запрыгали усы, карие глаза заблестели. - Я же вас, сыщика, не принуждаю
нарушать закон?
- Я вас тоже не принуждаю. Просто считаю в данном случае риск
оправданным и согласен на любой исход, даже если он обернется для меня
трагедией.
- А для меня? Меня замучает, убьет совесть. На это вам наплевать?
- Ничто вас не замучает, и останетесь живы, - неожиданно вмешался
Уваров. - Я уверен: все кончится благополучно, и поддерживаю просьбу
Грега. А если он вам так дорог, предлагаю себя - обо мне плакать некому, я
везде теперь, как говорят, персона нон грата.
- И этот туда же! - резко повернулся к физику доктор. - Вы мне также не
посторонний. Да и не в этом дело. Я врач! Не могу я, _не могу_. Мне никто
не давал такого, права. Тем более вам и восстанавливать нечего. Вы ставите
меня в неловкое, некрасивое положение. Это безнравственно. Я категорически
отказываюсь и не желаю продолжать разговор в том же духе.
- А вот русский доктор Бакулев учил молодых медиков, - вставил Уваров,
- использовать малейший шанс спасти больного.
- Я преклоняюсь перед именем Бакулева, но не вижу аналогии. От чего
спасать нашего друга? От чего? Он что, на грани смерти?
- Ну зачем же так прямолинейно. - Русский скривил губы. - На вашем
месте я бы рискнул.
- Вы не на моем месте. Поэтому вам легко говорить. Всегда легче, если
дело касается других. Повторяю, категорически отказываюсь. Да. И ничто,
да-да, ничто не изменит моего решения! Господи, недаром вчера меня терзали
предчувствия.
- Значит, доктор, - Грег пристально взглянул ему в глаза, - имея
возможность вернуть меня в лоно полноценных, вы из-за своей сомнительной
щепетильности отказываетесь. Это и есть безнравственность, равнодушие и
эгоизм. Вы можете, но, видите ли, не желаете.
- А кто вам сказал, что могу? - Эдерс затряс черной гривой. - Почему
могу? Вдруг все не так и не то? Мало ли что они там насочиняли? Не
исключено - случится непоправимое, мы же вступаем в область неизведанного.
Вдруг вы примете обличье какого-то монстра-людоеда и в вас проснутся
первобытные и отвратительные инстинкты? Вам лень об этом подумать?
- Но я же освобождаю вас от ответственности и угрызений совести, -
засмеялся Грег.
- Вы - да! А я себя - нет! И перестаньте хихикать, мне не до юмора. Я
возмущен - вы просто легкомысленный человек. - Он насупился, замолчал и
нервно заходил по холлу.
- Доктор! - Уваров обнял его за плечи. - Успокойтесь. Мы вас очень
любим и уважаем. Но Грег прав, действительно другого выхода нет. Будь я
врачом, честное слово, решился бы на эксперимент. Это особый случай,
требующий и благородства и мужества. Впрочем, - он прищурился, - вы можете
подсказать что-либо иное?
- Значит, вы бы согласились? - Эдерс остановился.
- Не колеблясь. Потом, я же буду ассистировать. Работа установок - моя
епархия. Следовательно, я не только помощник, но и соучастник и готов
разделить с вами любую случайность. На лабораторные исследования времени
нет.
- Тем более, - вставил Грег, - мне кажется, скоро нас побеспокоят люди
Робинсона или Майка. Не исключено, они отправят на тот свет с легким
сердцем - без всяких душевных угрызений. Эти опасения и заставили меня
сфотографировать материалы. Я изготовлю еще копию, а оригиналы уничтожим.
- Вы хотите уничтожить созданное Смайлсами? - взвился Эдерс и уставился
горящими глазами на Грега. - Это вандализм! На подобное злодеяние
замахивались разве варвары-гунны или гитлеровцы. Вы фашист?
- Полно, доктор, - Грег встал, - не нервничайте, я же сказал: два
экземпляра спрячем, а подлинник сожжем. Так удобнее - катушка пленки не
больше двадцатицентовой монеты.
- Копия - это копия, а оригинал - оригинал. - Эдерс задумался и поджал
губы.
- Не забывайте - это фотокопия. Кипу документов труднее сохранить, а
микропленку я при необходимости проглочу или так запрячу, сам дьявол не
отыщет.
- Делайте как знаете, вам виднее. Я умываю руки.
- Ручонки вы умоете перед операцией над Грегом, - улыбнулся Уваров.
- Не ерничайте! Никаких операций! - опять взвился доктор. - С генетикой
шутки плохи. С ней разговаривают на "вы". Дилетанты, неучи и профаны не
представляют могущих произойти пагубных последствий. Это святая святых, в
нее следует входить на цыпочках.
- Мы все понимаем. Но поймите и нас, иного выхода нет. - Грег сдвинул
брови. - Значит, вы желаете, чтобы я так и остался калекой?
- Нет, не желаю. Не в том дело, а вдруг...
- Если произойдет это "вдруг", даю письменное разрешение Уварову
пристрелить меня. Изобразим самоубийство.
- Здрасьте! Вот это мило! - вытаращил глаза физик. - Почему именно мне
отводится столь ужасная роль заплечных дел мастера?
- Потому что вы меня поддерживаете и уверены в успехе, как я сам. Вы
оптимист, а доктора постоянно заносит в негативную сторону. Родится
монстр! Вырастут бивни! Полезу на деревья! А если обернусь гением? Начну
слагать стихи, как Шекспир, писать картины подобно Рембрандту и сочинять
музыку, достойную Чайковского? Вас гложет зависть, Макс, поэтому вы и
отказываетесь. Вдруг замухрышка Грег превратится в сказочного принца? Что
тогда станет с вашей совестью?
- Вы неисправимы, Фрэнк. Делаете вид, будто не понимаете меня, хотя вам
все прекрасно понятно. Вы вымогаете...
- Себе превращение в сказочного принца, - закончил Уваров.
- Не острите! Я не шучу! - взвизгнул Эдерс, но уже как-то неуверенно.
- И мы не шутим, наш милый доктор. Мы вас просим как единственного
волшебника, даже, если хотите, умоляем снизойти...
- Пропадите вы пропадом! - Эдерс засунул кулаки в карманы брюк и
выпятил круглый животик. - Я умываю руки. Будь что будет. Вы с физиком
затравили меня, загрызли, затюкали и загнали в тупик. Это нечестно,
неблагородно и уж, во всяком случае, не по-товарищески. Вы создали
искусственное большинство. Вероятно, с этой целью и Мартина сплавили - он
бы взял мою сторону. Не даете мне открыть рта! А вам, Уваров, я этого...
- Никогда не прощу! - закончил физик с пафосом, закатил глаза и
захохотал. - Если вы, доктор, сейчас же не согласитесь, - он схватил со
стола прибор РУ, - я вас раздену и, как сказано в одной басне, голым в
Африку пущу. Благо она близко.
- Я умываю руки, - повторил Эдерс и задрал подбородок. - Подчиняюсь
насилию, но оставляю за собой моральное право: если, дай-то бог, все
кончится благополучно - в течение недели будете поочередно чистить мои
туфли и подавать в постель утренний кофе со сливками и свежими булочками.
Грег и Уваров переглянулись и ответили хором:
- Согласны! Обещаем!
- Считайте, почти уговорили, - Эдерс вытер лоб, - но не воображайте,
что испугали вашими угрозами - иду на безрассудный риск ради науки и любви
к ближнему или, как нынче часто пишут газеты, ради всего прогрессивного
человечества. Но если случится несчастье - наложу на себя руки. Кстати, -
он вытаращился на прибор РУ, - покажите, как действует эта штука.
- Для вас с превеликим удовольствием. - Уваров направил на него
объектив.
- Вы с ума сошли! - Доктор всплеснул ладонями. - Не на мне.
- Извольте. - Уваров отвел прибор в сторону. - Видите, над
объективом-вибратором четыре кнопки, закрытые прозрачными колпачками.
- Раньше их было три, - вставил Грег.
- Верно. На старой модели их три. Тот прибор не работал в режиме
"усыпление".
- А колпачок зачем? - спросил Эдерс.
- Чтобы не нажать случайно: при ношении, падении или еще чего. Это
своеобразный предохранитель. Там есть и другой - прежде чем утопить
кнопку, ее надо развернуть пальцем на 90 градусов по часовой стрелке.
Теперь, как он действует. Смотрите, белая - раздевание. - Он навел прибор
на штору. - Нажимаю.
Репсовая, в оранжевых и зеленых разводах, штора мгновенно словно
растаяла. Какой-то миг казалось, вместо нее реет невесомое мутное облачко
пыли, но и оно тут же пропало.
- Все, - сказал Уваров. - Если бы это был костюм, человек предстал бы
обнаженным. Без всякого вреда для здоровья. Дальше - черная кнопка -
"усыпление". - Он направил объектив на сидящую на площадке собаку. -
Нажимаю.
Джерри, это была она, лениво повалилась на бок. Рекс в недоумении
потянулся к ней, втянул воздух носом, но тут же сам упал сверху.
- Что вы делаете? - закричал доктор и бросился к животным.
- Остановитесь, - Уваров схватил его за рукав. - Им ничто не грозит.
Они крепко спят, сейчас мы их поднимем.
- Ох, господи, склероз. - Доктор остановился. - Совсем заморочили мне
голову. Я же в этом режиме использовал прибор сам. Будите их.
Уваров надавил на зеленую кнопку. Собаки как ни в чем не бывало
поднялись, потянулись, выгнув атласные спины, и снова улеглись.
- Обратите внимание, они даже не удивились, что только что лежали, -
прокомментировал Уваров. - Если бы я их не разбудил, проспали бы сном
праведников час-полтора, а затем благополучно проснулись бы сами.
- А это? - доктор потянулся к красной.
- Осторожно! Ликвидатор. Когда-то его машинально и беззаботно задел наш
друг, и кончилось печально. Правда, я его усовершенствовал. Сейчас он
действует не взрывом патрона - короткое замыкание расплавит прибор в доли
секунды. Думаю, так лучше, меньше шума и безопаснее для окружающих.
- А диск и шкала на обороте? - спросил Грег. - Прежде я их не видел,
вернее, скорее всего не заметил.
- Точно. Их не существовала - подтвердил Уваров. - Здесь нанесены
числа: 35, 42, 51. Первая частота превратит в ничто живое. Я ее испытал на
метровом варане. Исчез, лишь следы лап и брюха остались на песке. Вторая -
развеет любое каменное, кремневое, бетонное или силикатное препятствие.
Третья - обратит в пыль металл или изделие из него. Для последней имеется
еще и своя шкала, на ней устанавливают частоту для определенного вида.
Скажем, для стали одна, для меди другая.
- Понятно, - прошептал доктор. - Ужас. Просто ужас. Уму не постижимо,
какое варварство. До чего может докатиться человек в своих низменных
устремлениях.
- При чем тут варварство? - возразил Уваров. - Это изумительное и
нужное открытие, значение которого трудно переоценить. Это равноценно
атомной или термоядерной реакции: можно строить электростанции, а можно
создавать бомбы.
- Ладно. Ну его к шутам, спрячьте от греха. - Эдерс боязливо
отстранился. - Безопасен он или нет, но подобные вещи вызывают у меня
омерзение и внутреннюю дрожь. Уберите.
Уваров вложил прибор в небольшой футляр.
- Продолжим? - Грег собрал разбросанные по столу листки. - Как только
Мартин доставит необходимое, начнем готовиться к эксперименту. Надеюсь,
вас больше не придется уговаривать, доктор?..
Лабораторию оборудовали на втором этаже, где раньше размещался кабинет
профессора. Там не оставили почти никакой мебели, тщательно вытерли пыль,
продезинфицировали вещи и вымыли полы.
Грег лежал на кушетке, по горло закрытый простыней. На лбу и глазах
марлевая повязка, искалеченная рука, откинутая под прямым углом к телу,
покоилась на подставке. Над ним возвышалось устройство, напоминающее
большой фотоувеличитель. На высоте двух метров висел рефлектор, похожий на
кварцевую лампу. В комнате уже успел воцариться запах лекарств. Эдерс и
Уваров в белых халатах чинно стояли по обе стороны кушетки, в изножье на
стуле примостился Мартин.
- У вас все готово? - Доктор скосил глаза из-под маски.
- Все, - торопливо и почему-то шепотом ответил физик.
- Ну, начинаем.
- Включаю общее облучение, - щелкнул тумблером Уваров. Лицо побелело,
резче проступили веснушки, руки мелко дрожали.
Вверху тихо и тонко, словно оса, зажужжало. Рефлектор засветился
необычайно красивым фиолетово-лиловым светом. Он, будто шар плазмы, висел
в воздухе, переливался, менял тона и оттенки, еле слышно потрескивал.
- Что чувствуете, Фрэнк? - Щеки доктора лоснились, на ресницах и
кончике носа повисли капельки, губы тряслись.
- Ничего, - пробубнил Грег. - Абсолютно ничего.
Доктор заглянул в блокнот.
- Так и должно, - сказал удовлетворенно и незаметно перекрестился.
- Доктор, - укоризненно прошептал Уваров, - вы же атеист, а бог...
- Черт с ним, с богом, - отмахнулся Эдерс. - Первые полчаса, наверное,
не возникнет никаких ощущений. Затем постепенно тело заполнит приятная
теплота. Так мне подсказывает интуиция. Смайлс это определял по
термометру, Рекс же не делился своими ощущениями.
- Он мог повилять хвостом, - хмыкнул русский.
- Следите лучше за приборами, кинолог.
- Давление в пределах нормы, температура тридцать семь и пять, -
покорно ответил физик.
- Ох, связался я с вами, - вздохнул доктор.
- Чувствую тепло, - хрипло произнес Грег. - Невесомое, я бы сказал,
нежное...
- Первое общее облучение продлится двенадцать часов. Вы помните - в это
время вставать нельзя?
- Помню. Для того вы и терзали меня, промывая желудок и ограничивая в
питье и еде?
- И чтобы не отвлекать силы организма на пищеварение. В вас сейчас
происходят удивительнейшие явления. Эти процессы, дремавшие в клетках
миллионы-лет, теперь начинают пробуждаться, оживать и действовать по
своему назначению. Вы, словно эмбрион, проходите все стадии эволюции. И
вот на той из них, на которой организму была еще присуща способность
регенерации, облучение прекратится. После того, как организм обретет
способность к регенерации, начнется восстановление утраченных органов.
Образуются ткани, в них, словно корни растений, станут разветвляться нервы
и сосуды. Едва члены обретут нормальные размеры и зафункционируют,
повторное облучение вернет организм в состояние, соответствующее нашему
веку. В начале процесса руку поместим в полиэтиленовый футляр, на глаз
наденем повязку, и Грег сможет вставать и ходить. Конечно, недолго.
Сделает, что положено, и снова в постель.
- В третий раз облучать не будем?
- Нет. Сначала двенадцать часов. Затем пауза в две-три недели. Как
заметим - кисть восстанавливается, сделаем несколько стимулирующих
инъекций по рецептам Смайлсов. В это время ему следует усиленно и
калорийно питаться. Как только конечность придет в норму, произведем снова
облучение в течение двенадцати часов.
- Для того чтобы остановить процесс?
- Он остановится сам. Генетический код не позволит ему продолжаться
дальше - органы ведь достигли естественных размеров. Облучение нужно,
чтобы вырвать организм из стадии ящера - млекопитающего и вернуть в стадию
гомо сапиенса.
- А глаз? - с надеждой спросил Грег.
- По этому поводу в работах Смайлсов ничего не сказано. Есть упоминание
о восстановлении желудка, скажем, если вам при язве или травме удалили его
часть, почки, легкого и некоторых других органов.
- Они тоже целиком восстанавливаются? - с сомнением спросил Уваров.
- Смайлсы утверждают - да, - подтвердил Эдерс. - Что касается глаза, мы
идем вслепую. Это иная стадия - того уровня, когда имелись зачатки
третьего глаза - ее мы постараемся нащупать, медленно перемещая организм
из одной в другую. Как обнаружим - что-то началось, задержимся. Мне
думается, организм утратил эту способность раньше, но все происходило
плавно, без резкой грани.
- Вы там не чувствуете чего-либо?
- Кроме тепла во всем теле и глазнице, ничего, - ответил сонно Грег.
- Тогда лежите спокойно, ни о чем не думайте, расслабьтесь,
постарайтесь заснуть. Смайлс, например, давал собаке снотворное.
- Может, и ему дать? - спросил Уваров.
- Не стоит. Смайлс делал это потому, что псу же не скажешь: лежи, не
двигайся и спи. Обойдемся. У ложа буду дежурить неотлучно. Понадобится, вы
меня подмените.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг