- На какой фотографии?
- Из солнечной Калифорнии! Забыл, что ли?
- А-а, Бекки? Чрезвычайно разносторонняя девушка. Но мы давно
расстались. Она оказалась расисткой - не любит евреев...
- А потом?
- Мой бедный моногамный друг, я чувствую, присутствие в мире внебрачных
гениталий отравляет тебе жизнь. Держись - помощь придет...
Помощь пришла через три дня. Слабинзон позвонил и сообщил, что хотел бы
пригласить Башмакова в ресторан "Гаргантюа" на мальчишник. Катя, конечно,
надулась и буркнула, что такого отношения к себе не заслужила. Олег Трудович
как раз стоял перед зеркалом, размышляя, какой повязать галстук. И вдруг
повязал изменный. Катя замолкла на полуслове и ушла на кухню...
Раньше в этом "сталинском" доме на Садовом кольце располагалась
диетическая столовая, и Башмаков даже пару раз там обедал. Дом за эти годы
облез, обветшал, цементные балясины на балкончиках искрошились так, что
обнажилась арматура. Тем фантастичнее выглядел ресторанный фасад, врезанный
в разваливающийся дом, фасад, выложенный цветным пластиком и переливающийся
огнями. Над тяжелой дубовой, с огромными медными заклепками дверью
попеременно вспыхивало название ресторана - то по-русски, то по-французски.
Башмаков уже и запамятовал, когда в последний раз был в ресторане. Он пришел
раньше времени, но вовнутрь зайти не решился: его смущали два негра в белых
цилиндрах, неподвижно стоявшие у двери на зеленом ковре, расстеленном прямо
по тротуару. К ресторану то и дело подкатывали иномарки, из которых вылезали
хорошо одетые пары и целые компании. Башмаков раздраженно подивился тому,
сколько в Москве народу, желающего, а главное, имеющего возможность провести
вечер в дорогом кабаке. Олег Трудович нащупывал в кармане сложенные вдвое
купюрки. Когда он уже выходил из дому, Катя появилась с кухни и сурово
молвила:
- Деньги хоть возьми с собой!
- У меня есть.
- Возьми еще в хлебнице! Рестораны теперь дорогие - может не хватить.
Наконец из такси вышел Слабинзон, одетый в смокинг с бабочкой. А
следом, опираясь на галантную Борькину руку, из машины выскользнула
длинноногая девица в строгом темном брючном костюме и белоснежной блузке.
- Привет тебе, Абул-Сагэ! - поприветствовал друга Слабинзон и
представил даму: - Линда, девушка моей мечты! Линда оказалась на голову выше
Борьки. У нее была короткая, почти мальчишечья, стрижка, высокая, чуть
изогнутая шея и тонкое, обложечной красоты лицо.
- Олег, - сказал, смущаясь, Башмаков.
И увидел себя глазами этой девушки: новый, точнее, малоношеный синий
пиджак с уже немодными петлистыми лацканами, пузырчатые, несмотря на
тщательную утюжку, брюки и демисезонные ботинки на толстой подошве.
- У вас красивый галстук! - белозубо улыбнулась девушка и подала
Башмакову тонкие пальцы с длинными черно-перламутровыми ногтями.
- Пройдемте! - приказал Слабинзон.
Когда они входили, негры совершенно синхронно, как механические
болванчики, распахнули перед ними дверь и сняли цилиндры. Один негр оказался
совершенно лысым.
Ресторан был оформлен в виде харчевни времен Рабле. На стенах висели
мечи, шлемы, панцири и мушкеты вперемежку со старинными гравюрами -
иллюстрациями к "Гаргантюа и Пантагрюэлю". В огромном, сложенном из валунов
камине горел огонь, и на железной пике жарился целый кабан. Ресторан был
полон. Еду между столиками на тяжелых медных подносах таскали официанты,
одетые в приталенные бургундские жакеты, старофранцузские штаны-шосси,
напоминающие балетное трико, и пулены - матерчатые тапочки с длинными
остроносыми мысами. У Башмакова даже мелькнула спасительная мысль, что вот
сейчас не окажется свободных мест - и они переберутся куда-нибудь, где
поскромнее. Но к ним уже шел молодой человек в очках, похожий на референта.
Однажды в "Альдебаран" приезжал кандидат в члены Политбюро Долгих. Так вот,
у помощника высокого партийного начальника, постоянно что-то нашептывавшего
на ухо боссу, была внешность точно такая же, как у этого ресторанного
распорядителя.
- Прошу! - "референт" улыбнулся и повел гостей к столику. Над столиком
висела большая гравюра, изображавшая королеву Гаргамеллу, объедающуюся
соленой требухой. Подвинув даме стул, "референт" точно из воздуха достал три
меню - в кожаных обложках с золотыми монограммами Рабле. Названия блюд были
написаны по-русски и еще каким-то готическим шрифтом. Башмакова приятно
удивили цены, они были или двузначные, или вообще однозначные. Но потом он
приметил внизу приписочку: "Все цены в у. е.". У Башмакова противно уйкнуло
в желудке.
- Здесь очень мило, - заметила Линда.
- Тут раньше была диетическая столовая, - сообщил Башмаков.
- Гораздо удивительнее, что раньше тут был социализм! - усмехнулся
Слабинзон.
Возле их столика уже терпеливо дожидался официант, стыдливо прикрывая
блокнотиком алый оттопыренный гульфик, завязанный двумя желтыми бантиками.
- Дорогая, ты выбрала? - спросил Слабинзон.
- А что вы порекомендуете? - Линда подняла на официанта нежные,
фиалковые глаза.
- Салат из морепродуктов "Нормандские дюны". На горячее - жаркое а-ля
Пантагрюэль. Артишоки изумительные.
- А вино?
- Рекомендую девиньерское пино...
- То самое? - удивилась Линда.
- То самое, - кивнул официант.
- Икра у вас свежая? - справился Слабинзон.
- Свежайшая!
- Отлично!
Официант ушел. Слабинзон некоторое время задумчиво смотрел ему вослед,
а потом тихо вымолвил:
- Вот он - новый человек, какого так и не смогли воспитать коммуняки.
Скромный, опрятный, дисциплинированный. Жалко, дед не дожил!
На сцене под огромным розовым кустом музыкант, одетый как паж, в берете
с пером, аккомпанировал на лютне белокурой девушке, а та тихо пела на
незнакомом языке. На певице была пышная лиловая юбка на каркасе, бархатный
корсет и стоячий кружевной воротник.
- Такие юбки в старину называли "хранительницами добродетели", -
улыбнувшись, сообщила Линда.
- Да уж... - покачал головой Слабинзон. - Не завалишь.
- Интересно, на каком языке она поет? - риторически, чтобы замять
скабрезность товарища, поинтересовался Башмаков.
- На средневековой латыни, - определила Линда.
Олег Трудович с уважением посмотрел на невесту друга и только теперь,
при свете ярких электрических канделябров, заметил, что строгая Линдина
блузка почти совершенно прозрачна и рубиновые соски просвечивают сквозь
материю, словно свежая кровь сквозь только что наложенный бинт. И Башмакову
вдруг страшно захотелось, чтобы этот необыкновенный ресторан стал обычным
советским общепитом - с запахом подгоревшего мяса, доносящимся с кухни, с
хамоватыми неопрятными официантами, с убогим ВИА и предпенсионной солисткой,
поющей на пределе вокальных возможностей:
Ты помнишь, плыли в вышине
И вдруг погасли две звезды?..
- Икра. Ассорти "Нормандские дюны", - объявил официант.
Он поставил перед каждым по огромному керамическому блюду и положил
рядом металлические финтифлюшки, напоминающие ювелирно изготовленные клещи.
На блюде перед Башмаковым лежал, грустно уронив натруженные клешни, большой
лангуст, обложенный креветками и устрицами. Официант тем временем разливал
из обернутой салфеткой бутылки в тяжелые мельхиоровые бокалы белое вино.
Закончив, он поставил бутылку на стол. Башмаков приметил год урожая - 1984-й
- и тревожно нащупал в кармане сложенные купюрки.
- Трудыч!
- Что? - спохватился Башмаков, выплывая из прекрасного прошлого в
суровое настоящее.
- Давай выпьем за Линдочку, мою любимую девушку!
Выпили. Вино напоминало молдавский рислинг, но было намного приятнее.
Линда уверенно взяла затейливые щипцы и раздробила ими клешни своего
лангуста. Олег Трудович с облегчением последовал ее примеру.
- Вы друзья детства, да? - спросила девушка, изящно прожевав кусочек.
- Мы братья, - сообщил Слабинзон.
- Не похоже.
- Просто Башмакова крестили, а мне на всякий случай сделали обрезание.
И наши пути разошлись...
- Что ж, это возможно, если кровные родственники растут в разной
культурно-знаковой среде. Но вы все равно не братья. Слабинзон с восторгом
посмотрел на Линду.
- Вы учитесь? - спросил Башмаков.
- Да, в аспирантуре МГУ.
- Видишь, Тапочкин, девушка, которую я люблю, аспирантка МГУ. Я просто
не стал тебя сразу расстраивать.
- А о чем ваша диссертация?
- Я пишу о семантике возможных миров. Яакко Хинтикка, Пол Крипке...
Представляете?
- Не очень.
- Это довольно просто. Вы кто по образованию?
- Мы по образованию советская техническая интеллигенция, - гордо
объявил Слабинзон.
- Тогда вы легко поймете! Например, высказывание математики или логики
"а равно а" - это, как говорил Лейбниц, необходимо истинное высказывание,
истинное во всех возможных мирах, а высказывание "Завтра я выхожу замуж"
- возможно истинное высказывание, истинное не для всех возможных миров.
Дальше только шаг до идеи виртуальных миров...
Линда замолчала и отпила вина.
- Тапочкин, я должен тебе признаться: Линда согласилась выйти сегодня
за меня замуж. Так ведь, обожаемая?
Девушка улыбнулась и утвердительно потупилась.
Под жаркое а-ля Пантагрюэль пили восхитительное бургундское. Несколько
раз подходил "референт" - убедиться, что у гостей все в порядке.
- Неужели Рабле ел икру?
- Конечно, ел...
- Скажите, - спросила Линда, улыбаясь, - а "дикие колбасы" вы тоже
подаете?
- Разумеется. По четвергам. Все как у Рабле. Рекомендую попробовать!
- В следующий раз обязательно.
- Скажи, чаровница, а он, - Слабинзон кивнул вслед удалявшемуся
распорядителю, - он у вас в МГУ случайно не преподает?
- Нет. Но, кажется, я видела его однажды на конференции по гротескному
реализму...
Девушка взяла сумочку, достала зеркальце, поглядела на себя и, сделав
огорченную гримаску, грациозно удалилась.
- Ну как?
- Апофегей! - ответил Башмаков.
- Завидуешь?
- Чудовищно.
- То-то! К таким невестам с моими деньгами в Америке близко не
подойдешь. А Россия - страна необыкновенных возможностей. За Россию!
Друзья чокнулись и выпили.
- Когда свадьба?
- Считай, сегодняшний ужин и есть свадьба, а ты свидетель. Да, кстати,
Бадылкина посылай к чертовой матери! И больше с ним не связывайся!
- В каком смысле? - оторопел Башмаков.
- В прямом. "Золотой шанс" - компания проходимцев. Но придумано
гениально: обещают хороший контракт, дают заказ как бы на контрольную
разработку. Наши отечественные лохи выкладываются, мозги выворачивают
наизнанку, стараются даже какой-нибудь государственный секретик для
убедительности засунуть. А им потом коротенькое письмо на роскошном бланке:
"Благодарим за сотрудничество, однако Экспертный совет признал
нецелесообразным ваше привлечение к работе фонда..." Отечественный лох с
горя запивает, клянет отсталость советской научной мысли в целом и свою
тупость в частности, а "Золотой шанс" тем временем за хорошие бабки
впаривает разработку Пентагону или другим интересующимся товарищам! Агенты,
Бадылкин и я, имеем процент со сделки...
- Ну и сволочи же вы! - посерел Башмаков.
- Почему же? Так хоть твои идеи вольются в мировую технотронную
цивилизацию, а не протухнут вместе с тобой на Востряковском кладбище. Я не
сволочь. А вот Чубакка на самом деле гад, потому что у нас есть такое
джентльменское соглашение: друзей, знакомых, подруг и родственников не
кидать. А Чубакка... То-то я смотрю, у него лучшие показатели по отделу!
- Спасибо, что сказал. - Башмаков встал и нащупал в кармане купюрки. -
Сколько я должен за ужин?
- Ну, не обижайся! Я-то в чем виноват? Не уходи! Хочешь, я с тобой
Линдой поделюсь? Тебе половина и мне половина... Ага?
- В каком смысле?
- В том самом. Распишем девчонку на двоих...
- Линду?!
- Башмаков, у тебя мозги совершенно покрылись моногамной плесенью. Ты
шуток, что ли, не понимаешь? Она такая же Линда, как я Билл Клинтон. Это
- бордельный псевдоним. Она проститутка, правда, очень дорогая. По
вашим ценам. По американским - почти даром...
- Но ведь она же аспирантка?
- Как будто аспирантка не может быть проституткой! Учиться-то надо на
что-то. А за Яакко Хинтикку ни хрена не платят...
- Слабинзон, гад, ну сколько можно меня разыгрывать?!
Как раз в этот момент и вернулась Линда. Освеженное макияжем, нежное
лицо было как-то особенно романтично и загадочно.
- Линдочка, у меня к тебе философский вопрос, - решительно начал
Слабинзон, едва она села.
- Да?
- А почему бы тебе сегодня не выйти замуж за нас двоих?
- Двоих? - она посмотрела на них фиалковыми глазами. - Па де труа?
- Да, секс - унтер зекс ауген!
- Почему бы и нет... - Линда взглянула Башмакову в глаза. - Но это
будет стоить папаше Дорсету втрое дороже.
- А почему не вдвое? - удивился Слабинзон.
- Потому что это любовь втроем! - засмеялась девушка...
24
Снова раздались частые междугородные звонки. "Дашка! - подумал
эскейпер. - ЧЛ-орт! Совсем ведь забыл..."
Когда в последний раз он разговаривал с дочерью по телефону, она,
помимо всего прочего, попросила купить и передать с оказией
"Суперпрегновитон" - новый импортный витамин, который нужно принимать в
последние месяцы беременности, особенно если будущая мать с момента зачатия
вела не очень-то здоровый образ жизни. Вроде бы в Америке проводили
исследования, и выяснилось: благодаря "Суперпрегновитону" детишки получаются
здоровенькие, красивенькие и умненькие даже от весьма изможденных родителей.
Говорят, сама Мадонна, когда бегала с брюхом, жрала "Суперпрегновитон"
горстями. И это при американском-то изобилии! Что же тогда говорить о Дашке,
запропастившейся в этой Богом забытой бухте Абрек? Хорош папаша! Пообещал и
не выполнил. Выходит, Башмаков не эскейпер, а самая настоящая свинья, причем
не только перед беременной дочерью, но и перед не родившимся еще внуком.
Внуком! Два месяца - и Башмаков станет дедушкой. Мальчик Олег, описавшийся
от восторга, когда на счет "три!" зажглась огнями большая елка в актовом
зале Третьей образцовой типографии, станет дедушкой! А Дашка, отрезавшая
Куньке хвост в доказательство того, что кенгуру в минуты опасности, как
ящерица, теряет заднюю конечность, станет матерью! Дашка - матерью... Боже ж
ты мой!
Дашка выросла сами не заметили как. Однажды Башмаков по рассеянности
вошел в незапертую ванную и обнаружил там в пенной воде пышногрудую,
розовотелую нимфу. Нимфа голосом его дочери недовольно сказала:
- АллЛ, на субмарине, перископ спрячьте! - И сердито махнула телефонной
трубкой. Дашка специально выклянчила у матери радиотелефон, чтобы, принимая
ванну, не упускать ухажерских звонков.
Башмаков ретировался, переживая довольно сложный комплекс ощущений -
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг