У Ношевского перехватило дыхание.
Регуар заметил это мгновенное колебание. Но Ношевский уже сумел справиться
с собой. Его охватило острое чувство стыда и за эту минутную слабость и за
то, что Регуар успел заметить ее.
- Убирайтесь вон, или я... я ударю вас! - крикнул он срывающимся голосом и
бросился к Регуару.
Тот отступил на шаг и удивленно поднял брови.
- Успокойтесь, господин Ношевский. У нас деловой разговор.
Ношевский сел за стол, надеясь, что гость уйдет. Но Регуар вовсе не
собирался уходить.
- Если вас не устраивает эта сумма, назовите свою, - после продолжительной
паузы сказал он.
Ношевский молчал. У него не было сил негодовать, кричать, возмущаться...
Да и к чему все это: никто не убедил бы Докпуллера и его советников в том,
что есть вещи, которые не продаются.
Регуар ждал ответа. И вдруг Ношевскому пришла в голову новая мысль. Они
боятся, что он опубликует соглашение. А что если попробовать этой ценой
добиться освобождения Чьюза?
Ношевский решился.
- Речь могла бы идти о другом, - сказал он как можно спокойнее. - Об
обязательстве не публиковать соглашение.
- Этого мало, - разочарованно сказал Регуар.
- Как угодно. На большее я не соглашусь...
- Какая же у нас гарантия, что вы не нарушите обязательства?
- Я могу уничтожить соглашение на ваших глазах. Других экземпляров не
сохранилось, тут уж прошу поверить моему слову.
- Охотно верю.
Регуар не только верил: после посещения прокурора он знал, что
реставрированные экземпляры находятся в надежных руках и не могут
скомпрометировать Докпуллера. На несколько секунд он задумался. Конечно,
это было не то, что нужно. Но все-таки...
- Вы разрешите мне подумать? - вкрадчиво сказал он. - С тем, конечно,
чтобы за это время документ не был опубликован.
Замысел его был прост: пока он будет думать, "Информационная служба"
Докпуллера разыщет соглашение.
- Я хочу предупредить о своих условиях, - сказал Ношевский.
- Это не имеет никакого значения, - небрежно заметил Регуар. - Конечно,
это не та сумма, которую мы могли бы предложить за договор...
- Я говорю не о деньгах, - с досадой сказал Ношевский. - Согласится ли
Докпуллер на освобождение Чьюза? В силах ли он вообще это сделать?
Регуар с трудом сдержал готовую прорваться радость. Ношевский даром
отдавал ему документ... Ведь Докпуллер и без того распорядился устроить
освобождение Чьюза.
Он принял глубокомысленный вид.
- В силах ли Докпуллер? Вы, вероятно, шутите, господин Ношевский! Такого
вопроса для господина Докпуллера не существует. Захочет ли он - вот в чем
вопрос! Однако когда же вы передадите нам документ?
- Не передам, а уничтожу, - поправил Ношевский.
- Хотя бы так...
- После освобождения Чьюза.
Регуар сделал вид, что раздумывает. Но он уже понимал, что нужно
немедленно согласиться. Освобождение Чьюза потребует нескольких дней - за
это время "Информационная служба" достанет документ хотя бы из-под земли.
- Я согласен, - сказал Регуар. - Вы даете мне честное слово, что после
освобождения Чьюза уничтожите договор у меня на глазах?
Ношевский поклялся, что поступит именно так.
Регуар откланялся. У него хватило такта ограничиться поклоном, без попыток
рукопожатия.
После его ухода Ношевский вздохнул спокойно: наконец-то он покончил с этим
делом, и притом самым разумным способом.
Но уже в следующую минуту Ношевский спросил себя: "Почему советник
Докпуллера так охотно согласился на освобождение Чьюза? Нет ли тут
какого-нибудь обмана? Впрочем, если Регуар обманет, соглашение сейчас же
будет опубликовано в коммунистической газете".
Ношевский долго убеждал себя в том, что поступил правильно, пока наконец
не понял, что он далеко в этом не убежден.
Спокойствие покинуло его. Неужели он ошибся? Да, Чьюз хотел другого. Чьюз
хотел опубликовать соглашение и разоблачить Докпуллера, а он, Ношевский,
уничтожит договор и поможет Докпуллеру уйти от ответственности. Зато Чьюз
будет на свободе. Но захочет ли он сам купить свободу такой ценой?
Терзания возобновились с новой силой.
20. Великая встряска
Если докторам известна болезнь под названием сыскной лихорадки, то именно
такая болезнь овладела сейчас вашим нижайшим слугой.
У. Коллинз. "Лунный камень"
В тот же день, выйдя из дому, чтобы отправиться в свою контору, Ношевский
попал в водоворот уличной драки. Спокойно миновав возбужденных людей, он
уже садился в машину, когда его вдруг с силой ударили по голове.
Сутки ему пришлось провести в больнице, а дома его ждал новый сюрприз:
ночью, когда прислуга ушла, его холостяцкую квартиру ограбили. Воры почти
ничего не взяли, но решительно все перевернули. Обои, обивка мебели,
плитки паркета - все это было ободрано и вывернуто наизнанку.
Теперь Ношевскому стало ясно и вчерашнее происшествие. Сначала обыскали
его самого, потом обыскали его квартиру. Он понимал, что за этим последуют
новые сюрпризы.
Голова еще болела, и он решил остаться дома. Горничная кое-как привела в
порядок спальню. Он прилег и задремал. Его разбудил телефонный звонок. Из
конторы сообщали, что какие-то молодцы ворвались в помещение, побили
стекла, разбросали папки с делами, переломали мебель. При этом они
кричали: "На фонарь защитников Чьюза!"
Ношевский поспешил в контору и нашел там картину полного разгрома.
Возмущенный, он позвонил по телефону и потребовал Регуара. Ему ответили,
что профессора нет в столице.
На другой день квартиры всех служащих его конторы вдруг оказались
ограбленными. Все служащие, вплоть до курьеров, стали попадать в уличные
драки, их сбивали с ног, рвали у них из рук портфели.
Ношевский временно закрыл контору и распустил служащих по домам. Квартира
его ремонтировалась, и он поселился в гостинице. Вскоре он перестал
выходить из номера: не только на улице, но и в коридорах гостиницы его,
как модную кинозвезду, преследовали назойливые "поклонники".
И все же Ношевский не подозревал, какие силы он поднял на ноги. Чуть ли не
вся "Информационная служба" была мобилизована, и все-таки соглашение не
удалось обнаружить. Регуар был в бешенстве. Пришлось привлечь на помощь
бюро Вундертона. Сыщики сбились с ног. Дело дошло до того, что агент
Вундертона, не разобравшись, принял агента Докпуллера за одного из
служащих Ношевского, слегка хлопнул его по голове и, пока коллега приходил
в себя, обыскал его. Главам "информационных" учреждений пришлось улаживать
конфликт дипломатическим путем.
На пятый день непрерывных поисков Регуар признал свое поражение и
направился в гостиницу к Ношевскому. Чьюз был наконец освобожден.
- Где ваше слово? - набросился на Регуара Ношевский. - Вы не могли
дождаться, пока я предъявлю вам соглашение. Ваши молодцы поломали мне
мебель, выгнали меня из квартиры, чуть не пробили мне голову.
- Вы ошибаетесь...
- Может быть, и теперь, как только я выну соглашение, ваши молодчики
налетят на меня и вырвут его из рук?
- Вы преувеличиваете, господин Ношевский.
- Я требую, чтобы мне была обеспечена безопасность.
- Я готов обеспечить вам что угодно, - в нетерпении закричал Регуар, - но
покажите договор!
21. Институт организации всеобщего счастья
Нынешний порядок, невзирая на его неуклюжесть, частые промахи и различного
рода недочеты, обладает тем преимуществом по сравнению со всяким другим,
что он функционирует.
Генри Форд. "Моя жизнь, мои достижения"
Среди многочисленных социальных, культурных и прочих институтов,
учрежденных и субсидируемых Докпуллером, почетное место занимал Институт
организации всеобщего человеческого счастья. Никакое другое учреждение так
убедительно не свидетельствовало о благородстве Докпуллера. В самом деле:
достигнув высшего человеческого счастья стоимостью во много миллиардов, он
все-таки не считал мир совершенным и жаждал организации счастья для всего
человечества. Каждый гражданин Великании, независимо от пола, возраста,
национальности, образовательного и имущественного ценза, размеров
налогового обложения, имел полную возможность представить в институт любой
проект организации человеческого счастья. За лучшие проекты назначались
крупные премии имени Докпуллера.
В отличие от других докпуллеровских учреждений, этот институт обосновался
в столице. Его возглавлял маститый социолог доктор Кунктатор. Он
чрезвычайно тщательно изучал каждый проект с точки зрения социологической,
исторической, экономической, этической, юридической и всяких иных
возможных точек зрения. Проект проходил через десятки комиссий,
подкомиссий, подподкомиссий и отвергался только после самоотверженного
труда сотен ученых-специалистов. Справедливость требует отметить, что пока
еще ни один проект не был одобрен. Но доктор Кунктатор не терял надежды:
это был не пылкий юноша, а старик, убеленный сединами и умудренный опытом.
Он понимал, что проблемы человеческого счастья не так-то легко разрешить.
Хорошо, если это удастся нашим праправнукам. Забраковав один проект,
доктор Кунктатор принимался за другой в неистощимой надежде, что, может
быть, здесь он увидит наконец пути к человеческому счастью, и в твердой
уверенности, что этого не случится.
Доктор Кунктатор и его подчиненные работали не спеша. Они понимали, что
торопиться некуда: человечество так долго ждало своего счастья, что,
очевидно, привыкло к ожиданию и могло подождать, пока этот вопрос будет
всесторонне изучен и благоразумно разрешен в кабинете доктора Кунктатора.
Кроме того, доктор Кунктатор и его подчиненные получали хорошие оклады и
потому почитали своим долгом работать тщательно и без всякой спешки.
Прожектера обычно принимал сам доктор Кунктатор. Он был изыскано любезен.
- Рад вас приветствовать! Решили осчастливить человечество?..
Прожектер сконфуженно улыбался.
- Да, вот... надеюсь...
- Отлично, отлично... Что там у вас? О, увесистая папка, солидный труд.
Очень интересно. Примите, Гарри.
Гарри, молодой человек лет двадцати двух, принимал труд, а доктор
Кунктатор тем временем продолжал беседу:
- Надеюсь, вы не коммунист?
- Что вы, что вы, господин директор!
- Впрочем, коммунисты избегают наш институт: они понимают, что это
бесполезно.
- То есть, как бесполезно? - Лицо посетителя вытягивалось.
- Не вообще бесполезно, - поправлялся доктор, - коммунисты понимают, что
бесполезно представлять нам их разрушительные проекты.
Зарегистрировав проект, Гарри сообщал его номер: 5002. Астрономическая
цифра, видимо, пугала посетителя.
- А скоро? - робко спрашивал он.
- То есть, вы хотите спросить, скоро ли будет рассмотрен ваш проект? -
догадывался доктор Кунктатор. - Как вам сказать? Сейчас мы изучаем номер
две тысячи двести семьдесят пять. За год мы успеваем изучить в среднем
пятьдесят-сто проектов... Работа кропотливая, сами понимаете...
Посетитель делал беглый подсчет, и его невольно бросало в дрожь. Волнение
гостя не ускользало от проницательных глаз доктора Кунктатора.
- Не бойтесь, - бодрым, успокаивающим тоном говорил он, - рукописи
хранятся у нас по последнему слову техники. Да вот, пожалуйста...
И гостеприимный хозяин любезно вел посетителя по анфиладе просторных
комнат, где, как солдаты на параде, стройными рядами стояли высокие полки.
На них покоились тысячи проектов спасения человечества, терпеливо ожидая,
когда их забракуют. Электрифицированная лестница, с изящным моторчиком,
бесшумно катилась вдоль полок, пока взобравшийся по ее никелированным
ступенькам Гарри искал местечко для вечного успокоения проекта ©5002. Сеть
серебристых трубок, живо напоминавшая орган, из которого вот-вот польются
торжественные мелодии, опутывала полки. Показывая на это сложное
сооружение, доктор Кунктатор говорил тоном хранителя музея, гордящегося
своим детищем:
- Усовершенствованная система стационарных электропылесосов.
Сконструировано специально для нашего института. Уникум! Рукописи идеально
сохраняются.
Доктор ловко выхватывал с полки объемистый том, перелистывал его и в
полном восторге восклицал:
- Посмотрите на дату: пятидесятилетняя давность. Но ни одной пылинки!
Свеж, как новорожденный младенец.
- А идеи не устарели? - неуверенно спрашивал посетитель.
- Что ж, идеи... - строго говорил доктор. - Разумное не старится. Вечные
идеи вечно молоды...
Потрясенный посетитель осторожно, почти на цыпочках, уходил из святилища,
где усовершенствованные пылесосы предохраняли от порчи человеческое
счастье...
Однажды доктор, как обычно, приготовил для очередного посетителя свою
изысканно любезную улыбку. Но вдруг ее сменило крайнее изумление, а затем
лицо доктора так просияло, будто в институт собственной персоной
пожаловало само всеобщее счастье.
- Какая честь! Профессор Регуар!
Регуар величественно кивнул доктору и с вопросительным видом обернулся к
сопровождавшему его человеку (которого ни доктор, ни Гарри сначала даже не
заметили, так же, как не замечают звезд в сиянии солнца). Незнакомец
назвал себя автором проекта ©5008 и попросил господина директора выдать
его труд. Доктор Кунктатор строго заметил, что труды возвращаются авторам
не раньше, чем они будут забракованы, и что господину автору проекта ©5008
следует терпеливо подождать этого момента. Но Регуар только повел пальцем
- и Гарри тотчас покатил на своем изящном сооружении в самый дальний угол.
Не прошло и минуты, как проект ©5008 был найден.
Незнакомец раскрыл объемистый том и выдернул из него страницу.
- Пожалуйста! - сказал он и показал страницу профессору Регуару.
Тот потянулся к ней, но дерзкий незнакомец, к ужасу доктора и Гарри,
отдернул руку.
- Вы и так отлично видите, - сказал он, - а впрочем, можно и ближе.
К полному изумлению доктора Кунктатора, незнакомец аккуратно разорвал
страницу и поднес клочки к глазам профессора Регуара.
- Узнаете?
Регуар кивнул.
Незнакомец достал зажигалку, чиркнул и осторожно поджег клочки. Затем,
взяв под мышку проект ©5008, откланялся и направился к двери.
- Вы не оставляете свой труд? - растерянно спросил доктор Кунктатор,
окончательно потерявший надежду что-нибудь понять.
- Больше он вам не нужен, - ответил незнакомец. - Тут мои старые речи...
Когда он скрылся, доктор Кунктатор обратил недоумевающий взор к профессору
Регуару, но, встретившись с ним глазами, затрепетал.
Не спуская испепеляющего взгляда с обомлевшего доктора, Регуар медленно
приблизился к нему и очень тихо спросил:
- Известно ли вам, что вы прозевали?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг