потом вздохнул и заметил:
- Знаете, Павел, когда личная жизнь начинает плохо влиять на бизнес,
это очень худо!
- Что?
- У меня тоже есть друг. Он таксист. Я его очень люблю, но никогда не
сделаю своим личным шофером!
По возвращении домой я выгнал переводчика. Он теперь
обозреватель-международник на радио. Когда в машине я включаю приемник и
натыкаюсь на знакомый хриплый голос, у меня иногда возникает ощущение, что
его могучий многолетний перегар способен настигать слушателей даже по
радиоволнам.
Оставшись без переводчика, я посоветовался со своим заместителем
Серегой Таратутой и дал объявление в газете:
"Владельцу авиационной фирмы требуется привлекательная помощница до 30
лет, умеющая работать на компьютере, без комплексов, со знанием этикета и
двух иностранных языков (английский обязательно). Высокая зарплата и
постоянные выезды за рубеж гарантируются".
Боже ты мой, что тут началось! Больше сотни дам и девиц жаждали стать
моими помощницами. Откровенно говоря, я обалдел от такой массовки, и
пришлось даже снять на несколько дней для смотрин польский культурный
центр. В Варшаве тогда вообразили, что на культурные связи с оккупантами
тратиться не стоит, и сотрудники центра крутились как могли. Все на
продажу...
Разочарования начались сразу же. Из чаровниц, явившихся на конкурс,
мало кто владел компьютером, разбирался в этикете и знал два языка, но
зато все - и соплюшки, и вполне зрелые тети - явились одетыми по форме:
мини-юбка по самые "не балуй", блузка, подчеркивающая наличие требуемого
для такой работы бюста, и ажурные чулочки-завлекалочки. Кто только не
приперся: и прожженные путаны, вытесненные из профессии юными
конкурентками, и замученные нищенской зарплатой преподавательницы
английского, и потрепанные гидши развалившегося Интуриста.
Была даже одна восьмиклассница, уверявшая, что подучить язык - ей раз
плюнуть, а все остальное она уже умеет на "пятерку". Но я чту уголовный
кодекс.
Серега Таратута еще в комсомольские времена насобачился на организации
конкурсов советской красоты и устроил все очень грамотно. Группа
соискательниц поднималась на освещенную сцену, а мы с ним, как жюри в
КВНе, сидели в глубине зала за специальным столиком с микрофоном.
- Вы знаете, как отбирают стюардесс в бразильских авиакомпаниях?
- спрашивал Серега в микрофон.
- Как?
- А вот так. Нужно положить руки на затылок, а локти свести вместе.
После этого нужно медленно подойти к стене...
- Зачем?
- Затем... Если ваши локти коснутся стены раньше, чем ваш бюст,
стюардессой в Бразилии вам не быть!
- Но мы же не в Бразилии!
- Вот именно! Что такое Бразилия? Страна третьего мира. А Россия -
великая держава. К тому же "Аэрофонд" предполагает открыть филиал в
Буэнос-Айресе! - вдохновенно врал Таратута.
После такого заявления несколько недостаточно бюстастых соискательниц,
понурясь, сами сошли со сцены и оскорбленно удалились. Оставшиеся стали
заполнять специальные анкеты. Это была хитрость. Самых страшненьких мы
отправляли домой, объясняя, что не удовлетворены их анкетными данными.
Нельзя же девушке прямо сказать, что с такими, к примеру, зубами и прыщами
надо бежать к протезисту и дерматологу, а не на конкурс секретарш.
Потом Серега, окончивший в свое время спецшколу, а также иняз,
разговаривал с девушками по-английски. Двух-трех вопросов и ответов было
достаточно, чтобы убедиться: выучить язык за месяц, тем более при помощи
Илоны Давыдовой, невозможно. Потом соискательницы набирали текст делового
письма на компьютере.
Делавшие ошибку в слове "презентация" тут же отправлялись домой, хотя
для некоторых, подходящих под стандарты бразильских авиакомпаний, мы
делали временное исключение. Наконец, оставшиеся девушки варили и подавали
нам кофе.
К концу дня определялись финалистки. Им-то и предлагалось проследовать
в сауну для демонстрации того, как они умеют организовывать мужской досуг.
Иные, бледнея от возмущения, отказывались сразу же. Нет, я уважаю женщин,
полагающих, будто путь к сердцу шефа лежит исключительно через мозг и
желудок, но в моем офисе таким особам делать нечего. Большинство заранее
знало, что их ждет, и соглашалось. Секретарша не только интимный соратник
шефа, она должна быть готова в любую минуту превратиться в сексуальный
подарок нужному человеку. А среди нужных людей встречаются такие ублюдки...
Для проверки всеотзывчивости девушек я пригласил кое-кого из своих
друзей и партнеров. Первым, разумеется, примчался Гена Аристов - Герой
России, летчик-космонавт, железный и бесстрашный мужик, боящийся в жизни
только одного - своей жены Галины Дорофеевны. Появившись, он сразу же
попросил Толика проверить - нет ли за ним хвоста.
- ...И рогов, - остроумно добавил я.
- Смешно сказал, - грустно кивнул Гена и посмотрел на часы. - В семь я
должен быть дома. Ну, давай показывай, где тут твой траходром?
В результате многократного тестирования и последующего бурного
обсуждения за четыре дня удалось отобрать шесть девушек. Кто-то из них
прилично владел английским, но не более, кто-то знал основы этикета,
кто-то окончил компьютерные курсы, но все шестеро хорошо заваривали кофе,
касались стены грудью раньше, чем локтями, а главное - относились к своему
телу как к общественному достоянию, проявляя при этом сноровку, выдумку и
дисциплинированность. Двоих я сам взял секретаршами на телефон, остальных
разобрали друзья и деловые партнеры. Гена тоже сначала хотел взять себе
референтом одну маленькую черненькую девчушку с Украины, но потом все-таки
решил не рисковать, ибо Галина Дорофеевна была хохлушкой и имела на измену
природный нюх. Кто же знал, что вскоре осторожный Аристов втрескается до
полной потери бдительности в длинноногую Оленьку - студентку академии
современного искусства имени Казимира Малевича. Но та, ради которой все и
было затеяно, не появилась.
- Нет женщин в русских селеньях! - горько вздохнул, уже чувствуя
наступление бессилия, Серега.
Дело в том, что на второй день, утомясь, я назначил его старшим по
сауне.
Он не рассчитал сил и надломился. Не случайно труженики ликероводочных
комбинатов или спиваются, или становятся трезвенниками. Таратутина жена до
сих пор таскает Серегу на разные платные консультации, и психотерапевты в
поисках причин внезапного бессилия уже добрались до внутриутробного
периода его жизни, потому что о вечерах, проведенных в сауне польского
культурного центра, он молчит, как партизан. Врачи рекомендовали Сереге
перемену обстановки - и я отправил его представителем "Аэрофонда" в
Америку. Негритянки и не таких вылечивали.
Катерина появилась на пятый день. К тому времени меня буквально
развезло от обилия красивых и покладистых женщин. Что там жалкие
режиссеришки эротических клипов и порнушек! Но переесть можно не только
икры, но и женских прелестей.
Наступил момент, когда на возможность проникнуть в очередную услужливо
разверстую дамскую тайну хотелось отреагировать бессмертными словами
Верещагина:
"Опять икра!"
На фоне закинутых одна на другую ажурных конечностей и случайно
выпадающих из низкого декольте грудей Катерина потрясла нас. На ней был
строгий белый костюм с глухим воротником и удлиненной юбкой. Гладко
зачесанные назад золотистые волосы она собрала на затылке в маленький
строгий пучок, удерживаемый изящной заколкой. Почти незаметная косметика
делала ее идеально овальное лицо еще свежее, губы еще чувственнее, а
светло-карие глаза еще ярче.
- Как вас зовут? - спросил я, чувствуя в груди долгожданное стеснение.
- Катерина Валерьевна.
- А если без отчества?
- Катерина...
- Кать, знаешь, как подбирают стюардесс в Бразилии?.. - влез оживающий
прямо на глазах Серега.
- Знаю, - холодно ответила она. - В Турции отбирают так же. Меня
приглашали, но у них слишком маленькое жалованье...
- Ого... Тогда вот - анкета.
- Не надо...- начал было я.
Но она, с насмешливым интересом глянув на меня, взяла протянутый
Таратутой листок и присела к журнальному столику.
Анкета, которую Катерина заполнила каллиграфическим почерком, поразила
нас еще больше. Диплом МГИМО. Лицензия Высшей парижской компьютерной
школы. Два языка - английский и французский. Куча выездов за рубеж. Она
даже родилась в Венеции.
- Родители поехали туда на Рождество. Папа в то время работал атташе по
науке в Париже...
- Скажите что-нибудь по-английски! - потребовал Серега.
Она улыбнулась и мягким голосом прочитала какое-то стихотворение.
- Не понял! - опешил Таратута.
- Это на староанглийском времен Чосера... На старофранцузском
что-нибудь не желаете? - предложила Катерина и посмотрела мне прямо в
глаза.
Она сразу почувствовала во мне главного. Это ее умение в огромной толпе
мужиков мгновенно определять самого сильного и главного потом не раз
поражало меня.
- Спасибо, не надо! - спешно поблагодарил Серега. - Теперь - этикет...
- Этикет? - переспросила она у меня, не обращая на суетящегося Таратуту
никакого внимания. - Кто вам завязывает галстук? Жена?
- Толик, - сознался я.
- Такие узлы давно не в моде... Серьезные люди могут вас неправильно
понять.
Она легко поднялась из кресла, медленно, чуть покачивая бедрами,
подошла - и оказалась выше меня на полголовы. "Это - каблуки!" - успокоил
я сам себя.
Касаясь прохладными пальцами моей шеи, Катерина распустила галстук, а
потом быстрым и умелым движением завязала снова.
- Теперь с вами можно иметь дело! - полюбовавшись на свою работу,
сказала она и вернулась к креслу, сев в него, как садятся на трон.
Она была холодна и недоступна.
- Это то, что нужно, - зашептал мне на ухо Та-ратута. - Я пошел с ней в
сауну!
- Угоришь! - ответил я и повернулся к Катерине: - Вы хотите у нас
работать?
- Все зависит от того, сколько вы будете мне платить.
- А сколько вы хотите?
Она написала что-то на листке бумаги, сложила и помахала им в воздухе.
Сереге ничего не оставалось, как поработать почтальоном. Сумма,
увиденная мной, была огромной! За такие деньги тогда, в 93-м, полагаю,
можно было купить ядерный чемоданчик президента или полдюжины агентов
влияния. Но в ту пору дела "Аэрофонда" шли прекрасно.
- Хорошо, подходит.
- Как, без сауны? - зашептал мне на ухо Серега.
- Я вас беру!
- Без сауны? - удивилась Катерина, покачивая туфелькой.
- Я вас беру! - твердо повторил я.
- Кто знает, может быть, это я вас беру! - улыбнулась она.
4. СЕМЕЙНАЯ ИСТОРИЯ
Хорошая секретарша - это посерьезнее, чем еще одна жена. Во всяком
случае, времени с ней проводишь гораздо больше, чем с законной супругой. А
с Катериной я проводил все время, потому что моя благоверная вместе с
дочерью проживала на Майорке.
Женился я, кстати, еще в институте. Была у нас на курсе милая, но очень
уж худенькая девушка по имени Таня, которая громче всех хохотала, когда я
глумился над доцентом Плешановым, а во время институтских вечеров
обязательно приглашала меня на белый танец. Робко положив руку на мое
плечо, она каждый раз настырно вызывалась проведать меня в ходынской
сторожке, отлично зная, что там уже перебывали многие студентки,
аспирантки и даже одна хорошо сохранившаяся докторантка. Напросилась...
Через месяц уже весь институт знал, что Танька ждет от Шарманова
ребенка.
Отпираться и валить на кого-то другого не хотелось: в сторожку она и в
самом деле явилась невинной, как засургученный пакет, дошедший наконец-то
до своего адресата. В общем, минимум удовольствия и максимум
неприятностей! Нет, она не устраивала мне сцены, не жаловалась в деканат,
не натравливала на меня своего отца, скромного инженера-станкостроителя,
или, того хуже, мать, врача-анестезиолога, не приглашала меня на
объяснительный обед в их малогабаритную трехкомнатную квартиру в
Печатниках. Она просто позеленела от интоксикации, как кузнечик, и прямо с
занятий была увезена в лечебницу, где с небольшими перерывами и пролежала
на сохранении до самых родов. Навещая ее, я иногда сталкивался то с
отцом-станкостроителем, отводившим при встрече взгляд, то с
матерью-анестезиологом, пытливо смотревшей мне прямо в глаза.
В любой ситуации главное - рассуждать здраво и логично. Вопрос о
московской прописке, рассуждал я, все равно рано или поздно придется
решать. А зачем вляпываться в разные там фиктивные непотребства, когда
девушка из интеллигентной столичной семьи вот уже третий месяц слабым
больничным голосом уверяет, что любит меня больше всего на свете? К тому
же заведшийся в ее чреве крошечный эмбриончик абсолютно не виноват в том,
что дядя, который так неосмотрительно распорядился своей спермой, еще
никогда до этого не задумывался о законном браке. Мои родители разошлись,
когда мне было два года, и я знаю: нет ничего обиднее, чем приходящий папа
и захаживающие дяди.
Я поколебался и принял решение. Свадьба была тихой, семейной, даже без
криков "горько", так как невесту тошнило от всего, а меня - от поцелуев. Я
даже не стал вызывать на свадьбу своих родителей, а просто известил их
телеграммами.
Они, очевидно, сочли, что речь идет о временном браке ради прописки, и
не обиделись, даже прислали поздравления из разных концов страны. Особенно
мне запомнилась папашина ответная "молния": "С почином, сынок!"
Когда же я проинформировал их о рождении Ксюхи, мама все-таки
прилетела, подержала внучку на руках и с чувством выполненного долга
воротилась к своим испытательным стендам в Арзамас-16. Отец же отбил
телеграмму из Мурманска:
"Поздравляю! Плодитесь, но не размножайтесь". В этом предостережении
без сомнения сказался его печальный личный опыт.
Татьяна оказалась идеальной женой: детский диатез или понос волновали
ее гораздо больше, чем то, где и с кем шляется муж. Я как раз раскручивал
кооператив "Земля и небо", домой приходил поздно, а то и вообще на
несколько дней пропадал в местных командировках. Когда же я появлялся,
больше всего она, кажется, боялась, что перед тем, как захрапеть, я
вспомню о своих супружеских обязанностях. Звукопроницаемость в
трехкомнатной квартире оказалась потрясающей - было отчетливо слышно, как
подтекает бачок в туалете, а в соседней комнате тесть переворачивает
страницы романа Пикуля. Кто хоть раз занимался любовью в таких условиях,
может совершенно бесшумно проползти на строго охраняемую военную базу и
вернуться с парой атомных боеголовок на продажу.
Кроме того, Татьяна намучилась, вынашивая Ксюху, и теперь панически
боялась новой беременности, все время что-то высчитывала по специальному
календарику и постоянно старалась изолировать меня с помощью ненадежных
советских презервативов. Несмотря на все эти предосторожности, в редкие
моменты супружеской взаимосвязи она все равно чувствовала себя
самоубийцей, играющей в русскую рулетку. А я был убивцем...
Дела в кооперативе шли все лучше. У меня появились уступчивая
секретарша и большой кожаный диван в рабочем кабинете. Затем я завел
любовницу, девчонку из модельного агентства, и снял холостяцкую квартирку
поблизости от офиса.
Татьянины родители, конечно, все видели, понимали и даже интеллигентно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг