было ни слова о том, как зарабатывать на пожарах.
Джек набросал план, от которого у Петера закружилась голова. Для
осуществления этого плана нужны были деньги, довольно много денег. Нет,
сбережений Петера недостаточно. Разве это деньги? А у Джека вообще
сбережений нет. Не мог бы Петер заимообразно взять у хозяина? Сколько? Тут
Джек назвал такую сумму, что Петер вздрогнул. "Конечно, хозяин не даст! С
какой стати?" - "Вот именно: с какой стати у него просить?" - засмеялся
Джек. Он предложил другое: вынуть деньги из кассы на несколько дней - ведь
не каждый же день они нужны и не каждый день их проверяют.
Джек объяснил Петеру свой план. Во время пожара некоторая часть шинелей,
хранившихся на складе, сгорела или была испорчена водой при тушении.
Большая же часть шинелей сохранилась. Так вот, есть возможность приобрести
все шинели, как испорченные. По-настоящему их должны продать с торгов, но
это затруднение можно обойти, надо только заплатить комиссии. Пустяки! -
этот расход окупится с лихвой. Купленные шинели нужно будет куда-нибудь
вывезти, - у Джека уже есть на примете одно местечко. Затем нужно будет
произвести пересортировку и целые шинели продать тому же складу, но,
понятно, уже по полной цене. С комиссией все уже договорено. Остальное
Джек также берет на себя - нужны только деньги.
Петер наотрез отказался.
- Тряпка! - рассердился Джек. - А еще метит в Докпуллеры!
- При чем тут Докпуллер? - раздраженно ответил Петер. - Докпуллер
рекомендует предприимчивость, а не преступление!
- Наивный младенец! - искренне изумился Джек. - Неужели ты не понимаешь,
что это одно и то же?
- То есть?
- Когда человека ловят и тащат в суд, это - преступление. Я не собираюсь
под суд - значит, это предприимчивость.
- Разве хоть один преступник собирается под суд?
- Конечно, известный риск есть, - согласился Джек. - Но без риска нет
дела. Докпуллер рекомендует риск.
Джек развернул перед Петером свое понимание теории Докпуллера: перестать
курить или даже бросить невесту (в минуту откровенности Петер рассказал о
своем "подвиге") - вовсе еще не значит отказаться от всего.
Прежде всего, нужно отказаться от тех предрассудков, которые связывают
трусливых людей. Одно можно, другое нельзя, одно добродетельно, другое
преступно... Все эти глупые предрассудки созданы для людей, у которых
способностей хватает лишь на то, чтобы быть честными, не больше.
- Честный никогда не будет богатым, а богатый всегда честен, - этот
афоризм Джека Пеккоуртера навсегда запечатлелся в мозгу Петера.
- Ничего этого в книге о Докпуллере нет, - робко возразил Петер.
- Умей читать не то, что автор пишет, а то, что он думает. Это не одно и
то же. Разве ты не знаешь, что не все вещи называются своими именами? Не
все же удобно сказать прямо. Впрочем, есть люди, которые не боятся и
этого. Слышал ли ты о Ницше?
Нет, Петер не слышал.
Джек объяснил ему, что настоящие люди выше смешных и глупых правил о зле и
добре. Потому-то они и становятся Докпуллерами. Докпуллер - это
сверхчеловек!
- Если обнаружат, что я взял из кассы деньги, - тюрьма? - спросил Петер.
Он уже колебался.
- Конечно! - подтвердил Джек.
- Так как же?
- Надо рисковать! Я тоже рискую: если операция с шинелями раскроется, мне
попадет больше твоего. Без риска нет ничего. Даже ничего не делая, ты все
же рискуешь.
- Чем же?
- Остаться тем, что ты есть.
Ничего более страшного Джек сказать не мог.
Больше всего на свете Петер боялся остаться там, что он есть.
Он попросил день на размышление. Всю ночь он не спал, мучился, колебался.
Не проблемы морали, совести и чести мучили его - от них он отделался
быстрее, чем от любви к Эмме и матери. Его пугала только тюрьма. Но взор
его снова упал на бахрому брюк - как, всю жизнь таскать это украшение?
Разве эта бахрома - не кандалы? Он решился.
Операция прошла блестяще. Он только вынул деньги и передал их Джеку, а тот
организовал все остальное. Через четыре дня (срок, как убедился Петер,
вполне достаточный, чтобы несколько раз умереть от страха) Джек принес
деньги. Их стало вдвое больше. Петер вернул "долг" в кассу, а его
сбережения более чем удесятерились. Джек был прав: несколько дней сделали
в десять раз больше, чем несколько лет! Это были действительно
докпуллеровские темпы!
Итак, он мог наконец начинать дело. Естественно, что за советом он
обратился к Джеку. Но тот поднял его на смех: начинать дело с такими
деньгами?
- Неужели еще мало? - упавшим голосом спросил Петер.
- Смотря для чего, - спокойно ответил Джек, - Ты можешь открыть киоск
прохладительных напитков и всю жизнь ими торговать. Кстати, и сам будешь
пить, чтобы вознаградить себя за воздержание в прошлом, а заодно и
остудить жар, с которым ты некогда стремился стать Докпуллером.
У Джека была удивительно неприятная манера разговаривать: то, что он
говорил, не всегда казалось Петеру остроумным, но всегда было очень зло и
обидно. Однако приходилось терпеть: Джек доказал свои способности на деле.
- Докпуллер тоже начинал с маленьких предприятий...
- Когда Докпуллер начинал, кругом было пустое место. А теперь повсюду
большие и малые Докпуллеры - иди, тягайся с ними!
- Что же делать?
- Только солидное предприятие может приносить крупные доходы. А начинать
солидное предприятие в наше время можно лишь с солидными деньгами. Мы,
мелочь, должны действовать иначе. Рисковать! Да, рисковать: либо пропал,
либо выиграл!
На этот раз Джек предложил участие в биржевых махинациях. Акции то падали,
то поднимались - это была прекрасная ситуация для маневрирования.
Несомненно, Джек был посвящен в биржевые тайны. Петер только удивлялся:
откуда он все знал?
Джек играл на повышение и предложил Петеру вложить в акции все его
сбережения. Он растолковал Петеру все выгоды биржевой игры. Вся штука в
том, что за акции вовсе не надо платить целиком. Достаточно внести в
обеспечение их лишь двадцать процентов. А когда акции поднимутся, остается
только забрать себе разницу. Да разве можно придумать более верный и
быстрый способ разбогатеть?
Петер все-таки струсил и для верности вложил только половину своих
сбережений. Как он себя ругал, как смеялся над ним Джек, когда акции
принесли большой барыш!
Теперь Петер окончательно поверил в счастливую звезду Джека и решил
беспрекословно ему подчиняться. Он хотел расстаться с должностью старшего
кассира - заработок несчастного служащего казался смешным по сравнению с
тем, что можно было заработать без всякой службы. Джек посоветовал ему не
торопиться. "Очень удобная должность, - улыбнулся он, - всегда может
пригодиться".
И снова Джек оказался прав. Он был точно осведомлен о предстоящем резком
повышении некоторых акций и затеял крупную игру. Конечно же, не имело
смысла покупать какие-то мелочи, как они поступали до сих пор.
Нужна была такая операция, которая действительно сделала бы их людьми...
Словом, Петер снова должен был сделать "заем" в хозяйской кассе, но
значительно крупнее первого. Теперь Петер ни минуты не колебался. Половину
хозяйских денег он, как обычно, дал взаймы Джеку, а остальное и все
собственные сбережения внес за акции.
Вообще дела его шли превосходно. Фабрика справляла пятидесятилетний
юбилей, и на торжество, куда были приглашены лишь высшие служащие, попал и
Петер: он пользовался репутацией исполнительного и преданного работника.
На вечере его представили хозяйской дочери, и ему показалось, что он
произвел на нее впечатление. В самом деле, он был все еще недурен и, к
тому же, элегантно одет (бахромы на брюках как не бывало). Однажды ему
даже сказали, что он похож на Байрона. Он справился в энциклопедии и после
этого стал хромать сильнее. Хозяйская дочь - ее звали Мэри - тоже была
весьма недурна. Конечно, у нее могло бы быть меньше веснушек, и нос бы
заметно выиграл, будь он немного поменьше. Кроме того, у Мэри были волосы
такого неопределенного цвета, что все время приходилось гадать - блондинка
она или рыжая? Словом, это не Эмма, но в общем, особенно, если принять во
внимание, что это хозяйская дочка, она недурна. Он успел перемолвиться с
ней лишь несколькими словами. Как-то, когда он возвращался с фабрики домой
(шел он пешком, потому что жил вблизи), его обогнал небольшой автомобиль.
Внезапно машина остановилась, и Мэри предложила подвезти его. Он очень
удивился: со стороны девушки было необыкновенно благородно взять к себе в
машину простого фабричного служащего. Это только доказывало, что он имеет
успех. С сильно бьющимся сердцем Петер уселся рядом с Мэри. Правда, он все
время боялся, как бы она не передала ему управления автомобилем, у него
никогда не было своей машины, и он не умел управлять ею. Однако все
обошлось прекрасно. Подвозить его, собственно, было некуда: через
несколько минут он уже был дома. Поэтому они решили покататься и чудесно
провели время. Веснушки теперь показались Петеру гораздо милее, чем в
первый раз. А цвет волос, пожалуй, даже был оригинален. В конце концов,
блондинки попадаются на каждом шагу, каждая уважающая себя брюнетка
старается стать блондинкой. А это какой-то особенный медный отлив...
Понятно, Эмма... Она была золотая, таких больше нет... Но зачем вспоминать?
На обратном пути Петер вскользь заметил, что он думает вскоре оставить
фабрику. Ему показалось, что лицо девушки омрачилось. Он поторопился
объяснить, что заработал приличные деньги и собирается открыть большое
дело. Искоса взглянув на девушку, Петер заметил, что это произвело на нее
хорошее впечатление. "Пожалуй, тогда я мог бы жениться на ней", - впервые
подумал он определенно.
Приближались решительные дни. Джек утверждал, что в ближайший четверг,
всего лишь через три дня, они должны стать богатыми людьми.
В ожидании этого, во вторник, Петер снова укатил с Мэри за город. "Как
хорошо, - думал он, - берешь взаймы у хозяина, даже не спрашивая его;
ухаживаешь за хозяйской дочкой; катаешься в хозяйском автомобиле, а когда
разбогатеешь на хозяйских деньгах, женишься на его дочке!" Мэри в самом
деле смотрела на него влюбленными глазами. Теперь она ему уже определенно
нравилась. Да и веснушки были, положительно, милы. Кроме того, она ведь
совсем молода, ей не больше девятнадцати-двадцати лет, а, говорят, с
возрастом веснушки проходят... Интересно, какое приданое даст отец? А
все-таки хорошо, что он тогда отказался от Эммы...
Мэри вдруг обратилась к нему с каким-то вопросом, он ответил невпопад, она
рассмеялась и показалась Петеру такой милой, что он подумал - не
поцеловать ли ее? Интересно, как она отнеслась бы к этому? Все-таки он
решил подождать до тех пор, пока у него будет больше денег. Мэри, конечно,
влюблена в него, но он еще не имеет права целовать такую девушку.
Послезавтра биржа даст ему это право.
Он возвращался домой победителем. Мэри отважно довезла его до самого дома.
"Она храбрая девушка! - подумал он. - И почти красивая." Он чувствовал
потребность поделиться с кем-нибудь своими чувствами и позвонил Джеку.
- Где ты пропадал целый день? - крикнул ему Джек в ответ на приветствие.
- Ты ахнешь, когда узнаешь, - таинственно сказал Петер, с радостью
представляя себе, как удивится Джек, когда узнает о его женитьбе на Мэри.
- Но сейчас я ничего не могу сказать.
- Постой, ты свои акции успел продать? - спросил Джек, не проявляя ровно
никакого интереса к тайне Петера.
- Какие акции?
- Все акции.
- Те, что мы купили?
- Ну, конечно...
- Джек, ради бога, что случилось? - испуганно спросил Петер.
- Где ты был? Не знаешь, о чем весь город говорит...
- Не томи, Джек...
- Крах!.. Акции полетели к черту... Биржа закрыта... Ты разорен, если не
успел продать акции.
- Не может быть! - крикнул Петер. Он ждал, что Джек рассмеется (ведь он
такой шутник!) и скажет, что все это его очередная выдумка...
- Да что ты, с неба свалился? - сердито сказал Джек.
И в самом деле, Петер, который только что был на седьмом небе от радости,
вдруг свалился на землю. Колени его дрожали, во рту пересохло.
- Не может быть... - еще раз машинально сказал он в трубку. - Не может
быть...
22. Великое смятение умов
Великий биржевой ажиотаж был мертв. Прибыли, исчислявшиеся миллиардами (на
бумаге), исчезли. Мелочный торговец, чистильщик окон, портниха - все
потеряли свои сбережения. В каждом городке были семьи, которые вдруг впали
в долги после пышности и богатства.
Ф. Эллен. "Только вчера"
Можно предположить, что распространение слухов подчиняется какой-то
определенной, хотя еще и не изученной, закономерности. Вероятнее всего,
оно происходит по закону геометрической прогрессии. Отсюда та - подчас
поразительная - быстрота, с которой слухи распространяются. Отсюда же -
еще более поразительная быстрота их трансформации.
Уже накануне того вторника, который впоследствии стали называть "черным",
по городу поползли мрачные слухи. Люди шепотом рассказывали друг другу,
что между Докпуллером и Чьюзом произошел конфликт. Докпуллер уже хотел бы
ликвидировать "Лигу спасения", но ничего не может поделать: изобретения
Чьюза так могущественны, что он против них бессилен. Финансисты, за
исключением нескольких человек, в лигу не вступили, но мелкий люд все
несет и несет свои деньги в лигу, капитал ее продолжает расти. Скоро, на
днях, может быть, завтра, она начнет действовать.
Утро "черного вторника" еще не предвещало шторма. Но вскоре по всем залам
и коридорам биржи, по всем маклерским конторам поползли зловещие слухи.
"Лига спасения" начинает действовать. Чьюз отказался от всякого соглашения
с Докпуллером. Промышленники будут удалены из лиги. Уже к новому урожаю
лига выбросит на рынок огромные количества пшеницы и мяса по невероятно
дешевой цене. Чьюз открывает новые консервные заводы. Продукция будет
производиться "лучами жизни". Благодаря дешевизне собственного сырья и
простоте производства новая консервная промышленность будет вне
конкуренции. Чьюз даст дешевый табак, дешевое вино и пиво, дешевый сахар.
Он колоссально увеличит урожаи хлопка и льна, новые текстильные фабрики
лиги завалят рынок неслыханно дешевыми товарами. Обилие скота даст массу
дешевой кожи и шерсти. Чьюз даст дешевый каучук и резину. Чьюз уничтожит
все болезни и тем самым покончит с фармацевтической промышленностью...
Чьюз... Чьюз... Чьюз...
Вслед за слухами на бирже появились огромные партии акций, которые уже
никто не хотел покупать.
Первыми дрогнули акции "Всеобщей пищевой компании" Блэйка и "Генеральной
пшеничной компании" Ваттена - им прежде всего угрожал Чьюз. Мясной и
хлебный короли не хотели, однако, сдаваться: курсы их акций упали на
три-пять пунктов и остановились - агенты Блэйка и Ваттена начали усиленно
их скупать. Но вдруг на рынок обрушился всесокрушающий водопад "пищевых" и
"пшеничных". В этом ужасающем потоке, как щепки, завертелись бессильные
спасители и, захваченные беснующимся водоворотом, пошли на дно. Все, кто
имел "пшеничные" и "пищевые", пожелали от них избавиться. Но уже трещали
акции и других компаний - консервных, текстильных, обувных, табачных...
Непоколебимо держались только стальные, нефтяные, автомобильные,
железнодорожные...
Через полчаса шторм усилился. "Пищевые" и "пшеничные" стремительно летели
вниз. Они уже потеряли по тридцать пунктов и не думали останавливаться. За
ними догоняя и обгоняя их, мчались табачные, пивные, консервные... Резина,
каучук, текстиль, кожа, обувь катастрофически падали. Даже химия, грозная
химия сдала на несколько пунктов. Увлекаемые общим падением, заколебались
наконец и стальные, нефтяные, автомобильные гиганты. Паника становилась
всеобщей.
Землетрясение, наводнение, эпидемия чумы - все это было ничто перед
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг