голубое днище поднявшейся на высоту своих поплавковых опор платформы
круизного судна-ныряльщика типа "Тропикана-Пацифика". Матис не мешкая
связался с рейс-диспетчером "Синей птицы" и быстро о чем-то договорился.
Кир-Кор не понял о чем, местный морской жаргон был ему незнаком; платформа
"Пацифики", подобно туче, заслонила солнце. Крыло паруса, оседая секциями,
еще складывалось по вертикали, когда стеклянный откос края платформы навис
над катамараном. "Алмаз" втянулся в пространство между широко
расставленными опорами - словно между быками моста. Марсана взвизгнула:
откуда-то сверху на палубу обрушился дождь крупных соленых капель.
- Держитесь, Кирилл! - предупредила она.
Дуга рессорного паравана, гулко шаркнув о поплавок "Алмаза", отбросила
суденышко на транзитную полку задней опоры. Солнце, вынырнув из-под днища
платформы с другой стороны, плеснуло светом в глаза. Лязгнул захват,
простонали подъемные механизмы, транзитная полка превратилась в перрон. В
снастях приподнятого над водой катамарана засвистел ветер - "Синяя птица"
набирала скорость. Слева по борту в отдалении маячил среди волн победитель
увлекательной гонки; "незаконный" парус был уже убран, фигурки в бурнусах
отчаянно размахивали руками. В азарте семья из Турина допустила просчет.
Матис сказал:
- Этторе увел тримаран с маршрутной трассы ныряльщика.
"Солнце скроется через час", - прикинул Кир-Кор. Спросил:
- Как же они тут ночью... в открытом море?
Матис понял вопрос по-своему:
- В любом случае Тромбетти не пропустят самое интересное из
фестивальной программы.
- Мы - тоже? - полюбопытствовал Кир-Кор.
- Что "тоже"? - не понял Матис.
- Не пропустим?
- Вы ждете от этого фестиваля чего-нибудь особенного?
Кир-Кор промолчал.
Там, где перрон сложным изгибом полированного металла сливался с
опорой, что-то чмокнуло - открылась щель прохода в лифтовый тамбур. Матис
потер шею, сказал вожделенно:
- Смоем соль и сменим одежду. - Перелез через палубное ограждение,
взглянул на собеседника: - Марсана, веди гостя к лифту. Не надо стоять
здесь на крейсерской скорости.
Палуба катамарана содрогалась от шума рассекаемой колоннами опор воды,
летели брызги, ветер пузырил одежду. Кир-Кор подал Марсане руку.
- Мерси! - поблагодарила она, улыбаясь глазами (ему показалось -
насмешливо). - Кирилл, вы бывали когда-нибудь на островных фестивалях?
- Нет.
- Я так и думала!
- Почему?
- Только неискушенные новички стремятся попасть в центр фестивального
действа! - Она выкрикивала слова, полагая, видимо, что иначе он не
услышит.
- А вы не хотите туда сегодня попасть? - насторожился он.
- На Театральный? Не хотим! И вам не советуем!
- Шмах-тревер!.. Маракас меня Побери!
- Не слышу. - Она показала на уши. - Вода ревет!
- Дьявол побрал бы мою наивность! - громко сказал Кир-Кор.
Марсана кивнула и прокричала ему снизу вверх:
- Там, понимаете ли, очень людно! На Театральном! Проникнуть в
центральный амфитеатр немыслимо! Чувство локтя в толпе вам знакомо? Вы
любите ощущать чужие локти на своих ребрах? Знатоки островных фестивалей
предпочитают морской вариант! Вы как?..
Он помог ей одолеть палубное ограждение, размышляя, как поступить, если
вдруг выяснится, что Театральный лежит в стороне от маршрутной трассы
круизного судна. Ведь пассажирами "Синей птицы" вполне могли быть одни
знатоки.
Марсана вспрыгнула на высокий порог овального входа, неожиданно
обернулась, посмотрела на океан, крикнула треплющему ее волосы ветру:
- Тромбетти сами себя наказали! - И рассмеялась.
Кир-Кор стоял возле нее слишком близко - лицом к лицу - и ясно
чувствовал, что смеется она с большим удовольствием. В диковинно
запутанном клубке поведенческих побуждений землян более всего удивляло его
это странное, темное, как дебри дремучего леса, пугающе перенасыщенное
эмоциями состояние - мстительность. Чтобы Марсана не прочла его мысль, он
сделал попытку спрятать глаза - перевел взгляд на ее подбородок, шею,
ключицу. И как-то так вышло... нет, он совсем не хотел этого (а сегодня -
в особенности), но как-то так само собой вышло, что взгляд его углубился и
нашел на первом ребре след недавнего, видимо, перелома - продолговатый
костный нарост. Неосознанная реакция ясночувствия опередила запретительный
приказ ума, и реактивная вспышка за миллионную долю секунды высветила в
чужом мозгу спиральку болевого образа, мгновенно ее развернула - Кир-Кор
увидел в дымчатой глубине двуглавую голубоватую гору, узнав в ней
заснеженный Эльбрус, и, прежде чем спиралоимпульс угас, успел взрыхлить
головой снег на склоне Старого кругозора. Пронизывающая боль в груди...
Марсана за рукав втащила его в удушливо-узкий сырой коридор:
- Не пугайте меня! У вас такой взгляд, Кирилл, будто вместо меня вы
видите... Что вы там видите?
- Я видел вас на склоне Старого кругозора.
- Не может быть. - Она внимательно смотрела на него. Покачав головой,
повторила: - Не может быть.
- Вам не доводилось... в Приэльбрусье?..
- Доводилось. Чегет, Донгуз, Юсенга. Ну и, конечно, Старый кругозор,
недоброй памяти... Но вы нигде там не попадались мне на глаза. Я глазастая
и не заметить вас никак не могла!
"Ренатурация полная", - сделал вывод Кир-Кор. Пробормотал:
- Извините.
Марсана смотрела на него с любопытством. С потолка срывалась капель.
- Лифт ждет, - деликатно напомнил из тамбура Матис.
3. МОРСКОЙ ВАРИАНТ
Возможность ополоснуться пресной водой обрадовала Кир-Кора. Он быстро
разделся и рассовал одежду по секциям освежителя согласно рисованным
указателям.
- Тип обработки? - осведомился проглотивший брюки лючок. - Алетон?
Контраст? Прима? Фистель?
- Пусть будет прима, - осторожно выбрал Кир-Кор.
Лючок, проглотивший рубаху, стал сыпать скороговоркой:
- Олеастрон? Бунтуз? Коррект? Лиазон? Луминарт?
- О... луминарт, маракас меня побери! - Кир-Кор шагнул в душевую. Всего
за два года сленг бытовых автоматов Земли изменился настолько, что
требовался специальный перевод.
- Руки вверх, - скомандовала душевая. Это было понятно без перевода. Он
поднял руки, оглядел сферическую кабинку. - Выше! - строго добавила
душевая. - Плотнее закройте глаза. Еще плотнее! Берегите зрение!!!
Со всех сторон ударил яркий свет, хлынули потоки ультрафиолета, и
Кир-Кор инстинктивно возбудил подкожную защиту. И вспомнил, что
кратковременное облучение ультрафиолетом на Земле - традиционная
бактерицидная полумера.
Опустив руки, он приказал автоматике дать воду.
Вода слишком сильно пахла календулой - приторно-горький запах, и
купание не доставляло удовольствия. На просьбу дать обыкновенную воду -
обыкновенную пресную неароматизированную воду любой температуры -
автомат-гидрораспределитель ответил, что в подведомственной ему
гидросистеме заказанным параметрам соответствует лишь кипяток. Кир-Кор
поморщился. Напряг до шума в ушах противотемпературный нерв в районе
затылка, закрыл глаза, произнес:
- Ладно, давай.
Без вреда для себя он мог выстоять под струями кипятка секунд тридцать
- сорок. Выстоял сорок пять. Для тренировки.
- Достаточно! - процедил он сквозь зубы, вышел вон и, освободившись от
сильного напряжения заушно-затылочных мышц, потребовал одежду обратно.
Пока одевался, из душевой валил пар.
Обработка брюк методом "прима" имела, видимо, целью резко снизить
коэффициент трения. Зачем - неизвестно. Брюки скользили, как намыленные, и
это казалось чреватым всякими неожиданностями. Рубаха, к счастью,
сохранила девственную белизну, освященную целомудрием сервиса Лунного
экзархата. Правда, слегка угасла яркость ее шелковистого блеска, но с этим
можно было мириться. С потолка падали крупные капли сконденсированной
влаги. Кир-Кор поспешил покинуть отсек.
Он поднялся на второй ярус и, как было условлено с Матисом, направился
в носовой кафе-салон. По пути завернул в кабинку информатория. Опасение
оправдалось: маршрутная программа ныряльщика не во всем совпадала с
маршрутными устремлениями случайного пассажира...
Вдоль широченной плоскости стеклянной лобовой брони кафе-салона - три
десятка фигурных столиков в два ряда, и половина заняты. Здесь, как и на
борту стратосферного корабля, обращал на себя внимание контингент
путешествующих: старики в основном. "Демографическая симптоматика
планеты", - подумал Кир-Кор, занимая столик в переднем ряду. Глядя на
багряно-лиловую поверхность вечернего океана, он старался представить себе
ту заведомо захватывающую картину, которую наблюдают туристы во время
подводного плавания. Представилось бездонье сгущающейся синевы... А между
тем багрянец таял, лиловые отсветы на воде там, дальше, у горизонта,
сливались с фиолетовым обрамлением прозрачного неба; пирамидальные
некрупные островки (явно верхушки затопленных океаном гор) уже искрились
цветными острыми огоньками. Он ощущал на себе взгляды туристов. Это было
мучительно. Потом ощутил появление своего нового друга Матея Карайосифоглу
и, не оборачиваясь, взмахом руки показал ему, где сидит.
- Должен вас огорчить, Кирилл, - сказал Матис, насыщая застолье
ароматом календулы. - К Театральному "Синяя птица" сегодня не подойдет.
- К моему сожалению.
- Подойдет завтра в полдень.
- Для меня, увы, поздновато.
- Сегодня она ляжет в дрейф в проливе между двумя ближайшими к
Театральному островами.
- Туристы будут наблюдать открытие фестиваля с верхней палубы... знаю.
- Тогда выбирайте: палуба "Синей птицы" или палуба нашего катамарана.
В кафе включился нижний пояс светильников - почти на уровне пола.
- Выбрать последнее - злоупотребить вашим гостеприимством. Спасибо,
Матис, придумаю что-нибудь сам.
- В принципе нам ничто не мешает высадить вас на Театральном. Сразу
после вечерней программы.
- Заманчиво... Вы искуситель, дорогой.
- Вовсе нет. Просто иначе вам до завтра отсюда не выбраться.
Матис приподнял подлокотник, потыкал в желоб коричневым от загара
пальцем. После утробного "пу-уувх..." столик выдавил из себя зеркальный
цилиндр. Крышка подпрыгнула на пружинном штыре - из сосуда выдвинулись
лотки, обросшие заиндевелыми колючками.
- Угощайтесь, - предложил Матис, выдернул и сунул в рот одну из
колючек. На ее конце было что-то вроде красного пузырька. Может быть,
ягода.
Кир-Кор соблазнился попробовать. Пунцовая ягода, лопнув на языке,
обожгла рот ледяной кислотой - от неожиданности свело скулы. Потом
сделалось вдруг ароматно и сладко. Собеседник остановил на нем взгляд:
- Хотите совет? Никогда не давайте согласия на луминарт.
Чуя неладное, Кир-Кор скосил глаза на рубаху. И обмер. Рубаха пылала,
как витрина палеонтологического парка. Хвощи, стегозавры, диплодоки,
рамфоринхи. Мезозой, одним словом. Где-то на рубеже верхней юры и нижнего
мела.
Голос Марсаны:
- Все в сборе? Суши якоря!
Кир-Кор обернулся и чуть не проглотил колючку. Н-ну-у!.. Да-а-а!.. Он
поднялся навстречу нимфе предфестивального архипелага.
- Вы хорошо воспитаны, эвандр, - проворковала она и протянула увитую
блескучей нитью руку. Для поцелуя. Он ошалело ткнулся губами в пахнущие
календулой тонкие пальцы, не понимая, как за такое короткое время
зеленоголовое пугало в мужской каскетке смогло превратиться в превосходно
изваянное и весьма экономно обернутое темной драгоценной тканью
златоволосое существо.
- Дора, - сказала она, мимоходом употребив ледяную колючку. Словно
втянула розовыми губами каплю крови. - Вы с нами, Кирилл?
- Если позволите.
Посторонившись, чтобы дать ей пройти вперед, он благовоспитанно
улыбнулся. В ответной улыбке блеснули два ряда жемчужин. Он подумал, что
это ему, наверное, показалось - мог бы поклясться: каких-нибудь полчаса
назад у Марсаны были обыкновенные зубы. Но когда на пути к стоянке
катамарана их троица сошлась у лифта с компанией броско одетых в белое,
одинаково пернатоголовых (как белые цапли) девиц и одна из пернатоголовых
стала вызывающе улыбаться ему, он убедился, что дентожемчужный эффект
существует на самом деле. В искусно уложенных "перышко к перышку" волосах
алмазно вспыхивали крохотные искры. Девиц было пятеро. При некотором
различии в одежде и внешности на них лежала печать одинаковости:
одинаковые прически, прямые носы, лиловые губы, слишком светлая для
тропиков кожа, до странности одинаковое выражение мутно-маренговых глаз. У
всех пятерых. Такое впечатление, будто они чем-то одурманены.
За время в пути никто не проронил ни слова. Так и спустились они все
вместе в лифте, восемь разделенных молчанием человек. Гуськом прошли
сырой, с морскими запахами коридор, ступили на подсвеченный, мокрый от
брызг перрон. Из-под каблуков серебристо-черных туфель Марсаны при ходьбе
вылетали длинные искры-змейки, растекались по мокрому полу, а затем их
словно задувало ветром. "Зря я не сменил рубаху", - с опозданием пожалел
Кир-Кор.
На ветру среди вымерших представителей верхней юры возникло заметное
оживление.
Борт о борт с "Алмазом" был пришвартован гоночный тримаран, экипаж
которого и составляли пернатоголовые. Тримаран назывался "Амхара".
- Поддержите меня, Кирилл. - Опершись на руку спутника, Марсана сняла
искрометные туфли. При искусственном освещении ее длинные ноги казались
еще длиннее, чем днем. Океан был залит мерцанием лунного серебра. Луну
закрывало собой широкое днище "Пацифики". Сверху все еще капало.
Помогая Марсане подняться на палубу катамарана, Кир-Кор неожиданно
осознал, что близость этой женщины, легкое прикосновение ее рук волнуют
его. Он удивился своим ощущениям, но разбираться в этом не стал. Вероятно,
ему просто нравился ее вечерний наряд, вот и все. Короткое искристо-черное
платье временами отсвечивало синим и фиолетовым, и возникал эффект
"павлиньего глаза". Марсана выглядела задумчивой, от ее недавней
порывистости не осталось и следа. Задумчивость и "павлиньи глаза" на
одежде были ей очень к лицу. Кир-Кор смотрел на нее, и его одолевало
чувство какой-то неясной тревоги.
"Синяя птица" сбавила скорость - перрон зачерпнул воду сразу всей
плоскостью.
- Внимание! - запоздало выкрикнул Матис.
Поток смыл оба суденышка - тримаран ударился о борт "Алмаза", Марсана
взмахнула руками, Кир-Кор успел поймать ее над канатами релинга. И в этот
момент Кир-Кор ощутил свет луны на лице. "Синяя птица" ускользала летучим
призраком - дальше и дальше габаритные огни. Наверху - два
золотисто-желтых, как глаза тигра.
- Кирилл, вы забыли поставить меня на палубу, - сказала Марсана. -
Благодарю, у вас замечательная реакция. Матис, где мои хайступс? -
Очевидно, спросила про туфли.
Туфель на палубе не было.
- Проклятье, - сказал Матис и посмотрел за борт.
Пернатоголовые мореходы о чем-то громко переговаривались, их голоса
напоминали голоса чаек. Кир-Кор не мог разобрать ни слова - язык был
совершенно ему не знаком. Ветра не было. Пологие длинные волны мягко
приподнимали и опускали катамаран, и, после того как экипаж тримарана
умолк, над океаном распространилось удивительное лунное спокойствие.
Низкий остров (туда стремила бег оконтуренная светосигналами тень
"Синей птицы") казался подножием другого, отделенного проливом высокого
острова, обернутого золотисто-огненной лентой: пирсы, береговые причалы,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг