итальянцу договориться со своим инстинктом самосохранения, который что-то вопил
об угрозе разорения и смертельной опасности со стороны Валентайна.
Во-первых, он обожал красивые решения, и его восхищало то, как его
противник ведет свою партию. Никто из подчиненных не мог до сих пор с
уверенностью сказать, что происходит, и это было гарантией того, что Валентайн
не сможет обвинить его в безответственности, если произойдет что-то
непредвиденное. Только Лоренцо понимал, что происходит, точнее даже не понимал,
а каждой клеточкой своего существа ощущал, как его ведут. И этот ведущий, кто бы
он ни был, вызывал восхищение тем, что не допустил до сих пор ни одной ошибки.
Его игра и технически и психологически была совершенна. Она была сдержана и
азартна, рискованна и расчетлива одновременно. Она не давала ни одного повода
Лоренцо или его сотрудникам найти очевидную нелепость, что заставило бы их
прекратить игру.
Этот гений на другой стороне »игрового столај шел по грани между
психологией и электроникой. А Лоренцо ждал, когда же он оступится, когда
ошибется. И это была первая причина, из-за которой он не прекращал игру: ему
важно было знать, есть ли предел мастерству его противника, а также то, как этот
человек сможет вытянуть из него, из Лоренцо, целую кучу денег. Это было важно.
Итальянец впервые столкнулся с талантом едва ли меньшим, чем его собственный. И
этот талант проявил уважение и к нему, как к сопернику. Он был точен и
аккуратен, его система была тщательно продумана и безотказно работала, но
главное, в чем это уважение проявлялось - степень свободы Лоренцо.
Ему не составляло труда прекратить игру мгновенно. Электронный трансфертер
стоял тут же на столе - стоило лишь нажать кнопку, и он - вне зоны риска,
поскольку деньги в течение часа, пройдя через систему скрытых представителей в
других Галактиках, окажутся снова на Земле, но уже не досягаемые для полиции.
Кроме того, сложно было определить тот момент, когда его противник пойдет в
атаку.
Уже раз двадцать итальянцу казалось, что пора остановиться, когда он
враз проигрывал по миллиарду экю, но деньги тут же возвращались, вызывая в зале
вздохи облегчения. И Лоренцо хотел понять - ему это действительно было важно -
сумеет ли он противостоять противнику во время его атаки, угадает ли момент ее
начала, хватит ли у него психических сил, чтобы удержать свое внимание
напряженным и не дать сопернику убаюкать себя.
Ведь они действительно были на равных: у него сервер, и у противника
сервер, тот мог управлять системой выигрышей, но и Лоренцо мог делать ставки,
неожиданные даже для этого сервера. Правда, в последнем случае игра уже не
подчинялась никаким программам, а шла »вживуюј, как прежде в казино: попал, не
попал. Но тогда риск был обоюдным, а хороший игрок - счастливый игрок. Лоренцо
был хорошим игроком, и сегодня он испытывал свое счастье.
***
- Чего ты ждешь? - Тони Тасотти был возбужден и раздосадован одновременно.
Игра длилась уже четыре с лишним часа, а ее баланс фактически не изменялся.
Только »уровень доверияј медленно приблизился к семидесяти пяти процентам.
Георгий Иванович медленно перевел на него по-прежнему спокойные глаза и
сказал:
- Мой соперник еще недостаточно устал и недостаточно мне верит.
- Как это недостаточно? - взвился капитан. - Он уже играет с вами целый
вечер, да и табло говорит о достаточной степени доверия.
- Капитан, вы когда-нибудь играли в рулетку? - задал Жора неожиданный
вопрос.
- Я? - Тони опешил. - А при чем здесь я?
- А притом, что в рулетке никакие формулы никогда не работали, сколько их
не пытались изобрести, и тот, кто играет сегодня с нами, сидит за столом только
потому, что знает это. В любой другой игре расчет возможен. Если бы вы хотя бы
раз играли в рулетку, то знали бы это.
- Я что-то не пойму, - Тони был обескуражен, - к чему вы клоните?
- К тому, что там, где нет расчета, есть только одна возможность играть -
чувства или интуиция. Вы должны чувствовать крупье, волчок, шарик, игровое поле,
партнеров, и чем лучше вам удается отточить свои ощущения, тем чаще вы будете
выигрывать.
- Я снова не...
- Я только хотел сказать, - сухо перебил капитана Савинов, - что моя
интуиция говорит мне: игру заканчивать рано, а правила здесь устанавливаю я, как
мы об этом договорились, - и Жора повернулся к табло.
Капитан постоял рядом с ним несколько секунд и отошел, попав в руки к
разным начальникам и специалистам, которых к руководителю игры не допускали, но
которые, тем не менее, желали знать, почему не предпринимаются решительные
действия.
***
И все же Лоренцо прозевал. Точнее, все произошло так быстро, что только
решительные действия Султана Вахитова, неизвестно как оказавшегося в игровом
зале, уберегли Оги Валентайна от полного разорения.
Поскольку ставки в сегодняшней игре были крупные, то, проиграв трижды по
двести миллионов экю, Лоренцо не придал этому особого значения - такое за вечер
случалось много раз. И он поступил в этой ситуации стандартно, поставив шестьсот
миллионов экю, желая отыграться. Только теперь, когда эта ставка не сыграла,
самый краешек его сознания запаниковал, но остальная часть напомнила, что и
такая ситуация несколько раз имела место. Лихорадочно решая, поверить в
очередной раз дубль-серверу или нет, он в последний момент сделал ставку сам, и
через несколько секунд, когда стрелка остановилась, его прошиб холодный пот.
Проигрыш в два с лишним миллиарда - это уже не шутка, а волчок уже крутился
снова. Лоренцо пропустил несколько ходов, отчаянно наблюдая за игрой, и вдруг
заметил, что уже три раза выпали те же номера, что и на дубль-сервере. Его
дрожащие пальцы потянулись к клавиатуре, чтобы набрать нужную комбинацию цифр и
цвета, когда мощная ладонь легла на портативный аппарат, и холодные бесцветные
глаза уставились в глаза итальянца:
- Ты что, смерти хочешь? - Лоренцо впервые слышал, чтобы полковник почти
визжал. - Прекратить игру! - заорал он. - Немедленно отправить остаток средств
нашим представителям, - он нажал на клавишу »конец игрыј. Кто-то из
сопровождения полковника тут же переправил остаток средств - полтора миллиарда
экю - на другой счет, а еще через мгновение в зал ворвалась полиция.
Во всеобщей толчее Лоренцо, еще не пришедший в себя от игры, сказал
обречено полковнику:
- Жаль, что вы не дали мне сделать этот ход.
- Ты что, так и не понял? - Султан чуть не сбил с ног полицейских, которые
его держали. - Идиот! Это был бы, наверно, последний ход в твоей жизни, а так, -
он махнул рукой, - может, еще и поживешь.
***
В управлении полиции Георгий Савинов расслабленно сидел в мягком кресле и
по глотку отпивал глинтвейн.
В зал доставили задержанных, одного из которых подвели к Георгию Ивановичу.
- Это тот, кого вы просили показать, - отрапортовал сержант.
- Спасибо, - ответил Жора и добавил: - Принесите еще глинтвейна для этого
человека. - И, заметив недовольное лицо сержанта, успокаивающе сказал: - У него
был трудный день.
Сержант отошел, а Георгий Иванович указал на кресло рядом с собой, сказав
стоявшему перед ним итальянцу:
- Садитесь!
Два человека с интересом рассматривали друг друга и, после того как
принесли глинтвейн, Савинов спросил:
- Зачем?
- Я не могу открывать чужих тайн, - ответил Лоренцо.
- Значит, все-таки организация, - вздохнул Жора, - а жаль, из вас вышел бы
прекрасный мошенник.
- По-моему, я и так не плох, - возразил итальянец.
- Увы! - отреагировал оппонент. - Вы не знаете меры, молодой человек, и
потом, если вы действительно любите все красивое, в частности, красивую игру, то
этим можно заниматься легально.
- Это не входило в наши планы, - сухо парировал тот.
- И снова жаль. Когда к игре примешиваются посторонние обстоятельства,
чувства либо взвинчиваются, либо притупляются, и тогда ты уже не игрок. Поэтому
вы и проиграли.
- Я не проиграл, - напыщенно сказал итальянец, - нас грубо прервали.
- Я так и думал! - с досадой и в то же время с облегчением воскликнул Жора.
- Вы слышали, капитан? - обратился он к стоявшему рядом с ними Тони. - Что я вам
говорил?
Тот с сожалением покачал головой.
- Кто-то из начальства? - сочувственно продолжал спрашивать Савинов, снова
обращаясь к итальянцу.
- Да, это полковник, - кивнул тот.
- Что ж, - вздохнул Жора, но тут же в его речи мелькнула искра
воодушевления, - однако, у нас есть шанс разрешить наш спор. Ведь вы собирались
ставить, когда вас прервали?
- Да, - сказал Лоренцо, загораясь прежним огнем. Казалось, что для него нет
ничего важнее, чем решить вопрос: выиграл он или проиграл. - Я поставил бы на
шесть черное все оставшиеся деньги.
- Проклятье, - воскликнул с досадой капитан полиции, - я этому вашему
полковнику устрою сладкую жизнь!
- Неужели? - только и спросил Лоренцо Георгия Ивановича, и по его глазам
уже понял правду, однако, следуя его кивку, взглянул на табло, где замерли цифры
последнего розыгрыша. Там стояло восемнадцать красное.
Два чувства хлынули в душу итальянца: горечь поражения и восхищение этим
человеком, который все-таки дождался своего часа, который не выиграл, может
быть, сам, но заставил проиграть его, Лоренцо Тирандетти. И эти три хода,
совпавшие с сервером, когда он не ставил, и четвертый, когда он сделал ставку,
отпечатались в мозгу Лоренцо как шедевр интуиции человека, улыбнувшегося ему
напоследок и неторопливо бредущего меж опустевших столов полицейского
управления.
23.
После вчерашнего я довольно зол. Не люблю, когда на моем пути встают
нелепые препятствия. Поэтому я с утра допытываюсь у своего проводника о
вчерашних событиях, но он молчит как рыба, и меня это злит еще больше. Ну разве
могу я поверить, что он вообще ничего не заметил, когда я отсутствовал, по
крайней мере, несколько часов. Очевидная ложь заставляет меня сильно сомневаться
в его лояльности по отношению ко мне, а, кроме того, подозревать, что истинной
целью его миссии является наблюдение за мной, а не обычное паломничество в
Шамбалу, в чем он пытается меня убедить.
Это подтверждается еще и тем, как легко этот монгол прошел вчера сквозь
зеркало. Я уже не говорю о том, что неоднократные попытки прощупать его мозг
заканчивались для меня головной болью. В общем, связался я с крайне
подозрительной личностью, и мне это, с учетом прошедшего испытания, совсем не
нравится. Но делать нечего. Вокруг пустыня, и выбор проводников здесь слишком
ограничен.
Позавтракав, мы отправляемся в дорогу, и снова мое сознание убаюкивается
мерно вздымающейся спиной проводника. Надоел.
Однако терпеть мне его еще больше суток. Он сказал, что завтра к обеду
будем в Шамбале. Быстрее бы. Но это, к сожалению, невозможно. Верблюд, в отличие
от машин, имеет всего две скорости: обычную и быструю. Так вот, на последней
долго не продержишься. И дело не в том, что верблюд быстро устает, а в том, что
то место, на котором сидишь, становится похожим по ощущениям на шлифовальный
круг, а это, доложу я вам, не очень приятно.
Пролетел - нет, слово »пролетелј можно употребить для красоты, но на самом
деле этот день тянулся также бесконечно, как бесконечны межпланетные перелеты в
сравнении с мгновенными, межгалактическими - так вот, прошел и этот день. И
перед сном я отнюдь не чувствую себя счастливым, ибо радости или даже
удовлетворения от приближения к своей цели я не испытываю.
Кроме того, пару раз за прошедший день у меня возникало нечто, похожее на
галлюцинацию: какой-то человек, внешне напоминавший меня, но без верблюда,
отчаянно пытался убежать далеко вперед. Но, когда я кричал Алдару, указывая ему
на маячившую впереди фигуру, тот говорил, что ничего не видит. Беглец же тем
временем исчезал за барханами. По правде говоря, я все же решил в обеденное
время поискать его следы, но ничего не нашел. Все это мне очень не нравилось.
Главным инструментом в этой жизни я считаю свое ясное, кристально-чистое
сознание, а этот померещившийся мне тип заставлял сомневаться в себе. Главное,
уж очень он напоминал того, которого я видел вчера в зеркале, но все мои
магические знания не могли объяснить этого артефакта. Поэтому, засыпая, я
немного нервничал.
***
Сегодня Кардалеон весь переливается от радости. Он говорит, что мои успехи
в области духовного совершенства оказались неожиданно для него на очень большой
высоте, ибо я вчера стала человеком, имеющим полное самосознание, то есть,
сумела признать в себе не только хорошее, но и плохое. Мой ангел говорит, что
из-за этого наше взаимопонимание перейдет даже на новую ступень, не говоря уже о
преодолении неудач последнего времени.
Весь этот длинный день в пустыне пролетел для меня почти незаметно,
поскольку Кардалеон носился вокруг как курица с яйцом, созывая своих друзей,
распевая гимны и дифирамбы, отчего я сперва смутилась, а потом долго по-доброму
смеялась над традициями ангельского мира. Поэтому к вечеру, когда пришла пора
спать, на душе у меня было легко и радостно. Лишь мысль об Оги Валентайне
облачком проплывала по бездонному небу моих чувств, но уж если солнце за целый
день не сломило ликования моей души, то Оги Валентайн не имел даже шанса
добиться этого.
***
Проснувшись, я оглядел горизонт, и будь я проклят, если примерно в
полукилометре от нашей стоянки на песке не сидел человек. Но в тот же миг, как я
привстал, чтобы ткнуть в плечо своего проводника, вчерашняя галлюцинация быстро
вскочила и бросилась бежать. Пока Алдар протирал свои узкие глаза, ее и след
простыл. Обругав их обоих, я принялся за завтрак, и через полчаса злой, но
удивительно хладнокровный, снова сжимал коленями горбы корабля пустыни.
Часам к девяти утра мой проводник начал проявлять признаки активности, что
поначалу меня очень развеселило и даже обрадовало. Я даже подумал, что Шамбала
появится раньше, чем предполагалось еще вчера, но через несколько минут радость
моя поубавилась, ибо в глазах монгола я прочитал страх, и он популярно объяснил
мне, что к нам движется песчаная буря.
Оглядев небо, я опять рассмеялся - ни облачка, лишь у самой кромки
горизонта воздух был как будто темнее, но это могло быть и естественным
явлением, ибо я не присматривался к небу эти дни.
Поэтому я предпочел не поверить своему проводнику, что не помешало ему
увеличить темп нашего движения. Но уже через полчаса внезапный порыв горячего
ветра швырнул мне в лицо горсть песка, доказывая, что в атмосфере не все так,
как мне бы хотелось. Пока я отплевывался, вокруг начало происходить нечто
невообразимое. Невесть откуда с огромной скоростью налетели тучи не только
небесные, но и песчаные.
Одновременно я почувствовал, что мой верблюд лег, и кто-то - это был мой
проводник - стаскивает меня вниз. Теперь я лежал с подветренной от верблюда
стороны, а поверх меня был наброшен специальный плащ, чтобы в уши и глаза не
набивался песок.
Трудно считать время, когда нечем дышать, и то и дело впадаешь в забытье,
убаюканный к тому же тяжестью песчаного одеяла. В один из тех моментов, когда я
почему-то очухался, было так тихо, что я, привыкнув за время бурана к вою и
шуршанию, даже испугался. Выбравшись с проклятиями наружу, поминая, почем зря,
проводника, который не соизволил мне помочь, я испугался уже по-настоящему.
В красноватых лучах Плутона ни верблюдов, ни моего монгола нигде не было
видно. Мало того, что целый день я провалялся, как бревно, потеряв время и силы,
так теперь еще оказался без еды и питья, и вообще безо всего. В своих карманах я
обнаружил лишь карту и компас, а в карманах противобуранного плаща - флягу с
водой, кусок хлеба и копченого мяса - стандартный спасательный набор.
***
Когда налетел буран, я улыбалась: обожаю, когда духи земли демонстрируют
свою силу - такая бескомпромиссная мощь, такое безумное величие, что я вздумала
некоторое время даже померяться силами с этим вихрем. Но через несколько минут
стало ясно, что борюсь я не только с ветром, но и с тоннами движущегося с разной
скоростью песка, который, как мне показалось, имел свои правила игры. И я
решила, что не стоит быть излишне самонадеянной и противостоять двум силам
сразу.
Поэтому, быстренько спешившись, я вытащила из дорожной сумки плед и села с
подветренной стороны верблюда, укрывшись с головой.
Вот тогда я воистину возблагодарила свою карму и Логос Земли за то, что у
меня есть ангел-хранитель. Чтобы понять всю глубину моей благодарности,
достаточно представить себе двух людей, попавших в буран, положение которых
совершенно одинаково, и угроза для жизни равновелика. Но совсем другое дело,
когда у одного из них есть ангел.
Во-первых, с самого начала я знала о буране почти все: когда он начнется и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг