Я лежал на траве, отсюда различил только характерные бутылки
шампанского, остальное - коньяки, ром, джин, всевозможные вина в
самых причудливых бутылках, хитроумные изделия стеклодувов...
Пить, мелькнуло у меня в голове, у нас в России - признак
гражданского мужества! Помню, слышал определение, что взрослость
наступает тогда, когда количество выпитого не преувеличивают, а
преуменьшают. И все же эти взрослые и с виду очень солидные дяди
наперебой рассказывают, кто и сколько выпил на презентации, форуме,
встрече, конфе, симпозии... С гордостью рассказывают! Это считается
пьянством только во всяких зачуханных странах, зато в нашей
уникальной России - это признак доблести и отваги. Мол, нас угнетает
князь, царь, генсек, президент - а нам все по фигу, пойдем щас и
жахнем водочки. И плевать на это общество, которое нас не
устраивает! Вот не будем делать, как они хотят, гады. Не устраивают
нас, тонких и ранимых, ценности этого общества - пойдем и напьемся в
знак протеста! Можно даже глубокую философью базу подвести,
что-нибудь о непротивлению злу насилием или индирагандизме. Так что
пить будут. И глупо звучат предостережения врачей о печени
алкоголика. Нам жизнь не дорога, мы - крутые, отважные, беспечные,
бесшабашныя. Так что не с того конца берутся эти идиотики пропаганду
крутить. А вот сделать пьянство и даже выпивонтво признаком человека
слабого, неумного - это да, этого мы все страшимся!
А в нашем мире, вдруг мелькнула яркая, как молния, мысль, пить
не будут.
Сергей с бутылкой пива в широкой ладони подсел ко мне, сказал
наставительно:
- Не можешь подобрать ключ к сердцу женщины? Попробуй подобрать
к другому месту. Вон Конон подбирать умеет...
Я проговорил сдавленным голосом:
- Если бы у меня были его миллионы...
- Дело не в миллионах, - возразил Сергей. - Он и сейчас еще
может подойти к красотке на улице или в магазине, наговорить ей
сорок бочек арестантов, она развесит уши, и сама не заметит, как
доверчиво положит ему ноги на плечи!.. Не думаю, что Вероника
встречает его с распростертыми ногами лишь потому, что у него
миллионы.
Я пробормотал:
- А при чем здесь Вероника?
- Да ладно тебе, - бросил он. - Я уже заметил, что ты к ней
неровно дышишь. Сегодня заметил я, завтра заметят другие. Хуже,
когда заметит Козаровский...
- А ему что?
- Да так, - ответил он неопределенно. - Козаровский из всего
извлекает выгоду.
Он похлопал меня по плечу, пальцы как у киборга, ушел к общему
веселью. Настроение у меня упало. Даже охлажденное пиво, в самом
деле, высшей марки, показалось горьким.
Конон прохаживался вокруг дуба с кем-либо из гостей, иногда
удалялся с ними к особняку или даже ненадолго исчезал в нем, но
держался нараспашку, демонстративно веселый, раскованный, с бутылкой
пива в руке. Помню, как-то он объяснял, что для улучшения
пищеварения пью пиво, при отсутствии аппетита - белое вино, при
низком давлении - красное, при повышенном - коньяк, при ангине -
водку. Тогда еще Сергей спросил с наивной ехидцей, в каких случаях
шеф пьют воду, но Конон, подумав, ответил, что такой болезни у него
еще не было.
На обратном пути проходил мимо, Сергей сказал почтительно:
- Илья Юрьевич! Тут народ интересуется... Выборы подходят, так
за кого нам голосовать: за большевиков, аль напротив - за
коммунистов?
Конон огрызнулся с неожиданной злостью:
- За кого, за кого... Большевики давно тю-тю, у нынешних
коммунистов собрались те честные да наивные, которые хотят, чтобы
воры были наказаны, зато к дерьмократам прибились все подлые да
практичные, что понимают: воровали все. Кто миллионы долларов, кто
миллиарды, остальные - по копеечке, уклоняясь от уплаты налогов. Или
способствовали им, покупая у челноков, на рынке. Арестовывать
олигархов и вытряхивать из них украденные миллиарды - справедливо,
но где остановиться? Если по-честному, то надо идти по конца. А то
получается не совсем справедливо: арестовать того, кто украл
миллион, но не трогать укравшего девятьсот тысяч... Так что сердце
мое с коммунистами, но голосовать, увы, буду за дерьмократов.
Сергей поддакнул:
- Да, мне тоже знакомо это противоречие между умом и сердцем.
Когда делаешь контрольный выстрел, иной раз посмотришь в ясные
детские глазки...
Антон бухнул:
- Я не смотрю.
- И не промахиваешься?
- А я боковым зрением.
Я смотрел на них по очереди, у обоих морды каменные. Не
поймешь, шутят или говорят всерьез. У них тоже свой юмор, как у нас,
людей Интернета.
Сергей отшвырнул пустую бутылку пива, взял полную, жестяная
крышечка слетела от небрежного движения ногтем.
- А ты, баймер? - спросил он.
- Что я? - поинтересовался я.
- За кого голосовать будешь?
Конон перестал разговаривать с Антоном, повернул голову и
смотрел на меня. Иван и Гриць тоже начали прислушиваться. Холодок
пробежал по коже, тут же испарился.
- Коммунизм, - сказал я осторожно, но в то же время старался,
чтобы в моем голосе звучало недоумение, - большевизм, дерьмократизм,
фашизм... а что это? Да не надо мне объяснять, не надо!.. Это что-то
значило для вас, даже что-то очень значило, но я при чем? Из-за
того, что вы дрались с Наполеоном под Бородино, я не стану
ненавидеть французов!.. И даже за то, что они Москву спалили, гады,
конечно...
- Но ведь гады? - спросил Сергей.
- Гады, гады... Победители всегда навязывают побежденным свои
взгляды, а заодно и гражданам своей страны. И стараются закрепить
как можно на дольше!.. А детки победителей, стараются удержать
нахапанное их папанями, не важно, что нахапано: земли, идеология,
преимущество во взглядах, чувство справедливого возмущения... И тоже
долбят, долбят, долбят о праведности своей позиции, о единственной
праведности, а сами ржут над нами, лохами...
Конон слушал внимательно, но на его каменном лице ничего не
отражалось. Сергей сказал с интересом:
- Лохами? А что, похоже...
- Фигня все эти коммунизмы и фашизмы, - сказал я зло. - Вот я,
баймер третьего тысячелетия, торжественно объявляю: с этого дня и
этого часа объявляется полная и безоговорочная амнистия всем
взглядам, всем идеологиям, всем вкусам и желаниям. У нас, нынешнего
поколения, хватит ума и воли, чтобы идти без вашего хомута, вашей
упряжки и вашего кнута. Мы - разберемся сами. И если фашизм или
коммунизм где-то сказал, что дважды два равняется четырем, то мы не
станем говорить, что равняется стеариновой свече, как делаете вы из
страха прослыть коммунистами, фашистами или буддистами. Фигня! Нет
коммунизма, фашизма, демократизма или какого-нибудь там папизма.
Есть наша жизнь, и мы для нее будет брать то, что нужно. Нам
неважно, что подобную деталь использовали в какой-то древней машине,
а та разломалась. Архимедов винт не стал хуже, от того, что с ним
потонул "Титаник", а бесплатное школьное обучение не стало хуже
из-за фашизма, которое эти сказочно ужасные фашисты ввели в своих
странах!
А угрюмый Гриць добавил:
- А всякую шушеру, что начнет обвинять кого-то в
коммунистических, фашистских или прочих взглядах - в рыло!..
Антон запротестовал:
- Ну, это уж чересчур. Не все из них - папенькины сынки
победителей. Хватает и лохов, вроде нас... тебя, то есть, что как
попки повторяют красивые фразы. Они, эти лохи, могут быть вполне
искренними.
- Тогда не принимать их в культурные ряды, - решил Гриць и
шумно высморкался на землю, поочередно зажимая ноздри большими
пальцами. - Гнать их из сцивилизации!.. Обратно в пещеры. В каменных
век борьбы идеологий... а что это: борьба идеологий?
- Что это было? - поправил Иван. - Да хрен его знает. Какое-то
временное затмение в предыдущем столетии. Даже в двух, но для
человечества это такой мелкий срок!.. В прошлом и людей ели.
- Правда? - заинтересовался Сергей. Он внимательно окинул
долгим взглядом пухлую фигуру Нюрки, ее толстые сочные ляжки,
розовые щеки. - Так, говоришь, ничего не будем отвергать из опыта
прошлого?
- Ничего, - отрезал Иван сердито. - Да-да, ничего полезного, на
что бы ты тут ни намекивал. Мы же с тобой культурные люди, говнюк!
- Ну вот, - сказал Сергей с укоризной. - Ругаетесь, а потом
этими же руками будете за хлеб браться.
Конон вернулся к нашему столу через час, довольный, словно
облапошил кого-то на пару миллионов долларов. А может, и облапошил,
его подлинные дела и секреты знает разве что Козаровский.
По дороге спотыкался, смотрел в небо, глаза прищурились, как у
китайца. Мы все заметили, как твердое лицо дрогнуло в непривычно
умильной улыбке.
- Ага, летают!.. Я сто тысяч зеленых дал Академии Наук, чтобы
привезли, восстановили поголовье, чтоб обязательно выпустили здесь
поблизости... Если приживутся, еще денег дам! Нет, ты погляди, как
летит! Не просто сокол... а этот, как его... ага, Пивоваров!
Сергей удивился:
- Какой Пивоваров? Может быть, сокол-сапсан?
- Ну да! А я как сказал?.. Ах да, это у него емэйл - sapsan...
- Илья Юрьевич, сказал я торжественно, - поздравляю!
Конон взглянул с некоторым подозрением.
- С чем?
- Похоже, вы уже человек Интернета.
- Да? Спасибо... Гм, ну так за кого решили голосовать?
- За кого скажете, шеф! - бодро отрапортовал Сергей.
- Ха, я скажу... Вам вон баймер такое выдал! Даже у меня голова
закружилась. Мол, весь мир до основанья мы разрушим, а из обломков
не возьмем ни фига... Так, Андрий?
Я чувствовал его острый взгляд, чересчур внимательный, ответил
как можно спокойнее:
- Я, знаете ли, готов смотреть фильмы о Бородинской битве или
Куликовом побоище, как и всяких там крымских или отечественных
войнах. И о разрушении Храма Христа Спасителя, как и о его
восстановлении... Но я и не подумаю что-то черпать оттуда, как
надеется СМИ, как рассчитывает правительство... или, как теперь
любят намекать, какие-то Темные Силы, что стоят За Всем Этим! И для
чего создавались эти... шедевры, как принято их называть. Может
быть, для уровня прошлого человека это, в самом деле, шедевры? Но не
для человека, живущего в Интернете!
Сергей сказал скептически:
- Я видел, ты обронил слезу, когда во вчерашнем кине протопопа
Аввакума сожгли. Помнишь, в караулке фильмец шел?
- Обронил, - признался я. - У моего дедушки пес Гриша был. Так
ты знаешь, как я ревел, когда он умер? А этот Аввакум... Жалко
мужика. Честный был... туземец. И те, которые его жгли, тоже были
честные туземцы-идиотики. Правда, тогда они не знали, что идиотики,
все дрались за правду, за веру. Но мне, человеку Интернета, не все
ли равно, двумя или тремя пальцами крестились те бородатые дикари?
Все то, что они доказывали друг другу, за что дрались, за что
отдавали жизни - не полная ли дурь для человека Интернета? Вон там
посмотрите!
Недавний дождь смел мусор, опавшие листочки, щепочки. Для
муравьев ориентиры оказались потеряны, и, пользуясь поводом, они
решили срочно перекроить карту мира. Из норок выплескивались черные
блестящие тельца, бегом устремлялись к полю боя, там уже кипело
настоящее побоище, все сверкало, будто там размахивали мечами и
топорами, но это блистали под солнцем хитиновые панцири
головогрудей... или это у жуков, а у муравьев что-то другое, по
краям уже масса отгрызенных и отпиленных лапок, сяжек, щелкающие в
боевом азарте жвалами отчлененные головы.
Мне показалось, что Конону хочется кому-то помочь, он наверняка
помог бы, если бы дрались, скажем, черные и рыжие, но здесь сошлись
в упорном бою тетрамориумы, бойцы отважные и неустрашимые, абсолютно
одинаковые, возможно, еще в прошлом году это была одна семья, но
потом разрослась, разделилась надвое, и вот уже в одной принята одна
феромоновая конфессия, в другой - другая, а этого уже достаточно,
чтобы учинить не одну варфоломеевскую ночь теплым летним и
безветренным вечером.
- Гм, - сказал Конон. - Гм... Да, я не рискну различить, кто из
них католик, а кто лютеранин.
- А я не стану выяснять, - сказал я, - за какие ценности они
бьются. Уже потому, что у них нет доступа в Интернет, а это значит,
что эти черненькие с высоты человека Интернета, на том же уровне,
что и слесарь дядя Вася или академик Пустобрехов. Конечно, какая- то
разница между муравьем, дядей Васей и академиком есть, но с высоты
человека Интернета, она практически незаметна!
- Но и то не в пользу человеков, - заметил Сергей со смешком.
Я сказал так же горячо, ибо достали этими уроками прошлого, без
которого, оказывается, вот идиоты! - нет будущего:
- Но вот кто-то из доживших до нашего времени протопопов,
меньшевиков или большевиков, фашистов или коммунистов, этакий дивный
реликт Крымско-Троянской войны, хочет, чтобы я, человек Интернета,
следовал их заветам! Да-да, чтобы я не то молился... вы можете себе
представить - м о л и л с я! - созданному фантазией древних и
невежественных людей непонятному существу, не то вообще плясал
что-то ритуальное... Да разве я не в состоянии придумать десяток
разных богов за один вечер? Запросто. Да в любой эрпэгэшке они круче
и ярче, чем весь Олимп и Асгард, вместе со всякими библиями, торами
и зенд-авестами.
Гриць хмыкнул:
- Эт верно. Вот как-то...
Я продолжил, потому что Сергей и даже Конон смотрели, слушали:
- То же самое с этими коммунизмами, монархизмами, фашизмами и
прочими общечеловеческими ценностями. Не ценности они для нас, людей
Интернета! Мы - новая раса... Ну что, в психушку потащите?
Ребята переглянулись, Сергей сдвинул брови, сказал задумчиво:
- Это уж НКВД решит, в психушку или... к стенке. Ишь,
раскритиковался. Наши общемировые ценности ему не ндравятся... Как,
Илья Юрьевич? Потащим его в нынешнюю НКВД?
Конон сказал с неудовольствием:
- Сергей, что ты мелешь? По-твоему, ФСБ это наследница НКВД?
- Ну, - ответил Сергей, - пусть не прямая, между ними была
КГБ...
- Сергей, - сказал Конон сурово, - постыдись.
Сергей вскинул брови.
- А есть разница?..
- Ну, ты меня удивляешь... Или ты хочешь, чтобы я просветил
этих молодых баранов? Изволь. КГБ была почти полностью ориентирована
на слежку за своими согражданами. И в те времена считалась самой
позорнейшей организацией. Её не только боялись, но и презирали, ею
брезговали, а если узнавали, что кто-то работает в КГБ... хотя бы
полотером или секретаршей, такой человек становился изгоем, ему не
подавали руки, не приглашали в гости, отворачивались на улице. Не
было ничего позорнее, чем сотрудничать с КГБ. Если на кого-то падало
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг