Но это было и всё, на что хватило Серого Пса. Волк с Бичетой,
раздосадованные гибелью Линобата (а кто поручится - возможно, даже отчасти
напуганные) окончательно сшибли венна с ног и больше не давали подняться.
Один из летучих зверьков, крупный чёрный самец, вдруг яростно завизжал и
понёсся, щеря острые зубы, Волку в лицо. Тот от неожиданности шарахнулся, и
кнут, предназначенный Серому Псу, гулко хлопнул в воздухе. Молодой, быстрый на
руку надсмотрщик часто развлекался, пробуя сбить летящую мышь, но зверьки
неизменно оказывались слишком проворны. Случайности было угодно впервые верно
направить его руку только теперь. Воинственный визг сменился криком боли: не в
меру отважный летун жалко кувырнулся в воздухе, шлёпнулся на пол... и с
проворством отчаяния юркнул под неловко вывернутое плечо уже неподвижного
венна.
Волк, выругавшись, замахнулся было опять, но Бичета остановил его:
- Хватит! Сбегай-ка лучше, Церагата сюда позови!
На свете всё-таки не без добрых людей. Робкий и бессловесный
раб-подметальщик, что мыл полы в жилищах, надсмотрщиков, самым дерзновенным
образом растолкал крепко спавшего Гвалиора:
- Господин, господин мой!.. Что-то случилось! Все бегут на семнадцатый
нижний, где вороты...
Мальчик не обманул. Все не все, но многие действительно бежали на
семнадцатый уровень. И обвал, накрывший целый штрек, в торопливых разговорах
поминали как нечто сугубо второстепенное. Ну да, там убило надсмотрщика. Жаль
парня, конечно. Но что поделаешь, если Белый Каменотёс не захотел подпустить
проходчиков к жиле!.. Под землёй бывает по-всякому - и погибший понимал, на что
шёл, когда нанимался сюда...
А вот когда каторжник проламывает надсмотрщику голову цепью - это случай
особый. Это убийство. Это почти наверняка - казнь.
Когда Гвалиор, движимый очень нехорошим предчувствием, скатился с
последней лестницы и вбежал под высокие своды пещеры на семнадцатом уровне, он
сразу увидел, что одно из колёс - ТО САМОЕ колесо - замерло в неподвижности.
Вокруг ямы горели факелы и столпилось довольно много народа. Молодой нардарец
не помнил, как протолкался к самому краю...
Он сразу понял: предчувствие не обмануло. Только всё оказалось намного
хуже, чем он себе представлял. Тиргей лежал под стеной - бесформенная груда
скомканного тряпья, когда-то бывшая человеком. Неестественно повёрнутую голову
ореолом окружали волосы, разметавшиеся по камню, - старчески редкие, почти
совсем седые... и прямые, точно солома.
В двух шагах от арранта скорчился Серый Пёс. Окровавленный до такой
степени, словно его поливали чем-то красным из большого ведра. Цепи протянулись
по полу, как издохшие змеи. Их венчали тяжёлые костыли, с мясом выдранные из
бревна. С венна не сводил глаз надсмотрщик Волк, кнут у него в руке нетерпеливо
и влажно подрагивал, переливаясь в факельном свете: ну-ка, мол, попробуй
шевельнись! Ну-ка!.. Ужо я тебе!.. Серый Пёс не шевелился. Не потому, что
боялся Волка, просто его дух витал далеко от располосованного тела и не спешил
водворяться назад. Старший назиратель Церагат стоял около остановленного ворота
и едва заметно качал головой, оглядывая развороченные, ощетинившиеся занозами
дыры в бревне рычага. Только этого, мол, ко всем прочим заботам мне не
хватало!..
Гвалиор оттолкнул какого-то зеваку-вольнонаёмного и спрыгнул вниз, в яму,
как раз в тот момент, когда Церагат, кончив созерцать бревно, повернулся и
кивнул на неподвижного венна, негромко приказав:
- Этого распять.
Волк сунул кнут за пояс и с видимым предвкушением изготовился было тащить
Пса за ноги, но Гвалиор успел преградить ему путь:
- Погоди.
Молодой надсмотрщик зло оскалился, но он был рабом, а нардарец -
свободным, и Волк был вынужден отступить.
Старший назиратель недовольно повернулся к ним:
- Что такое? Я приказал... Гвалиор хмуро ответил:
- Эти двое спасли мне жизнь, Церагат. Я обязан им кое-чем. Один из них уже
погиб. Не убивай хотя бы второго.
- Не ослышался ли я, парень? Ты просишь за раба, убившего одного из
надсмотрщиков? Да ты знаешь хоть, что этот дикарь Линобату голову проломил?..
Люди, столпившиеся по краю ямы, недовольно загудели. Многих из них Гвалиор
знал, кое-кого считал своими друзьями. По крайней мере, с очередного заработка
вместе грели душу за фляжкой вина... При мысли, что многие забудут теперь его
имя, а на пирушку уже точно больше не позовут, к сердцу подступил холодок. Он
напомнил себе: в Бездонный Колодец никто из этих друзей-собутыльников за ним
почему-то не бросился. Полезли венн и аррант. "Да. Но они пеклись о тебе, как о
родном, только потому, что за тебя живого им обещали свободу. И ты с ними давно
расплатился. Сколько подкармливал..." Вслух он сказал:
- Венн оттолкнул меня, когда я должен был погибнуть под камнем. Помнишь,
он со сломанными рёбрами назад вылез? Это тогда и произошло. А Линобат был
таким же рабом, как и он. И надсмотрщиком - никудышным!
- А это имеет значение? - нехорошо сощурился Церагат. - Кто-то будет
решать, плох надсмотрщик или хорош, и позволит рабам нападать? Уж не ты ли
взялся об этом судить?
- Нет. Но Линобат остался должен мне двадцать лауров. Для меня это немалые
деньги. Он выпросил их у меня почти год назад, поклявшись, что отдаст через три
дня. А без венна я бы в Колодце... двадцать раз погиб. И если для тебя долг
перед рабом так же ничтожен, как и данное ему слово, то я тебе вот что скажу. Я
предлагаю КУПИТЬ у тебя его жизнь. Я дам за Линобата цену, которую ты назовёшь.
И буду оплачивать содержание венна, пока он не поправится или не умрёт... -
Второе было гораздо вероятнее. - Вычти эти деньги из моего заработка. Если не
хватит, я буду работать в долг...
Но не вели казнить его, Церагат. Эта казнь тебе только встанет в убыток.
Старший назиратель насмешливо подбоченился:
- Год работы бесплатно, Гвалиор. За всё про всё. Даже если твой венн
сдохнет прямо здесь и сейчас. Ну как? Не велика цена? Целый год, а? За
облезлого Пса-то? Идёт?..
Внутренне нардарец покачнулся и застонал. Но внешне ухитрился остаться
невозмутимо спокойным. Когда-то более опытные надсмотрщики учили его оставлять
смущение и страх при себе, ни в коем случае не показывая рабам: "Это звери,
сынок... Чуть попяться - сожрут!" Кто мог знать, где и как пригодится усвоенная
наука!
И Гвалиор сказал:
- Год жизни прочь, но без венна не было бы у меня и этого года. Так что -
идёт, Церагат. Цена справедливая!
- Куплено, - кивнул Церагат. С края ямы в нардарца ударил оглушительный
смех. Старший назиратель повелительно вскинул руку: - Венна не трогать!..
Волк очень неохотно спрятал кнут и с ворчанием подался прочь. Слово
старшего назирателя на руднике было законом, против которого даже он, дерзкий,
не решался идти.
Церагат подозвал работников и ткнул пальцем через плечо, указывая на
медленно стынущие останки Тиргея:
- А эту падаль - в отвал.
Несчастный Тиргей всё-таки не ошибся в расчётах: наверху стояло
действительно лето.
В Самоцветные горы приходили караваны и привозили самых разных людей.
Рабов и свободных...
Однажды в рудниках появились Ученики Близнецов. Им не было нужды
пристраиваться к купеческим караванам. Жрецы располагали достаточными
богатствами, чтобы снаряжать свои собственные. И даже более. Почти каждый год
они выкупали на свободу сколько-то единоверцев.
Золотом или дорогими каменьями хозяев самоцветного прииска удивить было
трудно, но Ученики привозили нечто гораздо более ценное. Невзрачные с виду,
крохотные серенькие кристаллы. Знающие люди воскуряли их на особых жаровнях.
Или растворяли в больших чашах вина - и на сутки-двое погружались в
блаженство... Слух о приезде жрецов мгновенно распространился по подземельям.
Все, кто мог, кинулись расспрашивать почитателей Близнецов об их поклонении.
Иные, не скупясь, учили друзей священным знакам своей веры и тому, как
следовало отвечать на вопрос: "Почему, признавая Единого, мы молимся
Близнецам?" Другие, наоборот, отмалчивались. Вдруг жрецы выкупят обманщиков, а
истинно верующих освободить уже не смогут?..
Серый Пёс знать не знал о переполохе в пещерах. К вороту - их с Тиргеем
вороту - давно приковали двух других бедолаг, чем-то провинившихся в общем
забое. Они крутили тяжеленный рычаг, без конца переругиваясь: обоим казалось,
будто напарник ленился и ловчил. Ворот отсчитывал десятки и сотни вра- щений,
снова и снова проплывая над венном, но тот вряд ли видел его, даже когда
открывал ненадолго глаза. Он зыбко плыл между жизнью и смертью, и надсмотрщик
не знал, стоило ли тратить на него ежедневную чашку воды. Серый Пёс лежал
запоротый по сути насмерть, вновь приняв наказание, которого не положено
выдерживать человеку. Только рядом больше не было Мхабра, готового поделиться
собственной жизнью. А год, откроенный у Гвалиора, исчислялся всего лишь
деньгами. Их не перельёшь в жилы друга, не вдохнёшь в сердце, готовое замереть
навсегда...
Жрец - сегван по имени Хономер - пришёл в сопровождении Волка, которому
было поручено водить его по пещерам. Серый Пёс не сразу заметил их, потому что
перед ним шествовали вереницы черно-багровых теней, торжественно низвергавшиеся
в мерцающую черно-багровую бездну. Волк ткнул его черенком копья, и раб
медленно повернул голову.
Все почему-то уверены, будто жрецы - это непременно седобородые старцы с
глазами, в которых тлеет нездешнее пламя. Ну, с пламенем всё было в порядке, но
Хономер оказался на удивление молод. Старше Серого Пса, но заметно моложе
несчастного Тиргея, не достигшего аррантского возраста зрелости. Тем не менее
двуцветное одеяние Ученика (половина алая, половина зелёная - в память о Путях
божественных Братьев) отливало яркими красками: признак немалого сана. Он
внимательно посмотрел на раба... Того ослепил близко поднесённый факел, и он
устало опустил веки. Жрецу показалось, будто возле по крытого струпьями плеча
шевельнулись лохмотья, и оттуда на миг выглянули два крохотных светящихся
глаза. Впрочем, это, скорее всего, блеснули при огне осколки руды...
- Святы Близнецы, чтимые в трёх мирах! - раздельно проговорил Хономер.
Волк предупреждал его, что полумёртвый каторжник был диким язычником. Серый Пёс
действительно довольно долго молчал. Но потом всё же ответил:
- И Отец Их, Предвечный и Нерождённый... Он хорошо помнил, как
приветствовали друг друга Ученики Близнецов. Старик, долго живший в доме рода,
всегда радовался, когда веннские дети здоровались с ним словами его веры...
Волк молча стоял за спиной Хономера, похлопывая свёрнутым кнутом по
ладони.
- Нет Богов, кроме Близнецов и Отца Их, Предвечного и Нерождённого! -
провозгласил жрец.
Много лет спустя Серый Пёс с неохотой и стыдом вспоминал охватившее его
искушение и миг колебания, который - из песни слова не выкинешь - всё-таки был.
Сказать, что свобода и жизнь властно манили его, - значит ничего не сказать. У
него было дело, которое он обязательно должен был сделать, прежде чем умереть.
Долг, который следовало непременно отдать.
Ради этого стоило пойти на обман. Да какой там обман - всего-то вытолкнуть
из себя два слова неправды. И кто осудил бы его за такую неправду?..
"Нет".
- Я молюсь своим Богам... - выговорил он медленно. И тяжело закашлялся,
уткнувшись лицом в пол. Страшный рудничный кашель, сжёгший Мхабра, Тиргея и
тысячи других, наконец-то достал и его.
- Догнивай же в мерзости, ничтожный язычник! - Ладонь жреца вычертила
между ними в воздухе священное знамя - Разделённый Круг. Надсмотрщики видели,
как, освобождая единоверцев, брат Хономер сам промывал гнусные нарывы и
перевязывал раны. Но от язычника он отошёл, брезгливо подхватив полы
двуцветного одеяния. Волк молча удалился следом за ним.
Первые несколько месяцев Гвалиору казалось, что год, назначенный
Церагатом, не истечёт никогда. Над ним подтрунивали, без конца измеряя
оставшийся срок то в кружках пива, не выпитых нардарцем, то в непотребных
девках, которых он мог бы купить на свой так глупо упущенный заработок. Гвалиор
от этих насмешек поначалу зверел, потом заставил себя хохотать вместе с
другими, и острословам очень скоро стало неинтересно его поддевать. Седмицы,
как по волшебству, сразу побежали быстрее. Когда однажды он спохватился -
оказалось, что год истёк накануне.
И в тот же день всё кончилось. Действительно - ВСЁ.
Причём далеко не так, как он себе представлял.
...Пещера. Дымный чад факелов. Крылатые тени, мечущиеся под потолком.
Косматая, позвякивающая кандалами толпа... Вереницу рабов вели через подземный
зал с высокими белёсыми стенами, тот, где когда-то трудился Горбатый Рудокоп и
была святая площадка. Гвалиор очень не любил, когда ему приходилось
сопровождать невольников через эту пещеру, но, как выразились бы у него дома,
"судьба придёт - под лавкой найдёт". По краю площадки, забавляясь послушно
вьющимся кнутом, прохаживался надсмотрщик по прозвищу Волк.
- Эй, крысоеды! - крикнул он с вызовом. - Ну что, хочет кто-нибудь на
свободу?
- Скажите этому посрамлению его рода... - сейчас же отозвался из глубины
толпы низкий, сдавленный голос. - Я!!!
У Гвалиора похолодело на сердце. "Я не смог уберечь Тиргея. А теперь
потеряю ещё и тебя... Священный Огонь! За что?.."
Говорил молодой раб, которого считали необыкновенно опасным и всё время
держали на одиночных работах, да притом в укороченных кандалах, чтобы не мог ни
замахнуться, ни как следует шагнуть. Он и теперь, в первый раз за полгода, шёл
в общей веренице только потому, что его переводили в новый забой.
А на плече у него сидела большая летучая мышь. С крылом, некогда
разорванным ударом кнута.
- Ты? - с притворным удивлением сказал невольнику Волк. - Давненько я тебя
не видал! Стало быть, ещё не подох?
Серый Пёс ничего ему не ответил, потому что обычай его народа не велел
разговаривать с врагом, которого собираешься убивать, а Гвалиор неожиданно
рассмотрел на другой стороне площадки стоявшего там Церагата. Старший
назиратель чему-то слегка улыбался - удовлетворённо, уверенно. Тогда
окончательно похолодевший нардарец понял, что появление Волка и вызов,
брошенный им в толпу, - всё это было далеко не случайно. И далеко не случайно
произошло именно сегодня. На другой день по окончании оговорённого срока...
Церагат держал слово, данное свободному. Но держал присущим лишь ему
способом...
Между тем поединок обещал стать достопамятным зрелищем. Оба были веннами,
а венны славились как неукротимые воины, даже и с голыми руками способные
натворить дел. Кое-кто знал, что этих двоих в своё время привёз на рудник один
и тот же торговец рабами, Ксоо Тарким, и поначалу они очень дружили. Потом,
правда, их пути разошлись... Семь лет спустя в круге факельного света стояло
двое врагов. Двое молодых мужчин, оба невольники. Серый Пёс, год тому назад
замученный насмерть и всё-таки выживший. И Волк, его палач... Пугливо
косившийся работник расковал Серого Пса. Сначала он освободил ему ноги, потом
потянулся к ошейнику, но тут же, вскрикнув, отдёрнул руку: Нелетучий Мыш цапнул
его за палец острыми, как иголки, зубами. Из толпы рабов послышался злорадный
хохот и замечания сразу на нескольких языках:
- Пониже, пониже его укуси, маленький мститель...
- Нас калёным клеймом метил, а сам визжит, как недорезанный поросёнок!..
И кто-то уже подначивал:
- Покажи ему, Серый Пёс, покажи... Но Серый Пёс не стал обращать внимания
на такую мелочь, как рудничный холуй, по ошибке именовавшийся кузнецом. Он
накрыл ладонью злобно шипевшего Мыша, и работник снял с него ошейник, а потом,
в самую последнюю очередь, освободил руки. И скорее убрался в сторонку,
обсасывая прокушенный палец. Серый Пёс повёл плечами, заново пробуя собственное
тело, отвыкшее от свободных движений. И шагнул вперёд. Волк ждал его, держа в
правой руке верный кнут, а в левой - длинный кинжал с острым лезвием, плавно
сбегавшим от рукояти к гранёному, как шило, острию. И тем и другим оружием Волк
владел очень, очень неплохо. В чём неоднократно убеждались и каторжники, и
другие надсмотрщики, все, у кого хватало дерзости или глупости с ним
повздорить.
- Ну? - сказал он, пошевеливая кнутом. - Иди сюда.
Он был сыт и силён, этот Волк. Сыт, силён, ловок и уверен в себе. Серый
Пёс стоял перед ним, немного пригнувшись, и не сводил с него взгляда. "Не
смотри на руку противника, - когда-то поучал его Мхабр, вождь сехаба. - Это
всего лишь часть, зависящая от целого. Не смотри ему и в глаза: они могут
завлечь тебя и обмануть. Направь свой взгляд на Средоточие, где рождается и
умирает любое движение..."
Толпа кандальников замерла. Было слышно, как где-то в углу капала с
потолка сочащаяся вода.
Все ждали: вот сейчас кнут Волка метнётся лоснящимся извивом, словно
охотящаяся гадюка, резанёт соперника по глазам... Вышло иначе. Волк
стремительно подался вперёд, выбрасывая перед собой руку с кинжалом, нацеленным
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг