жена будет весьма логична и несклонна ко всякого рода фантазиям. Ведь у нее
поражено в основном правое полушарие, отвечающее за образное мышление и тому
подобные вещи. Ну а потом равновесие постепенно восстановится. Вы сможете
заметить это со стороны, но сама она, скорее всего, не заметит. Новые клетки
ее мозга - это tabula rasa, чистая доска; однако, поскольку эти клетки
находятся в контакте с остальными, они будут набираться информации от
прежнего мозга Дороти, незаметно для нее самой...
Прошло еще почти пять месяцев, прежде чем Дороти наконец покинула
клинику Института биотехнологии. Она должна была являться на обследования
сначала через каждые две недели, потом раз в месяц и в последние полгода
полуторогодичного срока - раз в два месяца. "Но если возникнут хоть
какие-то тревожные симптомы - сразу звоните, - напутствовал Брайан Дона.
- И помните - Дороти все еще противопоказаны нагрузки, физические и
психические. "
Стивенсы вышли из лифта и подошли к двери квартиры. Дон специально
замешкался в поисках ключей, и Дороти достала свои. С улыбкой Дон наблюдал,
как она не глядя, отработанным до автоматизма движением вставила ключ в
замок. Выходит, и с этой частью ее памяти все было в порядке.
- Дом, милый дом, - произнесла она сакраментальную фразу,
останавливаясь на пороге гостиной и заново обводя взглядом комнату, где не
была так долго. Затем не спеша прошла мимо спальни и вошла в детскую.
Здесь было голо и пусто. Не осталось ни кроватки, ни книжек с яркими
картинками и игрушек, которые Дороти накупила заранее. Даже обои с
диснеевскими утятами Дон переклеил, заменив их обычными голубоватыми в
цветочек.
- А где все? - Дороти обернулась к мужу. - Игрушки, книжки... Ты
куда-то убрал?
- Я... видишь ли, я все это выкинул. Зачем лишний раз... вспоминать...
Пойдем лучше на кухню, я приготовил для тебя роскошный торт! Как раз такой,
как ты любишь.
Дороти, конечно, давно уже знала, что Кэти погибла. Когда Дон и доктор
Брайан сказали ей об этом, они опасались бурной реакции, но она отнеслась к
услышанному достаточно спокойно, сказав, что давно уже догадалась. Доктор
Брайан мысленно вознес хвалу ее логичному левому полушарию. Наверное,
недоразвитое состояние правого полушария помогло ей спокойно перенести и
другую новость, сообщенную несколько позже - о том, что у нее больше не
будет детей. Как объяснил потом Брайан Дону, дело не в том, что правое
полушарие отвечает за эмоции - такое мнение не более чем распространенный
предрассудок, порождающая эмоции лимбическая система охватывает оба
полушария. Просто без правого полушария человек начинает мыслить слишком
формально и абстрактно, не примеряя мыслительные конструкции на себя, не
соотнося с практическим опытом и вообще своими представлениями о реальности.
Если, к примеру, поставить перед таким человеком задачу, корректную с точки
зрения математической логики, но абсурдную с точки зрения житейского
здравого смысла, он решит ее и не заметит абсурда. Дона несколько
обеспокоили эти пояснения, но доктор Брайан заверил его, что это состояние
не опасно для психики Дороти - тем более что частично правое полушарие у
нее уже функционирует, и с каждым днем будет функционировать все лучше.
- Мог бы и меня спросить, - с неудовольствием заметила Дороти. -
Теперь придется снова все покупать.
- Дороти...
- Ладно, пойдем посмотрим, как ты тут без меня хозяйничал.
Уже позже, когда они сидели на кухне и уплетали торт, Дон подумал, что
в ее словах нет ничего странного. "Наверное, она хочет взять приемного
ребенка", - подумал он. Эта мысль и самому ему уже приходила в голову, но
он отложил ее до тех времен, пока Дороти окончательно не поправится.
Спать в тот день легли раздельно - Дороти на их кровати в спальне, Дон
на кушетке. Он помнил слова доктора о недопустимости любых нагрузок, и
вообще Дороти казалась ему сейчас чем-то вроде хрупкого цветка, который
легко сломать неосторожным прикосновением. В свою очередь, и сама она
восприняла его уход на кушетку, как должное. Дон подумал, не может ли
следствием травмы и операции быть фригидность, и эта мысль не слишком ему
понравилась.
Несколько дней спустя, придя с работы, Дон убедился, что его жена и
впрямь снова накупила разных детских вещиц. Он не придал этому особого
значения, тем паче что Дороти, по всей видимости, пребывала в прекрасном
расположении духа и вовсе не выглядела чемто угнетенной или озабоченной.
Позже, однако, игрушки, изначально сложенные в детской, стали попадаться ему
в разных местах квартиры, а однажды, плюхнувшись после тяжелого и
неприятного рабочего дня в кресло перед телевизором, Дон, поморщившись с
неудовольствием, выудил пластикового Микки-Мауса прямо из-под себя. Он уже
собирался пойти на кухню и сообщить хлопотавшей там Дороти, что она уже
всетаки не в том возрасте, чтобы раскидывать игрушки по всему дому, как
вдруг взгляд его упал на ухо мышонка.
Оно было обгрызено. Сомнений быть не могло - это не был заводской брак
или случайное повреждение; ухо долго и настойчиво грызли человеческими
зубами.
- Дороти, - Дон появился в проеме кухонной двери, держа мышонка за
спиной, - с тобой все в порядке?
- Конечно, - она обернулась к нему, весело улыбаясь. - А почему ты
спрашиваешь?
- Ну... - он попытался обратить дело в шутку, - может, тебе в
организме пластика не хватает?
Она взяла Микки и повертела в руках.
- Да, - сказала она задумчиво, - вот что значит дурная
наследственность. Я в детстве часто грызла карандаши или ручки. Отучилась
только годам к восемнадцати.
- А что, у кого-то из твоих родителей тоже была такая привычка?
- Не знаю. По крайней мере, мне они о таком не рассказывали.
Микроволновка издала мелодичный звук, возвещая, что ужин готов. Дороти
сунула мышонка в карман халата и открыла дверцу. Аппетитный запах запеченой
курицы не дал Дону додумать мысль о странности в словах жены. Впоследствии
он уже не находил игрушки разбросанными по квартире; зато он застал жену
смотрящей мультики, но это не вызвало у него подозрений, ибо Дороти и раньше
была к ним неравнодушна и не стыдилась этого. А тут подошел и срок первого
после выписки обследования, и по результатам его доктор Брайан заявил, что
все идет превосходно.
Если бы не это заявление доктора, Дона, пожалуй, больше насторожила бы
сцена, которую он застал на следующий вечер: Дороти сидела на ковре в
детской и читала вслух пустой комнате. Еще удивительней было, что именно она
читала. Это были "Сказки матушки Гусыни".
- Что ты делаешь? - удивленно спросил Дон.
- Читаю, - Дороти спокойно подняла глаза от книги, словно занималась
самым обычным для 27-летней женщины делом.
- Вслух? - только и смог произнести Дон.
- Хм... пожалуй, ты прав, - согласилась она. - Делать это вслух
необязательно.
Дон подошел к ней, сел возле и взял ее за руки.
- Дороти, - мягко сказал он, - ты ведь не думаешь, что Кэти...
где-то рядом?
- Рядом? Что за глупости, Дон, конечно же нет.
- Тебе, наверное, скучно здесь? - предположил Дон. - У нас опять
напряженная пора, я целыми днями на работе...
- Нет, Дон, мне теперь скучать некогда, - возразила она с довольной
улыбкой.
Нельзя сказать, чтобы этот разговор его успокоил, хотя позже он и нашел
объяснение странному поведению Дороти. Ведь доктор Брайан говорил, что, хотя
личность в целом сохранилась, некоторые провалы в памяти возможны и даже
неизбежны. Должно быть, Дороти лишилась части детских воспоминаний и теперь
хочет их восстановить. Во всяком случае, в детство она определенно не
впадает, ее интеллект в норме, это подтвердили тесты IQ на последнем
обследовании.
И все же что-то с ней было не так. У Дона все более крепло чувство, что
Дороти отдаляется от него. Дело было не в постели (эту тему, кстати, они,
словно по некоему молчаливому уговору, не обсуждали); просто общение их все
более ограничивалось дежурными фразами, а при попытке завязать более
длительный и неформальный разговор Дон быстро замечал, что жена его не
слушает или слушает вполуха. При этом Дороти вовсе не казалась рассеянной;
напротив, она словно была сосредоточена на чем-то своем... на чем-то, что не
имело к Дону никакого отношения. Утешало, по крайней мере, то, что на
депрессию все это никак не походило - за все время после ее возвращения
домой Дон лишь пару раз заставал ее в дурном настроении.
Подошел срок очередного обследования, и Дон с особым нетерпением ждал
результатов.
- Ну, в общем, процесс регенерации протекает успешно, - произнес
Брайан, но Дон впервые уловил в голосе доктора неуверенные нотки.
- Но что-то все-таки не так? - быстро спросил он.
- Не следует волноваться, мистер Стивенс... Мозговая ткань
восстанавливается даже быстрее, чем мы ожидали. Может быть, как раз в этом
все дело, и сознание просто не успевает за этим процессом... видите ли,
психологические тесты показывают, что мышление вашей жены по-прежнему
остается почти исключительно левополушарным. Но я уверен, что это чисто
временное явление. Попросту она уже успела привыкнуть мыслить именно так, а
мозг, знаете ли, перестраивается не мгновенно...
- А вы уверены, - резко перебил Дон, - что то, что растет у нее в
правой части головы - это именно мозг? А не какая-нибудь... - он не нашел
в себе силы произнести страшное слово "опухоль".
- Скорее я усомнюсь в том, что моя фамилия Брайан. Тут не может быть
никаких сомнений. У нас самая чувствительная аппаратура, и она показывает,
что новый мозг Дороти в полном порядке. Единственное, что пока еще отличает
его от обычного - правое полушарие еще не достигло своего полного размера,
но оно здорово, и оно функционирует.
Дон поделился своим беспокойством по поводу поведения Дороти.
- Полагаю, ей было бы полезно сменить обстановку, - сказал доктор. -
Возьмите отпуск, съездите с ней куда-нибудь... новые впечатления пойдут на
пользу, заставят правое полушарие более активно включиться в работу.
Дону понравилась эта идея. В свое время Стивенсы провели медовый месяц
во Флориде, и у Дона возникла идея по возможности точно воспроизвести ту
поездку. Он не спорил с доктором, но подумал про себя, что для его жены
будут полезнее не столько совершенно новые впечатления, сколько пробуждение
романтических воспоминаний, а значит, и чувств прежней Дороти. Тем паче что
на его несколько смущенный вопрос Брайан с медицинской прямотой ответил, что
не видит противопоказаний для сексуальной жизни супругов.
Дороти тоже приняла идею мужа с энтузиазмом, и поначалу все шло хорошо.
От внимания Дона, впрочем, не укрылось, что Дороти положила в чемодан
детские книжки, но он ничего не сказал. Они прилетели во Флориду утром,
остановились в том же отеле и даже в том же номере, что и три года назад,
днем купались, валялись на пляже, потом навестили местный аквапарк и
посмотрели шоу с дельфинами и косатками, потом был великолепный ужин в
ресторане и прогулка по набережной под большими яркими звездами южного
неба... Дороти много шутила и смеялась, казалось, что и впрямь вернулось
прошлое, и всего того страшного, что произошло за последний год, никогда не
было...
Около полуночи они вернулись в номер. В этом номере у них когда-то все
произошло в первый раз - в семье Дороти придерживались строгих нравов, и
для нее было делом принципа сохранить девственность до свадьбы. Дон, в свою
очередь, ни разу не изменил ей - в том числе и после аварии. Хотя нельзя
сказать, что в эти долгие месяцы он, что называется, похоронил себя ради
больной жены - нет, ему случалось и бывать на вечеринках, устраваемых
коллегами по работе, и ездить на охоту с приятелями - но все это время он
неукоснительно хранил верность Дороти и полагал, что вполне заслуживает
награды. Уже не в силах сдерживаться, Дон положил ей руку на грудь и
принялся расстегивать платье.
- Дон, перестань! - Дороти вырвалась и отступила.
- Ах ты моя недотрога...
- Дон!
Он остановился. Дороти не играла, в глазах ее читалось искреннее
возмущение.
- Но, Дороти... - он сделал еще один шаг вперед, и она невольно
отступила в сторону кровати. - Доктор сказал, что нам можно...
- Причем тут доктор?
Он чувствовал, как из его вожделения вырастает злость. Он схватил жену
и повалил на кровать.
- Слезь с меня, животное! Как ты можешь! При Кэти!
Дона словно окатили ведром ледяной воды. Он выпустил Дороти и отступил,
затем осторожно присел на край кровати.
- Дороти, - негромко сказал он, - Кэти умерла. Ты ведь знаешь, что
ее больше нет.
- Ты испугал ее, Дон, - Дороти, казалось, не слушала. - Она плачет.
Он попытался взять себя в руки и вспомнить, что когда-то читал о
психических расстройствах.
- Я не вижу Кэти, - сказал он, демонстративно оглядываясь по
сторонам. - Где она? Покажи мне ее.
- Ты и не можешь ее видеть, - ответила Дороти, явно раздраженная его
глупостью. - Кэти здесь, - она показала на свою голову.
- Это не шизофрения, Дон, - доктор Брайан избегал смотреть ему в
глаза. - Все гораздо сложнее. Мы использовали при обследовании самый
чувствительный томограф, не имеющий аналогов в мире; он позволяет обнаружить
даже отдельные синаптические связи... Сканирование показывает, что новая
часть мозга Дороти, включая и те небольшие фрагменты, что относятся к левому
полушарию, а также область, лежащую на границе с сохранившейся частью
правого полушария, образуют практически замкнутую систему. То есть
межнейронные связи между старым и новым мозгом значительно менее развиты,
чем связи внутри старого и нового мозга, которые, в свою очередь, имеют
весьма сходную топологию...
- Короче, что все это значит?!
- Это значит, что Кэти - не плод больной фантазии вашей жены и не
ипостась ее личности в духе Джекила и Хайда. Кэти существует реально. Новая
часть мозга Дороти - это самостоятельная человеческая личность.
Дон испытал острое чувство, что он - персонаж какого-то дурного
фантастического рассказа.
- С анатомической точки зрения, - продолжал объяснять Брайан, -
Дороти и Кэти - нечто вроде предельного случая сиамских близнецов: два
мозга в одном черепе. Каждый из них - лишь половина нормального, но, как я
уже объяснял, это не мешает существованию полноценной личности. С точки же
зрения психики, равно как и хронологии, Дороти действительно права, считая
Кэти своей дочерью. Хотя физический возраст Кэти - всего несколько месяцев,
ее умственный уровень соответствует почти четырехлетнему ребенку, и она
продолжает быстро развиваться. Это неудивительно, учитывая, что ее мозг
находится в постоянном прямом контакте с мозгом матери, что, конечно же,
куда эффективнее традиционных форм обучения...
- Ее уровень вы тоже определили с помощью томографа?
- Нет, Дон. Я разговаривал с Кэти.
- И... на что это похоже?
- Голос у нее, естественно, как у Дороти - ведь она использует те же
голосовые связки. Только интонации, словарный запас и сами фразы детские. Об
уровне развития я уже сказал. Кэти правополушарна, а значит, у нее яркое
образное мышление и сильно снижена способность к абстракции. Математика из
нее никогда не выйдет, зато может получиться прекрасный художник или
музыкант. И она левша.
- Бред какой-то... - пробормотал Дон. - Если все это правда, почему
Дороти доселе не рассказывала мне об этом? И почему эта самая Кэти никогда
не разговаривала со мной?
- Дороти, из-за своей левополушарности, попросту не замечает
необычности происходящего. Тот факт, что дочь, погибшая в ее чреве,
возродилась в ее мозгу, она воспринимает, как должное - хотя и знает, что
прежде такого ни с кем не было. А Кэти крайне неохотно идет на контакт с
кем-либо, кроме матери. Представьте себе, что с одним человеком вы можете
говорить обычным образом, а со всеми остальными можете общаться лишь
посредством, ну, скажем, азбуки Морзе. При этом первого человека вы любите,
и он знает множество всего, что вам интересно, и всегда охотно это
рассказывает. Захотите ли вы в таких условиях общаться с другими людьми? Ну
вы-то, возможно, и захотите, чтобы получить более разностороннюю информацию
о мире, но ведь Кэти - еще ребенок. Чтобы вызвать ее на диалог, нам
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг