континенте будет сидеть глубоко в недрах горы, блаженно прижимаясь спиной к
стене пещеры, нагретой подземным пожаром, будет бояться этого пожара и в то же
время радоваться даруемому им теплу...
Серый Пёс уже нырнул на разведку в лаз-шкуродёр, и Гвалиор сидел на
корточках возле узкой дыры, стараясь расслышать, жив ли он ещё там, внутри. Что
будет, если ход окажется завален? Или раскалён до такой степени, что сквозь
него окажется невозможно проникнуть? А если венн вовсе застрянет посередине,
зажатый сдвинувшимися камнями?..
Другого лаза в пещеру, где стоял окаменевший лес, не было.
"Во имя страсти Морского Хозяина, коей не нашлось в этом мире преград!.. -
молча взмолился Тиргей. - Боги Небесной Горы, взываю!.. О молнии Тучегонителя,
укротите это опасное пламя... Ты, Белый Каменотёс, и ты, Горбатый Рудокоп...
Если вы вправду некогда вершили свои жизни здесь, под землёй, - помогите
прошедшим по вашему следу..."
Был ли это звон, всё ещё стоявший в ушах, или внутри стены действительно
отозвался певучий удар стали о камень?..
Косматая голова венна возникла в отверстии так неожиданно, что Гвалиор
отшатнулся.
- Как там? Что?.. Там можно пройти?.. "Внутри лаза развернуться нельзя, -
подумал Тиргей. - Значит, он вышел с той стороны. И возвратился. Поистине
благодарю Тебя, Вседержитель..."
Серый Пёс мельком покосился на рдеющую полосу и только бросил:
- Быстрее!..
Тиргей зашевелился возле стены. "Нет, это не для меня. Я же не смогу. Я
задохнусь или застряну. И они не сумеют вытащить меня на верёвке, как из
пропасти Рамауры. Чего ради им снова подставлять собственные головы, спасая
мою?.. Я останусь здесь. Кинжал Харгелла всё ещё у меня, так что заживо гореть
не придётся..."
Тут Пёс взял арранта за плечи и довольно крепко встряхнул. Тиргей поднял
голову и недоумённо моргнул: ему показалось, будто глаза венна светились в
полумраке пещеры. Двумя зеленоватыми звериными огоньками, совсем не похожими на
отражения багрового света, испускаемого раскалённой стеной. И вообще он до того
смахивал на большую взъерошенную собаку, что Тиргею сделалось не по себе.
Всё-таки прав был мудрец Тагиол Аррский, утверждавший, что самые необычные
верования на чём-то да зиждутся...
- Ты пойдёшь первым! - прошипел венн, и аррант увидел у него на руках
свежие волдыри. Видно, внутри лаза впрямь было горячо.
- Я?.. Почему?
- Ты. Потому что я так сказал. - Серый Пёс не улыбнулся, а скорее
ощерился. У него недоставало переднего зуба, что делало оскал весьма нехорошим.
- Мы поползём следом, и если ты застрянешь, погибнем все!
Тиргей невольно вспомнил, как испугался этого человека, когда перед
походом с них сбивали оковы. А потом слушался его, не прекословя. "Мне тридцать
два года, - подумал он с некоторой даже обидой. - Я видел мир, меня уже
называли учёным и прочили великое будущее... А ему, варвару этому, -
исполнилось ли семнадцать?.." Аррант сделал усилие и поднялся, тщетно пытаясь
сморгнуть чёрные точки, плававшие перед глазами. Разогнать их не удавалось, и
он понял, что впитавшаяся в кости усталость была ни при чём. У него в самом
деле что-то происходило с глазами. "Я что, слепну?.." Но даже и об этом
раздумывать сразу стало некогда: прямо перед ним оказалось входное отверстие
лаза. Он мог бы поклясться высохшими морями, что за время похода к мёртвому
озеру эта дыра сделалась в два раза уже... Беда только, его клятвы никого не
интересовали. Аррант ещё продолжал внутренне ужасаться, а голова и вытянутая
рука уже ввинчивались в шкуродёр, и ноги привычно искали опору, чтобы
протолкнуть извивающееся тело дальше вперёд...
Глыба, несколько дней назад показавшаяся ему горячей, была теперь попросту
раскалена, словно печной свод. И на прежнем месте её, судя по всему, удерживал
лишь камень, подсунутый Псом. Годы назад, ещё в доме столичного Управителя,
Тиргей однажды случайно заглянул на кухню и увидел, как повара готовили рыбное
блюдо. Так вот, ради достижения особого вкуса мелкие осетры должны были
оказаться на сковородке хотя и выпотрошенными, но ещё живыми. Приглашённый в
тот день к обеду, он отказался, сославшись на нездоровье... "Я думал, будто
понимаю страдания несчастных рыбёшек. Глупец!.. Я начинаю приближаться к
подобию понимания только теперь..."
Тиргею понадобилось отчаянное напряжение воли, чтобы преодолеть затопившие
разум ужас и боль и заставить-таки себя втиснуться, обдирая кожу, под пышущую
жаром плиту. "Венн выше меня ростом. И шире в плечах. Но он смог проползти.
Значит, и я..."
Ему казалось, его таки всунули головой в печь, и он извивался и бился в
ней целую вечность. "Если я застряну, то погублю всех..." Палящий огонь
сместился к ногам, потом вовсе отодвинулся прочь. Спёртый, вонючий воздух, в
котором еле тлел налобный светильник, показался напоённым благословенной
прохладой. "О дивные струи подземных водопадов! Как можно было роптать на
судьбу и не радоваться вашим объятиям!.." Тиргей страстно хотел подарить себе
мгновение отдыха, но не решался, понимая, что потом заставить себя сдвинуться с
места будет труднее, чем просто продолжать ползти. "Я не имею права
остановиться..." И он полз. "Только не застрять..." Выворачивая колени и локти.
"Не то все вместе со мной..." Заставляя хребет гнуться так, как ему не положено
от природы...
...Пока не выкатился в пространство обширной пещеры и слабенький луч
фонарика не озарил древесную кору прямо у него перед лицом. Каменную кору
дерева, занесённого или заваленного десятки столетий назад... Аррант стал
гладить его, содрогаясь всем телом. Он судорожно, со всхлипом, дышал, ему
казалось - вот-вот зарыдает, но слез не было. Наверное, все высохли от
невыносимой жары.
Гвалиор и Пёс вывалились из шкуродёра следом за ним - такие же измученные,
ободранные и в волдырях, но живые. Оба подползли к Тиргею на четвереньках.
Гвалиор хотел что-то сказать, Пёс же настороженно оглянулся, и тут по другую
сторону лаза раздался чудовищный стон, от которого подвинулась твердь под
ногами. В пещере, оставленной походниками, что-то с ужасающим скрежетом
расползалось и рушилось. Содрогания камня говорили о нарастающем напряжении.
Вот оно достигло предела... и глухой рокот оборвался страшным свистящим ударом.
Из шкуродёра, по которому только что проползло трое людей, с громким
фырканьем вырвался длинный факел огня. Он метнул по стенам непроглядные тени,
разом осветив каменный лес. Тиргей увидел совсем близко перед лицом кору
древней сосны - она казалась бы живой, если бы не была такой белёсой. Озарилась
и ярко блеснула даже бледно-жёлтая бусина застывшей смолы с замурованным в ней
маленьким муравьем... Рваный язык пламени лизнул сапоги нардарца - тот
испуганно вскрикнул и с необыкновенным проворством, каким одаряет только
неожиданная опасность, перекатился подальше от пламени. Дохнуло. удушливым
жаром - и факел опал, померк, втянулся обратно в лаз... БЫВШИЙ лаз, навсегда
запечатанный подземным огнём. Никто больше не проникнет в отвесную пропасть, не
поклонится костям Рамауры и Кракелея, не залюбуется смертоносной голубизной
дышащего озера... Остался рассыпанный по полу сноп догорающих искр, да в глазах
у людей - медленно гаснущие отражения пламени-После вспышки огненно-яркого
света пещеру вновь затопила кромешная темнота. И в этой темноте Серый Пёс вдруг
прыгнул прямое с места, даже не поднимаясь. Он сшиб и отбросил начавшего
вставать Гвалиора. Одновременно с его прыжком где-то возле потолка прозвучал
резкий хруст, и вниз с тяжёлым шумом и треском полетели обломки.
Окаменевшее дерево, чью кору Тиргей несколько мгновений назад готов был с
благодарностью целовать, не выдержало сотрясений, нарушивших его тысячелетний
покой. Толстый сук, засохший, ещё когда на соседних ветвях зеленели листья и
хвоя, обломился у основания. И рухнул, раскалываясь на лету. Куски бело-серого
ногата, за которые мастера-камнерезы отдали бы немалые деньги, с порядочной
высоты грохнули о неровный каменный пол и разлетелись вдребезги. Они посекли
кору "своего" дерева, добавив к её природным неровностям новые шрамы. Свистнули
над головой Тиргея и осыпались, громко стуча по кожаной куртке Гвалиора,
залубеневшей от жара.
- Где ты там, венн? - тревожно позвал молодой надсмотрщик, когда всё
успокоилось и судороги недр прекратились. - Живой?
Пёс не сразу, но всё-таки отозвался из темноты:
- Живой...
Голос у него был осипший и сдавленный. Тиргей приподнялся на локтях и
крутил во все стороны головой, пока не нащупал его лучом налобного фонарика.
Венн, с пегим от пыли, копоти и свежих порезов лицом, сидел под деревом на
полу, неестественно перекосив плечи, и прижимал к рёбрам левую руку. Правая у
него, похоже, не действовала.
- Тебе больно, Пёс? Больно?.. Отвечать не хотелось, но в голосе Тиргея
слышалась искренняя забота, и венн буркнул:
- Может, и больно...
На самом деле было терпимо, если не двигаться. Если же двигаться...
"О-ох!.." Гвалиор с аррантом тщательно вправили куски перебитой ключицы и туго
запеленали рёбра разорванной рубашкой надсмотрщика, но любая попытка
шевельнуться всё равно отдавалась мерзкой, парализующей болью, от которой
начинало останавливаться дыхание. Серый Пёс не впервые ломал кости и знал, что
начальные несколько суток, пока заживление ещё не вступило в свои права, -
самые трудные. Вот только никто ему здесь, в Бездонном Колодце, эти несколько
суток не даст. И без того на исходе запасы сухарей и воды (они пили из потока,
но где он теперь, этот поток!) и масла для светильников - из двух ныне зажигали
только один, с уцелевшим стеклом, потому что на него масла шло меньше. Одно
добро - стена, в которой остался заваленный лаз, грелась весьма ощутимо, и в
пещере было тепло-Серый Пёс лежал в темноте, раздумывал, как быть, и слушал
тихий разговор Тиргея с Гвалиором.
- Ты теперь как? Уедешь к себе в Аррантиаду или здесь останешься,
вольнонаёмным?
- Уеду, конечно. У меня там брат и родители, и я уже пятый год гадаю, что
с ними сталось...
- Ты из богатой семьи?
- Нет, что ты. Мой отец и старший брат мостили дороги... - Тиргей
вздохнул. - И до сих пор мостят, если Боги Небесной Горы к ним хоть
сколько-нибудь благосклонны...
- А помнится, ты рассказывал, как тебя сопровождал раб.
- Я не мог никого уговорить пойти со мной в Драконовы пещеры, которые
молва населила чудовищными змеями. Пришлось потратиться на раба... - Аррант
тихо засмеялся, смех перешёл в кашель, весьма не понравившийся Псу, но Тиргей
справился и докончил: - ...каковой раб, на моё счастье, был чужестранцем и
знать не знал о заблуждении суеверных.
- Мне тоже кое-что рассказывали про Самоцветные горы, когда я сюда
собирался, - хмыкнул в ответ Гвалиор. - Чего только я тогда ни наслушался! Вот
уж где, мол, сущее гнездилище всяческой нечисти...
"Правильно говорили", - угрюмо подумал Пёс, но вслух ничего не сказал.
- Будто бы тёмная звезда, с которой началась Пожирающая Ночь, ударила
прямо сюда, - продолжал Гвалиор. - А горы, стало быть, вроде как шрам от удара.
И где-то здесь под землёй живут чужие Боги. Они только ждут, чтобы люди прорыли
ход поглубже и выпустили Их наружу, в наш мир. А драгоценные камни - приманка,
которую Они повсюду рассыпали!
"И это правильно, - снова промолчал Пёс. - У нас Самоцветные горы называют
Железными, потому что ими заперто Зло..."
- Вряд ли стоит удивляться подобным рассказам, - вздохнул Тиргей. -
Драконовы пещеры тоже называются так потому, что в незапамятные времена там
якобы жил огнедышащий дракон. А нынешние змеи, которых все так боятся, в глазах
людей суть его измельчавшие правнуки. Дракон утаскивал в подземелье людей. В
основном красивых девушек, конечно...
Гвалиор неразборчиво пробормотал что-то о красивых девушках, которые
именно этого и заслуживают.
- И ты знаешь, что оказалось на самом деле? - вновь зазвучал в темноте
голос Тиргея. - В старину Аррантиада состояла из множества городов-государств,
воевавших друг с другом. Сильные постепенно завоевали слабых, и в конце концов
державу возглавил единый Царь-Солнце... Так вот, пока это происходило,
совершались жестокости, перед которыми меркнут даже зверства вашей Последней
войны. Там, в пещерах, стойко оборонялось войско и всё население маленького
города Феда, чьи развалины ещё можно видеть неподалёку. Захватчики два месяца
не могли их выбить оттуда. Тогда они завалили все входы, какие нашли, и
большими мехами стали нагнетать дым. Я обнаружил под землёй огромные груды
костей... Люди лежали вповалку - мужчины в доспехах, женщины, которых ОНИ не
смогли защитить... дети, ещё сжимавшие в руках игрушки... Когда я их обнаружил,
я поспешил в библиотеку и прочёл в старинных хрониках то, что сейчас
рассказываю тебе. Да, друг мой... Я немало времени провёл под землей, движимый
сперва любопытством учёного, а теперь - палкой надсмотрщика... Но, во имя
бороды Вседержителя, завившейся кольцами после поцелуя Прекраснейшей! В своих
странствиях ни на земле, ни под землёй я не встречал существ более страшных,
чем мы, люди...
"Вот это правда святая". Серый Пёс пошевелился, одолел дурнотную слабость
и поднялся на ноги.
- Ты, - сказал он Гвалиору, - я знаю, ещё хранишь свой кнут. Ударь меня
им.
- Что?.. - опешил нардарец. - Тебя? Зачем?..
- Просто ударь.
- Нет, я не могу! Ты - мой друг, и ты теперь свободный человек... Ну, то
есть будешь свободным, когда мы выберемся отсюда...
Пёс усмехнулся:
- Такого, кто меня называет рабом, я и просить бы не стал.
- Ты что!.. - забеспокоился аррант. - Разбередишь себе всё!..
Пёс только покосился на него и ничего не сказал.
Гвалиор пожал плечами, неохотно встал, размотал плотно увязанный кнут и
замахнулся. Он хотел достать Пса несильно и не больно, просто по сапогам.
Ничего не получилось. Едва его рука и плечо пошли назад, чтобы дать длинному
ремню должный разгон, - венн то ли шагнул, то ли прыгнул вперёд, и его пальцы
коснулись горла надсмотрщика. Гвалиор близко заглянул в его глаза, вздрогнул и
понял, что увидел в них чью-то смерть. А Серый Пёс отошёл на прежнее расстояние
и потребовал:
- Ударь ещё.
На сей раз Гвалиор сосредоточился, поняв, что от него требуется, и кнут
свистнул со всей стремительностью, на какую опытный надсмотрщик был способен.
Конец ремня громко щёлкнул, взвиваясь над полом... но этот удар, как и первый,
пропал вхолостую: Пёс снова успел сделать движение ещё во время замаха. Его
пальцы несильно ткнулись в шею нардарца. Тиргей с большим неодобрением следил
за происходившим. Потом отвернулся и гулко закашлял в кулак. Гвалиор тщательно
свернул своё оружие и сказал:
- Мне говорили, я ловок с кнутом. Не знаю, право же, что у тебя на уме, но
тебе, наверное, следует знать... Волк бьёт быстрее меня. Гораздо быстрее...
Венн хмуро посмотрел на надсмотрщика. Потом на арранта. Плечо и рёбра
сводила беспощадная боль. Гвалиор сел на подостланную куртку и сказал арранту,
продолжая прерванный разговор:
- Если окажется, что Тарким уже уехал, придётся-таки тебе поработать здесь
вольнонаёмным. Новый караван придёт только будущим летом!
- Как это уедет? - забеспокоился Тиргей. - Тарким?.. Я же видел его, он
очень беспокоился о твоей судьбе! И Харгелл... он ведь дядя тебе... Даже кинжал
мне дал...
- Дядя-то дядя, - пожал плечами Гвалиор. - А перевалы как заметёт - тут и
плакали все барыши и его, и Таркима. То есть я не знаю, конечно... Но на то,
что они меня дожидаются, я бы свой заработок не поставил. И ты, если вдруг что,
сильно-то не печалься. Вольным тут, сам знаешь, неплохо живётся. За зиму ещё и
денег накопишь, пригодятся небось...
Тиргей тихо ответил:
- Я бы лучше всё-таки сразу уехал. И снова закашлялся, а потом никак не
мог успокоить дыхание. Серый Пёс слишком хорошо помнил людей, у которых
начинались приступы такого вот обессиливающего, неудержимого кашля. Он слышал,
будто человека ещё можно спасти, если перехватить болезнь в самом начале. И
нужно-то для этого немногое. Воздух, не осквернённый затхлой сыростью
подземелий. Солнце. Добрая пища. То есть - свобода. Он тяжело поднялся:
- Хватит здесь сидеть. Идти надо. Гвалиор поставил на ноги Тиргея и почти
весело спросил венна:
- А ты, Пёс? Тоже сразу уедешь? Венн молча кивнул, но потом сообразил, что
другие не так хорошо видели в темноте, и отозвался:
- Да.
- Врага своего пойдёшь убивать?.. "Да. Только сперва я наведаюсь в
Саккарем и узнаю, что сталось с семьёй горшечника Кернгорма по прозвищу
Должник. И в халисунскую столицу Гарната-кат, где, может быть, ещё живёт мать
Каттая..."
Но это была очень длинная речь, и Серый Пёс ответил коротко:
- Да.
В узкую гладкую дыру, неизвестно какой силой проточенную сквозь толщу
чёрного радужника, Гвалиор пошёл первым. Двое рабов всё-таки не слишком
доверяли Церагату и прочим надсмотрщикам и сочли за лучшее пустить нардарца
вперёд. За Гвалиором двинулся" Тиргей. Аррант неуверенно подошёл ко входному
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг