прогнозировать дальнейшее развитие событий. Пословица "Знакомый черт лучше
незнакомого ангела" как нельзя лучше иллюстрирует...
Убавив громкость, Петр разыскал маленький FM-приемник, купленный Ренатом у
соседей-наркоманов, и попробовал поймать что-нибудь легенькое. Во всем
диапазоне слышалось лишь сухое потрескивание. Два десятка станций, в
которых он всегда путался, словно сгинули.
Петр вернулся к телевизору и снова переключил ручку. На экране появилась
белоснежная студия с белоснежно одетым Сидорчуком. Рядом с ним, за столом
в виде огромной белоснежной гайки, сидел... Немаляев. Петр быстро покрутил
колесико громкости - похоже, интервью уже заканчивалось.
- Если под политической программой вы подразумеваете некое заклинание, по
произнесении которого мы погрузимся в сплошной мед и шоколад, то такой
программы у меня, естественно, нет, - вальяжно проговорил Немаляев.
"Быстро сработали, - подумал Петр. - Нуркин еще теплый, а Сан Саныч уже в
телевизоре".
- Что же есть, Александр Александрович? - подобострастно спросил Сидорчук.
- Что вы предлагаете в качестве первоочередных мер?
- Перепись населения. Многие люди изменились, они уже не те, кем их
привыкли считать и кем они себя считали сами.
- Вы имеете в виду, э-э... всех заболевших?
- Они не более больны, чем мы с вами. То, что называют массовым психозом,
на самом деле таковым не является. А перепись, или, лучше, -
инвентаризация, нам нужна для того, чтобы выявить тех, кто находится не на
своем месте.
- Александр Александрович, расскажите об этом чуть подробней.
- Пока рано, - таинственно произнес Немаляев. - Сейчас я могу обратиться
только к тем, кого вы причисляете к заболевшим. - Он выпрямил спину и
сосредоточился. - Друзья мои. Мы все разные. Мы всегда были разными,
просто в нынешних условиях это приняло...
В коридоре задребезжал телефон, и Петр, чертыхнувшись, встал с дивана.
Звонков он ни от кого не ждал и в другой ситуации отвечать не стал бы, но
сейчас ему почему-то подумалось, что это касается пропавшего Константина.
Звонила Настя.
- Петр? Привет. У меня к тебе вот что. Я тут на твое Ополчение
наткнулась...
- Какое Ополчение? - удивился Петр.
- Народное, какое еще. Банда - человек пятьдесят или больше. Они мне
номерок записали, хочешь - звякни. Главный у них по кличке Пулемет. Я, как
только услышала, сразу поняла: отморозки, крутых из себя корчат. Ну, а ты
сам решай. Телефон пишешь, нет?
- Да, да! - спохватился он.
Петр нацарапал на жирных обоях семь цифр и, сердечно поблагодарив, повесил
трубку.
Когда он вошел в комнату, интервью с Немоляевым уже закончилось. Дикторша
объявила, что это был экстренный выпуск, переданный в связи с массовыми
волнениями.
Еле прочитав собственные каракули, он набрал Номер и затанцевал от
нетерпения. Пулемет. Надо же, Насте не понравилось. Потому что она овца.
"Отморозки"! Отморозки - это у Зайнуллина, а у Пулемета люди достойные. Не
лучше, конечно чем были в его собственной сотне, но тоже ничего. А что до
клички - просто его зовут Максим. Вот и все.
Максим поднял трубку после одиннадцатого гудка.
- Здорово, сотник! - заорал Петр. - Тебя когда перекинуло?
- Чего?.. Ты кто?
- Еремин я, Еремин!
- А-а... чего надо? - недовольно спросил Пулемет.
- У тебя, наверно, мозги еще не вправились. Я Еремин, сотник. Ты же меня
знаешь!
- Знаю, знаю. Зачем звонишь, Еремин?
- Пулемет, ты не оклемался еще. Ты въехал - кто ты и где ты? По-моему, нет.
- Я в курсе, Еремин. И парни тоже. Так что держись от меня подальше.
Вместе со своей сотней. Сколько вас тут?
- Нас двое.
В трубке раздался дружный хохот - видимо, ним общались через встроенный
динамик.
- Нас двое, Пулемет, но это не значит, что твоя половина сотни...
- Не половина, Еремин, - мрачно сказал он. - Мы здесь все. Причину
объяснять не надо?
- Ну-ка...
- Кто-то уничтожил Ополчение. Кто-то из твоих, Еремин.
- Не может быть.
- Он заложил больше ста человек, прокуратура пошла по цепочке, в итоге...
- Этого не может быть! - крикнул Петр.
- Ты ручаешься за каждого?
- А ты?
- Я - нет, - признался Пулемет.
- И я тоже... Послушай, я был здесь! Я в этом слое вообще первый!
- Да он Петр Первый! - сказал кто-то рядом с Максимом, и народ опять
захохотал.
- Все, что здесь сделано, - сделано нами, - быстро заговорил Петр, глотая
обиду. - Черный список, Нуркин... Вы пришли на готовое! Здесь и без вас...
- Лично я предпочел бы жить там, - оборвал его Максим. - Но кто-то из
твоих поставил всех нас к стенке. Ты был уже покойник, но ответственность
все равно лежит на тебе. Так что постарайся спрятаться поглубже. И запомни
еще одно: если до меня дойдет, что ты к этому хоть как-то причастен, я
тебя, Еремин...
Петр разъяренно бросил трубку и, врезав ногой по хлипкой стенке, пробил ее
насквозь. Если б они знали, как дорого он заплатил за смерть Нуркина!
Пожелай Немаляев видеть не Костю, а его самого, Петр не стал бы и думать.
Нуркин, верхняя строка в черном списке... да что там список! Нуркин -
реальная опасность. Там, здесь, где угодно. Вернее, был опасностью. Теперь
- нет. Благодаря ему, Петру Первому. Ха-ха, смешно. А это быдло -
"спрячься поглубже"...
Петр ударил по стене еще раз, но дырки не получилось. Злость постепенно
переходила в ненависть, а это чувство адреналином не кормило, оно было
куда тоньше.
Он поймал себя на том, что ищет записку от Рената. Телефон Зайнуллина и
компании оказался на куxнe, там, где Петр его и кинул. Разгладив смятую
бумажку, он принялся накручивать медлительный диск.
- Ренат? - нервничая, спросил он.
- Щас позрву, - ответили на том конце. Прежде чем Ренат подошел к
аппарату, до Петра донесся спор Зайнуллина с кем-то из подчиненных:
- На хер мне этот осел?
- Позвонил же...
- Скажи, меня нет.
- Я уже сказал, что есть.
- Вот сука, неймется ему! Типа у меня дел больше никаких, с говном со
всяким... Петруха? Чего хотел? - спросил в трубку Ренат, не меняя
интонации.
Петр молча положил палец на рычаг.
Постояв с минуту, он сорвал телефон и швырнул его на пол. Петр топтал его
ногами до тех пор, пока на черном паркете не осталась горсть
пластмассового хлама.
Покончив с телефоном, он вбежал на кухню и распахнул дверцы мойки. Схватил
тарелку, размахнулся и... поставил ее на место.
Нет, так не годится. Бить посуду - это бабья истерика. Он заставил себя
сесть на табуретку и выкурить две сигареты подряд. Ну вот, уже лучше. Он
снова успокаивался, на этот раз - неторопливо и основательно, до полного
окаменения.
- Ну вот, Петя, ну вот, - заявил он вслух. - Поменьше импульсов, побольше
конструктива. Не надо никого ненавидеть, не стоят они того.
Ухватив за ручки клетчатую сумку и вытащив ее из-под стола, Петр поволок в
комнату.
- Спасибо, Ренатик, спасибо, родной, - приговаривал он. - Не поскупился,
Ренатик. А что, гнида, говном меня назвал... А ничего. А мы не гордые.
Раздвинув диван, он принялся выкладывать на него оружие. Железки цеплялись
друг за друга, путались в автоматных ремнях, но Петру это даже нравилось.
Он нарочито медленно вынимал один "ствол" за другим и ровными рядами
складывал их на покрывало.
Больше всего в сумке было пистолетов. Новенькие, густо смазанные,
завернутые в пергамент. Две штуки - даже в заводских коробках из темного,
рыхлого картона.
"На кой им столько пистолетов?" - озадачился Петр. В боковом кармане,
свернутые в большой рулон, лежали четыре заплесневелых портупеи. Видно,
очутившись на складе, ребята гребли все, что попадалось под руку. Психи.
Петр брезгливо швырнул портупеи в угол и сосчитал автоматы. Семь единиц.
Неплохо. Он отодвинул сумку ногой, но тут же подтянул обратно -
промасленная газета, оставшаяся на дне, весила подозрительно много. Он
пощупал набухшую, рвущуюся под пальцами бумагу и извлек толстый лист
чего-то мягкого. Петр осторожно устроил его на подушке и стряхнул ошметки
газеты. И ахнул.
Пластит, грамм семьсот. Взрывчатка имела нежно-желтый цвет и по
консистенции напоминала крутое, идеально замешенное тесто.
Петр бережно упаковал пластит в несколько полиэтиленовых пакетов и убрал
его в гардероб, к стоявшему в углу "штайру". Затем достал простыню и,
разодрав ее на длинные лоскуты, приступил к чистке оружия. На это занятие
у него ушло часа полтора, а может, и больше - Петр не засекал. Он
настолько увлекся, что даже не заметил, как открыли дверь.
Это был Ренат. Ренат и его психи, всего - пятеро. Пять "стволов" смотрело
ему в лицо.
- Я звонить не стал, у меня же ключ, - сказал Зайнуллин. - В смысле в
дверь. В телефон-то я звонил - о-го-го! А ты трубку не берешь. А-а... -
протянул он, увидев на полу осколки. - Теперь понятно. А я думал, осерчал
Петруха, общаться не хочет. А ты тут... Поня-атно...
- Вот здорово! - оскалился какой-то боец. - Он за нас все почистил, а то
этот солидол хрен отмоешь.
Петр невозмутимо вытер руки тряпкой и бросил ее на диван.
- Ты чего пришел? - спросил он у Рената. Остальных он принципиально не
замечал.
- Мы, Петрух, штат расширяем. "Стволы" нужны. А вам на двоих с Костей...
зачем вам так много? Да ты не огорчайся. Я почему тебе тогда их подарил?
Потому что, сука, нести тяжело. А сейчас мы налегке.
Он толкнул двоих бойцов, и те начали собирать оружие в сумку.
- Ты меня убьешь? - равнодушно осведомился Петр.
- Сам выбирай. Дашь нам уйти без шума - живи. Только это... "браслетики" у
вас где-то мотались. Я тебя от греха... Вот скажи, ты на моем месте как бы
поступил?
- Я бы, честно говоря, постеснялся. Подарки назад не забирают.
- Вот ты какой. Все у тебя непросто. А я считаю, нормально. Нашли, нет?
Ренату отдали наручники, и он с поклоном пригласил Петра к батарее.
- Ты только не переживай, Петруха, - приговаривал он. - Ключик я, конечно,
в унитаз брошу, вдруг твой Костя прямо сейчас заявится. А без ключа, хошь
не хошь, повозитесь. А мы и уйдем подальше. Да, с квартирки мы с той
съезжаем, можешь не беспокоиться. Ни звонить, ни стрелять не надо, лады?
Хозяева, сука, и так горя хлебнули. Ну вот... Не скучай, дверку мы
прикроем.
- Все забрали? - спросил Петр. - Хоть что-нибудь, хоть вшивую "пээмку"!..
- Извини. Мне знаешь сколько народу вооружать? У вас винтовочка с оптикой
- ею и обходитесь. Да Костя еще ножики метать умеет. Авось не пропадете.
Бывай, Петруха.
Ренат похлопал его по щеке и направился к выходу. Бойцы, крякнув,
подхватили баул и пошли следом. В туалете клацнул выключатель, потом
надсадно загудел бачок. Входную дверь они, как было обещано, закрыли.
Петр посидел с минуту в раздумье и осмотрел подоконник. У Кости всегда был
под рукой набор гнутых скрепок. Ах, черт!.. Скрепки лежали не здесь, а у
Бориса, на новой базе они уже были не нужны. Он на всякий случай обшарил
пол, рассмотрел глубокие щели в паркете, но ничего подходящего не
обнаружил.
Можно было поорать, разбить стекло или сделать что-нибудь еще в том же
духе, но он заранее предвидел бесполезность подобных поступков. Никто,
кроме мародеров, на зов не откликнется.
Петр отстранение перебирал в уме различные способы освобождения, однако
все они относились скорее к цирковым трюкам. Единственный вариант, который
он не отбросил сразу, заключался в отпиле руки, но ножовки у него также не
было.
Внезапно из прихожей донесся какой-то шорох. Все, кому положено и не
положено, имели ключи. Воображение тут же нарисовало обглоданный труп,
поэтому, когда в дверь позвонили, он даже обрадовался. Все-таки не крысы.
Решив, что внутри никого нет, люди на лестнице перестали шептаться и
заговорили в голос. Петр молчал и ждал - это единственное, на что он был
способен.
Прислушиваясь к голосам, он пытался сосчитать, сколько там народу, но это
никак не удавалось. Выходило одно: много. Очень много. Гораздо больше, чем
требуется для квартирной кражи.
Теряя осторожность, они говорили все громче, и Петр уже мог разбирать
отдельные реплики. Кажется, кто-то рассказывал анекдот. Юмора Петр не
понял, но когда все засмеялись... когда они заржали в пять или семь
глоток...
Так смеялись сегодня - по телефону. Люди были от Пулемета. Подтверждая эту
неприятную догадку, кто-то обратился к Пулемету по имени. И тот ответил -
окончательно развеяв сомнения.
Да лучше бы это были крысы! Зачем они приперлись? Петр судорожно подергал
рукой - "браслет" ободрал кожу. И ничего более. И уже никакой надежды.
Уяснив, что с замком не справиться, Пулемет и компания начали попросту
вышибать дверь.
"Почему ты не железная?" - безмолвно воскликнул Петр. Дверь была старая,
целиком деревянная, - теперь такие стоят бешеных денег, но выдержать
натиск пятерых - семерых? - здоровых мужиков она могла недолго. Вскоре
раздался первый скрип - тонкий, едва заметный, но если появилась трещина,
то работы оставалось уже немного.
"Десять ударов, - загадал Петр. - На одиннадцатый дверь разломится. Я буду
клясться, что в моей сотне предателей нет, но на Пулемета это не
подействует. Если он не поленился приехать, значит, уверен".
От напряжения Петру померещилось, что по квартире кто-то расхаживает. Он
вздрогнул и вжался в угол. За стенкой что-то звякнуло, потом шаги
приблизились и остановились где-то рядом.
- Петр? - тихо позвал Константин.
- Здесь я, здесь, - заволновался он.
- Кто это с тобой так?
- Ренат. Ключ в унитаз спустил, зараза. Там снаружи...
- Я видел. На улице толпа...
- Ты через черный ход, да? Я и забыл про него.
- Что толку? "Пушка" твоя где? Дверь трещала все громче. Подсчет ударов
Петр прекратил, но десятый, последний, был явно не за горами.
- Все унесли, сволочи. А! В шкафу винтовка. Держи. - Петр свободной рукой
вытащил из кармана сияющий патрон и отдал его Косте. - Из винтовки точно
перерубит, не промахнись только.
- Погоди...
Константин сунул патрон в брюки и, выбежав из комнаты, через секунду
вернулся.
- Вот, Настина. - Он показал обычную заколку и, зажав ее в зубах, согнул
буквой Г. - Сейчас, сейчас. Опыт имеем.
Наручники поддались легко, как почтовый ящик.
- А что им надо? - спросил Костя.
- Это сотня Пулемета.
- Да, я некоторых узнал.
- Пришли мстить. За то, что кто-то из моей сотни якобы сдал все
Ополчение...
Шум на площадке почему-то прекратился, и стали слышны разговоры. Один
предлагал стрелять в замок, другой - ждать на улице, третий доказывал, что
Еремин ушел в тину и здесь больше не появится.
- Понятно, - сказал Костя.
- Что тебе понятно?.. Тебе это безразлично?
- Некогда, валить нужно.
Константин не дыша приоткрыл дверцу шкафа и извлек из него винтовку.
"Штайр", с тех пор как его принесли, был все так же замотан в линялую
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг