вклад в Копилку, покажет, как убивали на Земле в древние времена. Он не
может этого просто вспомнить, ведь сам никогда не убивал голыми руками и
клыками. Но в его организме, в наследственной памяти зверя, каким был его
предок, наверняка хранится запись. Стоит только начать действовать, и она
сама заговорит, расшифруется в действии. Он, Петр, не применит лучемет, а
пустит в ход руки и зубы. О, когда хрустнут кости врага, когда он увидит
дымящуюся кровь, только тогда Копилка узнаёт настоящую радость победы!
Он почувствовал, что уловка удалась. Голос, запрещающий выходить, стал
глуше.
Петр вылез из пещеры и угрожающе зарычал, ожидая услышать в ответ рычание
врага и определить по его громкости и свирепости силу противника.
Но враг не зарычал в ответ, а отступил, изготовившись к бою.
Петр прыгнул к нему, враг сделал маневр - и отрезал путь к пещере. Его
движения были знакомы. Петр знал: сейчас произойдет страшное. И чтобы этого
не случилось, он вскинул лучемет...
поиски
Радиоштурман Бен - его еще называли Бен Радио, Бен Антенна и Добрый Бен -
взглянул на часы и послал сигнал на корабль: "У меня все в порядке,
продолжаю поиски". Прошло уже почти шестнадцать часов, а он не отыскал даже
следов командира. Штурману было известно, что Петр направлялся к озеру,
замеченному при посадке. Космонавтам удалось рассмотреть, что берега озера
покрывали темные пятна растительности. Ее и собирался исследовать Петр.
Особых возражений против его похода не было. Космонавты к тому времени
уже собрали некоторую информацию о планете, до озера было недалеко. Ничего
не предвещало опасности. Если бы только не предупреждение в космическом
архиве! Но оно могло возникнуть в результате любой из трех ошибок: искажение
при посылке сообщения, неточность при приеме, неправильная расшифровка. Во
всяком случае, приборы на корабле и на зондах- разведчиках были достаточно -
чувствительными, но они не обнаружили абсолютно ничего, что подтверждало бы
предупреждение из архива. Вывод был один: на планете нет существ, которые
могли бы представить угрозу для землян. Из крупных животных здесь
встречались только уравы.
Бен дошел уже до того места, с которого в последний раз был получен
сигнал от Петра. Он исследовал небольшое плато и наконец- то наткнулся на
следы командира - клочок пластиковой обертки от шоколада с орехами -
любимого лакомства Петра. Бен ухмыльнулся: командир не любил, чтобы о его
излишней приверженности к сладостям знали другие. Он грозно хмурил брови,
когда на день рождения товарищи приносили ему коробки конфет и торты. И уж
совсем разозлился, когда известная кондитерская фирма выпустила шоколад с
орехами в обертке, на которой был изображен космонавт, очень похожий на
Петра.
Бен тщательно осмотрел расщелину между камнями, около которой нашел
пластик. Вскоре он обнаружил куст антисирени с обломанными ветками. А вот и
вывернутый камень, обросший скользким мхом. Похоже, что Петр поскользнулся
здесь и упал. Скорее всего он падал на правый бок, иначе камень был бы
вывернут в другую сторону. А на правом боку - рация.
Конечно, Бен понимал, что все эти его заключения могут оказаться ложными,
если хоть одно наблюдение истолковано неправильно. Он просто разрабатывал
оптимистический вариант ситуации, при котором Петр не послал сообщения на
корабль только потому, что повредил рацию. Если поломка была серьезной, то
вряд ли Коперник сумел ее устранить. Бен не раз удивлялся нелюбви Петра к
технике: он хорошо знал в ней только то, что ему, как командиру, нельзя было
не знать. Например, систему управления, обеспечения безопасности. Но все это
знал и Бен, хотя ему вовсе не обязательно было знакомиться с этим. А вот в
радиотехнике Петр, что называется, "плавал втемную", полагаясь на помощников
и учебники. И всюду, где руки командира не могли справиться с наладкой
приборов, ему на помощь приходили длинные сильные пальцы Доброго Бена, Бена
Радио. Они, подобно чувствительнейшим приборам, чуяли микроны неточностей и
словно бы сами собой находили наилучшее положение среди путаницы проводов и
тесноты деталей.
Бен часто удивлялся беспомощности и неповоротливости командирских рук и
думал:
"Как завинтить гайку, знает всякий, да не всякий ее завинтит. Простой
вроде бы вопрос: что важнее - знание или умение? Ведь можно приобрести
знание и не уметь применить его в деле. Частенько стали встречаться
"кабинетные ученые", и в Копернике есть что-то от них. И все же, если бы
опять пришлось выбирать командира, я бы голосовал за него. Только за него,
как тут ни прикидывай. К кому же еще пойдешь за советом, когда по-
настоящему "прижмет", а "часы двенадцать бьют"? И лишь он, Коперник, может
тебя понять так, как ты сам себя не понимаешь. Он станет на твою точку
зрения и терпеливо объяснит, в чем твоя ошибка.
Э нет, старина, будь справедлив и к остальным. За что обижаешь, например,
Ива? Он тоже отличный друг и мудрый советчик. А иногда превосходит Коперника
словно бы по всем статьям. Значит, дело не только в умении понять другого.
Что же еще умеет Коперник такого, чего не умеет никто другой из нас?
Шевели мозгами, а не ушами, старина Бен. Тут тебе никто ничего не
подскажет, не разъяснит авторитетно. И как раз вот в этом последнем
словечке, пришедшем тебе на ум, скрыта зацепка. Да, для Коперника не
существует непререкаемых авторитетов и железных истин. Он всегда готов
пересмотреть любой вывод, если окажется, что посылки не верны. Только дай
ему факты, а уж он приспустит свои веки, как шторы, и за считанные секунды
промоделирует в своем мозгу сотни ситуаций, которые тебе и не снились. Он
взвесит каждую и так и этак, прежде чем выбрать единственную. Э да, может
быть, все дело в том, что он умеет думать лучше меня, лучше Ива, лучше
Кирилла... Но и это еще не все...
Он умел нас позлить. И прежде всего тем, что иногда нарочно заострял
отношения с людьми. Но вот что удивительно. Коперник нередко оказывался
неправым в частностях и, как это ни странно, всегда был прав в основном.
Пока это основное доказывалось и утверждалось, проходили годы, и все
успевали забыть о том, кто впервые выступил с новой гипотезой. Он оставался
наедине со своими шишками и синяками, общепризнанным упрямцем, вольнодумцем,
бунтарем, драчуном, попирателем основ, возмутителем спокойствия, одним
словом - Коперником.
И мы тоже относились к нему с настороженностью, с подозрительностью. Он
раздражал нас своей несговорчивостью, казавшейся высокомерием. Мы принимали
за самонадеянность его выступления против корифеев - возможно, потому, что
сами никогда бы не осмелились на такое. А ведь мы не были трусами. И каждый
в глубине' души считал себя не хуже других. Он должен был это понимать и
щадить нас. Но он не щадил никого. И пожалуй, если говорить честно, мы бы не
избрали его ни в Президиум Академии космических полетов, ни в Совет.
Мы невольно изменяли отношение к нему перед полетами, где нас ожидало
Неведомое, где нельзя было понадеяться на Корифеев и Учителей, потому что
никто из них там не был и, значит, ничему научить нас не мог. От командира
корабля зависела жизнь всего экипажа. Потому-то мы и выбрали командиром не
Самого Доброго и не Самого Приятного, а Коперника..."
Рассуждая так, Бен между тем дошел до мягкого грунта. Здесь имелись
явственные - отпечатки рубчатых подошв. На лице Бена расплылась обычная
рассеянная улыбка: он не ошибся в своем предположении, и рация его товарища
замолчала лишь потому, что он не сумел починить ее. А потом начался ураган...
"Командир вынужден был искать укрытие, - подумал Бен. - Но ураган давно
кончился, а его все нет. Вполне можно предположить, что он наткнулся на
нечто очень интересное..."
У Бена крепла уверенность, что очень скоро он найдет своего командира и
получит повод заслуженно отчитать его. Что ж, такое случалось и раньше. Он
скажет: "Когда у человека глиняные руки, он не должен ходить в одиночку..."
Бен настраивал себя на бодрый лад, но тревога не оставляла его. Она
шептала свое, и, чтобы заглушить ее голос, он думал о разном, но мысли
возвращались к одному: "Лучше бы тогда пошел я. Во-первых, я починил бы
рацию. А самое главное - пусть бы лучше командир организовывал поиски, если
бы захотел тратить время на такого ворчуна, как я".
Следы привели Бена к пещере. Он понаблюдал некоторое время за черным
прямоугольником отверстия, вызвал по радио корабль. Оставив радио
включенным, он стал медленно приближаться к пещере.
Ему почудилось, что там, в темноте, происходит какое-то движение. Это мог
быть Петр или тот, кто его пленил. Бен не хотел думать: "убил". Однако на
всякий случай приготовил оружие.
Из пещеры вылезло сине-зеленое чудище. С его головы и плечей свисала
густая длинная шерсть, за ним, приросшие к ногам, тянулись тонкие лианы.
Чудище тащило их за собой, будто каторжные цепи, второй конец которых был
привязан за что-то в пещере.
Бен мгновенно вспомнил о предостережении: "Аборигены ютятся в пещерах".
Выходит, сообщение было принято и расшифровано правильно!
Чудище прыгнуло к нему. Бен отступил и укрылся за большим камнем. Чудище
зарычало и остановилось. Оно стояло на двух задних конечностях, а в одной из
передних держало короткую дубинку. Веки чудища были прикрыты, и Бен не мог
определить, видит ли оно его.
Вот чудище подняло дубинку, из нее ударил луч, задымились камни совсем
близко от радиоштурмана, полыхнуло жаром. Будь на месте Бена Кирилл, он,
пожалуй, ответил бы выстрелом. Ив и Петр подумали бы прежде, чем совершить
непоправимое. А Бена удержала от ответного выстрела не мысль, а нечто иное.
Не зря ведь он назывался Добрым Беном.
"Да у него же в лапе - лучемет. Отнял оружие у Петра? А что стало с
Петром? Только бы он был жив! Но каким образом оно научилось обращаться с
лучеметом? Петр показал? Зачем?"
У Бена закружилась голова. Он услышал тихое повизгивание.
"Раз оно научилось обращаться с лучеметом, то обладает разумом. Попробую
поговорить с ним".
Бен установил на камне маяк-мигалку с набором программ и быстро отполз в
сторону.
Маяк работал недолго. Чудище сожгло его лучом. Оно рычало и бесновалось,
из его пасти обильно летела слюна. Оно искало противника, но живые канаты,
приросшие к лапам, не давали ему свободно передвигаться.
"Бен, немедленно возвращайся на корабль, - заговорило радио. -
Надвигается ураган. Возвращайся".
Бен осмотрел горизонт. Небо было ясным, чистым. Ничто не предвещало
ненастья. Может быть, на корабле ошиблись?
Повизгивание звучало громче, переходило в шепот. Вот уже можно разобрать:
"Не бойся, не бойся..." "А если это оно так разговаривает со мной?" -
думал Бен. У него созрел план действий.
Чудище подошло к тому месту, где раньше стоял маяк. Оно вертело головой,
пытаясь обнаружить противника.
В эти мгновения Бен, извиваясь, как ящерица, прополз между камнями и
юркнул в зияющую пасть пещеры. Он сразу же услышал совершенно явственно
голос Петра: "Вот ты и вернулся! Наконец-то вернулся в свой дом..."
- Петр! - позвал он.
"Отдохни, - звучало в ответ. - Здесь есть все, что тебе нужно. Раньше ты
старался для других. Получай же награду. Здесь тебя ждут".
- Что это за шуточки, Петр? - закричал Бен. - Иди ко мне! "Алло, Бен, ты
нашел командира?" - спрашивало радио. - А вы разве не слышали его голос? -
огрызнулся радиоштурман. "Мы слышим только твои крики. Где ты находишься?"
Он включил фонарик. В пещере, кроме него, никого не было. Но он уже знал,
что ему никто больше и не нужен. Он погасил фонарь и покорно опустился на
камни. Сначала сел, потом лег. Он знал, что поступает правильно.
"Алло, Бен, почему не отвечаешь? Где ты? Надвигается ураган!" -
предостерегало радио.
Бен выключил его. "Ураган мне не страшен. Я пришел в свой Дом, в свою
крепость. Здесь я в полной безопасности".
Он был уверен, что наконец-то нашел свое счастье. Он искал его всю жизнь,
исправно неся службу, повинуясь командирам. Издавна, еще со школьной поры,
он помогал незнакомым людям. Сначала это были автолюбители, застрявшие в
дороге из-за неисправных двигателей машин. Он не ожидал, пока они
"проголосуют", а с беглого взгляда определял нуждающихся в помощи - и
никогда не отказывал в ней. Он помогал им не для того, чтобы обрести чувство
выполненного долга. Он просто делал то, что мог, да, пожалуй; ему еще
доставляло удовольствие ковыряться в проводах, гайках, рычагах. Но никогда
он не представлял, что можно обрести такое удовольствие покоя, воротясь в
свой дом. Если бы только не прорывалось щемящее чувство тревоги. Почему оно
возникает?
Бен узнал: враг приближается к его Дому.
Вскочил. Схватил лучемет и бросился к выходу. Увидел фиолетовое низкое
небо, исчерченное кровавыми сполохами. Завивались черные смерчи. Шел ураган.
Но не это было самым страшным. К его Дому приближался враг. То самое
сине-зеленое чудище, которое он изгнал оттуда. Оглядывалось на смерчи.
Спешило.
Бен нацелил лучемет. Он четко знал, что надо делать. Здесь, в его Доме, -
уют, тепло, спокойствие. Там, снаружи, - бушевание яростных стихий,
неустойчивость. Враг хочет овладеть Домом и выгнать его в ураган.
Бен уже приготовился нажать на спуск, но что-то удерживало его. Крохотный
огонек оставался в нем от прежнего, от Доброго Бена. И он сумел заметить,
что шерсть чудища - вовсе не шерсть, а наросшие на кожу растения, мох.
Радиоштурман предостерегающе крикнул и черкнул лучом по камням. Луч задел
лианы, из них брызнула зеленая жидкость.
Чудище зарычало и попятилось.
- Уходи! - закричал Бен. - Уходи, кто бы ты ни был, иначе уничтожу тебя!
Прочь от моего Дома!
Луч выжег еще одну полосу. Чудище перестало рычать, подняло голову,
прислушалось. Неужели что-то понимает? Его движения, поворот головы кажутся
знакомыми Бену. Радиоштурман не хочет его смерти, он бы даже спас его от
урагана, пустил в свой Дом, если бы в Доме было место для двоих.
Ураган придвинулся почти вплотную к чудищу. Сейчас огненные сполохи
обожгут его - и все закончится. Бен повел стволом лучемета, опасаясь, что
чудище бросится в пещеру.
"Бедный зверь. Огонь сзади. Огонь спереди", - подумал он.
Случилось непредвиденное. Чудище повернулось к нему спиной и шагнуло
навстречу урагану.
"ОСОБАЯ ОПАСНОСТЬ..."
Петр бил лучом, сжигал камни, искал противника, и все время ему казалось,
что он уже когда-то видел этого врага - высокого и тонкого, как жердь.
Пещера вопила: "Убей! Иначе он вторгнется в Дом, отнимет блаженство". По
зеленым артериям, связывающим его с Домом, безостановочно приходили и
питание и приказы одновременно - мощь и ненависть.
Снова и снова Петр нажимал кнопку на рукоятке лучемета, и дрожащий от
нетерпения луч устремлялся вперед, сжигая кусты и почву на своем пути. Но
враг успел куда-то скрыться. Петр поискал за ближайшими камнями и не
обнаружил противника. Глаза резал беспощадный дневной свет, проникающий под
полуопущенные ресницы. Петру хотелось поскорее вернуться в свой Дом, но он
не мог этого сделать, пока враг не найден. Он вынужден был находиться в
чуждом открытом пространстве без стен, где не на что опереться, где со всех
сторон больно жалят стрелы лучей.
"Довольно, возвращайся!" - потребовал голос.
Петр охотно подчинился бы ему, но ведь необходимо узнать, почему враг
казался таким знакомым.
"Возвращайся! - молил голос. - Надвигается ураган!" Ураган? Небо на
горизонте уже было черным... Петр чувствовал жжение в ногах - там, где
приросли зеленые артерии. Голос угрожал: "Вернись, или я отрекусь от тебя и
возьму себе иной мозг. Он есть у меня на примете. Вернись сейчас же!"
Уже можно было различить смерчи. Они казались тонкими дымками,
поднимающимися из труб. Трубы росли, сливались с дымом, вращались. Долетал
вой. Там работали гигантские воронки, всасывающие все, что попадалось на
путл.
Петр повернул к пещере. Еще не доходя до нее, узнал, что в пещеру проник
враг.
"Доигрался, Коперник? - говорила пещера. - А ведь я предупреждала тебя".
Он почувствовал удар по ноге. Силы начали быстро убывать. Враг, проникший
в пещеру, зарычал, и его рычание было знакомым Петру. Когда-то он уже слышал
его, понимал, что оно означает.
Голос пещеры стал почему-то слабеть, перешел на шепот: "Последнее, что я
могу сделать для тебя, - это лишить твоего врага оружия. Убивайте друг друга
руками и зубами, как ты обещал Копилке. Мне очень хочется знать, как это
бывает..."
"Знать? Тебе хочется знать. А мне? Я ведь еще не узнал, почему враг
казался таким знакомым. Но самое главное, что мне надо выяснить - почему
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг