нами горного края местными жителями издавна
разведано некоторое число ущелий, называемых ими Вратами Велимора. Прошедший
этими ущельями попадает в страну, чьи границы проходят как раз по предгорьям
внешних хребтов. Страна Велимор сильна, изобильна и благодатна, и ни у кого
нет причин подвергать сомнению ее существование. Замечательное же свойство
ее, превеликого удивления достойное, есть то, что иными путями, кроме как
через вышеозначенные Врата, попасть в нее невозможно. Путник, намеренно или
случайно ошибившийся ущельем, узрит лишь могучие обледенелые кряжи,
населенные нелюдимыми горцами, слыхом не слыхавшими ни о каком Велиморе..."
Тут Волкодава снова скрутила отвратительная дурнота, и он откинулся на
палубу, пряча лицо в тень. Так бывает, когда отравишься. Тоже делается
невозможно думать ни о чем, кроме протухшего сверху донизу живота...
Волкодав сделал над собой усилие и продолжал размышлять. Что касается
Велимора - пока все было правдой. Там, в горном краю, мир действительно
странным образом... раздваивался. Это знали все, но объяснять не брался
никто. А что же Беловодье?.. - ударило вдруг Волкодава. Веннские легенды
рассказывали, как Боги, сами едва не погибшие от вселенской беды, обособили
счастливую страну и укрыли в ней добрых и справедливых, ибо не питали
должной уверенности, что сумеют спасти гибнувший мир. Так не могло ли
случиться, что Беловодье стало быть в одно мгновение с Велимором? В то самое
мгновение, когда мир раздвоился и растроился, точно отражение луны в зрачках
запойного пьяницы?.. Вот только луна, стоит пьянице протрезветь, вновь
оказывается на небе одна, а миры, выбитые друг из друга непредставимым
ударом, так и остались?.. Волкодав задумался, знал ли о Беловодье Зелхат, и
решил, что скорее всего знал, хотя, может, и называл другим именем. Такому
ученому человеку да оставить без внимания чудо Богов?.. Венн положил себе
прочитать все двести пятьдесят четыре страницы, но упоминание о Верхнем
Мире, если только оно имелось в книге, найти. Еще он подумал о том, что
Зелхат, несомненно знавший про Беловодье, вполне мог намеренно ничего о нем
не писать. Здесь, внизу, вообще старались пореже упоминать о Вратах в другой
мир. Взять хоть Эвриха, долго не смевшего посвятить в свою тайну даже лучших
друзей... Почему?.. Опасались ввести в искушение властолюбивых правителей,
могущих перехватить беловодских посланцев, и не в меру усердное жречество,
способное подрезать крылья взыскующим Врат?..
Нутро почти совсем успокоилось. Волкодав поразмыслил еще немного и
пожалел, что так и не удосужился поговорить обо всем этом с Тилорном. Лежа
на теплой палубе, венн попробовал вспомнить россказни звездного странника о
его путешествиях. Пепельноволосый мудрец как-то говорил ему о безжизненных
глыбах, носившихся в пустоте. Глыбы поперечником в целый материк (Волкодав
пытался представить себе нечто подобное, но безуспешно) бывали каменными и
железными, совсем как в Зелхатовой книге. Другое дело, пустота, по словам
Тилорна, была Божественно велика, а посему летучие глыбы встречались не
чаще, чем тараканы во щах у опрятной веннской хозяйки. А еще - и уж этого
Зелхат, ни разу не странствовавший между звезд, знать, понятно, не мог! -
плоть иных глыб составляли гигантские скопища льда. Тилорн, правда, нес
что-то в том духе, будто в небе летала не обычная смерзшаяся вода, а нечто
вроде воздуха, обращенного в лед на лютом морозе... Тут уж он, само собой,
завирался. Волкодав помнил, как от зимнего холода, бывало, рассыпалось
железо. Но чтоб воздух!..
Память, впрочем, немедля подсунула ему зверский холод горных вершин,
откуда до звезд, вообще говоря, легко можно было доплюнуть. И то, как
отчаянно трудно дышалось на промороженных ледниках. Он внутренне
заколебался: а если действительно?..
...Так вот, когда ледяные глыбы попадали в горячее сияние солнц, они
мало-помалу подтаивали, обрастая радужными хвостами холодного пара. Люди,
жившие около солнц, видели эти хвосты и очень пугались, усматривая дурное
знамение. Как утверждал Тилорн, большей частью страх оказывался
беспочвенным. Но если такой ледяной звезде суждено было врезаться в
обитаемый мир, дел она наделать могла не хуже каменной глыбы. Или, проносясь
мимо, задевала земной воздух своим хвостом, и от этого мог распространиться
всяческий мор...
Тут Волкодава едва ли не впервые посетила крамольная мысль - а может,
стоило все-таки взять Тилорна сюда?.. Ну уж нет, оборвал он себя самого.
Хлопот полон рот и с одним Эврихом. Не говоря о мальчишке...
Молодой аррант, точно подслушав его мысли, нагнулся со скамейки и
лукаво тронул Волкодава за плечо.
- Друг венн! - сказал он жизнерадостно. - Хлебца с салом не хочешь?
Может, хоть огурчика соленого пожуешь?.. Или у Астамера свежего молочка для
тебя попросить, ты ведь, кажется, любишь?"
Это оказалось последней каплей. Позеленевший Волкодав торопливо сел,
стукнувшись головой о скамью, потом кое-как встал, хватаясь за доски, и
свесился через борт...
Когда он возвратился с истоков Светыни, где, оказывается, не помнили
родовых знаков Серого Пса, старый мастер Варох сначала даже забеспокоился:
уж не вконец ли разучился венн говорить?.. Эврих, Ниилит и Тилорн в это
время путешествовали по Аррантиаде, наслаждаясь ученостью Силионских и иных
мудрецов. Делать нечего, деду с внучком пришлось допрашивать Волкодава
самим.
"Почему к своим не едешь? - в конце концов сказал венн старику. - К
сегванам?"
"Да что я у них потерял?... - удивился Варох. - Я уж и забыл, как там
жить-то, на берегу! И Зуйко... кровей в нем сольвеннских на три четверти...
обжился вроде, вон как от зари до зари с ребятами бегает... и мне что ни
день работу несут, только поспевай поворачиваться... зачем куда-то
срываться?"
"Значит, тут остаешься?" - как бы что-то окончательно прикидывая про
себя, спросил Волкодав.
"Остаюсь", - заверил Варох.
"Тогда посоветуй, дед, кто мне телегу с конем взаймы дать не
поскаредничает".
"А тебе зачем?" - не понял старик. Не извозом же, в самом деле,
Волкодав решил промышлять!
"Дом построю, - объяснил венн. - Хватит обременять добрых людей".
Они ведь так и жили вблизи Врат, в большом поселении, чьи обитатели с
незапамятных пор приняли обет помогать вырвавшимся из Нижнего Мира.
"Большой дом, - продолжал Волкодав. - Чтобы и тебе с внучком... и этим,
если в Аррантиаде совсем про нас не забудут..."
"А тебе?" - забеспокоился Варох. Он достаточно хорошо знал венна. С
него станется возвести дом, а на другое утро сложить котомку и уйти не
сказавши куда.
"И мне", - кивнул Волкодав.
"Ты ранен был..." - забеспокоился Варох.
Венн кивнул: "Был".
В день, когда большой аррантский корабль принес вернувшихся
путешественников, он как раз доделывал крышу, Варох пропитывал маслом и
воском резную конскую голову, а Зуйко с друзьями прилаживали на заднюю часть
охлупня длинный мочальный хвост.
Волкодав все сделал, как надлежало. Сам, своими руками перенес в новую
избу юного Домового, решившего отселиться от батюшки. Станет Домовой
присматривать за жильем и людьми и со временем, заматерев, сделается похож
на хозяина дома. На кого?.. На Бароха? На Тилорна, чью свадьбу с Ниилит они
под этой крышей справляли? На самого Волкодава?..
Теперь, по прошествии месяцев, венн вспоминал избу, ждавшую его в
Беловодье, и пытался думать о ней: мой дом. Почему-то не получалось. Может
быть, оттого, что в той беловодской избе обитала совсем другая любовь. А его
дом, кажется, так навсегда и остался между лесистыми холмами, через Светынъ
от разоренного Людоедова замка, и жили в нем теперь чужие люди. Волкодав
знал, что прежняя душа удалилась оттуда и плыла впереди, маня его, как
мираж. В Беловодье он попробовал овеществить ее, но не совладал, удастся ли
когда-нибудь?..
Тропинка между кустами малины, утоптанная босыми ногами детей. Большой
пушистый пес, спящий на обогретом предвечерним солнцем крыльце. Женщина,
выходящая из дома с полотенцем в руках. Эта женщина прекрасна, потому что
любима. Он идет к ней, отряхивая стружки с ладоней, но никак не может
рассмотреть лица.
Пока он знает только, как она выглядела, когда ей было десять лет от
роду. Какой красотой наградят ее Боги, когда она подрастет?..
Виллы не могли долго следовать за кораблем, благословляя его парус
попутным ветром. Могучие симураны не любили открытых морских пространств,
где не сыщешь для отдыха даже голой скалы. Да и тучами над океаном
повелевали свои особые Силы: вторгаться в чужие пределы было вряд ли
разумно. Напоследок жених и невеста пригнали кудрявое белое облако, взбитое
ударами воздушных потоков. Облако промчалось над быстро бежавшей "косаткой",
облив ее веселым крупным дождем (Волкодав, зачитавшись, в очередной раз
утратил бдительность и не успел спрятать книгу в чехол - пришлось укрывать
ее под одеждой). Дождь как бы вымыл из воздуха последние запахи суши,
оставив пронзительно чистую, сверкающую голубизну. Нужна была вовсе обросшая
волосами душа, чтобы не возликовать при виде этого неба и густо-синих волн,
коронованных белыми шипящими гребнями. Потом ветер начал слабеть. Волкодав
проводил мысленным взором две крохотные черные точки, повернувшие в сторону
берега. Счастливо вам, безгрешные летуны. Пусть подольше обходит Вас злоба и
жестокость людей. Пусть ваше племя не возжелает спасения за Вратами и не
осиротит своим исходом сей мир, унеся с собой еще частицу добра...
Между тем Астамер, у которого больше не было повода переживать и
ругаться из-за "неправильного" ветра, опять выглядел недовольным. Начало
путешествия казалось ему уж слишком удачным. Если верны были Астамеровы
многолетние наблюдения, первый легкий успех обычно оказывался не к добру.
Вот и теперь: зря, что ли, тяжкой шапкой висела над северным краем небес
пологая стена облаков?.. С виду эти облака выглядели вполне безобидными, но
Астамер, родившийся на палубе корабля, слишком хорошо знал, какой шторм
может внезапно упасть с любого из его родных островов... Упасть - и загнать
неудачливое судно не то что в Аррантиаду, но прямиком в южный Нарлак или
даже в Халисун, где прибрежные жители издавна промышляют разграблением
кораблей, выброшенных на песчаные мели!..
Когда ветер скис окончательно и бодро катившиеся волны стали делаться
все более гладкими и ленивыми, Астамер велел прятать парус и отвязывать
весла.
Купить место на сегванской "косатке" - далеко не то же самое, что
оплатить проезд на аррантском торговом судне. Там путешествующий получает за
свои деньги клетушку в недрах пузатого трюма - и до конца плавания может
хоть совсем не выходить из нее на палубу, если нет желания и нужды. Никто не
погонит его на мачту убирать рвущийся из рук парус и не прикажет грести
тяжелым веслом. На "косатке" совсем иные обычаи. Место на "косатке" - это
скамья, расположенная поперек корабля, от срединного прохода до борта, и при
ней расстояние до следующей скамьи. Над головой - небо, за бортом - близкая
вода. На каждое место положено четыре крепких руки. Так что думай как
следует, прежде чем отправляться за море вместе с сегванами. Если не
годишься грести - "вращать весла", как выражаются мореплаватели, - ищи себе
другое судно и других попутчиков, таких же изнеженных и мягкотелых.
- Приличные люди вообще-то нанимают гребцов и деньги им платят, -
вполголоса ворчал Эврих, просовывая длинное еловое весло в гребной люк и
устраивая ладони на рукояти. - А мы за свои кровные еще и работай, как
каторжники!..
- Не болтай попусту, голоногий! - тут же оглянулся с соседней скамьи
широкоплечий Левзик. - Это только вы, нечестивые арранты, сажаете на весла
прикованных каторжников, потому что сами уже ни на что не способны. А мы,
свободные мореходы, от века освобождаем раба, причастившегося священной
работы!
- Освобождали когда-то, - бесстрашно фыркнул Эврих. - Лет этак двести
назад!
Волкодав безо всякого одобрения слушал их разговор. Про таких, как
Эврих, в его племени говорили, что он ради красного словца не пожалеет мать
и отца. Лихой и дерзкий язык уже не впервые грозил довести Эвриха до беды,
но грамотей все не унимался. Волкодав только вздохнул, когда сегван повел
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг