являлось признаком невежливости, просто Серж схватывал идею гораздо
раньше, чем порой успевал ее высказать Игорек). - Мир и мир-антипод
противоположны в средствах, но цель у них, согласно теории, одна -
осчастливить человечество во всех возможных реальностях его существования.
Рано или поздно к подобной цели для себя приходят все цивилизации. И вот
тут, заметь, появляется сразу вопрос: а что данная конкретная цивилизация
понимает под счастьем для человечества?
- Но разве счастье - это не одно и то же во всех мирах? Принцип ведь
прост: счастье для каждого, и пусть никто не уйдет обиженным, - как и
автор статьи Бабаев процитировал главный лозунг Клуба Альтруистов.
- Хотелось бы, Игорек, чтобы это было так, но миров много, а понятий
счастья - еще больше. Мы, Альтруисты, если ты заметил, исповедуем принцип
выбора. Пусть человек сам выберет себе счастье, в прикладном смысле - мир,
где, как ему кажется, он будет счастлив. Мы предоставляем человеку
возможность выбора. Но в мире-антиподе могут думать совсем наоборот, а
именно: если мы сами сумели добиться стабильности, процветания, значит,
наш путь наиболее правильный; он ведет к всеобщему счастью. Вывод отсюда
делается такой: возьмем-ка мы с десяток миров и переделаем их по своему
образу и подобию, то-то все обрадуются и заживут счастливо. Ни о какой
возможности выбора, заметь, здесь речи не идет. Разные "мелочи" в счет не
принимаются. Ну-ка, все к счастью, ша-агом арш!
- Теперь понятно, - признал Бабаев. - Значит, неприятие наших идей
объясняется постепенным сближением с миром-антиподом?
- Именно так, - подтвердил Гашарти.
- А что будет, если мы все-таки когда-нибудь встретимся с ними?
- Здесь трудно прогнозировать, - медленно произнес Гашарти. - Возможно, мы
сумеем договориться, провести, так сказать, демаркационную линию. Наш
Совет по крайней мере постарается сделать все для этого. Но может
получиться и так, что антиподы вообще не захотят вести каких-либо
переговоров. И тогда... - Серж замолчал, нахмурившись.
- Неужели война? - не вытерпел Игорь.
- Все-таки нет, наверное, - Гашарти задумчиво покачал головой. - Нас и
антиподов разделяют, заметь, тысячи миров, тысячи реальностей, а допустить
войну на своей территории вряд ли хоть одна из всех этих реальностей
согласится. Но в любом случае, сколь не гипотетична и мистична
предлагаемая теория, к возможной встрече мы должны быть готовы. И мы,
заметь, готовы.
Серж снова замолчал, но ненадолго, потом встряхнул головой, словно
отгоняя мрачные мысли, улыбнулся и с хитрой искоркой в глазах посмотрел на
Игоря.
- Что-то совсем мы сегодня с тобой, - заявил он. - Вселенской тоски только
здесь не хватало. Так можно весь вечер испортить. Давай-ка лучше партию в
"съешку".
- Давай, - повеселел Игорь.
Серж давно собирался научить Бабаева правилам этой игры, но до этого, без
сомнения, ответственного мероприятия все как-то не доходили руки.
Гашарти отправился в свои апартаменты и скоро принес пластмассовую
коробку, в которой свернутым в трубочку лежало игровое поле и хранился
комплект разноцветных фишек.
- Рассказываю правила, - говорил Серж, разворачивая на столике круглое
игровое поле.
Поле выглядело как правильная спираль из трех витков; каждый из полувитков
был окрашен в свой цвет. Кроме того игровое поле было разбито на клеточки;
спираль накладывалась на них, и в каждом витке соответственно клеток было
меньше, чем в предыдущем.
- У тебя и у меня по двадцать семь фишек. Выберем вот эти: синие и желтые.
Из них, заметь, по три "съешки". Отличить их просто...
Гашарти перевернул, подбросив на ладони, одну из фишек. Оказалось, плоская
сторона фишки была окрашена не в черный, как у большинства других, а в
темно-фиолетовый цвет. Глядя на фишки сверху, из положения для игры,
заметить разницу было невозможно.
- ...Когда ты расставляешь фишки на поле, нужно запомнить, где находятся
твои "съешки", не раскрывая, естественно, этого секрета противнику. Цель
игры - или слопать все мои фишки, или суметь довести все свои до центра
спирали - вот здесь красные клеточки. Заметь, и то, и другое сделать очень
непросто.
- В начале игры, - продолжал объяснять Гашарти, - фишки выставляются
здесь, здесь и здесь по девять штук на каждом из первых трех полувитков.
Потом мы поочередно бросаем два кубика. Сумма выпавших очков дает тебе
право ходить фишками на соответствующее число клеток как по вертикали, так
и по горизонтали в пределах витка. В любой момент ты имеешь право заявить,
что "открываешь съешку", демонстрируешь ее мне, после чего объявленная
"съешка" проходит в три раза большее количество клеток, чем обычная фишка
при той же сумме набранных очков. Но преждевременно "открывать съешку"
теорией игры не рекомендуется. По той простой причине, что если я, заметь,
побью ее "закрытой", необъявленной, то на полувитке, где это произойдет,
снимаются с поля все мои фишки. Понимаешь?
- Ага, - кивнул Игорек. - Что еще?
- В основном, все. Приступим?
- Поехали.
Бросив кубики, они разыграли право первого хода. Затем минут десять играли
молча.
Сержу в игре везло. Ему выпадало большее количество очков. Он опережал
Игоря почти на целый виток. Одна из фишек Бабаева отставала от фишки Сержа
на шесть клеток, и у него как раз на кубиках выпали "двойка" и "четверка".
Игорек передвинул свою фишку и протянул руку, чтобы снять с поля фишку
Сержа.
- Стой-ка, - сказал Гашарти и ловко поймал Игоря за запястье, потом сам
перевернул фишку.
- Попался, - заявил он, улыбаясь до ушей.
Снизу фишка имела темно-фиолетовую окраску. Игорь в один момент лишился
пяти своих фигурок. Но особо не расстроился, потому что сам процесс игры
доставлял ему большое удовольствие.
Тем более через пару ходов и сам Серж попался на точно такой же трюк.
- Ай-ай-ай, - пробормотал он, качая головой. - А слона я не заметил.
Игра продолжалась.
- Серж, - обратился к своему наставнику Игорек, - ты не мог бы рассказать
мне о своем мире? О той реальности, откуда ты родом?
- Могу, - кивнул Серж, бросая в очередной раз кубики и задумчиво наблюдая,
как они катятся, выпало "одиннадцать", и Гашарти улыбнулся. -
Происхождения, Игорек, я более чем благородного. Мне посчастливилось
родиться в том самом легендарном мире, где появилось и набрало силу
движение Альтруистов. В мире Альфа.
- Правда?! - не поверил Игорь.
- Правда?! - передразнил его Гашарти со смехом. - Да, из того самого мира.
О-о, далекого отсюда, но незабываемого. Моя родина...
- Расскажи мне о нем, - потребовал Бабаев.
- Да тебе на курсах адаптации и так должны были все про него обсказать. С
подробностями.
- Всегда интереснее услышать подробности от человека, который оттуда
родом. И ты - первый такой. Вот если бы я знал раньше...
- Ну не знал - теперь знаешь. А нового к тому, что тебе известно, я вряд
ли сумею добавить. Голографические слайды тебе показывали, учебные фильмы
там, да? О чудесах нашего света ты тоже наслышан. О культуре, геополитике
и жизненном укладе этносов - тем более. Технологию видел и изучал в
действии. А люди, они везде - люди, что тут добавишь?
- Ты хотя бы попытайся, Серж, - настаивал Игорь. - Нам ведь давали
информацию и только. Статистика, диаграммы, голая цифирь. Пусть даже не
очень у тебя получится. Я ведь ничего толком не видел. Реабилитационный
центр, представительство, ну вот еще Питерполис... Расскажи.
- Уговорил, - сдался Серж. - Кстати, твой ход...
Он потер подбородок.
- И что же рассказать тебе, с чего начать?.. Ну скажем, развилка,
благодаря которой появился мир Альтруистов, находится в тысяча восемьсот
двенадцатом году по христианскому летосчислению. Наполеон в нашей версии
победил, сумел удержаться в Москве. И европейская часть России
превратилась во французский протекторат... Хотя да, историю Альтруистов
после войны двенадцатого года ты лучше меня теперь знаешь... Или вот,
погоди... Видишь ли, тридцатилетие в качестве протектората оказались не
таким уж и мрачным периодом для истории России, как это принято думать в
иных, избежавших подобного пути развития, реальностях. Во-первых, отмена
крепостного права. Во-вторых, выборы в Конвент Управителей, как основа
демократической традиции. В-третьих, переворот сорок четвертого года и
двухлетняя война за независимость восстановили национальные ценности
русских, национальную гордость уже на новой морально-этической основе.
Опять же тайные общества, появившиеся, как фактор Сопротивления, и одно из
этих обществ, Клуб Альтруистов, объединившее в своем составе лучших людей
эпохи. Они возглавили правительство периода Реконструкции. Князь
Трубецкой, первый президент... - Серж спохватился. - Вот снова я, - с
досадой сказал он. - Хочется рассказать что-нибудь свое, новое, а
получаются одни трескучие фразы. Сплошной цитатник из учебника истории для
малолетних да недоразвитых. Тебе еще меня слушать не надоело? Тебе ведь,
небось, ощущения подавай?
Игорь кивнул. Он понимал, как трудно Гашарти подобрать верные слова, но на
самом деле ему было интересно все, что бы тот не сказал; а как помочь ему,
он и не думал.
Однако Серж сам нашел нужную интонацию.
- Вот представь, - сказал он медленно, - ты выходишь ранним утром из
коттеджа... где-нибудь под прибалтийскими соснами; вдыхаешь чистый воздух,
вглядываешься в расцветающий над бором восход, ощущаешь покой,
умиротворенность огромного мира. И ты знаешь, кому и чему мир этот обязан
своим покоем. И вот именно в такие моменты, когда чувства обострены, когда
особую индивидуальную значимость приобретает это знание; когда приходит
желание привнести умиротворенность и покой в другие вселенные - вот именно
в такие минуты можно почувствовать ритм, добрую пульсацию реальности
Альтруистов, осознать его великое предназначение...
Игорь мечтательно улыбался, слушая Сержа.
Да, ему это нравилось. Он пока не имел возможности с чем-нибудь сравнить
чудное видение, кратко представленное Сержем; он не мог сравнить его даже
с видениями из своего прошлого: усилиями психотерапевтов они были закрыты
для Игоря. Но ему не нужно было сравнивать, реальность Альтруистов
устраивала его и такой, какая она есть, без всяких сопоставлений с чем-то
иным: худшим или даже, может быть, лучшим в этой Вселенной.
Они с Сержем в молчании доиграли партию в "съешку". Гашарти выиграл и
сразу поинтересовался:
- Еще по одной? Партия-реванш? Вдруг да повезет тебе сегодня...
- В чем я глубоко сомневаюсь, - отозвался Игорь весело: поражение его не
расстроило.
- Давай местами поменяемся, - предложил Гашарти.
Но начать новую партию они не успели. Внезапно дверь распахнулась, и в
комнату шагнул незнакомец в черном дождевике. Он откинул капюшон, под
которым оказались копна длинных ярко-рыжих волос, черные мохнатые брови,
бледное лицо и огромные зеркальные очки, полностью скрывавшие глаза.
С дождевика текло. При каждом шаге с ботинок незнакомца летели ошметки
грязи - прямо на желтый пушистый ковер.
Серж, выпустив игральные кубики, вскочил:
- Ты? Здесь?
- Да, это я.
Голос незнакомца Игорю определил для себя как "предельно низкий".
Гашарти со странным выражением лица оглянулся на Бабаева, потом снова
повернулся к незнакомцу:
- Ты рехнулся. Есть же установленный порядок. Ты не должен был...
- Они у меня на хвосте, - раздраженно перебил его незнакомец. - Я едва
ушел.
Секундная пауза.
- Ты уверен, что это они? - Серж снова оглянулся на Игорька.
Незнакомец вдруг дернулся всем телом, но тут же замер, опустив руки.
- Поздно, - сказал он. - Теперь поздно.
Дверь распахнулась во второй раз, и в комнату проникли затянутые в черное
фигуры. Гашарти пружинисто прыгнул им навстречу. Но пришельцы оказались
проворнее. В воздухе мелькнула сталь, и Серж оступился, рухнул,
схватившись за горло, хрипя, судорожно задергался на ковре, а потом вдруг
разом затих.
Все произошло настолько быстро, что Игорь ничего не успел понять. Он даже
не успел испугаться. Он сидел в кресле и, оцепенев, наблюдал, как умирает
его наставник, его друг, Серж Гашарти.
- Сволочи, мать ва... - только и успел выдохнуть рыжий незнакомец, перед
тем, как его ударили короткой дубинкой, и он кулем свалился на пол.
- Вырубите третьего, - приказал злой, звенящий от напряжения, но
несомненно женский голос, и перед Игорьком возникло скрытое черной маской
лицо.
Последнее, что Бабаев увидел, был стремительно приближающийся, заслоняющий
собой весь мир, всю Вселенную, ярко-желтый ворс ковра.
11 сентября 1967 года (год Овцы)
Основной вектор реальности ISTS-63.18.К
- Откуда это у тебя? - спросила она.
- Ерунда, - пробормотал Михаил, поворачиваясь на бок.
Она осторожно коснулась кончиками пальцев старого шрама у него на груди и
очень ласково погладила это место.
Михаил вспомнил: хмурое до промозглости утро; дуэльная площадка на заднем
дворе училища - сразу направо от турников и полосы препятствий; крытый
фургончик неотложки; скучающие санитары в синих халатах; молчаливые
серьезные секунданты (кто же был моим секундантом? - а-а, помню: Резо,
барон Балканский, из Серебряного Пояса - где он интересно? где он
теперь?..); и еще: два офицера-преподавателя и гвардииподполковник фон
Саломатов, дуэль-мастер; и в руках у этого последнего футляр; он идет к
ним, напружиненно ступая по асфальту; он останавливается, глядя куда-то в
пространство над головой Михаила, произносит привычно обязательную
формулу: "Господа, у вас есть еще возможность помириться. Подайте друг
другу руки и закончим с этим делом". "Нет", - говорит Константин твердо.
"Нет", - вторит ему Михаил. Глупые злые мальчишки...
- Ерунда, - сказал он Вере с неопределенной интонацией. - Память о детских
играх.
Вера приподнялась на локте.
- Странные у тебя были игры, - сказала она тихо и очень печально.
Он постарался улыбнуться и положил руку ей на бедро:
- А какие у тебя были игры?
Она помолчала.
- Игры... игры... Как давно это было... В другом времени... В другом
мире... В другой жизни...
...Дуэль-мастер открывает футляр. Внутри на мягком бархате лежат две
рапиры: простые, без украшений.
"В таком случае, господа, поторопитесь", - говорит дуэль-мастер, давая тем
самым понять, что они сегодня не последние, что сегодня есть еще желающие
свести счеты, и они ждут своей очереди. "Мы быстро", - отвечает
Константин...
- К несчастью, - сказал Михаил, и Вера отметила, что голос его стал
внезапно сухим, и как бы даже ломким, - к несчастью, мы имеем возможность
жить в разных мирах и в разные времена, но жизнь у нас все равно только
одна.
Вера перевернулась на живот, и Михаил увидел на ее ресницах слезы. Еще
секунда, и он понял: она уткнется лицом в подушку и...
- Будут потери... - голос Веры дрогнул.
Он быстро обнял ее за плечи, привлек.
- Не думай об этом, - зашептал горячо. - Не нужно думать об этом. Так
устроен мир. И все мы что-то находим, и что-то теряем. Таково положение
вещей, такова природа вещей, и изменить ее - не в силах человека... И
знаешь, я счастлив, я действительно счастлив, пусть и прозвучит это
кощунством, но я счастлив, что судьба свела нас, что мы встретились...
любимая моя, родная моя...
...Они выходят в центр площадки, становятся друг напротив друга, салютуют
друг другу рапирами. А потом Михаил отводит согнутую левую руку назад, за
пояс и делает первый выпад...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг