Ответ. Да, если они того заслуживают непослушанием, капризами, плохой
учебой. Приходится наказывать.
Вопрос. Больных?
Ответ. Конечно же, нет, мы не изверги! Здоровых, разумеется. (Движение
и шум в аудитории. "Тик-так, тик-так, тик-так... бжиии..."- успокоились.).
Вопрос. Расскажи подробней, как вы это делаете?
Ответ. Младенцев обычно шлепают по обнаженным ягодицам. Детей постарше
некоторые родители - я лично этого не одобряю - бьют по щекам, по затылкам.
Дерут за уши. Подростков порют - чаще, правда, в школе, чем дома.
Последнее употребляют и для провинившихся простолюдинов, солдат, матросов;
их наказывают по приговору суда или начальника - розгами, палками,
плетями...
Вопрос. Больных?
Ответ. О силы небесные, конечно же, нет! Здоровых. После этого, правда,
они, случаются, болеют. (И снова изумленный галдеж в аудитории, "тик-так...
бжжии".)
Вот такой разговор. Где, скажите, здесь развернуться и блеснуть
европейской образованностью, знанием науки и фактов? Похоже было, что
академики не столько хотели узнать что-то о нас, сколько искали в моих
ответах подтверждения своим сложившимся взглядам на темнотиков.
Но я не хотел уйти так - недоумком, посмешищем. Поэтому и выложил
главный козырь, который берег напоследок:
- А... а между прочим, все планеты вращаются по эллипсам, в одном из
фокусов которых находится Солнце!
Сразу стало тихо. Все смотрели на меня, смотрели... или это мне
показалось?- почти с тем же негодованием, как тогда, когда я в свой первый
день питался открыто. Некоторые академики побагровели.
- Да,- молвил наконец председатель, у которого розовато обрисовались
вислые щеки.- Так что?
- А... а то, что и кубы их средних расстояний от Солнца пропорциональны
квадратам периодов обращений! - выпалил я.
- Тоже верно. Но это - не тема для разговора здесь. Астрономические
наблюдения - личное дело каждого. Его интимное дело. Так что обсуди-ка
лучше это все со своей женой. Ступай!
Я учтиво поклонился и удалился в полном недоумении. Несуразные темы
вроде природы улыбки, побледнений-покраснений и простонародных фраз
годятся для беседы, а законы движения планет - нет? Что же тогда для них
наука? И при чем здесь моя жена?
В коридоре меня встретил Имельдин.
- Пойдем,- он взял меня за руку, потащил.- Вот где самое-то самое!
Пока мы поднимались по лестницам, шли по переходам и снова поднимались,
он возбужденно-почтительным шепотом ввел меня в курс. Научный вес
академиков зависит не только от числа извилин, но еще и от тематики их
работ и выделяемых ассигнований: чем загадочнее тематика и больше денег,
тем он значительней. Вот мы и спешим сейчас на диспут по первоосновам
материи, на него съехались со всего острова научные светила - рекордсмены
как по непонятности тем, так и по цифрам расходов на них.
- Такие зубры... ой-ой!
- А меня пустят?- усомнился я.
- Со мной пустят, я в бригаде "скорой помощи". Там такие страсти
разгораются! Это ведь драма, драма идей. Бывает, оттаскивать не успеваем.
Сам увидишь.
(Вот тут я его спросил о конкурсе и получил в ответ "А!" и взмах рукой;
тесть уже был увлечен другим.).
На двери аудитории, к которой мы подошли, красовалось объявление:
"Программа дня шестого:
1. Основной доклад "Если кварки имеют аромат и цвет, то они имеют и
вкус"-академик Ей Мбогу Мбаве-так (Грондтики).
2. Контрдоклад "Не вкусы, а масти. Четыре сбоку - ваших нет. Козырной
кварк и его свойства"- член-корр. дон Самуэль Швайбель-старший (Эдесса).
3. Обсуждение.
Председательствует академик Полундраминуссигматиперон-тик.
Инсульты гаратируются".
Большую аудиторию до верхних рядов заполнили слушатели, все безволосые.
На первый взгляд они казались непрозрачными, но, присмотревшись, я понял,
что они просто вспотели - в помещении было душно. Под пленкой пота у всех
просматривались наклоненные позвоночники, напряженно подтянутые
внутренности и слабо колышущиеся легкие. Внизу, за столом президиума,
восседали трое; средний выделялся несоразмерно большой удлиненной головой
на тонкой шее, она у него склонялась то к одному плечу, то к другому.
("Вот это и есть тот, которого не выговоришь,- шепнул тесть, указав на
него глазами.- Самый кит.
Ученики называют его "наш Полундра" и очень любят".) По обе стороны
стола за решетчатыми бамбуковыми кафедрами стояли докладчики. Говорил
правый, сквозь небогатую плоть которого просвечивали таблицы с символами и
числами на стене,- видимо, тот самый Ей Мбогу Мбаве. Левый докладчик ждал
своего часа и выражал всем, чем мог, скепсис и рассеянную иронию; таз у
него был широковат для мужчины, позвоночник слегка искривлен.
Мы пробрались по левому проходу вниз, где сидели помощники Имельдина;
рядом на полу лежали носилки. Мне запомнилась последняя, многообещающая
какая-то фраза объявления. Я спросил тестя о ее смысле.
- Так для этого мы и здесь,- шепнул он.- Обрати внимание на мозги.
Я осмотрелся: да, действительно! И на комиссии, где меня допрашивали, у
академиков был заметен прилив крови к лобной части мозга, делавшей ее
серо-розовой,- естественный признак внимания и умственной деятельности. Но
здесь почти у всех передняя часть мозга была не розовой, а багровой. У
многих, кроме того, лобные извилины были в фиолетовых точках; в целом
получалось впечатление той багровой сизости, которую обычно замечаем на
носах и щеках горьких пьяниц.
- Вот это и есть следы того, что гарантируется,- пояснил
тесть.-Микроинсультов. Ничего страшного, мы таким вкатываем дозу тиктакола
с синтомицином в шейную артерию, через пару дней теоретик на ногах, может
снова думать над тем же. Если бы эти надутые ослы сегодня меня не
прокатили, я бы сделал диссертацию на тему: "Связь распределения
микроинсультов по поверхности мозга ученого со спецификой проблемы и
степенью ее неразрешимости".
Между тем академик Мбогу говорил, набычась извилинами в аудиторию, и
говорил крепко:
- Только безнадежный идиот может сомневаться в существовании кварков по
причине их необнаруженности. Да, я подчеркиваю: нет принципиальной
необнаружимости, а есть только необнаруженность. Поскольку кварки не
лептоны и не адроны, а шармоны, обменивающиеся глюонами, а тем самым
близки и к антибарионным фермионам, то каждый, кто не кретин, понимает,
что все дело в финансировании: не обнаружили при миллиардных ассигнованиях
- обнаружим при триллионных! (Аплодисменты). Мблагодарю. Равным образом
любой из сидящих здесь, кто еще не впал в маразм, не решится оспаривать
то, что квантовые характеристики кварков, или, как говорят теоретики,
ка-ка характеристики, "каки"... не могут быть - не мбогут мбыть! -
исчерпаны тем, что им приписывают сейчас: ароматом, цветом, шармом,
зарядом, странностью, спином... ни даже их красотой! Ведь по принципу
зеркальной инверсии все, что не тик-так, то так-тик,- то есть всякое "тик"
есть "антитак". Только духовные ублюдки неспособны понять это! И наоборот.
(В рядах снова послышались аплодисменты. Позади нас кто-то рухнул на пол.
Медики с носилками направились туда.) Мблагодарю! К тому же всякий, кто не
дебил, понимает, что цвет у кварков скоро отнимут их глюоны, которые хоть
и индифферентны,как бозоны, но начинают проявлять себя, как шармоны.
Думаю, что глюоны отнимут у кварков и запахи!
Эти слова вызвали бурю аплодисментов, а председатель Полундра прекратил
на минуту поматывать головой, как лошадь в жару, и возгласил:
- Три кварка для мистера Кларка! А теперь их уже пять... [*] Три для
Кларка, а остальные для кого? Или три равно пяти?..
[* Сведения о кварках, усвоенные и творчески развитые мною, взяты из
"Квантовой физики" А. В. Астахова и Ю. М. Широкова (М., "Наука", 1983);
авторам ее приношу искреннюю благодарность за доставленное удовольствие -
В.
С.]
Эти слова вызвали восхищенный шепот. Мой сосед справа, чей лоб достиг
предельной багровости, вдруг поник головой, стал сползать со скамьи.
"Видишь, я тебе говорил: это драма, драма идей! - бормотал тесть,
помогая мне оттащить пострадавшего к стене.- Давай тиктакол".
- Омбратно мблагодарю,- продолжал докладчик.- Поэтому необходимо ввести
еще одну характеристику кварков, которая уж точно объяснит все загадки
взаимодействия адронов, лептонов, бозонов и выпендронов: вкус. Вкус! - Ей
Мбогу Мбаве поднял янтарный палец, причмокнул и облизнулся.- Объясню для
тех, кто имеет извилины, как при этом будет соблюдаться принцип
безвуксности нуклонов, аналогичный их бесцветности и беззапаховости.
Вспомним, какие ароматы мы приписываем кваркам: n - благоуханный, a -
приятный, s - нейтральный, c - противный и b - зловонный. Если их все
смешать, то в нуклоне все запахи уничтожатся и выйдет, что частица не
пахнет. Что мы и знаем: как тик на так, так и так на тик - все равно
выйдет и так, и сяк, и не так, и не сяк! (Аплодисменты.) Мблагодарю. Так и
со вкусом. Четыре основных вкуса: сладкий, горький, кислый и соленый -
суть четыре новые "каки". Если смешать сахар с солью, кислоту - с горечью,
а потом все вместе, то у смеси никакого вкуса не будет - или, выражаясь
математически, вкус будет нулевой. Таким образом, те, кто еще не впал в
кретинизм, согласятся, что для нуклонов - комбинаций кварков - соблюдается
интегральная безвкусица.
При упоминании в литературе все, кто еще не потерял совесть, должны
писать так: принцип безвкусицы Ей Мбогу Мбаве-так. Я кончил! Прошу вопросы.
- А... У пятого кварка какой вкус?- спросил кто-то из дальнего ряда,
когда стихли овации.
- М-м... Это будет зависеть от его заряда, странности, цвета, спина и
беспардонности,- ответил Мбогу.- По моим расчетам. он будет кисленький и
чуть пряный.
Спрашивавший рухнул на пол. Медики поспешили к нему.
- Три кварка для мистера Кларка! - снова беспечно возгласил академик
Полундра.- Три равно пяти, запах равен очарованию, вкус равен цвету. Хочу
- я человек, хочу - я чайник! - Он свесил голову и пустил нитку слюны.
Затем слово взял контрдокладчик. Как ни значительны были идеи доктора
Мбаве, но в сравнении с высказанными доном Самуэлем из Эдессы они
выглядели детским лепетом. Дон Швайбель-старший предал осмеянию и отверг
не только "кулинарные рецепты" предыдущего докладчика, но и все термины,-
по его словам, из лексикона благородных девиц,- в которых погрязла физика
кварков.
- Все эти "шармы", "ароматы", "цветы" и "красоты", уважаемые коллеги,-
говорил он резким голосом,- не для мужчин. То, что есть и еще понадобится
для описания кварков, находится здесь! - И дон Швайбель жестом фокусника
извлек - непонятно откуда - и с треском развернул в веер колоду игральных
карт.- Смотрите: главная степень свободы - масть. Бубны, пики, трефы и
черви. В каждой масти кварки распределяются от шестерки до туза. И,
наконец, третья, "кака", самая важная, чего в "шармах-вкусах-ароматах" не
сыщешь:
козыри! Козырный кварк, будь он даже шестерка, кроет всех!..
Дальше в докладе уверенно замелькали термины для взаимодействий и
комбинаций микрочастиц: "взятка", "сдача", "перебор", "пас", "очко",
"большой шлем из бубновых кварков" и так далее. Чувствовалось, что дон
Самуэль свое дело знает туго.
Впечатление от доклада было таким, что Имельдин с помощниками просто
сбились с ног. Когда же начался третий пункт программы, обсуждение, то они
и вовсе перестали оттаскивать инсультных, а ходили по рядам, перешагивая
через тела, и на месте делали инъекции. "Вы не теоретик, вы карточный
шулер! - кричал на Швайбеля академик Мбаве, выставив извилины и махая
руками.- Вас в гостинице били!"-"А вы поваришка,- резал в ответ тот,- ваше
место в харчевне, а не лаборатории! Все ваши опусы - стряпня на тухлом
масле!"-"Три кварка для мистера Кларка!"- в последний раз воскликнул
Полундраминуссигмагиперон и, склонившись к соседу, укусил его за ухо. Тот
завизжал, вскочил; в президиуме началась свалка.
Должен признать, что мне нравилась живая творческая обстановка
дискуссии:
чувствовалось, что люди вкладывают душу в решение проблем. Правда,
кусать за уши - это, пожалуй, слишком, но в средневековых диспутах
случалось и не такое. Концепция Самуэля Швайбеля-старшего о внедрении
картежной терминологии в науку меня, человека строгих правил, конечно,
увлечь не могла. Но вот идеи доктора Ей Мбогу... Я почувствовал тягу
высказаться по этому поводу, повернулся к двоим, сидящим позади:
- Послушайте, но ведь все зависит от созревания этих овощей: их цвет,
запах, вкус... и даже вес. Это должно быть главной характеристикой,
степень созревания!
- Каких овощей?- спросил один.
- Ну, кварков.
У обоих лбы предельно побагровели, глаза подернулись пленкой и
закатились - и они осели на пол.
Уходил я из академии под большим впечатлением. Впоследствии до конца
дней багрово-сизый цвет у меня никогда более не ассоциировался с носами
пьяниц.
Теперь я знал, что таков цвет напряженной теоретической мысли.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Описание общественной жизни тикитаков. Парламяент, партии. Король и его
политика. Иерархий внутренностей. Театр. Украшения изнутри и моды.
Здравоохранение и педагогика по-тикитакски
Поглощенный повседневной жизнью и своими проблемами, я первое время
мало интересовался общественным устройством у тикитаков (хотя и
догадывался, что здесь тоже должны быть свои особенности). Да и
возможностей познакомиться с ним у меня было маловато: ведь до визита в АН
меня почти не выпускали со двора, разве что брали на охоту. Но в город -
ни в какую. Все ждали (и я ждал), когда от тиктакола у меня начнут янтарно
просвечивать кости, обнаружатся извилины во лбу - словом, я буду выглядеть
прилично. Хватит и того, что сорванцы нашей окраины прибегали дразнить
меня: "Гули-гули демитхом!"- зачем еще искать неприятностей? Но мой скелет
все не поддавался.
Наконец Имельдина осенила мысль: я должен выдавать себя за старика. С
шаркающей походкой. С палочкой - неплохой, кстати, острасткой для
мальчишек.
Ведь тело у глубоких старцев теряет прозрачность, начиная именно с
костяка; да и динамика внутреннего вида, "инто", у них слабая, вялая - что
будет соответствовать моему никудышному внутреннему произношению.
...И жену свою Агату, носившую первенца, я сопровождал в Сквер Будущих
Мам в центре под видом ее дедушки, а что поделаешь! В этом сквере, в тени
тиквой, будущие мамы рассматривали друг друга, у кого как лежит,
знакомились, советовались, тревожились и попутно готовили приданое
младенцам, единственную допускаемую на острове одежду. Особым уважанием
пользовались носящие двойню или тройню.
В том же виде я выполнял хозяйственные поручения Барбариты, даже,
случалось, подторговывал на рынке овощами с огорода, яйцами, битой птицей.
Тикитак на пенсии.
Город Грондтики, в котором мы жили, был столицей; кроме него, на
острове имелись и другие, например, упоминавшаяся выше Эдесса. Все они
находились вдали от моря и были защищены лесом и горами. Ни портов, ни
флота тикитаки не имели. Не существовало у них и законов, запрещающих
покидать остров,- но все равно его никто не покидал, не стремился в
страны, населенные темнотиками, оплакиваемыми за их вид "заморскими
братьями". Больше того, читатель уже познакомился с тем, как островитяне
приветили заморский корабль; думаю, что не один он покоится на дне у
берегов Тикитакии.
Отдельных же темнотиков, потерпевших бедствие на море, они подбирают
единственно для проведения на них пробы на прозрачность, смысл которой,
как я постепенно понял, выходит далеко за пределы того, чтобы просто
убедиться в соответствующем действии тиктакола на них; для этого,
собственно, достаточно поймать и остричь собаку.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг