как бар, в углу помещения сверкали и зазывно ухали игральные автоматы,
малолетние хорьки звенели возле них никелем.
- А что, дружище, - сказал Питер, усаживаясь у стойки, - вы
заметили, что мир катится к черту?..
- Простите?
- Я спрашиваю, полночь уже была?
- Совершенно верно. Четверть первого, мистер,
- Так. - Питер не стал поправлять. Временами легче было махнуть
рукой. - А тогда налейте-ка мне стакан молока.
- Молока?
- Теплого, если вас не затруднит. Пришел новый день, надо выпить в его
честь стакан теплого молока. Вы не согласны?
- О... разумеется. Вы совершенно правы. Одну минутку, мистер.
- Глянь, я и не знал, что бывают молочные быки, - нарочито громко
сказал ломающийся басок за спиной. - Или это корова? Может, проверим?
- Какой это бык. Это молочный пудинг, только в штанах и пиджаке.
Питеру очень не хотелось скандалов, но он все же обернулся. Двое
подростков скалили зубы. Одежонка а-ля "звездный человек", стопы браслетов
прозрачного металла у щиколоток и запястий. Двое - и еще морд десять в
закутке у автоматов. Пока не вмешиваются, но уже навострили уши, показали
зубы, одно слово - хорьки. С такими не спустишь дело на тормозах.
- Даром что без галстука, - сказал тот, что говорил про пудинг.
Да, ничего, видно, не поделаешь. Питер совсем развернулся на табурете,
приготовился встать, но внезапно к хамящим подросткам шагнул высокий мужчина
в черном свитере, что-то тихо проговорил. Питер разобрал "...не стыдно...".
Подростки, еще глянув разок в его сторону, вернулись к остальным, заухали
примолкшие было автоматы, инцидент рассосался. Человек в свитере положил на
стойку монету и тоже ушел, неловко кивнув и пробормотав извинение. Он
показался Питеру изможденным.
- Это кто?
- Это учитель. Ваше молоко, мистер. Питер повернулся и увидел, что
стакан молока упал, а на стойке образовалась лужа.
- Ах ты, как это я... Сколько я вам должен?
- Пустяки, мистер, не обращайте внимания.
- Учитель. Вот этих он учит?
- Никого он не учит, да и не учитель никакой, это его просто так в
городе зовут, для ясности. Хотя, вообще, ученый, говорят, человек. Содержит
сиротский приют, это в горах, выше, раньше заброшенная ферма была.
- Часто он тут бывает?
- Спускается в неделю раз примерно. За продуктами в магазин Бодо
приезжает - это чаще. Он, говорят, вообще здешний, из Брюкка, давным-давно
уезжал, теперь вот вернулся. Уважают его - видели? - даже шпана эта. - И,
посчитав, что стоит перевести разговор на более интересную тему, начал: -
Вы знаете, мистер, я вот тут читал в одной газете...
- Я не читаю газет, дружище, - перебил его Питер, - вот возьмите, и
за разбитый тоже... Как, говорите, его зовут? Ага. Эдгар. Ага, ага... Ну, я,
может, еще забегу к вам. Может, прямо завтра, то есть, конечно, уже
сегодня...
Так. Эдгар, вот как его здесь зовут. Вот, значит, что меня потянуло в
этот захудалый бар, вот почему черт под локоть толкнул. Эдгар. В меморандуме
Лэгга у него совсем другое имя.
Перед рассветом с гор пополз туман, стекал по склонам, застревал в
густых орешниках, дикой сирени, кронах дубов и вязов. Туман принес с собой
запахи трав, цветущих на альпийских лугах, сырость, неясный звук коровьего
колокольца, ощущение влажной ваты во рту, ушах, ноздрях. Где-то рядом
хлопнула дверца машины, зафырчал мотор, но звук не двигался - просто
включили обогрев.
- Все в порядке? - спрашивающий голос - из-за тумана, должно быть,
- казался странным, картонным.
- Дрыхнет. Судя по-вчерашнему, он проспится не раньше чем к полудню.
Слушайте, это не он. Какой-то пьяница. Слушайте...
- Ваше дело - делать дело, - не совсем стройно сказал картонный, -
а решать будем мы. А вы свое дело делаете скверно. Вы его совсем не делаете.
Сегодня ночью вы его упустили. Прохлопали. Проморгали.
- Да как же?..
- Он ездил в город и звонил по телефону... Ну, вы перестанете наконец
трястись? Я не намерен шуметь на всю округу. Вы размазня.
- Мне холодно. Я обычный человек.
- Вот именно. - Картонный помолчал. - Если сегодня не будет ничего
нового, приступаем к активным действиям...
- Сегодня он собирался в Брюкк.
- Это хорошо. Ваша задача - быть рядом, вы можете понадобиться. Мы не
намерены вступать с ним в прямой контакт, он, в отличие от вас, человек не
обычный... Как себя ведет хозяин?
- Нормально. Нет, погодите. Послушайте, вы бы видели сами...
- Все. Идите, уже светает. Следующий контакт - в пятнадцать часов. В
непредвиденной ситуации - вы знаете что.
Хлопнула дверце. В туманной мути прорисовалась на миг человеческая
фигура - и канула в белесую стену. Звук шагов. Выкатился из-под подошвы
камень. Стихло. Через минуту двигатель автомобиля вновь включился,
прошуршали колеса, машина ушла.
Выждав для верности еще пять минут, Питер выбрался из купы вереска в
полусотне шагов выше по склону. Свитер и брюки на нем были хоть выжми, липли
к телу. Он содрал с себя наушники, отделил приклад от своего "блюдца",
уложил все в чемоданчик и спрятал обратно в куст. Оставил себе только
маленькую черную коробочку со скругленными углами, запихнул в карман брюк.
Потом, переваливаясь на затекших ногах, заспешил в ту же сторону, куда
скрылась фигура перед ним, только забирая вправо, чтобы подойти к дому с
другой стороны.
К старой ферме, где теперь устроен был сиротский приют учителя Эдгара,
вел проселок, по которому если и ездили, то редко. Сквозь гравий тут и там
проросла трава. Дом был двухэтажный, красного кирпича, во дворе сарай и
просевший хлев. Питер не стал заезжать внутрь ограды из посеревших от
времени жердей, оставил машину у низких ворот. Покосился на клоки колючей
проволоки - впрочем, слишком старые и ржавые, наверняка оставшиеся от
прежних времен.
Пройдя по пустынному двору, поднялся на каменное крыльцо и тотчас же
резко обернулся, заметив голову, убравшуюся за растворенную дверь сарая.
Голова была наполовину острижена, наполовину патлата, и с остриженной
стороны торчало ухо, - но это Питер рассмотрел как следует, лишь подойдя к
сараю и заглянув за дощатую дверь. Полустриженый стоял в темной глубине
сарая и напряженно смотрел, лет ему было не больше десяти. Потом приложил
палец к губам, и Питер остался на месте, чтобы не спугнуть его и других. Они
сидели спиной к входу, у дальней стены, а на столе, которым служил
перевернутый ящик, перед ними горели две свечи. Девочка с косами взяла две
прямоугольные пластинки, оказавшиеся зеркалами, поставила на ребро и
расположила так, что свечи оказались внутри зеркал. Повернула - и Питер
увидел через головы замерших детей, как в многократном отражении образовался
нескончаемый ряд двойных огоньков, повторяющих себя, уходящих в
бесконечность.
- Здравствуйте, дети.
Зеркала упали, ребятишки разом обернулись, ойкнули при виде
незнакомца...
Зеркала упали... нет, не упали. И ребята не ойкнули и не кинулись
врассыпную. Девочка спокойно положила одно зеркало на другое, задула свечи.
Один за другим они чинно вышли наружу, встали перед Питером. Это были на
редкость спокойные и воспитанные дети. И молчаливые на редкость. Каждый
смотрел Питеру прямо в глаза, и это в конце концов сделалось не слишком
приятно.
- Здравствуйте, дети, - повторил он.
- Здра-а-а...
- Как тебя зовут? - обратился Питер к нолустриженому.
- Его зовут Макс, - ответила за того девочка с косами. - А меня
Полина.
- А где же ваш учитель, Полина?
- Учитель уехал вниз за продуктами. С Теодором и Робертом.
- Вот как? Они ему всегда помогают?
- Им просто нужно что-то для себя. А прошлый раз ездили мы с Ольгой.
Так, подумал Питер, взрослых больше нет.
- Ай-яй-яй, - сказал он, - а я-то хотел его увидеть. Мы
познакомились вчера, он мне оказал одну услугу... Ну, что ж поделаешь.
Ребятки, передайте ему от меня вот это - моя визитная карточка. Питер
Вандемир, коммерческий агент. И вот еще что: не дадите ли напиться, такая
жара...
Полина молча повернулась и пошла в дом, Питер, которому ничего не
оставалось, - за нею, следом все остальные тою же молчаливой гурьбой. Со
стороны это, наверное, выглядело, как если бы они взяли пленного.
А вот в доме любопытного было много. Прямо от двери шел прямой коридор
с выходящими в него дверьми комнат, а в конце - лестница на второй этаж. В
коридоре Питера перестали конвоировать, разошлись по своим делам, и за одной
из полуоткрытых дверей Питер увидел, например, класс. На рассохшихся столах
новехонькие "Джей-Би-Эль" со стереоприставками и всевозможными причиндалами,
но стояли они - заметно - где вкривь, где вкось. На кухне то же. С
дровяной плитой соседствовал "Дин Электрик", комбайн на восемнадцать
программ, выпирая боком, с кабелями и шлангами, путающимися под ногами.
Интересно, какая у них тут запитка, подумал Питер.
- Ну спасибо, деточка, - сказал он, отдавая стакан. Рядом с ним
осталась одна Полина. Не глядя, она швырнула стакан в гору посуды в корыте.
- Так ты передай вашему учителю от меня привет и благодарность. Я сегодня
вечером уезжаю и, наверное, уже не смогу сам...
У дверей - Полина провожала его, не отпуская ни на шаг, - им вновь
повстречался полустриженый. У него в руках на этот раз была охапка цветущего
вереска, он собирался прошмыгнуть с нею за угол дома.
- Куда это ты несешь цветы, дружок? - поймал его Питер за плечо.
- Брату.
- Вы тут вдвоем с братом?
- Его зовут Филипп, - сообщил Макс и серьезно посмотрел снизу вверх,
- только его здесь нет. Он умер.
- Очень печально... Когда же это случилось?
- Давно. Недавно. Мы жили не здесь. - Он еще подумал. - Но уже не
дома.
Питер не нашелся, что сказать. Погладил мальчишку по голове. Он с
удовольствием потолковал бы с Максом, но сзади, как сфинкс, стояла Полина, и
к тому же следовало поторапливаться. Он легонько щелкнул в курносый нос,
помахал им обоим. Уже из машины, берясь за ключ зажигания, он увидел, как
Полина повернулась к глядящему ему вслед полустриженому Максу и ударила того
по рукам, так что вересковые веточки с желтыми метелками упали на камни
щербатого крыльца.
Бармен обрадовался Питеру, как старому знакомому.
- Молоко, мистер?
- Молоко? Конечно. Вот именно. Нет, вы мне налейте граппы. Есть у вас
настоящая граппа?
Так. Ну, с учителем-то, слава богу, разминулись, хотя на обратном пути,
кажется, еле-еле. Насторожится он все-таки. А может, и нет. Дети. Не люблю
молчаливых воспитанных детей, дети должны орать и все время что-нибудь
поджигать - тогда их можно пороть со спокойным сердцем: ребенок здоров и
жизнерадостен. Питер достал портмоне, из него - квадратный прозрачный
листок, посмотрел на свет. Листок чуть-чуть подернулся дымчатой пленкой,
почти незаметно для глаза. Ерунда, подумал Питер, если не всю жизнь, то
неопасно даже для детей. Но факт остается фактом.
- Ваша граппа, мистер. Прямо из-под Базеля.
Бледный учитель Эдгар. Чем он мог заинтересовать такую акулу, как
Дастин Лэгг? И какое это имеет отношение к исчезновению Перси? Перси,
впрочем, тоже был акула порядочная. Как и я.
Питер вдруг застыл, так и не донеся рюмки до рта.
- Вас тут спрашивали. Мистер... вам нехорошо?
- Нет. Порядок. Просто вспомнил кое-что. Так что вы говорите?
- Вас спрашивали. Два молодых высоких господина. Один такой строгий.
Говорили, вы их знаете, просили передавать привет.
Все посторонние мысли вылетели у Питера из головы.
- Меня?
- Ну да. Просили передавать привет.
Как же так? Уже? Ведь у него должен был быть еще сегодняшний день. И
целая сегодняшняя ночь. Плохо.
- Они не оставили адреса?
- Сказали, вы знаете...
- Ага, ага. Ну конечно. Это мои друзья. Будьте добры, телефон... Вот
же черт, как плохо. Лео? Да, я. Ну, все в порядке, ребята уже приехали. Да,
еще не встречались, они куда-то укатили... я же с самого начала говорил, что
сумма слишком велика... Ничего, ничего, на моем здоровье это не отразится, а
они уже взрослые мальчики, должны понимать... Постараюсь. Теперь насчет моей
берлоги... выяснили? Ну, я так и думал... Но это незначительно? Да, да,
мелкая фигура. Тогда я прощаюсь, всего наилучшего... а кстати, как клиент?
Ну-ну.
- Подождете своих знакомых здесь? - сказал бармен, принимая трубку.
Вдавил клавишу - прутик антеннки убежал внутрь.
- Н-нет, пожалуй. Передайте им, когда появятся, что я живу в "Зеленом
петухе". И приветы, конечно.
У выхода из бара под погасшими днем неоновыми кругами сидела и курила
компания разношерстной молодежи. Питер понюхал дым, сморщился. Навстречу ему
поднялись трое, одного он сразу узнал, двое за ним - повыше, покрепче, явно
потупее, и у одного на руку намотан ремень.
- Н-ну? - Мальчишка наглел прямо на глазах.- Так кто ты есть?
- Молочный бык, - мирно сказал Питер. Ему вдруг все надоело. Теперь
уже можно было не прикидываться, и не хватает только от сопляков получить.
- Молочный пудинг в пиджаке. - Он шагнул чуть вправо и вперед, чтобы стало
удобнее. Сколько их... пятеро. И шестой в сторонке. Ну это - потом.
- А? - подросток растерялся, он явно не верил своим ушам. -
Понимает, гляди-ка... Ты, поганое чучело, нелюдь вонючий, ну-ка...
Потом Питеру стало жарко. На спине, кажется, треснул пиджак, кто-то из
них рявкнул, кто-то взвизгнул совсем по-девчоночьи, а кто-то все-таки достал
его в грудь, и дыхание перехватило. Потом четверо из них, скуля, отползали
из-под ног, шестой удрал в самом начале, а пятый бежал зигзагами по белой
пыли между белыми домиками под нещадным белым солнцем, и Питер передернул
затвор и тщательно, как на инструктаже, целясь, повел дулом в дырчатом
кожухе, а фонтанчики - кх! кх! кх! - догоняли розовые блестящие пятки...
Питер шумно, разом выдохнул из себя и наваждение, и азарт, и, сплюнув,
поглядел на распывшуюся красную слюну. С брови капнуло. И по морде достали,
ишь ты, прыткие. Пошевелил ногой ближайшего. Нет, все живы, ну а кому что
повредил - не обессудьте, ребятушки. Вот этот, здоровый, точно еще поглядит
с тоскою в унитаз. Однако умыться бы.
- Ох, мистер, - запричитал бармен, - сюда, сюда, вот здесь...
- И позвоните в полицию, пусть соберут, что осталось.
- Сию минуту...
Через какое-то время, дав все необходимые объяснения и позволив, с
приносимыми извинениями и соболезнованиями, заклеить себе бровь, Питер
садился в свою машину. Тут до него дошло. "Он сегодня едет в город". - "Это
хорошо". Вот так, да? "Это хорошо", да? Просили передавать привет, Ладно,
сволочи, я тоже знаю, с кого начать...
Он пролетел двадцать километров за семь минут, прямиком ворвался в
кабинет, где хозяин, утопая в кресле не по росту, выглядывал из золотого
халата, положа ладошки на пустейшее сукно перед собой. Питер ухватил его за
отвороты, выдернул из-за стола и дважды, особо не целясь, вбил кулак в
перекошенный немым воплем рот.
- На пол! Лечь! Руки вытянуть, головы не поднимать. - Позвал в дверь:
- Плавский! Вильгельм! Где вы там?
Появился Вилли со своими дрожащими пальцами и испуганными глазами.
- Этот вас бил?
Вилли переводил взгляд с распростертого человечка на Питера, потом
робко кивнул.
- Кто он, как зовут, конечно, не знаете?
Вилли помотал головой. Питер посмотрел на часы. Без двух два. До
контрольной явки целый час, но темно-синий "оппель", кто бы в нем ни сидел,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг