изобретение уже кем-то сделано, что ты, пусть не зная этого, претендовал
на чужую мысль?.. Но где-то внутри шевелится: "А-а! Ты все-таки думал
верно! Пусть сегодня тебе испортили настроение инженеры фирмы "Кодак",
завтра испорченное настроение будет у них!"
Другое дело отказ "по полезности". Возмущению изобретателя нет предела.
"Нам, производственникам, виднее, полезно это или нет!" - говорит он.
Дмитрию Дмитриевичу отказывали "по новизне", ему также отказывали "по
полезности", ему отказывали даже просто так, не разобравшись в его
предложении. Имея, по его собственному утверждению, природную антипатию к
юридическим наукам, он тем не менее выучил буквально наизусть
соответствующие параграфы из авторского права и был непременным советчиком
у товарищей по работе в вопросах переписки с экспертами. Теперь синяя
полоса не нарушала его спокойствия Но Человек был задет гораздо сильнее
- Они не могут понять' - сказал он.
- Не переживайте, - ответил Дмитрий Дмитриевич - Ну-ка прочтем еще раз,
теперь совсем спокойно.
"Рассмотрев заявку "Способ создания физического бессмертия человека" и все
относящиеся к ней материалы, Отдел изобретательства и рационализации
установил "...
- Здесь излагается наша заявка, почти слово в слово. Так, дальше:
"Отдел изобретательства и рационализации считает, что авторы проявили
физическую и философскую, биофизическую и биохимическую неграмотность .
Процессы и реакции, содержащиеся в приложении под номерами 1, 3, 7, 8, 11,
неосуществимы, под номерами 2, 4, 5, 9, 10 - основаны на неверных
физических представлениях На основании изложенного Отдел изобретательства
и рационализации решил отказать Человеку, Д Д Михантьеву и Н П Ростикову в
выдаче авторского свидетельства на "Способ создания физического бессмертия
человека"
Зам начальника отдела С. Дранников".
Человек взял из рук Дмитрия Дмитриевича листки отказа и внимательно
всмотрелся в маленькие буковки, напечатанные на краю листка
- А здесь, - сказал Дмитрий Дмитриевич (он очень хорошо знал эту
утешительную для всех изобретателей приписку), - здесь написано что в
месячный срок мы можем опротестовать И давайте воспользуемся этим правом
- Цель?
- Пошлют на вторичное заключение, вероятно, другим специалистам И написать
нужно в стиле этого отказа
Дмитрий Дмитриевич сел за машинку и быстро застучал согнутым указательным
пальцем
"Ознакомившись с решением Отдела по изобретательству и рационализации,
выражаем свое несогласие с ним по следующим причинам. "
Письмо было написано и немедленно отослано.
Время тянулось медленно Дмитрий Дмитриевич нервничал Человек так ничего и
не рассказал о себе и от наводящих вопросов увиливал с необычайным
искусством Коля тоже волновался, но совсем по другой причине - он сдавал
вступительные экзамены в институт. Все же он забегал "посидеть на
минутку", перекинуться словечком с Дмитрием Дмитриевичем, полюбоваться
Человеком Человек сутки напролет лежал на железной койке, поставленной для
него в комнате Дмитрия Дмитриевича, и читал он все без разбору - БСЭ,
правила уличного движения, стихи и романы Дважды - оба раза вечером - у
него наступали своеобразные приступы Тогда он бессмысленно расхаживал по
комнате, натыкаясь на стены и мебель, не отвечая на вопросы, бормоча
непонятные слова. Проходило около часа, и он снова становился бодрым и
энергичным Дмитрий Дмитриевич не спускал с него глаз, думал до боли в
висках, пожимал плечами А однажды Человек исчез Именно исчез - не ушел, не
сбежал, а исчез, словно провалился сквозь землю Дмитрий Дмитриевич был
совершенно уверен, что Человек не выходил из кухни, и просто не знал, что
подумать Он уже хотел обратиться в милицию - у него волосы становились
дыбом при мысли, что может случиться с этим чудаком из неведомого мира на
улицах большого города, - но Человек появился так же внезапно, как и исчез
Он вошел в кабинет из кухни и спросил как ни в чем не бывало
- Ответ есть?
Дмитрий Дмитриевич обратил внимание на то, что измятая гимнастерка на
Человеке вся облеплена знакомым пухом, и тут же вспомнил, что все эти
четыре дня что-то странно скрипело и потрескивало на антресолях. Но мысль
связать одно с другим показалась ему тогда абсурдной Он резко спросил:
- Где вы были?
- Я готовил вещество Таблетки бессмертия И Человек протянул Дмитрию
Дмитриевичу раскрытую ладонь На ладони лежали зеленоватые прозрачные
конусы величиной с наперсток.
Когда Коля после консультации зашел "посидеть на минутку" к Дмитрию
Дмитриевичу, тот молча протянул ему повестку. Изобретателям предлагалось
явиться в институт, в котором работал Дмитрий Дмитриевич, и принять
участие в заседании ученого совета, на котором будет рассмотрено их
предложение.
- Это хорошо? - спросил Коля.
- Трудно сказать... Может быть, что-нибудь и получится, но у нас такой
директор!.. Я как знал, что заявка попадет к нему, - прямо предчувствие
было...
ПШЕНИЧНЫЙ
В институте, где работал Дмитрий Дмитриевич, сложилось очень трудное
положение. Фактически вся полнота власти попала в руки Павла
Александровича Пшеничного, исполняющего обязанности директора, человека
загадочного даже для тех, кто проработал с ним не один год.
Пшеничный много лет назад был направлен в аспирантуру. Промышленность
снабдила его блестящими характеристиками, которые, как это вскоре
выяснилось, были составлены с коварной целью - навсегда избавиться от
Пшеничного.
Настоящий директор института, заслуженный ученый, академик, неоднократно
пытался расстаться с Пшеничным. Он не хотел слушать никаких рассуждений о
том, что Пшеничного "некуда деть" и что на него уже затрачена уйма денег,
но, будучи очень занятым человеком, он чувствовал, что не имеет права
растрачивать свою энергию и волю на борьбу с цепким и ловким
приспособленцем. В конце концов директор, махнув рукой на "научную
продукцию" Пшеничного и действуя по принципу "с паршивой овцы хоть шерсти
клок", стал загружать его многочисленными поручениями, не требовавшими
специальных знаний. Пшеничный переписывал и составлял требования на
оборудование, кого-то замещал, что-то проталкивал, что-то согласовывал,
куда-то ездил (и преохотно). Постепенно он стал казаться человеком
незаменимым, в нужную минуту оказался тут как тут и стал исполнять
обязанности директора института.
С первого дня своего нового положения в институте Павел Александрович
Пшеничный начал осваивать "большую науку". Начал он с физики. Пшеничный
вызвал в свой кабинет библиотекаршу с ящичком каталога книг по физике,
отобрал наугад ряд книг и велел никого не принимать. Вначале он пытался
проникнуть в смысл формул и даже стал переписывать их на маленькие
листочки блокнота-шестидневки, но это не помогло... К слову сказать.
Пшеничный вовсе не был человеком малоспособным или неумным, но сказались
годы, проведенные в бесконечных телефонных разговорах и "согласовываниях",
да и сама физика резко шагнула вперед с того времени, как он в последний
раз прикасался к институтскому учебнику.
Итак, дело не ладилось. После этого Пшеничный перешел непосредственно к
тексту и... все понял! Это открытие привело его в восторг. Действительно,
он разбирал всё, фразу за фразой: "Формула выведена в предположении,
что...", отсюда следует "... где...", "после сложения получим...", "авторы
пользуются приятным долгом поблагодарить академика Е. И. Тутта за
дискуссию результатов и постоянное внимание к работе". Все было понятно!
Физика была ясна, как пареная репа... А формулы?! Я не уверен, что формулы
нужны, во всяком случае, так уж обязательны", - сказал Пшеничный самому
себе. Вот уже скоро год директор института безвыездно проживал на даче, а
Павел Александрович Пшеничный, оберегая его покой, являлся к нему не чаще
одного раза в месяц. "Старик", как называли в институте настоящего
директора, подписывал отчеты института, рассказывал Павлу Александровичу о
своей поездке по Швейцарии в 1896 году и погружался в дремоту, из которой
Павел Александрович не считал тактичным его выводить. Однако, когда
возникала необходимость принимать дискованное решение, Павел Александрович
говорил, что его нужно согласовать с директором института академиком
Коршуновым. Впрочем, в таких решениях все меньшие и меньше ощущалась
нужда. Павел Александрович взял курс на систематическое сворачивание
экспериментальных отделов института, и к началу описываемых событий
определить профиль института уже просто не было возможности. В комнатах,
еще отдававших запахом Химических реактивов и трансформаторного масла,
появились какие-то задумчивые люди специальностей редчайших и служебного
поведения отменного. Чем они занимались, сам Павел Александрович толком не
знал, но с ними было легко, гораздо легче, чем с "принципиальными"
физиками и техниками, еще недавно осаждавшими его ворохом предложений и
заявок.
Такова была обстановка в институте, когда был созван ученый совет для
разбора заявки на "Способ создания физического бессмертия человека" и всех
относящихся к ней материалов.
Вначале все шло, как обычно. Одиннадцать часов утра... Сотрудники толпятся
в коридоре, курят, разговаривают о своих делах, о возможных вариантах
решения совета. Еще пятнадцать минут - и, мягко ступая на носки, появится
заместитель директора по хозяйственной части и, тяжело усевшись за стол
президиума, пошлет секретаря в коридор.
- Просят заходить, - скажет Наталья Степановна, - уже пора...
Пора! Пора! Сотрудники, перекидываясь друг с другом приветствиями,
рассаживаются, и наконец наступает молчание... Проходит несколько минут,
прежде чем появляется Павел Александрович. О, это расчет, тактический
расчет, а вовсе не опоздание. Павел Александрович уже минут пять топтался
у дверей своего кабинета, поглаживая всегда защелкнутый английский замок,
посматривая на свои по-военному точные часы. Внутренним оком своим видел
он зал заседаний, чувствовал эту минуту молчания и вот теперь вышел из
кабинета и, ни на кого не глядя, прошел к своему креслу за столом
президиума.
Он внимательно, придерживая рукой очки, просмотрел повестку, которую знал
на память, так как составлял ее сам, и все сотрудники также посмотрели на
свои повестки. Потом поднялся, широким жестом отнял от глаз очки и сурово
заговорил:
- Сегодня мы собрались здесь для проведения очень важных мероприятий. В
открытом заседании ученого совета будет разбираться авторская заявка...
Мне не хоте" лось бы уточнять, но наш план научно-исследовательских работ
настолько перегружен, что еще одна тема... Вы должны понять... Тем более,
что речь идет о физическом бессмертии человека. Авторы подняли шум, но нам
нужно быть твердыми. Авторов трое... Первый автор... Человек? Это,
вероятно, псевдоним. Второй - Д. Д. Михантьев... Михантьев?! - Пшеничный,
не веря своим глазам, надел очки; по многолетней привычке, он обратил
внимание только на первого автора...
- Наш Дмитрий Дмитриевич? - донеслось с клеенчатого дивана, где обычно
сидели "буйно-принципиальные" сотрудники, как их называл про себя
Пшеничный.
- Наталья Степановна, позовите, пожалуйста, авторов, они, вероятно, ждут,
- сказал Пшеничный.
Когда вошел Человек, на него не обратили внимания. Но вот появился Дмитрий
Дмитриевич, и в зале зашумели, но Пшеничный закричал:
- Товарищи, не отвлекайтесь!
Авторов усадили в первом ряду. Коля с благоговением, Человек с интересом
разглядывали развешанные по стенам зала графики и фотографии,
приготовленные для следующего вопроса повестки дня. Дмитрий Дмитриевич
смотрел прямо перед собой - в просвет между пиджаком директора и зеленой
шторой за ним. Внешне Дмитрий Дмитриевич был спокоен. Но если бы
прислушаться к его сердцу! Сердце его сокращалось в ритме старого марша...
Да, если бы вы прислушались, то ясно услышали бы: "Мы рождены, чтоб сказку
сделать былью, преодолеть пространство и простор..." А с этим маршем
нельзя не победить - это уже проверено.
* * *
- Сейчас, - сказал Пшеничный, - мы ознакомимся с содержанием заявки.
Дмитрий Дмитриевич быстро встал, но Пшеничный остановил его властным
движением руки.
- Я думаю, - сказал он, - что вам излагать что-либо не придется.
Официальных материалов, которыми располагает институт, вполне достаточно.
- .Но я хочу дополнить, разъяснить...
- Дополнить, разъяснить? Всякое дополнение и разъяснение есть уже новое
изобретение, а мы рассматриваем ваше старое изобретение, то, по которому
идет переписка и по которому мы должны дать обстоятельный ответ. И потом,
к чему это, товарищ Михантьев, ваше "я хочу". Я хочу, мы хотим, они
хотят... Если потребуется, вы будете обязаны дополнять и разъяснять.
Пшеничный прочел ученому совету вводную часть заявки.
- Вот, собственно, и все, - сказал он, - а "наукообразное" приложение к
заявке вряд ли заслуживает внимания совета. Я сам созвонился с весьма
крупными специалистами, и они о большинстве реакций даже не слыхивали.
Итак, я призываю совет к максимальной активности. Прошу помнить, что нужно
говорить не о мелочах, а о главном, чтобы суть дела не утонула в
каких-нибудь формулах.
Начались выступления, они закончились в час дня.
- Я прошу слова, - сказал Дмитрий Дмитриевич. Пшеничный внимательно
взглянул на свои часы и, захлопнув серебряную крышечку, сказал:
- Уже обед, товарищи, можете отдыхать.
ПИЛЮЛИ БЕССМЕРТИЯ
Дмитрий Дмитриевич вошел в столовую, оставив Колю и Человека у входа. Все
столики были заняты.
- Дмитрий Дмитриевич, идите к нам, - донеслось с одного из дальних
столиков, за которым расположилось человек шесть сотрудников Института.
Для Дмитрия Дмитриевича, Коли и Человека достали стулья; между первым и
вторым блюдами завязался разговор.
- Всего мы ожидали, Дмитрий Дмитриевич! Мы были уверены, что ты что-нибудь
изобретешь, напишешь какую-нибудь теоретическую работу, но что ты
предлагаешь? - сказал Андрей Петрович Рябцев, заведующий одной из
лабораторий, вытирая усы. - Не обижайся на нас, но ты предлагаешь какую-то
беспомощную вещь, берешь в соавторы мальчика...
- Что тебе нужно? - спросил Дмитрия Дмитриевича другой сотрудник, из
категории "буйно-принципиальных". - Слава глупая, что ты первый
сформулировал условия бессмертия? Ты бы уж нам на совете поподробнее все
рассказал, а то наш Пшеничный нам ни формул, ни выкладок не покажет.
- Все гораздо интересней, чем вы думаете, - сказал Дмитрий Дмитриевич, -
мысль о бессмертии - не моя мысль...
- Не твоя? Ты же был сама щепетильность! - возбужденно сказал Андрей
Петрович. - И ты воспользовался чужой мыслью?!
- Вы не так поняли... Это действительно новое, новое на Земле, в этом
буква закона удовлетворена полностью, но это не у нас открыто... Вот наш
первый автор - Человек.
- Псевдоним?
- Нет, мы просто не знаем его имени. Он житель не нашей планеты...
- Откуда же он? - засмеялись за столом. - Откуда он прилетел? С Марса или,
может быть, с Венеры?
- Нет, - сказал Коля, - нет, на Венере люди с крыльями.
За столом переглянулись, покачали головами.
- Слушай, Дмитрий Дмитриевич, - сказал Андрей Петрович, - не сбежали ли
твои авторы с какой-нибудь Канатчиковой дачи? Все это пахнет добротным
сумасшествием.
- Да, даже вам трудно объяснить... Человек летел к нам века и не долетел
бы, если бы не был бессмертным. Он принес нам многое из того, что нам все
равно пришлось бы открывать. Можем ли мы отказаться от нового и нужного?
Пока вопрос о бессмертии, потом еще что-нибудь...
- А сам метод вами подготовлен?
- Да, Человек сделал несколько таблеток... Человек осторожно поставил на
пустую тарелочку из-под хлеба шесть небольших зеленых конусов, каждый из
них мог поместиться в чайной ложке.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг