мил, хотел растянуть... не получилось. Зато потом голод сам
пропал. Курить хотелось, это да. А вот есть - нисколечко.
Пил старик из лужицы - в нише была ямка, вот в ней и скапли-
валась водица. Пил дед Кулеха, а на губах у него стоял прив-
кус крови, будто прямо из страшной дыры хлебал.
Раз пять он подползал к ступенькам, ведущим наверх. Прис-
лушивался, выжидал. Что-то ему нашептывало, дескать, беги
скорее, дед Кулеха, спасайся, вот он выход! Но старик знал,
никуда не убежишь - лестница вела в полуподвальные погреба,
где раньше хранилось что-то съестное в неимоверных количест-
вах, а ныне содержались заложники и прочая контра. С двух
сторон длиннющего коридора стояли два охранника с винтовка-
ми. Крохотные окошки - все сплошь зарешечены. Да и какие там
окошки - руку не просунуть! А потом еще наверх, и еще. А там
вообще страсть, начальник на начальнике, и каждый с револь-
вером. Нет, не убежать!
Лишь единожды дополз дед Кулеха по лестнице к самому вы-
ходу. Да как услыхал лязг затвора, так и покатился вниз меш-
ком. И чего они там щелкали, чего лязгали!
- Господи, даруй еще хоть день жизни... или нет, уж лучше
возьми душу сразу, нет сил боле мучиться, нету-у-у!!!
Дед Кулеха излазил все подземелье - нигде выхода, даже
малой лазейки, дырочки, не было. Может, просто не нашел, ка-
кая разница! Выход один: вверх, под пули! Или туда - в дыру!
А дыра была бездонной. Стреляли и стреляли, без передыш-
ки, без остановки, каждую ночь. Вот уж год как стреляли, дед
Кулеха все слыхал, все знал, одного не ведал, что попадет
сюда. Стреляли, толкали - стреляли, толкали... а кто и сам
падал, не дождавшись выстрела. Вслед ему посылали пулю-дру-
гую, но особо не тратились - помрет в дыре, чего изводить
боеприпасы, вещь нужную и необходимейшую.
Из дыры несло трупной падалью. Дед Кулеха подползал к
краю, заглядывал - да только в таком мраке разве углядишь
чего?! Вот звуки иногда доносились, чтото хлюпало, чавкало,
охало - может, живой кто, а может, просто трясина кровавая
дышала.
- Пошли, Господи, мне смертушку! Или вызволи! Не мучай ты
мене доле! - рыдал дед Кулеха.
И наверное долетели обрывки мольб до Всевышнего. Ибо ска-
зано Им было: один раскаявшийся грешник дороже Мне ста пра-
ведников. А может, просто так получилось. Но на девятые сут-
ки вылез из дыры еще один мертвец.
- Уйди! Уйди-и-и!!! - заорал на него дед Кулеха. - Рано
ишо! Ступай собе!!! Не замай!!!
Но мертвец его и не слушал, и не слышал, видать. Был он
страшнее первого - весь с ног до головы в кровище, изодран-
ный весь, избитый, волосенки и хилая бороденка запеклись под
черной коркой, глаза ненормальные, вытаращенные, белые... и
дышал, как он дышал! Дед Кулеха никогда в жизни своей нема-
лой и многотрудной не видывал, чтоб так дышали! Казалось,
вотвот ребра затрещат, грудь лопнет, а легкие из глотки на-
ружу полезут.
- Уходи к собе!!! - не унимался старик. - Ты мертвяк, те-
бе с мертвяками жить! Чего к живым лезешь!!!
Он кричал и не думал, что могут услыхать там, наверху,
что могут спуститься, обнаружить его и спровадить к "мертвя-
кам". Нет, ничего этого не боялся дед Кулеха, ничего, кроме
жуткого посланца преисподней.
А тот и не думал поворачивать обратно. Отдышавшись, мерт-
вец спросил дурным сиплым голосом:
- Где я?
- В .....! - выразительно ответил дед Кулеха.
Мертвец скривился, упал лицом в жижу, руки расползлись. И
дед Кулеха сразу понял - никакой это не мертвяк, обычный му-
жик. Небось, прыгнул раньше, чем в него пальнули, вот и вы-
жил!
Старик осмелел, подошел ближе, присел на корточки.
- Ты кто, человече? - спросил он шепотом.
Ответа не последовало. Мужик ползком добрался до стены,
долго барахтался возле нее, норовя выбрать место посуше, по-
том привалился спиной к земляному навалу и тяжело выдохнул.
А дед Кулеха недоумевал. Как же так?! Ежели услыхал Гос-
подь его мольбы, ежели решил облегчить участь рабу Своему,
послал этого грешника на его место, так почему же не вызво-
лил самого Кулеху-то?! И-эх, несправедливость, везде неспра-
ведливость! Старик заскрипел остатками зубов, слеза наверну-
лась на дряблую черную щеку. Пропади все пропадом, теперича
погибать не одному, а вдвоем!
Он подсел рядком к страшному мужику, пригорюнился.
Но молчал недолго.
- Накрылися мы с тобой, браток, - проговорил он по-стари-
ковски весомо, с несказанной грустью, - лучше б ты и не вы-
лазивал оттеда!
Сергей дышал тяжело, с присвистом. Не мог отдышаться. В
груди резало и жгло, легкие будто наизнанку вывернули. Рук и
ног он вообще не чувствовал. Сидел, привалившись к земляной
стене - и не знал, радоваться ли спасению чудесному или
проклинать свою судьбину горькую.
В двух метрах сидело какое-то ободранное существо в шап-
ке-ушанке. Существо на что-то жаловалось, бормотало нечто
невнятное, всхлипывало, доказывало чтото кому-то. Сергей не
понимал слов, хотя он слышал, что существо изъясняется на
русском языке. Голова вообще отказывалась принимать все
внешнее.
Выкарабкался он поистине чудом. Когда последние пузырьки
воздуха вырвались из его груди, когда от беззвучного крика
заледенел мозг, и, казалось, безумию предсмертному удалось
овладеть им, вдруг промелькнуло несуразно-спокойное: "надо
прощаться с жизнью, тихо прощаться и без истерики! пускай
тело бьется в непереносимых муках, содрогается в предсмерт-
ных судорогах, пускай! а Душа должна быть безучастна, спо-
койна! Она должна смотреть на все сверху, лишь созерцать эти
биения - созерцать, подчиняясь Воле, недоступной и всеопре-
деляющей! только так!
Это был очень короткий миг просветления. Но сознание не
успело смеркнуться. И душа не успела покинуть тело. Сергей
вдруг вырвался на поверхность. В последней отчаянной попытке
организм его, помимо воли, помимо хотения владельца своего,
изверг целый фонтан кроваво-красной бормотени. Потом еще
один! И еще! В легкие словно десяток ножей воткнули... но
они сделали свое дело, Сергей вдохнул - и сразу в голове
прочистилось, сразу он обрел зрение. Но лучше его бы и не
обретать, ибо увиденное не радовало.
Лишь инстинкт самосохранения заставлял Сергея бороться за
жизнь, он вел его. А вокруг... вокруг была спокойная и вяз-
кая бормотушная гладь, целое море, океан разливанный! Посре-
ди этого океана стоял остров, до него еще надо было плыть.
Сергей не мог рассмотреть острова толком. Но он другое расс-
мотрел достаточно хорошо - надо всем этим морем-окияном на-
висали исполинские мрачные своды. Не могло быть такого! Не
могло быть столь гигантских пещерных сводов! Но они были!
Они зримо и весомо давили, они были реальнее и осязаемее не-
бесного обычного свода.
Сергей барахтался на поверхности, борясь за жизнь, боясь
хоть на миг, на долю мига опять погрузиться в ужасную пучи-
ну. Он чувствовал, что силы понемногу возвращаются в тело.
Но плыть еще не мог, лишь удерживался на одном месте, прочи-
щал легкие.
- О-ох! - раздалось вдруг сзади.
Сергей обернулся. Метрах в семи от него из бормотушной
глади торчала чья-то бритая голова - лицо было залито клей-
кой и густой жижей, лишь черной дырой зиял на нем рот. Воз-
дух со свистом врывался в эту дыру и с хрипом вырывался об-
ратно.
Сергей отвернулся. Но тут же почти рядом с ним из бормо-
тени высунулась рука, потом еще одна. Руки были скрючены, и
они тянулись вверх, будто пытаясь уцепиться за что-то, потом
опять пропадали на время и снова высовывались.
- 0-ох! 0-о-ох! 0-ох! - стало раздаваться со всех сторон.
- У-о-о-ох!!! Ох!!!
Сергей не успевал головой вертеть - десятки, сотни голов,
рук, спин появлялись над поверхностью разливанного моря. Ка-
залось, из самого ада вырвались мучимые там грешники, тяну-
лись вверх, пытались спастись, выбраться из кровавой тряси-
ны. Но та их не отпускала, засасывала в себя, проглатывала.
Многие скрывались уже навечно - лишь пузырьки воздуха, раз-
рывающие мутную пленочку, напоминали - тут недавно была
чья-то голова, руки... Все пространство под исполинским ка-
менным куполом заполнилось стонами, вздохами, бессвязными
воплями.
Что-то скользкое и холодное дотронулось до Сергея, ухва-
тило за ногу, потянуло вниз. Он дернулся, высвободился. И
почти сразу рядом с ним, вплотную, всплыл бритый человек.
Сергей увидал сначала только спину, затылок, плечи. И он уже
вытянул руку, чтобы отпихнуть незнакомца от себя. Но тот
поднял голову - и прямо в глаза Сергею уставились кровавые
мутные бельма, дохнуло смертным смрадом из раззявленной чер-
ной дыры. Липкие ладони легли Сергею на плечи, надавили. Но
он сбросил их, отплыл подальше. С ужасом наблюдая, как зах-
лебывается это непонятное бритое существо, как оно борется с
кровавой жижей и как та всасывает существо обратно. Наконец
бритый погрузился совсем, даже скрюченная рука его ушла в
жижу, ушла, сжимаясь и разжимаясь судорожно, словно пытаясь
уцепиться за воздух.
- У-о-ох!!! А-а-ахП
Страшней всего были эти вздохи и выдохи, от них несло
чем-то нечеловеческим, жутким. И Сергей не стал выжидать, он
поплыл к острову.
В тягучей липкой бормотени плыть было невыносимо тяжело,
каждый метр давался с трудом. Но Сергей плыл. Он не хотел
опять погружаться в этот жидкий ад.
Сотни, тысячи бритых тянулись к острову. Каждый плыл как
умел: одни саженками, другие по-собачьи перебирая руками,
третьи кроллем, четвертые и вовсе безо всяких намеков на
технику. И чувствовалось, что эти трупы или полутрупы неис-
тово и страстно желают продлить свое существование, что они
готовы до последнего издыхания бороться за каждую минутку,
секундочку бытия. Многие топили друг друга, взбирались на
плечи, погружая несчастного в жижу, карабкались по спинам,
наступали на головы, некоторым удавалось даже почти вырвать-
ся из жижи. Но сверкнув в мрачном воздухе мокрым обагренным
бормотеныо телом, они, тут же погружались в море, лишь пузы-
ри вырывались на поверхность. Кто-то тонул сам, без всякой
помощи извне.
Сергей старался держаться подальше от бритых, но не всег-
да это удавалось. Временами и его хватали за ноги, цеплялись
за плечи, давили на спину. Но он увертывался, выскальзывал,
не давая даже временной поддержки - пусть сами выкарабкива-
ются, пусть сами плывут, он не плот!
Остров вырастал прямо на глазах. Это был какой-то неес-
тественный, ненормальный остров. Его будто слепили из той же
загустевшей бормотени. Сергей видел крутые скользкие берега
обрыва, видел плоскую площадку наверху. И еще он видел, как
пытаются выбраться первые из подплывших к острову. Они изо
всех сил цеплялись за болотистые берега, карабкались вверх,
тянулись, рвались... но соскальзывали, уходили с головами в
жижу. Даже смотреть на такое было страшно. Ледяной неприс-
тупной горой возвышался остров над морем-окияном!
Кто-то забился в судорогах совсем рядом, пошел ко дну,
обдавая всех вокруг брызгами. Одна из них попала Сергею на
губу, он облизнулся - и вдруг почувствовал, что это вовсе не
бормотень, что это кровь, настоящая густая, пропитанная бор-
мотушными запахами кровь. Его чуть не вывернуло наизнанку.
Но наверное уже нечем было выворачивать. Хочешь, не хочешь,
а по кровавобормотушному морю приходилось плыть.
Подплыв ближе, он, не щадя пальцев и ногтей, со всей силы
ударил руками в слизистый багровый ил обрыва. Пальцы погру-
зились глубоко. Но тут же что-то там внутри зачмокало, за-
чавкало, вытолкнуло пальцы обратно - и он сорвался вниз,
прямо на подплывающих бритых. Оттолкнулся ногами от холодных
скользких тел, снова погрузил пальцы в ил. Полез наверх.
Это была пытка. Каждый сантиметр давался с боем. Но Сер-
гей полз и полз. Четырежды он срывался, соскальзывал, погру-
жался с головой в кровавую жижу. И всякий раз ужас захлесты-
вал его. Он выныривал. И опять лез.
На пятый раз он дотянулся рукой до плоской площадочки ус-
тупа, вцепился в край. Но в это время кто-то ухватил его за
ногу, за щиколотку. И он опять полетел вниз - полетел спи-
ной, размахивая руками и ногами, крича, разбрызгивая красную
пузырящуюся слюну.
Он долго отдыхал, держась на поверхности, стараясь не по-
падаться под руки бритым, ускальзывая от них. Потом полез
снова. На этот раз он сам вцепился в чью-то тощую лодыжку,
рванул на себя. И этого рывка хватило: несчастный полетел
вниз, а он забросил обе руки на край площадки, подтянулся...
Все! Он был наверху!
Он сидел посреди этого слизистого утеса и захлебывался от
нервного плача. Все было позади! И все еще было впереди!
Бритые из кровавой жижи тыкали в него пальцами, охали, сто-
нали, сопели шумно. Они явно завидовали ему, они готовы были
на все, лишь бы забраться наверх... но они мешали друг дру-
гу, топили один другого.
Кроваво-бормотушная гладь была бескрайней. Только теперь
Сергей смог оценить по достоинству это море-окиян, эту безг-
раничную адскую равнину, из которой торчали уже не сотни и
тысячи, а миллионы, сотни миллионов голов, спин, рук. Руки
эти тянулись вверх, к каменному, такому надежному на вид
своду. Да только до этого каменного неба было не меньше ты-
сячи метров, а то и больше.
- Хы-ы-ы, х-ы-ы!!! - прокатилось вдруг над сводами.
Сергею показалось, что этот звук родился в его голове и
лишь потом вырвался наружу. Он с силой сдавил уши. Не помог-
ло. Тогда он взглянул вверх - в туманном, зыбком мареве над
кровавым океаном, над миллионами голов нависала огромная и
расплывающаяся дьявольская харя. Была она злобна, глумлива и
сладострастна. Хыканье вырывалось из оскаленной кривой пасти
- вырывалась утробно, глухо, но столько в нем было довольст-
ва, ублаготворенное, что казалось оно не просто обоснованно,
но и вполне заслуженно, отработано. Острые глаза с прищуром
обозревали, страшную картину, и из глаз этих сочилось неск-
рываемое презрение к жалким бритым людишкам, борющимся за
свои жалкие и ненужные жизни.
- Хы-ы-ы!!! Хы-ы-ы-ы-ы!!!
Все уханья, оханья, восклицания, вопли слились неожиданно
в единый гулкий вздох ужаса - будто смертоносный ураган
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг