- Я с удовольствием послушаю, в чем состоит, по-вашему, миссия
демиурга.
- К этому-то я и подбирался, - улыбнулся Воздвиженский. - Наберитесь
терпения и не перебивайте меня в случае несогласия... Ну разве что при
крайней необходимости...
Ильин рассмеялся и с демонстративной покорностью сложил руки на
коленях.
- Вы, наверное, давно хотите спросить, почему я, человек шестидесятых
годов, стал монахом. Не думайте, что это обычный случай измены принципам
молодости или их пересмотра... То, что я вам сейчас расскажу, будет ответом
и на этот вопрос.
...После начала христианизации Руси в Киеве и в крупнейших городах
появились представители византийской церкви - греки, болгары, армяне,
выкресты из других исповеданий. Под охраной дружин они производили
повсеместное уничтожение древнеславянских святилищ и вечевых архивов,
хранившихся у волхвов. Жрецы язычества, никогда не сталкивавшиеся с
подобными методами борьбы, оказались не готовы к отпору. Наиболее
влиятельные из них были брошены в княжеские тюрьмы. Когда же оправившиеся от
первого потрясения религиозные вожди славян сумели организовать
сопротивление, их начали беспощадно уничтожать.
Применение массированного давления на язычество привело к тому, что в
течение нескольких лет были разгромлены все центры прежнего культа,
подавляющее большинство памятников письменности погибло. Воздвиженский
считал, что немалое - отрицательное - значение имела приверженность волхвов
принципу концентрации знания, свойственному всем древним цивилизациям. Суть
его состояла в том, что хранителями культуры являлись лишь представители
жреческой касты, она ревниво следила за тем, чтобы письменность, летописание
и толкование событий настоящего и будущего оставались привилегией
посвященных. Уничтожив этот узкий круг хранителей предания, христианизаторы
одним ударом отрубили память нации.
Одновременно с Русью то же самое произошло в Польше, Венгрии, Дании,
Швеции, Норвегии и Исландии, в славянских государствах Поморья. На
протяжении жизни одного поколения по всей северной полосе Европы были
ликвидированы политические институты демократии и гарантировавшие их
носители национальной культуры. Всеобщее и одновременное истребление
письменности и архивов привело к тому, что Север не смог обеспечить
сохранения предания хотя бы в каком-то одном заповеднике - с этим термином,
предложенным Ильиным, Воздвиженский согласился.
Удар был нанесен как раз по тем странам, которые в течение нескольких
столетий вели осознанную борьбу против христианского Юга, принявшего новую
религию на пять-шесть столетий раньше. Причем способ проникновения на
вершину государственных структур Севера был во всех случаях одинаков -
военные вожди проходили крещение за рубежами своей страны, а затем, придя к
власти и укрепившись, начинали истребление органов демократического
самоуправления народа. После этого они объявляли о своей религиозной
принадлежности и начинали насильственную христианизацию. Так произошло с
датскими и норвежскими конунгами, так были крещены славяне Поморья.
Польскому князю Мешко, сватавшемуся к дочери христианского правителя Чехии,
было дано согласие только на условиях крещения его самого, а затем и
подданных. Владимиру Святославичу пришлось креститься на занятой его
войсками территории Западного Крыма, принадлежавшей Византии. Таково было
условие, на котором состоялся его брак с сестрой императоров Василия и
Константина.
Некоторые из представителей знати, поддерживавшие язычество, попытались
бороться с иноземным засильем, но организованные ими восстания носили
характер разрозненных выступлений и были быстро подавлены. В таких условиях
ушел с политической сцены Новгорода посадник Владимира Добрыня. О нем и еще
нескольких староверах - так в народе называли приверженцев язычества - молва
говорила как о неких мстителях, ждущих своего часа.
Воздвиженский, близко наблюдавший разгром старой культуры, не раз
встречался и с приверженцами низвергнутой религии. Но он пришел к убеждению,
что из осколков возродить былое невозможно. На стороне нового учения стояли
силы, стремившиеся к смешению культур и народов, что отвечало бы цели
установления господства христианства. К их услугам были огромные средства и
связи за границами Руси. У староверов не имелось ни богатств, ни поддержки
из-за рубежа.
Единственным средством сохранения древней культуры Воздвиженскому
виделась национализация церкви. Его не угасший с годами темперамент
социального борца подсказывал ему один путь: внедряться в новые
религиозно-политические структуры. После смерти жены и детей его уже ничто
не связывало, и он решил целиком посвятить себя решению новой жизненной
задачи.
Приняв постриг, новоявленный брат Варфоломей отправился в один из
греческих монастырей на горе Афон и за несколько лет пребывания там изучил
организацию обители и богослужебную практику. Завязав связи с некоторыми
влиятельными деятелями константинопольской церкви, он попытался заручиться
поддержкой своей идеи - создать на Руси центр монашества. Однако предложение
русского инока не встретило энтузиазма. При этом не выдвигалось никаких
убедительных причин такого отношения. Воздвиженский понял, что его нынешнее
предложение вступило в противоречие с каким-то тайным решением, давно
известным высшим чинам царьградской патриархии. Ему осталось только
удивляться, что его негласная цель как бы предугадана теми, кто водворял
христианство на Руси.
Зная, что руководящие должности в церковной иерархии могут занимать
только представители черного духовенства, Воздвиженский пришел к выводу:
пока на его родине не будет своих монахов, епископы по-прежнему будут
поставляться извне. Это прекрасно понимали и византийцы, оттого и
противодействовали попыткам устройства обителей.
Только теперь бывший студент духовного училища уразумел, отчего первый
монастырь на Руси, Киево-Печерский, возник почти через семьдесят лет после
утверждения новой религии. На вопросы пытливого бурсака преподаватели не
давали вразумительного ответа, а за въедливость потчевали его линейкой по
ладоням.
Решив поначалу, что легко сумеет исправить историческую ошибку,
Воздвиженский теперь понял, что ничего у него не выйдет, несмотря на знание
будущего. История вдруг представилась ему грузным ковчегом, который не
повернуть в одиночку.
И все же неудача не обескуражила Варфоломея. Он решил возвратиться на
Русь и начать подготовку к созданию монастыря без санкции Константинополя.
- Пользуясь дозволением прерывать вас в исключительных случаях, задаю
первый вопрос, - сказал Виктор.
- Извольте, сударь. Сегодня вы держите себя смирнехонько. В виде премии
за примерное поведение готов отвечать самым подробным образом, -
Воздвиженский поддержал шутливо-смиренный тон Ильина.
- Коли уж вы заговорили о тайных целях, я хотел бы узнать о других
тайнах, имеющих отношение к христианизации Руси. Когда я беседовал с
Добрыней, он намекал мне на то, что Владимир неспроста ввел новую религию -
сделав при этом поворот на сто восемьдесят градусов. А затем этот охраняемый
секрет стал достоянием Святополка - вот причина того, что законный наследник
был заключен в тюрьму...
- Старый витязь прав только отчасти. Связь между этими двумя событиями
есть, но она имеет иную природу... Как я уже говорил, Владимир поначалу
предоставил внутреннее управление вечу и волхвам, а сам сосредоточился на
внешних завоеваниях. Но его не считали законным монархом, ибо по
происхождению он был ниже всех своих братьев, а тем более убитого им
Ярополка.
- Да, он "робичич", сын ключницы Малуши. Но Добрыня, ее брат,
доказывал...
- Что ему еще остается делать? Повторяю, по понятиям касты жрецов,
происхождение его было низким. Об этом открыто говорили и в народе - здесь
ведь, вы знаете, прежде всего ценится знатность человека, только
представители определенных родов могут претендовать на власть.
- Это характерно вообще для всех древних обществ.
- Так вот, Владимир не имеет поддержки в духовной элите. Его целью
становится ее устранение. Он пытается сделать это, проведя реформу старой
религии - устанавливает культ верховного божества Перуна, покровителя
воинов. Это был столь грубый намек на земные обстоятельства, что никто
всерьез и не принял новой иерархии. Равенство богов осталось нерушимым и в
жреческой практике, и в народном сознании. А репутация Владимира еще сильнее
упала. Вот в этой-то ситуации греки и предложили ему выход из положения.
Заметьте, случилось сие, когда он пребывал за границей своей державы В Киеве
бы этот номер не прошел... К тому же, думаю, и финансовая помощь ему была
обещана.
- Откуда же Святополк мог об этом ведать?
- Тут дело в другом. Начать, правда, придется издалека. Мне не раз
случалось беседовать со свидетелями того, как произошло крещение Владимира в
Корсуни. Я говорил уже, что он вынудил цесарей отдать за него сестру - это,
по его мысли, в огромной степени повышало его престиж в глазах европейских
государей. Для императоров этот брак был чем-то вроде торговой сделки: они
согласились на него в обмен на предоставление Владимиром шеститысячного
войска, с помощью которого смогли подавить мятеж полководца Варды Фоки и
удержать трон в своих руках. Но, получив обещанное, стали тянуть с отправкой
княжны Анны на Русь. Посему Владимир и осадил Корсунь. После получения
клятвенных заверений о скором прибытии сестры императоров в Киев, наш
великий князь решил исполнить свое второе обязательство - креститься.
Однако, верный себе, и в этом деле постарался обхитрить своих партнеров. Он
принял крещение от болгарского священника Анастаса, подчинявшегося не
Константинопольской патриархии, а своему архиепископу Леону, резиденция
которого находилась в Охриде. Посему после корсунского события Леон
присоединил к своей титулатуре звание митрополита Русского.
- Интересно, - задумчиво произнес Ильин. - Я ведь встречал имя этого
Леона в одной из новгородских летописей. Но поскольку сведения о том, что он
был первым главой русской церкви, противоречат всем другим летописям... Я
решил, что это какая-то ошибка переписчика.
- А дело, видимо, в том, что все другие летописи были отредактированы
сторонниками византийской ориентации, а та, что вам попалась на глаза, по
недосмотру сохранила имя охридского архиепископа Леона...
- Но, простите, - заметил Ильин. - Насколько мне известно, митрополит
выше архиепископа. Как же может охридский владыка быть по совместительству
архипастырем Руси? Не наоборот ли?
- Нет, Виктор Михайлович. Ваши сведения верны для будущих веков. А в
этом иерархия иная - архиепископ выше митрополита... Так я говорил о
подчинении Владимира - в церковном смысле - болгарам. Сделано это было
затем, чтобы подчеркнуть свою независимость от Византии. Прежде всего в
глазах других государей. Да и по внутриполитическим соображениям тоже.
- Но какое отношение все это имело к делу Святополка?
- Самое прямое. Ведь мать его - гречанка, насильно взятая из монастыря
его дедом Святославом во время одного из походов. Он отдал ее в жены сыну
Ярополку. Этот факт широко известен, поэтому греческие попы увивались вокруг
Святополка в надежде на то, что мать заронила в его сердце симпатии к своей
родине.
- Но Добрыня рассказывал, что неприязнь к Святополку зародилась у
Владимира гораздо раньше - когда ему стало ясно, что тот - отпрыск
Ярополка...
- Я знаю версию о двуотцовщине Святополка, - кивнул Воздвиженский. - И
все же это не помешало Владимиру дать ему в удел Туров.
- Самое ближнее к Киеву княжество - дабы пасынок всегда был в пределах
досягаемости.
- Пожалуй, так. Это и позволило в момент политических осложнений
обезопасить себя от потенциального претендента на престол.
- Насколько я знаю, Святополк вместе с женой были заключены в тюрьму
прошлым летом. А вскорости и Ярослав фактически отложился от Киева...
- Очень хорошо, что вы назвали два этих события. Они действительно
взаимосвязаны... Дело в том, что греки обхаживали не только Святополка, но и
истинных сыновей Владимира. Похоже, что при дворе Ярослава они преуспели
больше всего, а пасынок великого князя, напротив, не проявлял к ним особой
склонности. То ли действительно не жаловал византийцев, то ли боялся дать
основания для преследований со стороны Владимира. Не побоюсь даже
предположить, что расположение, которое Святополк выказывал к язычникам,
имело целью продемонстрировать великому князю свою непричастность к проискам
греческой партии.
- Так как же истолковать неволю Святополка?
- Вот к этому-то я и подбираюсь. Именно в прошлом году император ромеев
Василий сокрушил Болгарское царство, а заодно и автокефалию болгарской
церкви. Охридские архиепископы, духовные руководители Руси, сделались
вассалами Византии, так что Владимир оказался в известном политическом
тупике. Естественно, в такой обстановке он стал особенно подозрителен к
маневрам прогреческих сил. И тут-то получил донос на Святополка, что тот
готовится нанести удар в спину...
- Зная теперешнее развитие событий, могу себе представить, кто был
источником такой информации...
- Да, я, пожалуй, тоже начинаю понимать, в чем дело... - сощурился
Воздвиженский. - Ярослав? Угадал ход ваших мыслей?
- Угадали, - сказал Ильин. - И то, что он избрал момент для отказа от
уплаты ежегодной повинности...
- Да-да, устранил руками отца главного конкурента, а затем решил сам
попытаться занять престол...
- Ну а если еще и пользуется поддержкой Византии, можно понять, откуда
взял средства для того, чтобы нанять варяжскую дружину... - Ильин
возбужденно потеребил бороду. - И теперешняя расстановка сил ясна - коли на
Ярослава сделали ставку в Царьграде, Святополку волей-неволей приходится
искать союзников в борьбе за власть.
- И такими естественными союзниками стали язычники. Тем более что они и
раньше находили приют и ласку в Турове...
Ильин на минуту задумался - чего-то недоставало, чтобы нарисованная
Воздвиженским картина обрела законченность. Наконец, он понял, что мешает
ему полностью согласиться с умозаключениями схимника.
- Варфоломей Михайлович, возникает одно но... Я мало занимался
церковной историей, и все же... Трудно поверить, что поначалу главой русской
церкви был болгарин. Одно дело, если бы имя первого иерарха было просто
вычеркнуто, но вот в "Житии" Владимира, помнится, рассказывалось, что первым
митрополитом на Руси был Михаил, поставленный константинопольским патриархом
Фотием. Все предельно конкретно...
- Сейчас объясню, - улыбнулся Воздвиженский. - Когда я попал сюда, у
меня в памяти сидело точно такое же - из семинарского курса. Но, оказавшись
на Афоне и занявшись целенаправленными историческими разысканиями, я первым
делом обратил внимание на то, что Фотий жил сотней лет раньше крещения
Владимира. Он управлял константинопольской патриархией как раз тогда, когда
в Царьграде крестился киевский князь Аскольд и с ним еще двести семей
знатных киевлян. Церковный историк Иоанн Зонара писал, что Фотий направил на
Русь митрополита Михаила, миссией которого и было определено ее крещение.
- Так почему же оно не состоялось уже тогда?
- Вскоре Олег, спустившись по Днепру с дружиной, убил Аскольда как
узурпатора власти - он обвинил его в том, что тот не княжеского рода...
- Помню-помню. В летописи говорилось, что Аскольд и Дир, захватившие
власть в Киеве, были дружинниками.
- Так вот, свергнув Аскольда, Олег изгнал и православное духовенство. А
затем начал войну против Византии.
- "Твой щит на вратах Цареграда..." - процитировал Ильин.
- Вот-вот, именно он и повесил этот щит...
Ильина вдруг словно током ударило. Он непроизвольно вскочил с лавки.
- Варфоломей Михайлович! Да ведь мы с вами на такое наскочили! Я еще
одно подтверждение нашел, что схватка всадника со змеем - это идеограмма,
отражающая борьбу язычества с христианством... В одной старопольской хронике
я читал, будто на щите Олега было, как там сказано, то же изображение, что
на гербе Московии.
- Всадник с копьем, попирающий змея?
- Конечно! Князь-язычник, победивший узурпатора-христианина, одержавший
верх в борьбе с христианской Византией, повесил это изображение на вратах
имперской столицы как символ, как напоминание...
Воздвиженский тоже поднялся и заходил по пещере.
- А ведь вы, наверное, правы. Недаром в Константинополе по сей день
живо предание о том, что во время нападения войска Олега византийцы решили,
что сам святой Димитрий ополчился против них.
- Не совсем улавливаю связь, - начал Ильин.
- Да очень просто. На византийских иконах Димитрий Солунский
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг