компе. Но я, читая его книги, голову отдам на отрез, что он
наверняка на этом же компе баймерит, в тому же баймает не в тетрис
или марьяж, а явно режется в продвинутые рилтаймки. Я просто чую,
читая его романы, когда именно он проходил вторую дьяблу, когда
кваку, а когда и побаловался с виртуальной Валерией.
А раз так, то никто лучше не придумает сюжет, неожиданные
повороты, трюки, что выжимают слезы, что заставляют сердце биться
учащенно. В команде обязательно должен быть писатель высокого
класса! И не "по мотивам", а именно создавать байму с нуля. Как
байму, а не как перелицованную книжку.
К моему удивлению телефон и адрес Горецкого оказался в
обыкновенном справочнике. Правда, обыкновенном не совсем, он
называется "Справочник Союза Писателей СССР", издан во времена
изгнания Адама и Евы из сада коммунизма, а то и раньше.
Я потыкал в кнопочки, в трубке пикнуло два раза, щелчок, прямо
в ухо сказал очень мягкий интеллигентный голос:
- Алло?
- Меня зовут Андрий, - сказал я торопливо. - Я глава
разработчиков одной компьютерной игры. Мне очень нужно
переговорить... очень коротко - с Марком Сидоровичем.
- Говорите, - ответил мягкий голос.
Я растерялся, ибо Горецкого представлял как желчного деда с
ядовитым голосом, похожим на скрип напильника по листу жести.
- Вы... Марк Сидорович?... Или сын?
- Я знаю, чей я сын, - ответил голос с мягкой, но той
неподражаемой интонацией, что у меня как на дисплее вспыхнуло
словосочетание "сукин сын", - вы говорите именно с Горецким.
- Ох, простите... Мы все представляем вас другим. Еще раз,
здравствуйте, Марк Сидорович! Вам звонит глава разработчиков одной
компьютерной игры... Ох, это я уже говорил... Я понимаю, что вы
очень заняты, потому послушайте меня три минуты, а потом можете к
черту...
Голос в трубке сказал мягко:
- Гулять, так гулять! Даю три с половиной.
Я сбивался, иногда мямлил и тормозил, иногда ускорялся как на
джифорсе-2, клипил через важные моменты и терял как бонусы все
убийственные доводы, но Горецкий слушал внимательно, иногда угукал
или даже агакал, как человек с высшим образованием, незримо кивал, я
в самом деле чувствовал эти кивки, наконец, в трубке прозвучало:
- Ваш рассказ... интересен. У вас есть мой адрес?
- Если он тот же, что в справочнике...
- Каком справочнике?
- Союза Писателей СССР.
- Ого, вы какие справочники листаете!.. Ладно, жду.
Домофон, консьержка, стальные двери, потом еще одни, лифт,
снова двери с телекамерой, дальше коридор раздваивается, я прошел в
правый, не ошибся, а когда коснулся кнопки звонка, по ту сторону
послышались шаги. Похоже, здесь проложить стальные листы забыли...
Дверь распахнулась. Невысокого роста толстенький человек, лицо
румяное, седая бородка, в легком тренировочном костюме, животик
выпирает изрядно, глаза живые, добрые, хитрые.
- Здравствуйте, - сказал он первый. - Я - Горецкий. А вы...
- Андрий, - сказал я поспешно. - Простите!.. Я вас представлял
как ядовитого ящера из Лернеи. Щипастого, с гребнем как у петуха,
только по всей спине... Ну и всякие там рога, копыта, дым из
пасти...
- Я такой и есть, - заявил он. - А сейчас под личиной.
Заходите. Лучше прямо на кухню. Знаете ли, традиция.
Но и на кухне, громадной как вся наша с отцом квартира, я
смотрел во все глаза, поражался, хотя долгий опыт общения по
Интернету мог бы научить, что еще никогда виртуальный образ не
совпадал с реальным.
- Садитесь, - велел он. - Рассказывайте.
Я сел и покорно повторил все, и снова самое важное, как мне
казалось, забыл или пропустил, а в незначащих мелочах долго путался,
увязал, как муха в патоке, поскальзывался аки корова на льду и
тормозил, как самый продвинутый к нулю чайник.
Он слушал не очень внимательно. Внезапно я сообразил, что он не
столько слушает, сколько рассматривает меня, опытному человеку это
дает больше, чем рассказы, ведь язык без костей, он дан человеку для
того, чтобы скрывать свои и чужие мысли, врать, брехать и вообще...
говорить неправду.
Я начал успокаиваться, снова вспомнил умные доводы, но, увы,
уже как раз закончил.
Он подумал, повел рукой.
- Что вы видите, Андрий?
Я добросовестно посмотрел по сторонам. Добротная квартира,
добротная мебель, новейший комп. Евроремонт и все такое, сквозь
открытую дверь в комнату видны дорогие паласы, висячие потолки...
- Хорошая у вас квартира, - сказал я дипломатично.
- Молодежь, - ответил он с укоризной. - Не будет из вас Шерлока
Холмса. Люди моего возраста не любят перемен. Здесь должна стоять
мебель, которой пользовалась моя бабушка. Или хотя бы мои родители.
Но я сменил на более удобную, современную. Я не разделяю мнения
идиотов, что в старину даже вещи были лучше. В гараже у меня
новенький мерс, хотя я привык к "волге" и должен был, так считается,
заканчивать на ней свой путь! Да и вообще, Андрий, самые открытые
любым изменениям на свете люди - это писатели.
- Да-да, - поддержал я, - я слышал, что это вы, писатели, ввели
в употребление разврат, затем алкоголизм, наркоманию, даже СПИД
первым попробовал писатель...
Он расхохотался, спросил:
- Так в чем, конкретно, я мог бы помочь?
- Марк Сидорович, - сказал я, - Конечно, каждый из нас уверен,
что только программировать трудно, а вот сценарии или романы писать
- раз плюнуть. Каждый берется в пару дней сварганить сценарий для
баймы. Но мы все видим, сколько на прилавках скучных, серых,
неинтересных книг! А ведь авторы старались. Каждый был уверен, что
он - самый крутой, оригинальный... Так что здесь мы молча и смиренно
надеемся на вас. Если сценарий будет слаб, то байму не спасет ни
графика, ни продвинутый гэймплей, ни хитроумные пазлы.
Он помолчал, спросил неожиданно:
- Хотите взглянуть на мой рабочий стол?.. Нет-нет, в комп я вам
не дам заглядывать. Даже на стол только с двух шагов, ха-ха!
Я перешагнул порог. Стол у Горецкого... да, это стол. Настоящий
стол писателя. И вообще - стол из века завтрашнего, а для нас -
нынешнего.
Их называют компьютерными. С каждым днем на рынок выбрасывают
все больше моделей, модификаций, вариантов. Большинство из этих
нелепостей отомрет, я ж помню, какие самолеты были в начале века, но
у Горецкого, пожалуй, лучший из всех.
И, что прыгнуло в глаза сразу, там есть четыре особых полочки.
Книги туда не влезут, разве что миниатюрные, к тому же там с
внутренней стороны этакие хитрые желобки... Сейчас оттуда яркими
полосками смотрят слимы игр. Штук семьдесят, если на глазок. Что
значит, Горецкий играет давно, к тому же любимые и даже не самые
любимые, но заметные игры ставит на "золотую полку", а самое главное
- не страшится, в отличие от неустрашимого Костомара, держать игры
открыто.
- Здорово, - признался я искренне. - Я просто с копыт!
- Да нет, - ответил он, - это вы молодец. Я вообще-то про игры
помалкиваю, а ко мне не так уж и много народу ходит. К тому же я в
кабинет не приглашаю. Есть кухня, есть гостиная, веранда. Вы угадали
верно. Я играю давно и... азартно.
- Вас знают только по книгам, - сказал я. - Другие то и дело по
ящику, в газетах портреты, интервью, хвастливые заявления о своих
творческих планах... А вас никто не знает даже в лицо.
Он отмахнулся с явным раздражением.
- А зачем писателя знать в лицо? Нынешняя вседозволенность
выплеснула всю грязь из наших душ, которой раньше стеснялись,
скрывали... Теперь все грязное белье наружу! Нет-нет, не спорьте: у
писателя свято только творчество, а все остальное - грязное белье.
Сплетня - это плохо, так считали всегда. Обсуждать поступки человека
за его спиной - мерзко. Конечно, и сплетничали, и обсуждали, но все
тайком, шепотом, и всегда знали, что делают нехорошо. Сейчас же,
когда в центре мира поставлен ма-а-а-аленький человечек
Достоевского, все маленькие... а их абсолютное большинство! - с
восторгом вышли из подполья. Газеты заполнены сплетнями, слухами,
перемыванием костей. Вон лежит газета, я уже отказался от подписки,
называется "Обзор книг". До этой перестройки она и занималась
обзором книг, а теперь как с цепи сорвалась: одни интервью, рассказы
кто с кем спит, кто у кого украл, кто кого нагрел, какой писатель у
какого жену увел...
Я возразил:
- Марк Сидорович, но это ж так интересно! Простому человеку.
Очень даже простому.
- Кто спорит? Но какое отношение к литературе? Так и сказали бы
"Обзор нижнего белья писателей"!.. А то сенсации им подавай...
Я сказал осторожно:
- Вот потому и говорят про вас, что вы человек...
некоммуникабельный что ли.
Он усмехнулся.
- Да ладно, я знаю, что говорят. Чванливый, заносчивый, злой,
надменный, раздражительный.
Я с неохотой признался:
- Да, это так. Я с ними спорю, я ж вас знаю совсем не таким. Но
они мне хором!
- Они правы, - ответил он спокойно. - И ты прав. Ничего, что я
на "ты"? Дело в том, как бы это тебе объяснить... Вот тебе, я думаю,
уже в своей жизни приходилось делать какую-то переоценку ценностей,
которых ты придерживался ранее? Ага, приходилось. То есть,
поднимаешься еще на одну ступеньку своего развития. В этих случаях
всяких раз оглядываешься назад и говоришь: эх, каким дураком я был!
Прямо-таки идиотом. Верно?
- Верно, - признался я. - А что, и вы так?
- А ты думал, я таким вот умненьким родился?.. Так вот, когда
так говоришь, что, мол, каким идиотом я был раньше, то
подразумевается, что теперь-то самый что ни есть умный. Это тоже
верно, так как по сравнению со всеми предыдущими своими личинками,
сейчас - ого-го!.. Только этот оптимист не подозревает, что у него
впереди еще не одна линька. И, поднявшись на очередную ступеньку, он
и про этот период скажет: эх, каким я кретином был, что думал, что
говорил! Понимаешь?
В моей голове заскрипели платы, искра пошла по чипам, и,
наконец, выдала осторожный вопль:
- А, вы хотите сказать, что кто сейчас где-то... условно
говоря, на двенадцатой ступеньке, тому неинтересно говорить даже с
тем, кто на одиннадцатой?.. А уж тем более, на третьей или пятой!
Он милостиво наклонил голову, красивый стареющий лев, хоть и
некрупной породы, а вроде бенгальского льва. Или тигра, не помню,
что из медведей там водится.
- Верно, схватываешь, - сказал он милостиво. - Даже не потому
неинтересно, что они в самом деле... ну, не идиоты, но все-таки
личинки. А потому, что они абсолютно уверены - что вот теперь-то они
познали истину и готовы ее проповедовать даже мне. И поучать меня.
Понимаешь?
- Понимаю, - прошептал я. - Понимаю, почему вы с ними даже не
спорите...
- Вот и хорошо, - сказал он спокойно. - Так что в принципе...
только в принципе!.. я готов в какой-то мере поучаствовать. Ничего
не обещаю, ничего на себя не беру, но готов встретиться со всей
командой и поговорить о грядущем шедевре, которым мы весь мир
поставим. Я имею в виду, поставим на уши.
- Я так и подумал, - сказал я поспешно.
- Вот и хорошо, - ответил он милостиво. - А теперь про вещи
более интересные. Ты уже видел демку "Serios Sam"?
- Это была не демка, - возразил я, - а только тестовая версия.
Проблема с запуском? Вам нужно поправить одно слово в конфиге...
Глава 29
Я трясся как заяц, когда обзванивал всех, корректировал время,
а потом еще и встречал кого на улице, кого у метро, а Костомара и
Горецкого у входа перед офисом.
В помещении три стола, я закупил самые дешевые из этих, которые
называются компьютерными, что под эту кликуху только не пихают, но
вообще-то столы неплохие, четыре вертящихся стула и огромный длинный
диван, можно не только прикорнуть, но и выспаться.
Три монитора, один могучий сервак, обязательная кофеварка и
самые дешевые чашки.
Прибыли Костомар, Горецкий, Конон, Нинель, Аверьян, Миша...
Конон прибыл последним, поздоровался со всеми, с Костомаром - как со
старым знакомым, да и с Горецким как-то стазу нашел общий язык, не
зря же за плечами партийная школа.
Нинель с ходу смолола кофе, начала опробовывать новую
кофеварку, чашки, по комнате потек бодрящий аромат. Конон кивнул
мне, я сделал вид, что не заметил, все надеялся, что он сам как-то
начнет, скажет, представит друг другу, но Конон нахмурился, сказал
громко:
- Давай, Андрий, скажи нам, зачем мы собрались.
Я поднялся на подгибающийся ногах. Я не шибко застенчивый, но
всегда не по себе, когда вот так смотрят и чего-то ждут.
- Событие у нас торжественное, - сказал я. - Я назову всех, а
потом еще по разу... на тот случай, если среди вас такие же
забываки, как и я. Костомар Котляр Валентинович, вы его все знаете,
смешно мне перечислять его звания, да и не упомню все, Горецкий Марк
Сидорович - его книги есть у каждого из нас... это Нинель, она не
только умеет готовить кофе, но и прекрасный программист. Аверьян -
программист высшего класса, а Миша - лучший из художников. И, да
простит мне Илья Юрьевич, что я его в самый конец, это сам Конон,
который финансирует весь проект от начала и до победного конца!
Конон добавил с усмешкой:
- А что ж себя забыл, чемпион?
- Да ладно, - сказал я, - сейчас пока что нетрудно быть
чемпионом. А вот потом, когда соревнования станут массовыми... Мы
как-то спорили насчет отечественных баймов... Когда я заикнулся, что
у нас нет добротных отечественных баймов, мне сказали: первое - я
дурак и не умею, второе - что игр полно, они только находятся еще в
разработке, а потом потрясут мир. Это напомнило мне обещания
построить коммунизм. Да и мышей с короткими хвостами. Но после
споров стало ясно, что же тормозит производство наших баймов. Всего
лишь... недостаток финансирования!!!
Нинель сказала сердито:
- Не понимаю, над чем ирония? В самом деле, только недостаток
финансирования.
Я указал на Горецкого.
- Когда вот уважаемый Марк Сидорович... или даже лучше любой из
молодых пишущих ребят хочет выйти на рынок и потрясти мир новыми
идеями, он все же не идет в издательство не говорит: финансируйте
меня, козлы, в течение года, а я напишу вам замечательный роман!
Правда, без гарантии. Но, я уверен, что напишу... То есть,
начинающему писателю уже понятно, что его пошлют вполне резонно:
мол, сперва принеси роман, мы посмотрим, прочтем, а потом уже и
заплатим, если вещь того стоит. Хотя, конечно же, каждому
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг