в темноте по столь пересеченной местности было довольно трудно и
небезопасно. Связнику, идущему впереди меня, эта ночная прогулка тоже не
доставляла удовольствия. Время от времени я слышал, как он чертыхался,
спотыкаясь о камни на горной тропинке. И это несмотря на то, что он
подсвечивал себе дорогу фонариком!
Я был лишен такой возможности, однако следовал за ним не отставая,
руководствуясь собственным инстинктом, а может, и не только им. В моем
подсознании, наверняка, отпечатался маршрут, по которому мы не раз ходили
с Сергеем Ивановичем и Леной. Вероятно, Крис, понимая важность нашей
миссии, помогал перевести подсознательные импульсы во вполне осознанные
действия. Так или иначе, я ни разу не оступился и не сбился с узкой горной
тропинки. Более того, расстояние между мной и боевиком-связником
постепенно сокращалось.
Спустя пару часов, приблизительно на полпути к лагерю, идущий впереди
решил сделать привал. Он остановился возле небольшого камня и, присев на
него, закурил.
Я понял, что пришло время действовать. Лучший момент мог просто не
представиться.
Бесшумной тенью я подобрался поближе к ничего не подозревающему боевику и
присел за небольшим валуном метрах в десяти от него. На таком расстоянии
было прекрасно видно его лицо, время от времени подсвечивающееся огоньком
сигареты, слышно, как он учащенно дышит после трудного ночного перехода.
Я подобрал небольшой камешек, валяющийся у меня под ногами, и,
размахнувшись, сильно бросил его через голову бандита. Камень шлепнулся на
землю метров на двадцать впереди него, вызвав своим падением сильный шум.
Связник соскочил с камня, вскинул автомат и, повернувшись в сторону шума,
включил карманный фонарь. Именно такой реакции я от него и ожидал.
В ночной тишине еще не успело смолкнуть эхо, вызванное звуком падения
камня, как я, оттолкнувшись от земли, словно спринтер, преодолел
расстояние, разделяющее нас.
Очевидно, в последнее мгновение боевик услышал или почувствовал мое
приближение. Он стал поворачиваться в мою сторону, но было уже слишком
поздно.
Оказавшись за его спиной, я нанес сильный удар рукояткой "Макарова",
попав при этом чуть сзади уха. Вообще-то, я метил по затылку, но поворот
головы бандита на звук моих шагов немного изменил место приложения удара.
Хотя и этого оказалось вполне достаточно.
Противник, как подкошенный, свалился к моим ногам. Электрический фонарик
бряцнул о камни, но не разбился. Я подобрал его и осветил поверженного. Из
небольшой ранки за ухом на камни капала кровь, зрачки у него закатились,
дыхание не было слышно, и вообще, он не подавал никаких признаков жизни.
Я расстегнул рубаху камуфляжного костюма, в которую он был одет, и
приложил руку к сердцу. Сердце билось.
"Ну, слава богу, кажется живой!" - подумал я, наблюдая за тем, как мощная
волосатая грудь стала мерно вздыматься в такт дыханию.
Мне совсем не хотелось убивать этого человека. К тому же, в свете
последних событий я совершенно по-другому относился ко всему,
происходящему на Земле, и к людям, несущим тяжкий крест заключенных
Межгалактической тюрьмы.
Кто знает, как этот человек оказался в банде боевиков, что привело его
туда и заставило вести такой образ жизни? Да и, в конце концов, какое
преступление или преступления он совершил в своих прошлых жизнях на Земле
и в высших мирах? За что несет груз космической кармы? Я не знал ответов
на эти вопросы и поэтому был не вправе судить этого человека, а уж тем
более лишать его жизни.
"Не судите, да не судимы будете",- кажется, так говорится в Священном
Писании.
Поэтому я и не стал в него стрелять, хотя, конечно же, такой вариант был
гораздо проще и не требовал от меня каких-то особенных усилий.
Еще несколько секунд я постоял над связником, вглядываясь в его небритое
лицо. Я не испытывал к нему ни ненависти, ни злости, а только жалость и
сострадание.
Такие же чувства я испытывал ко всем обманутым, озлобленным, одураченным
людям, проводившим всю свою жизнь в погоне за материальными ценностями и
властью над себе подобными. Их лишили памяти, а следовательно, и истинной
цели существования на Земле. Если у человека нет великой цели, то вполне
понятно, почему он отдается темным порокам и страстям, ставя их во главу
своей жизни.
Разглядывая поверженного, я неожиданно вспомнил, что все боевики,
напавшие на лагерь археологов, были одеты точно в такую же форму. Это
пробудило во мне мысль воспользоваться одеждой бандита, чтобы его товарищи
в случае обнаружения приняли меня за своего.
Сняв с него автомат и быстро раздев, я крепко связал ему руки и ноги.
Затем надел его камуфляжный костюм поверх своей одежды, не забыв при этом
и про чалму. Закончив переодевание и оттащив связника с горной тропы, я
уложил его под небольшим кустом и двинулся дальше.
Не дойдя до лагеря около километра, я свернул с тропы и поднялся вверх по
склону горы, рискуя при этом сломать себе ноги. Такое отклонение от
прямого маршрута было необходимо для выяснения дислокации противника.
Соваться в лагерь, не зная ситуации, было бы полным безрассудством.
Около получаса я провел на склоне, внимательно наблюдая за лагерем и его
окрестностями. На первый взгляд казалось, что палаточный городок
археологов пуст. Ни движения, ни звука, ни огонька...
Лишь спустя какое-то время мне удалось обнаружить признаки жизни. Полог
одной из палаток откинулся, давая возможность увидеть тусклый свет,
пробивающийся из дверного проема, в котором на секунду мелькнула фигура
человека и тут же исчезла, словно растворилась во мраке ночи.
После некоторых раздумий я решил подобраться немного поближе к лагерю. И
уже начал было спускаться вниз, когда мое внимание привлекли вспышки света
неподалеку от палаточного городка.
Источником этих вспышек, скорее всего, был карманный фонарь. В какой-то
миг мне даже удалось различить человека, подающего световые сигналы. Ни на
кого из археологов он не был похож, а это само по себе говорило о многом.
Три короткие вспышки в мою сторону и столько же - в противоположную.
"Интересно, кому эти сигналы предназначены?" - и не успел я задать себе
этот вопрос, как уже получил на него ответ.
Аналогичные световые вспышки наблюдались с противоположного от меня края
лагеря, а также с моей стороны - метров за двести вниз по склону от того
места, где находился мой наблюдательный пункт.
В данной обстановке только полный идиот мог не догадаться, что обмен
сигналами, которые я только что наблюдал, был произведен между командиром
боевиков и его бойцами, находящимися в секретах. А еще через несколько
минут стало понятно, что обозначали эти сигналы.
Я увидел, а вернее, вначале услышал, что кто-то идет из лагеря по горной
тропинке, направляясь в мою сторону. Этот человек не старался скрыть
своего приближения, и поэтому звуки его шагов были отчетливо слышны
издалека. К тому же, время от времени он подсвечивал себе дорогу фонариком.
- Кто идет? - раздался голос часового, говорившего по-таджикски.
Я слабо владел этим языком, но все же моих познаний хватало, чтобы понять
общий смысл их диалога.
- Это я - Мустафа! - ответил боевик, подойдя вплотную к тому месту,
откуда производились световые сигналы.
Часовой осветил лицо подошедшего, узнал своего товарища и вылез из
укрытия.
Я хорошо знал это место. Небольшой скалистый пригорок с выемкой
посередине был идеальным местом для засады. Он возвышался метров на десять
над поверхностью пологого склона горы, с двух сторон обрываясь отвесными
скалами. Именно на этом скальном выступе я учился азам альпинизма под
руководством Сергея Ивановича, излазив его, что называется, вдоль и
поперек.
Бандиты не знали этого, да и знать не могли, а я решил использовать это
знание. Если, конечно, новый часовой займет то же место, что и его товарищ.
Перекинувшись парой слов и похлопав друг друга по плечу, они разошлись.
Старый часовой отправился в лагерь, а новый, о счастье, стал взбираться на
пригорок.
Выждав несколько минут, я стал осторожно спускаться со склона,
направляясь к выступу, на котором засел боевик.
Видимо, он чувствовал себя там в полной безопасности, потому что даже
закурил. Правда, я лишь секунду видел огонек зажигалки и багрово-красный
уголек сигареты. Затем он спрятал сигарету в кулак, да и я к тому времени
спустился со склона горы и оказался ниже верхнего уровня пригорка.
Подойдя к отвесному краю, я принялся взбираться по нему, наощупь находя
старые крюки, вбитые нами еще во время тренировок. Это требовало
определенных усилий, но игра стоила свеч. Я решил поступить так, потому
что бандит никак не ожидает нападения с этой, на его взгляд, неприступной
стороны. Кроме того, пологие склоны пригорка были покрыты мелким гравием,
осыпающимся под ногами, а следовательно, подобраться к боевику
незамеченным не представлялось возможным.
Весь мой план по освобождению заложников был построен на внезапности,
поэтому на начальном этапе операции - при снятии часового - я ни в коем
случае не мог допустить стрельбы или даже шума.
Не буду описывать, каких трудов мне стоило взобраться по отвесной скале в
полной темноте, не производя ни малейшего шума. Ни один камешек не
выскочил у меня из под ног, ни один крюк не заскрипел под моими руками. В
конце концов, я выбрался на вершину и замер, восстанавливая дыхание после
подъема и одновременно прислушиваясь к тому, что происходит неподалеку.
К этому времени боевик уже выкурил сигарету. Его голова в светлой чалме
ясно выделялась на фоне камней. Я решил повторить свой фокус и, подняв
камешек под ногой, бросил его на противоположный край пригорка.
Часовой отреагировал немедленно. Он резко вскочил и повернул голову на
звук осыпи, внимательно осматривая пологий склон скального выступа. Это
было последнее, что он увидел.
В прыжке преодолев разделявшие нас метры, я ударил его по затылку
прикладом автомата. Противник сполз на дно выемки, не проронив ни звука.
Забрав оружие, я быстро спеленал его, как ребенка, не забыв вставить в рот
кляп, сооруженный из его же чалмы. Еще раз проверив надежность пут на
руках и ногах боевика, я быстрым шагом направился к палаточному городку.
Непроглядная тьма позволила мне подобраться к лагерю незамеченным. Возле
крайней палатки я остановился и прислушался. Это была палатка Сергея
Ивановича. Похоже, что именно здесь разместилась основная группа бандитов.
Из-за тонкой брезентовой стенки раздавался многоголосый храп.
Полог палатки не был застегнут. Я подобрался к проему и, чуть отвернув
полог, заглянул в образовавшуюся щель. В тусклом свете, отбрасываемом
сигнальными глазками включенной радиоаппаратуры, мне удалось различить
троих боевиков, расположившихся на матрацах, брошенных прямо на землю. По
моим расчетам в лагере оставалось шесть бандитов, из них двое - на постах.
Правда, теперь только один, но об этом никто кроме меня не знал! Выходит,
здесь оставались четверо.
"Интересно, где же четвертый? - подумал я, откидывая полог палатки.-
Ладно, потом разберусь. Сначала нужно нейтрализовать этих!"
Конечно, бить спящих нехорошо, но в данном случае этот кодекс чести не
очень-то волновал меня. Тем более, что бандиты спали, не выпуская из рук
оружие, готовые в любой момент применить его.
Через несколько минут все было кончено. Оглушив спящих и связав их по
рукам и ногам, я выбрался из палатки и направился к центру палаточного
городка.
"Если взятые в заложники археологи еще здесь,- рассуждал я,- то, скорее
всего, их держат в продуктовом складе".
Эта палатка была самой большой по размерам и могла вместить всех пленных,
а разделять заложников было не в интересах бандитов. Моя догадка оказалась
верной.
Соблюдая предельную осторожность, я подобрался к центру лагеря и увидел
командира боевиков. Подперев голову рукой, он сидел за кухонным столом
вполоборота ко мне.
Из чуть приоткрытого проема палатки, используемой нами для склада
продовольствия, пробивался неяркий свет. Мои глаза настолько привыкли к
темноте, что я даже различал выражение лица главаря банды, который
напряженно о чем-то думал.
Можно было догадаться, почему у него такой озабоченный вид: операция,
которая должна была пройти без сучка и задоринки ввиду неподготовленности
археологов к боевым действиям, неожиданно приняла совершенно другой оборот.
Горный обвал, похоронивший наши вещи, пещерный газ, не пустивший нас в
глубь пещеры... Эти события, на первый взгляд никак не связанные между
собой, вызвали наше преждевременное возвращение в лагерь, где мы стали
свидетелями, а затем и участниками описанных выше событий. Наше появление
и стало тем неожиданным фактором, помешавшим бандитам осуществить, как я
подозревал, заранее продуманный и подготовленный план захвата заложников.
Даже не знаю, какую цель преследовал этот захват, но даю голову на
отсечение, что резонанс от этой операции был бы очень сильным. Тут
попахивало политикой, ведь все члены экспедиции - теперь уже иностранные
граждане. Командир боевиков - всего лишь пешка в этой игре, и он,
наверняка, просто выполняет приказ, отданный ему кем-то из "бандитов в
законе".
Не знаю, каким человеком был командир боевиков, сидящий передо мной в
задумчивой позе, но брать грех на душу я не собирался. Во всяком случае,
пока у меня оставался хотя бы единственный шанс обойтись без убийства.
Буквально не дыша, я прокрался к нему за спину, все еще находясь в тени
палатки. Между нами оставалось метров пять, и я решил действовать.
В этот миг неожиданно распахнулся полог палатки-склада. Тусклый свет из
проема полностью осветил мою изготовившуюся к рывку фигуру. На пороге
показался Батыр и сначала недоуменно, а потом испуганно уставился на меня.
"Черт! Как же я забыл про него!" - мелькнула у меня мысль.
На какую-то долю секунды я замер, а потом начал движение... Подобные
сцены в фильмах показывают в замедленных кадрах.
Время как бы перестало для меня существовать, оно сгустилось, приобретя
формы вполне осязаемой субстанции. Что такое пять метров? Это расстояние,
которое можно преодолеть с места за одну-две секунды, но для меня эти
секунды растянулись в вечность.
Как будто со стороны я видел удивленно-хмурое лицо бородача,
поворачивающегося ко мне всем корпусом. Должно быть, он понял по лицу
Батыра, что что-то не так, а возможно, просто инстинктивно почувствовал
опасность за спиной. Так или иначе, он вскочил со своего места и
повернулся ко мне лицом, одновременно вскидывая автомат, висящий у него на
плече. И все же я успел...
Всего лишь на долю секунды я опередил противника, успев выброшенной в
прыжке ногой отвести автомат в сторону. Автоматная очередь огненными
трассерами ушла в небо.
Мой удар выбил из рук бандита автомат. Он отлетел далеко в сторону,
бряцнув своими металлическими частями о каменистую почву. Этот звук вызвал
у меня ассоциацию законченности боя, но боевик не стал сдаваться, несмотря
на то, что он прекрасно видел зажатый в моих руках автомат.
Не знаю, что он думал по этому поводу и на что рассчитывал. Скорее всего,
звериный инстинкт подсказал ему, что если я не стал стрелять до этого
момента, то и сейчас не стану.
Быстро выхватив из специального чехла, прикрепленного на голени,
десантный штык-нож, он бросился на меня. Я еще не успел встать на ноги и
поэтому отвел в сторону его штык-нож автоматом, одновременно нанося удар
ногой в пах. От этого удара он перелетел через меня и упал на землю.
Правда, при этом боевик успел сгруппироваться и, перекувыркнувшись через
голову, снова оказался на ногах.
Да, подготовка у этого человека оказалась отменной. После удара,
доставшегося ему, любой другой на его месте "отрубился" бы на несколько
минут, а этот даже не выпустил нож, он только поморщился и пару раз
стукнул пятками по земле, восстанавливая кровообращение. Затем он снова
принял боевую стойку.
Возможно, я бы и продолжил бой, если бы не одно обстоятельство. Боковым
зрением я уловил движение Батыра, бросившегося к автомату командира
боевиков. Оценив ситуацию и приняв единственно верное решение, я вскинул
автомат и, практически не прицеливаясь, выстрелил в руку бородача,
сжимавшую штык-нож.
На таком расстоянии промазать было очень трудно, просто невозможно. Моя
пуля пробила руку бандита чуть выше локтевого сустава. Он выронил нож и,
упав на одно колено, схватился здоровой рукой за развороченное предплечье,
откуда фонтаном била кровь. Я шагнул вперед и ударом приклада автомата
отправил его в нокаут.
Мой выстрел поубавил прыти и Батыру. Он замер на месте, не добежав всего
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг