скамьи театра, а я находился как бы на сцене, где крутился на месте с
разинутым ртом, как детский волчок, впитывая в распахнутую душу холодную
силу окружающей красоты. Если разделить окружающий мир на уровни, подобно
тому как делятся места в театре, то голые скалы занимали самый дальний и
верхний уровень. Ближе и ниже склоны гор покрывала густая зелень лесов, а
дно котловины почему-то не заросло деревьями, а представляло собой пышный
зеленый луг, пахнущий свежей травой, над которой жужжат многочисленные
насекомые. Кстати, похоже, что среди них нет кусачих, а если это
действительно так, то я попал не в самый плохой мир.
Лишь в одном месте стена гор раздвигалась, открывая выход наружу. Здесь
местные майары сотворили нерукотворный мост, аркой выгибающийся над
пропастью, уходящий далеко-далеко.
Вдоволь налюбовавшись пейзажем, я обратил внимание на ближайшие
окрестности. На краю котловины стояла деревня из пяти домов в один ряд,
похожих друг на друга, как горошины из одного стручка. От ряда домов
уходила утоптанная тропинка к мосту над пропастью. Никаких полей или
огородов, никаких свинарников и курятников, никакой скотины на лугу. Как
же местные жители добывают себе пишу?
Из-за угла самого дальнего от меня дома с радостными криками выбежала
стайка хоббичьих детей - мальчик лет десяти и две девочки лет семи-восьми.
Они играли то ли в салочки, то ли в какую-то другую игру, эта игра всецело
заняла их, и они не обратили никакого внимания на мою фигуру, неподвижно
застывшую менее чем в двухстах шагах от них. Поразительная беспечность!
Я посмотрел вдоль деревни и немедленно встретился взглядом со смазливой
женщиной-хоббитом, сидящей на крыльце самого дальнего дома, из-за угла
которого только что выбежали дети. Я вежливо поклонился и поспешил к ней,
чтобы представиться по всем правилам. Негоже воспитанному хоббиту кричать
через всю деревню, подобно людскому смерду.
- Приветствую тебя, почтенная, - обратился я к ней через минуту, сгибаясь
в почтительном поклоне. - Хэмфаст, сын Долгаста, из клана Брендибэк к
твоим услугам.
Женщина усмехнулась.
- Не оклемался еще, - сообщила она, - но хоть ходишь на своих двоих, а не
валяешься пластом. Честер! - внезапно закричала она во всю глотку. -
Честер, иди сюда скорее!
Из недр дома выскочил вихрастый постреленок лет восьми, торопливо
дожевывавший что-то запретное, если судить по хитрому выражению его лица.
Увидев меня, он замер на месте, и грязноватый большой палец его правой
руки немедленно скользнул в непроизвольно разинувшийся рот.
- Честер, - сказала женщина, - сходи к папе, скажи, что больной дядя уже
ходит, но еще не совсем здоров. И смотри по сторонам, чтобы с тобой не
случилось то же самое, что с дядей.
Честер задумчиво окинул меня взглядом сверху вниз, а потом снизу вверх
(будь я женщиной, я бы сказал, что он раздевает меня взглядом), подвигал
челюстью, будто продолжал что-то жевать, и задумчиво спросил:
- Так что, дядя не умрет?
- Нет, не умрет.
- Почему? Шаня умерла, а дядя не умрет. Это неправильно!
- Честер! - повысила голос женщина. - Бегом к папе! - Она повернулась ко
мне. - Извини, почтенный, Честер еще недостаточно вырос, чтобы быть
вежливым.
- Я не обижен, - ответил я. - На детей глупо обижаться.
Женщина облегченно вздохнула.
- Ну пойдем, что ли, в дом, - сказала она. - Проголодался небось.
Внезапно я понял, что действительно проголодался. И мы вошли в дом.
Внутри этот дом оказался в точности таким же, как и тот, в котором я
очнулся, только этот дом не был пустым. Большой обеденный стол застелен
скатертью, покрытой искусно вышитыми цветами, на полках множество мелких
вещичек и безделушек, которые неизбежно появляются всюду, где живет
женщина, слева и справа от окна висят традиционные гобелены. И эти
гобелены немедленно притянули мой взгляд.
Гобелен слева от окна изображал пейзаж. Одинокая гора, столь огромная, что
не поместилась целиком в картину, прихотью майаров на ее склоне возникла
большая ровная площадка, и на этой площадке стоит город, обнесенный
белокаменной стеной. Многочисленные здания, деревянные и каменные,
громоздятся за стеной, дае башни, одна снежно-белая, другая грязно-серая,
вздымаются в небо. Ворота крепости широко распахнуты, многочисленные
хоббиты входят в них и выходят из них с деловым видом. А справа от ворот,
на заднем плане... никаких сомнений, это тот самый ажурный мост над
пропастью, который я видел минуту назад.
- Этот город... он сразу за мостом? - обратился я к хозяйке дома.
- Слава Оберику, к тебе возвращается память, - ответила она. - Это Сакред
Вейл. Вспомнил?
Я отрицательно помотал головой и обратил взгляд на второй гобелен.
Странная картина - воин в тяжелой броне и глухом шлеме, вооруженный
длинным, слегка изогнутым мечом и небольшим круглым щитом, на котором
изображен зеленый дракон, изрыгающий пламя. Воин сидит верхом на самом
настоящем зеленом драконе, и на спине воина сквозь щели в броне торчат
зеленые перепончатые крылья, в данный момент сложенные. Это что, помесь
орка с драконом? Разве такое возможно? Воин сражается, он отбивается мечом
от целой стаи куропаток-переростков. Несмотря на то что эти птицы не
кажутся опасными, присмотревшись, понимаешь, что дела странного рыцаря
совсем плохи. На его броне не видно разрубов и вмятин, но в его позе, в
повороте головы, в замахе руки - во всем облике сквозит отчаяние, заметно,
что он сражается из последних сил и недалек тот миг, когда одна из
куропаток, более удачливая, чем ее товарищи, прорвется сквозь веерную
защиту и... И что? Просунет свой нестрашный клюв сквозь смотровые щели
шлема и вырвет глаза воина? Глупость какая! Но все же почему бой выглядит
таким безнадежным?
- Это Дредвинг, - сказала хозяйка. - Вспоминаешь?
Я покачал головой. Женщина вздохнула.
- Когда я была беременна Честером, - сказала она, - по приказу Оберика
великое войско отправилось на северный узел. Узел охраняли полторы сотни
каменных куропаток и десяток медведей. Это была великая битва, мы
победили, но из всего войска уцелели только медведи, потому что защитники
узла не трогали своих родичей до последнего. Дредвинг тоже погиб в том
бою. Неужели ты все еще не вспоминаешь?
- Нет, - сказал я, - я не помню этого. Но не потому, что еще не оправился
после болезни. Дело в том, почтенная...
- Какая я тебе почтенная? - перебила меня женщина. - Не называй меня так,
это звучит как издевательство! Я обычная солдатка, какое ко мне может быть
почтение?
- Тебя так зовут - Солдатка?
Моя собеседница глубоко вдохнула и выдохнула.
- Все забыл, - сказала она. - Ладно, называй меня хоть горшком. Эля меня
зовут. А мужа моего теперешнего - Юрген.
- Что значит "теперешнего", Эля? - я искренне удивился. - Разве хоббиты
вступают в брак не на всю оставшуюся жизнь, пока одного из супругов не
заберет могила?
- Тю! Я же ясно сказала - солдатка я. Какой тут брак может быть? Солдатка!
Она раз за разом повторяла это слово, как будто оно должно было все
объяснить. Но я не понимал, о чем она толкует.
- Послушай меня, Эля, - сказал я, - я должен сообщить тебе кое-что важное.
Я появился в этом мире совсем недавно. Первое, что я увидел, - это
огромная ящерица в закопченных очках, а больше я почти ничего не помню.
- Еще бы ты помнил! Тебе еще повезло, что жив остался, хватило ума
валяться под василиском. - Она осеклась. - Появился совсем недавно? Ты
что, из детей Творца? Не морочь мне голову! Дети Творца не появляются в
Вейле уже... да я была одной из последних! Хочешь, расскажу, откуда ты
взялся? Из Вейла ты взялся, из нормальной халфлингской семьи. Захотел
своими глазами на тварей посмотреть, стражу на мосту как-то обманул, вошел
в бестиарий, сразу же наткнулся на василиска и чуть не помер. А теперь
говоришь всякую ерунду, думаешь, что это тебя от порки избавит. Не
дождешься, как там тебя... Хэмфаст! Не дождешься, Хэмфаст! Вот сейчас
Юрген с поля придет, осмотрит тебя, и, если здоровым признает, а ты
здоров, как хряк, это я тебе точно говорю, так вот, всыплет тебе Юрген
розог по мягкому месту, а потом стража на мосту еще добавит, да еще
родители. Ладно, герой хренов, давай покормлю тебя, что ли.
Я растерянно кивнул, не зная, что и ответить на эту гневную отповедь. Она
не поверила мне, и это совершенно естественно, я бы тоже не поверил, скажи
мне кто-нибудь, что он только что явился из другого мира. Но то, что мне
собираются всыпать розог... это просто смешно! Я расхохотался. Эля
удивленно смотрела на меня, а я все смеялся и смеялся и никак не мог
остановиться, пока слезы не потекли у меня из глаз.
- Ух... ха-ха-ха... всыплют розог... Не смеши меня так, Эля, так можно и
концы отдать... скорее, чем от василиска... ха-ха-ха.
- Не смешно! - отрезала Эля. - Еще плакать будешь. Пошли на кухню, поешь.
Она повернулась к кухонной двери, я проник в дверь взглядом и вник в ее
внутреннюю сущность. Неодушевленные предметы здесь устроены так же, как и
в Средиземье, это хорошо. Я отдал приказ, и дверь распахнулась.
Эля резко обернулась ко мне.
- Ты что, шаман? - спросила она.
- Маг, - поправил ее я.
- Магов-халфлингов не бывает. Ты что, Хэмфаст, сбежал из собора?
- Я не сбежал из собора, я пришел из другого мира, сколько раз можно
повторять.
- Да не ври ты мне! - Эля снова начала сердиться. - Дети Творца не
обладают магией. Или... ты имеешь в виду, что ты из Миррора?
- Нет, я не из Миррора, я из Средиземья (Моргот меня раздери, сколько
терпения нужно, чтобы убедить женщину в совершенно очевидной вещи!).
- Из какого такого Средиземья?
- Есть такой мир - Средиземье. Там живут хоббиты, люди, гномы, орки,
раньше еще жили эльфы, но теперь они ушли в Валинор.
- Хватит мне зубы заговаривать! Валинор еще какой-то выдумал... Садись
лучше за стол и ешь. Вот Юрген придет, ему мозги полощи.
Эля выставила на стол краюху хлеба, ломоть холодной оленины и кувшин
брусничного морса. Я хотел было попросить пива, но передумал. Зачем
нарываться на еще один поток слов и эмоций, да и не слишком разумно
напиваться в первый же день в незнакомом мире. Внутренний голос сообщил
мне, что этот день явно не первый, но я пояснил ему, что те дни, что я
валялся в беспамятстве, не считаются.
В общем, я начал есть, и вкус мяса, пусть даже и холодного, на некоторое
время совершенно изгнал из моей головы все остальные мысли. Оказывается, я
прямо-таки зверски голоден.
4
Юрген появился в дверях кухни, когда я уже приканчивал кусок оленины. Это
был тот самый хоббит, что вылечил меня. Он критически посмотрел на меня и
сказал:
- Ну что, юноша, я гляжу, ты уже вполне пришел в себя.
Я кивнул, поспешно проглотил недожеванный кусок, встал из-за стола,
поклонился и сказал:
- Почтенный Юрген, я, Хэмфаст, сын Долгаста, из клана Брендибэк,
благодарю тебя за мое спасение. Теперь я твой вечный должник.
- М-да... - протянул Юрген. - Похоже, я поторопился объявлять тебя
здоровым. Что это за клан Брендибэк, хотел бы я знать?
- В том мире, откуда я пришел...
- Ты что, из Миррора пришел? Не смеши меня.
- Дослушай меня, почтенный, - я начал злиться. - В мире, именуемом
Средиземьем, где я родился и вырос и откуда пришел сюда, хоббиты не строят
городов, а живут кланами. Полное имя хоббита...
- Кого? - перебил меня Юрген.
- Хоббита. Наш народ называется хоббиты.
- Наш народ называется халфлинги. Но продолжай.
- Так вот, в Средиземье хоббиты (я подчеркнул интонацией это слово) живут
кланами. И полное имя хоббита включает в себя личное имя, имя отца и имя
клана. Клан Брендибэк - сильнейший клан Хоббитании.
- Хоббитания - это, очевидно, страна хоббитов? - поинтересовался Юрген.
- Да.
- И как же ты попал из этой своей Хоббитании в Арканус?
- Арканус - это ваш мир?
- Ну да. Можно подумать, ты не знаешь.
- Со мной путешествовали двое сильных магов - Олорин и Уриэль. Они пробили
канал сюда, но...
- Очевидно, подевались неизвестно куда, а ты остался один?
Я кивнул.
- Эля! - крикнул Юрген. - Принеси-ка пучок розог посвежее! Кажется, нашему
юному гостю пора доступно объяснить, что не следует слишком затягивать
шутки.
Вот и Юрген мне не поверил. Но мы еще посмотрим, кто кого сейчас выпорет.
Эля появилась в дверях кухни с розгами в руке, я открыл второй слой ее
души и наложил заклятие неподвижности. На ее лице отразилось недоумение,
она пыталась сделать еще один шаг, но каждое движение за неуловимую долю
мгновения отменялось, и в результате ее тело судорожно подергивалось, но
оставалось на месте.
Юрген посмотрел на Элю, потом на меня и снова на Элю.
- Так ты шаман, парень, - протянул он.
- Я не шаман, я маг.
- Халфлингов-магов не бывает, - отрезал Юрген. - Как ты это делаешь?
Я отменил заклинание, Эля сделала несоразмерно широкий шаг и чудом устояла
на ногах. Юрген посмотрел на нее и снова уставился на меня.
- Все очень просто, - сказал я. - Ты знаешь, что такое элементал?
- Конечно. Существует три вида элементалов - земные, воздушные и
огненные...
- Нет, не то, - перебил я Юргена, - элементалы - это как бы элементарные
операции высшей магии, из которых складываются все заклинания.
- Как это? - удивился Юрген. - Любое заклинание целостно и неделимо, шаман
может только указать цель заклинания, и все. Иногда еще можно управлять
отдельными параметрами, но такое встречается редко. Но в любом случае
заклинание нельзя разделить на составляющие.
Настала моя очередь удивляться.
- Но я только что сотворил заклинание, составленное из семи отдельных
элементалов. Значит, все-таки можно творить составные заклинания!
Юрген состроил скептическую гримасу:
- Может, ты сам толком не понял, что сотворил?
Вместо ответа я наложил на себя невидимость, а затем отменил ее. Потом я
выставил вперед левую руку с растопыренными пальцами, но желтая мерцающая
спираль не захотела срываться с кончиков пальцев. Я попробовал метнуть
фиолетовую молнию - тот же результат. Тогда я дематериализовал розги, все
еще зажатые в руке Эли, - это заклинание прошло безупречно (получается, в
этом мире работает только высшая магия?). Эля тихо ахнула.
- Ты думаешь, что я каждый раз чего-то не понимаю? - спросил я.
Юрген растерянно пожал плечами.
- Не знаю, что и думать, - сказал он. - Твои возможности далеко выходят за
пределы сил, отпущенных Творцом шаманам-халфлингам. А может, ты герой? -
внезапно спросил он.
Я вздрогнул. Еще никто не называл меня героем, пусть даже и в форме
предположения. Я начал отвечать, тщательно подбирая слова:
- Быть провозглашенным героем - огромная честь, за всю историю Хоббитании
ее удостоились только пять хоббитов. Возможно, когда я умру, совет
визардов объявит меня шестым героем. Пока я не успел сделать почти ничего
героического, но все еще впереди и...
- Опять ты не о том, - проворчал Юрген. - Да и не можешь ты быть героем -
герои приходят в мир через Круг Призвания, это только дети Творца
появляются откуда ни попадя. Может, ты новый сын Творца? Но тогда почему
ты помнишь то, что было раньше?, - Почтенный Юрген, - я изо всех сил
старался быть терпеливым, - может быть, проще поверить в то, что я говорю,
чем выдвигать разные фантастические предположения?
- А что может быть фантастичнее, чем халфлинг, пришедший в Арканус из
какого-то другого мира, причем не из Миррора? Получается, во вселенной
существует и третий мир?
- Во вселенной существует великое множество миров. И тот, кто владеет
высшей магией, может переходить из мира в мир, как путник, владеющий
собственными ногами, может переходить из одного места в другое.
- Высшая магия... Что за высшая магия? Она доступна халфлингам?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг