- Да, - согласился я, - еще с тех времен, когда ты с таких же трибун
доказывал о незыблемости коммунизма. А что ж ты без погон?
Он отшатнулся:
- Каких погон?
Охранники начали прислушиваться уже с интересом. Я сказал
благожелательно:
- Да теперь уже можно, можно... Перестройка, как-никак! Можно не
скрывать... Или все еще по той же линии? Тогда конечно... Ты сейчас в
каком звании?
Конечно, на самом деле таких в тайные службы не берут. Среди любого
народа достаточно мрази, что помогает из рабской услужливости сильному.
Она, мразь, впереди хозяина бросается облаивать с таким рвением, что
хозяин после паузы говорит благодушно, а то даже строго: "Все, хватит! Да
замолчи же, наконец", а пес, хоть и, пятясь, все еще рычит и скалит зубы,
прекрасно понимая, что трепка бывает за недостаточное рвение, а не за
чрезмерное.
Он отступил, растерянный и с вытаращенными глазами. Впервые ему
ответили тем же оружием, что раньше применял только он против этих
чистеньких, благородненьких, незапятнанных. Я хищно улыбнулся, показывая,
что готов дать в лоб прямо сейчас, в малом зале Кремля, где во всех углах
телекамеры, где у входа респектабельные молодые парни с лицами
аристократов и дипломами мастеров спорта.
Когда он попятился, начиная кланяться с извиняющейся сладкой улыбкой,
мне стало гадко, я отвернулся, сдерживая позывы к тошноте. Все та же
примитивная попытка насесть, что наблюдает хоть у бойцовских рыбок, хоть в
стаде горных козлов, хоть в пацанячей ватаге. Там, зачастую сильный пасует
перед напором слабого, но наглого. Дает взять над собой верх, и так ходит,
во всем уступая, так же и среди взрослых, где хам почти всегда берет верх
над интеллигентом, даже если хама можно соплей перешибить.
Да, прирожденная или внедренная воспитанием деликатность заставляет
нас избегать конфликтов, ссор, на улице мы пугаемся громких голосов,
оглядываемся стыдливо, не подумали бы прохожие на нас, мы всегда уступаем,
уступаем, уступаем...
И вот доуступались до победы Советской власти, доуступались до резни
и лагерей, теперь уступаем натиску хамского американского мужика, которому
не нужна ни своя культура, ни тем более, наша. Которому важно в довольстве
есть, пить, гадить, совокупляться без трудов и забот, без риска получить
по рылу, и вот уже всякие там рихтеры забыты, уже наша недавно еще
культурная страна вся - по крайней мере так утверждает брюхоголовое
телевидение и пресса - скорбит по ушедшему клоуну или модельеру, а весь
мир в шоке и трауре, когда в автокатастрофе погибает разведенная жена
наследника престола в Британии, уже нацелившаяся на мужика побогаче
принца...
Простому американцу, а теперь и русскому, плевать, что она ничего не
изобрела, не создала, не свершила, не сыграла: кому нужны эти науки, от
которых голова болит?
Глава 18
На столе уже стояли пустые чашки из-под кофе, на широком подносе
остался только один бигмак, да и то Коломиец поглядывает искоса, кадык
судорожно гоняет голодную слюну. Странно, взрослые люди, к тому же
министры, а в правительстве должны быть одни прожженные прохвосты, а,
поди, ты - стесняются протянуть руку за последним бутербродиком. Последний
заметен, вот в чем дело...
Краснохарев, еще больше обрюзгший, чем обычно, поглядел на меня
искоса, губы сжались, едва процедил:
- Вам бы, Виктор Александрович, патлы себе отрастить...
- Пейсы? - спросил Коган.
- Патлы, - буркнул премьер. - Просто патлы!.. Или гребень на голове
выстричь, а потом в красный или зеленый... Чтоб все видели, что
футурология не наука, а, судя по позднему появлению Виктора Александровича
- творческая профессия. Наверное, с цыганскими плясками всю ночь,
фотомоделями, возлияниями...
Я развел руками:
- Вот вы о чем. Кто-то сказал, что жена философа не может понять, что
он работает даже тогда, когда просто смотрит в окно. Я просто смотрел в
окно, Виктор Степанович!
Краснохарев угрюмо осведомился:
- И что же там интересного узрели?.. Окромя, разумеется, розовых
слонов? Зеленое знамя пророка на кремлевских башнях? Полумесяц над
церквями? Мусульман, которые совсем недавно были русскими?
Я пробормотал:
- Даже если мусульмане... Все равно это население России. Русское
население...
Он громко перебил, с удовольствием демонстрируя знание новых
словообразований:
- Вы, наверное, хотели сказать, русскоязычное?
Я поморщился:
- Человек, который в одной фразе сказал: "самый оптимальный", "другая
альтернатива" и даже "две большие разницы", должен сидеть в углу и сопеть
в тряпочку. Русский - это не национальность, а принадлежность к говорящим
на русском, т.е., русскоязычным, как сейчас говорят косноязычные. А сама
нация издохла еще во времена Киевской Руси. Тогда тот былинный народ
звался русами, чуть позже - русичами. Сейчас "русский" то же самое, что
совсем недавно "советский". А сейчас - мусульманин.
Я видел по их ошарашенным рылам, что это слишком резкие переходы для
людей, которые работают от и до, а глядя на курицу, не скажут, что это
курица, пока не пересчитают все перья, не заглянут в задницу. Я же
человек, который глядя на яйцо, уже видит как эта птица носится под
облаками, дерется с другими и вьет новое гнездо.
Краснохарев буркнул:
- Виктора Александровича слушать, что на американских горках... сами
американцы их зовут русскими, порхать то вверх, то вниз, то мордой о
встречный столб.
Он с неудовольствием отвернулся, тяжелый и медлительный как трактор,
что и не пытается порхать в высях, но пашет и пашет, неуклюжий и
нетеатральный. Я взял бутерброд, после чего все перестали смотреть в мою
сторону, углубились кто в ноук-бук, кто в допотопный блокнот с уродливой
птицей на толстой обложке советского образца.
Коломиец и Яузов ожесточенно спорили о национальном характере. Для
Коломийца - понятно, но когда бравый генерал-парашютист углубляется в
дебри психологии, то либо крыша поехала, либо, в самом деле, вся Россия
сползает в пропасть.
Краснохарев прислушался одним ухом, шумно вздохнул, перегнав ворох
бумаг на другую сторону стола к Когану:
- С нашим характером Штаты не догнать... Даже Германию, что хоть и
намного умнее штатовцев, но работать не только умеет, а почему-то еще и
любит. А у нас... Иду я вчера по своей улочке...
Сказбуш спросил с профессиональным интересом:
- Пешком?
Краснохарев с неудовольствием качнул плечом:
- Почему нет?.. Я часто хожу сам даже в булочную.
Я подумал, что единственный, кого не надо охранять - это Краснохарев.
Он, в самом деле, как мощный неповоротливый трактор: куда повернут руль,
туда и поедет. Только у него, пожалуй, нет врагов. Конечно, многие не
прочь сковырнуть, чтобы сесть в кресло премьера, но чтоб ненавидеть как,
скажем, Кречета...
Или меня, промелькнула трезвая мысль.
- Вы продолжайте, продолжайте попросил Сказбуш и что-то отметил в
ноут-буке.
- Там дорогу разворотили, - проговорил Краснохарев, явно недовольный
и тем, что прервали, могли с государственной мысли сбить, и
подозрительными движениями пальцев министра службы безопасности, - третий
день копают... Смотрю, пятеро сидят курят, а двое ломами да кирками, уже в
мыле. Подошел, спрашиваю этих двух: вы кем работаете, ребята? А они
отвечают: помощники рабочих.
- Кто-кто? - переспросил Коган с интересом министра по труду и
занятости.
- Вот так и я раскрыл рот. Оказывается, наши работяги наняли хохлов
делать их работу. От зарплаты в две тысячи отстегивают по две сотни, с
пятерых у хохлов получается по тысяче. Для них это большие деньги, они в
Москве без прописки, живут в вагончиках или на чердаках вместе с бомжами.
Понимаешь, немец бы за свои две тыщи сам дорогу раскопал да еще и по
сторонам смотрел бы: нет ли подработки еще хоть на полтыщи, а эти... вот
оно русское презрение к богатству!.. Для русского важнее найти место, где
хоть платить будут копейки, но чтоб работать не заставляли.
- Да, - протянул Коган, - если так будут работать, то опять налогов
не соберем. А с ними и так не в порядке...
Хлопнула дверь, вошел подтянутый и бодрый Кречет, словно все еще не
президент, а гвардейский генерал. Кивнул всем, показал зубы в такой
улыбке, что Коломиец, мимо которого президент изволил проходить к своему
креслу, отпрянул в испуге.
Кречет швырнул на стол толстую папку, сказал уверенно, еще даже не
врубившись в разговор, но по-президентски беря вожжи в свои руки:
- Менять надо начальника налоговой службы, менять! Больно мягок
Сергей Васильевич. Надо пожестче. Или хотя бы похитрее. Ты, Степан
Викторович, подбери походящего человека.
Краснохарев откликнулся:
- Да я уже давно подобрал. Иванов чересчур мягок, вы правы, Платон
Тарасович. А вот Петров, он сейчас начальник управления по борьбе с
экономическими преступлениями...
Кречет скривился:
- Иванов, Петров... Что за фамилии? Ты, прости меня, прекрасный
производственник, но все еще, что удивительно, не политик... А политика -
это не только экономика. Это и психика толпы, культура, даже мода. Так что
подбери с фамилией вроде Рабиновича, Когана, Левина. Настоящего, махрового
жида! Чтоб и родня все как один рабиновичи, чтоб обрезанный... газетчики
до всего докопаются. И даже фото поместят. И, конечно же, чтобы дело знал,
и налоги собирал лучше предшественника.
Краснохарев растерялся, стремительные переходы президента всякий раз
сбивали с тропки его неторопливое мышление:
- А... зачем именно... гм... русского человека еврейской
национальности?
- Надо считаться с мнением народа, - пояснил Кречет. - Народ
традиционно не любит сборщиков налогов. Весь, включая и нас тоже. А в
последнее время маятник по евреям качнулся в другую сторону. Лет тридцать
ими быть не только невыгодно было, но и опасно, а теперь всяк
полуинтлигентик стремится породниться с евреями, общаться с евреями,
походить на еврея, а сами евреи теперь уже в своих тюбетейках и черных
шляпах жэвжэкают по Тверской! То один, то другой, который в списках
деятелей русской культуры, с экрана рассказывает как ему делали обрезание,
и что зовут его на самом деле вовсе не Ефим, а, скажем, Нахим...
Сказбуш переспросил деловито:
- На... простите, куда?
Коган слушал с застывшей ухмылкой, которая становилась все
напряженнее. Заметил осторожно:
- Я не думаю, что маятник качнулся так уж сильно. Просто тайное стало
явным. Другое дело, что как-то разом, в то время как, скажем, партийное -
по капле. Разве что внуки узнают, какие горы трупов наворотили нынешние
руководители, что совсем недавно были крупными партийными боссами.
Кто-то беспокойно заерзал, но все старательно смотрели только на
Когана, чтобы не смущать вниманием коллег, все-таки треть из аппарата ЦК
КПСС, ЦК ВЛКСМ, КГБ...
- А мы это равновесие восстановим, - буркнул Кречет. - И народ узрит,
что проклятые жиды кровь народную пьют, и отечественные коммерсанты
заворчат, что всякие так рабиновичи их деньги в Израиль переводят. А то у
нас, как говорил классик, нет середины, а либо в рыло, либо ручку
пожалуйте!
- А не получится, что снова в рыло?
- Размечтались! - сварливо сказал Краснохарев. - Вам бы только в
рыло, чтобы под видом спасения рабочую силу в свой Израиль нагнать!.. Шиш
вам. Как только начнутся перегибы, тут же пару репортажей из Израиля
организуем. Так вот, мол, и так, евреи тоже, бывает, работают. Вот еврей -
слесарь, вот - токарь, а вот и вовсе... гм... Кто не поверит, для тех
будем поездки организовывать, чтобы на евреев-рабочих посмотрели. Ведь
кроме, как в Израиле, нигде не увидишь... Вы мне лучше другое объясните:
если мы начинаем терроризм признавать полулегальным оружием, то, как с
теми, что захватывает наши самолеты или автобусы с детьми? Или для них
отдельную статью заводить?
Кречет поморщился:
- Степан Викторович, ты уж, пожалуйста, научись отличать уголовников
от террористов! Уголовники - это та дрянь, которая намеревается за счет
других людей жить безбедно, а террористы - это, по определению Виктора
Александровича... все камни на него... лучшие люди человечества. Они
жертвуют собой для того, чтобы добиться лучшей жизни для своего народа. А
многие так и вовсе мечтают осчастливить весь род людской! Не спорь, мы
сейчас говорим пока только о чистоте замыслов. У уголовников замысел
изначально подл и грязен, а у террористов чист настолько, что даже ангелы
с белоснежными крыльями им в подметки не годятся!.. Я что-то не слыхал про
ангелов, которые бы пожертвовали не то, что жизнью, а хотя бы перышком.
Коломиец спросил непонимающе:
- А как же с теми террористами, что захватили автобус в Саратове?
Сказбуш фыркнул, ему все понятно, а Коган пояснил туповатому министру
культуры:
- Расстрелять на месте, но закопать - с воинскими почестями!
Кречет скривился, проклятые евреи над, чем только не фиглюют, но
смолчал, явно предполагал что-нибудь подобное, а Сказбуш педантично
поправил:
- То были не террористы, а уголовники. Потребовали не свержения
диктатуры проклятого Кречета, а всего лишь мешок с долларами. Какие
почести? Вот если бы борьба против режима самодура Кречета, тогда бы,
конечно... и почести, и памятник и пособие их семьям...
Кречет не выдержал, рявкнул:
- Хватит, разгыгыкались! Начинается великое наступление на Штаты, вы
хоть понимаете? Нет-нет, не войсками... Настоящее наступление и раньше
начиналось с разглядывание карты, затем - с чертежных столов ученых, а
теперь... теперь с идей!
Яузов пробурчал скептически:
- Но что идеи против танков? Или авиации, которая в США традиционно
сильна?
- Идеи, дорогой - самое мощное оружие. Идеи поражают тех, у кого в
руках гашетка самолета, рычаги танка, ядерная кнопка. И от этого человека
зависит, в какую сторону бабахнуть.
Яузов и Коган, едва не стукаясь лбами, уже посерьезнели,
рассматривали таблицы с десятками кривых, от которых у меня зарябило в
глазах. Коган на время забыл, что Яузов потомок Скалозуба и унтера
Пришибеева, а Яузов до ближайшего перекура решил не рассматривать министра
финансов как хитрого шпиёна в пользу мирового сионизма.
Вообще-то козе ясно, что человек, который не побывал националистом
или антисемитом, вообще не может быть государственным деятелем. Это
обычные болезни роста, даже не болезни, а неотъемлемые этапы становления
полноценной личности. Всяк, кто их пропустил - неполноценен. В детстве
всякий патриот своего дворика, а на соседние смотрит как на земли врага.
Затем начинается деление, если он горожанин, на свою улицу и чужую. Чуть
позже - на центровых и окраинных.
Затем, повзрослев, внезапно понимает, что он принадлежит к такой-то
национальности. А в их страну, город понаехали всякие (кавказцы,
чернозадые, эти русские, хохлы, москали, жидовня и т.д.), и надо ее
защищать.
Попутно узнается, что в науке, культуре, правительстве евреев больше,
чем должно было бы быть по справедливости, т.е., в процентном отношении, и
начинается борьба против этих сионистов, что хотят захватить весь мир и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг