было исполнено глубокого смысла и несло в себе два-три хитроумных
толкования, от знания которых знатоки получали чисто эстетическое
наслаждение... Это действо совершалось в огромных величественных
храмах, которые строились веками, украшались еще сотню-другую лет,
становились национальным достоянием, чудом света!.. А отточенные
красивые движения главного жреца, который виртуозно вспарывает грудь
девственницы, вырывает оттуда еще трепещущее сердце и под крики
ликующего народа победно вздымает над головой! А огромный алтарь,
украшенный золотом и серебром, который создавали в творческих муках
древние дизайнеры? А высокие своды храма, где так красиво резонируют
предсмертные крики жертв? Все это было эстетически прекрасно, и
прогресс ожидался лишь в дальнейшем украшении храмов, в
строительстве еще более огромных, величественных. Алтари должны были
украшаться еще и алмазами, а спор возникал только в таких сложных
вопросах: в сторону востока или в сторону зюйд-зюйд-веста
располагать жертву головами?
Конон кивнул, мы молчали. Костомар продолжил:
- Но вот, к примеру, появились какие-то дикие христиане,
которые начисто отрицали жертвоприношения, а сами собирались -
подумать только! - в грязных пещерах. И когда они начали теснить
старую культуру, то это воспринялось как крушение культуры вообще.
Так и в нашем случае. Эти молодые баймеры... это ростки новой
культуры. Возможно, мы с вами ее не увидим, не успеем, но ростки вот
они, шашлычок грызут из приличия... Их уж не затоптать, их много. А
мы, как те редкие чудаки из старых римлян, что вроде бы неплохо
устроились и при старой культуре, но все же сумели понять и странные
прелести новой... мы приняли эту новую культуру, которая сейчас еще
грубая и неотесанная, но этот гадкий утенок обязательно и очень
скоро превратится в большого прекрасного лебедя! Так что мы выберем?
Конон покрутил головой:
- А что, мы еще не выбрали? Мне кажется, что мы как раз те,
которые устраиваются неплохо при любой культуре.
Академик слегка поморщился, не устраивает слово "устраиваются",
но затем сам засмеялся.
- Впрочем, специалисты нужны при любой культуре. И что вы
можете предложить?
Конон посерьезнел.
- Как римский патриций, - сказал он, - который имеет латифундии
и толпы рабов на каменоломнях, я беру на себя финансовую часть.
Обещаю в процесс создания баймы не вмешиваться. Хочется, конечно, но
я сознаю, что я не совершенство, а это опасно... Опасно в том, что
меня могут послушать лишь потому, что у меня эти самые латимерии, а
не потому, что я такое вот совершенство. Потому обещаю... Но вы уж
совсем меня не выталкивайте из команды! Я не последний дурак, я ж с
вами сижу, а не в казино?
Академик кивал, но шутки не принял, спросил с непроницаемым
лицом:
- Насколько долго вы сможете финансировать проект? Современные
баймы - процесс сложный. И долгий.
- Я не мальчишка, чтобы кидаться из стороны в сторону, -
ответил Конон. - Мне шестьдесят один год, а в этом возрасте время
уже летит, летит! Сделаете за год - прекрасно, за три -
замечательно, за пять или десять - тоже нормально. Это
шестнадцатилетним год - огромный срок. А у нас с вами летят уже не
годы, а десятки лет...
Академик некоторое время изучал его из-под нависших бровей,
потом протянул через стол руку. Конон встретил ее над серединой
стола, пожал. Чем-то они были похожи, эти два крепких самца, чем-то
очень похожи.
Глава 27
Нюрка прикатила новый столик, весь верхний этаж занят кувшинами
и графинами с соком. Конон вытащил из-под одного отпечатанный на
принтере листок, подал Костомару. Тот изучал некоторое время, сказал
с удивлением:
- Так у вас и рейнское за семьдесят третий есть?.. Тогда ж была
такая засуха, что все виноградники погибли. А что уцелело, то...
по-моему, все вино того года закупил какой-то нефтяной шейх?
- Все, - сообщил Конон самодовольно. - Нюра, отметь... Тогда
мне, понятно, на одну бутылку надо было работать десять лет... Но
теперь я покупаю напрямую у этого шейха.
- Ого!
- Хороший мужик, - сообщил Конон. - Мы иногда встречаемся. Он
покупает некоторые запчасти к самолетам.
Костомар отметил на листке ногтем, Нюрка исчезла, а буквально
через пять минут стол был заставлен огромными печеными раками,
странного вида рыбой, какими-то экзотичными блюдами, даже отважная
Нинель опасливо отодвинулась. Нюрке помогали наши боты, на этот
случай они, как трансформеры, превратились в умелых официантов.
В мгновение ока наши бокалы были наполнены. Конон произнес
тост, мы дружно сомкнули фужеры. Красиво и нежно звякнул дорогой
хрусталь.
Костомар долго смаковал вино, глаза полузакрыты, уши шевелятся.
Конон посматривал с удовольствием. Наконец Костомар вернулся в этот
мир, я ощутил его теплый взгляд.
- Ребятам, - казал он задумчиво, - понадобится помещение...
Я поспешно возразил:
- Нет-нет, что вы! Всю работу можно на дому. У нас у всех есть
компы, а файлами можно перебрасываться о Интернету. Здесь никаких
проблем!
Костомар и Конон переглянулись. Я снова подумал, что чем-то
похожи. Очень.
- Человек старой культуры, - наставительно заявил Костомар, -
обязательно возжелал бы вытряхнуть из спонсора как можно больше.
Всего как можно больше! Престижный офис, рекламу, раскрутку,
презентации, клип по ящику, место для парковки... А ты, эх!
- Офис надо, - сказал Конон трезво. - Какая дома работа? Там
девочки, родители, собутыльники... А офис все-таки офис. А на ночь
работу можно взять и на дом. Здесь возражений не будет.
Он захохотал.
Конон уехал на два дня, и снова разговор про байму завис в
воздухе, как на стоп-кадре. Охранники резались в кваку и анрыл с
таким остервенением, что забывали выйти к обеду, я бродил по
помещениям с таким видом, который Сергей охарактеризовал как "и
скучно, и грустно, и некому в морду дать".
Когда я выбрался во двор и добрался до будочки на воротах,
Антон, скорчившись в три погибели, лихорадочно листал словарь. На
экране зловеще светились ядовито желтые буквы: Change user and
strike any key... Это я вчера набрел на сайт приколов и скачал с
десяток безобидных штучек: теперь у Гриця время от времени
появляется подыхающая лошадь и помирает в корчах, после чего
замогильный голос бубнит про каплю никотина, что убивает лошадь, а
хомяка вообще разрывает на куски. Когда Гриць начал привыкать,
появилась другая: в самый неподходящий момент, даже когда с
автоматом наперевес мчится мочить гадов, вспыхивает надпись: No
smoking, monitor fade, и Гриць, поставленный перед выбором: байма
или курево, поспешно отшвыривал сигарету.
У Ивана время от времени из-за рамки выползала на четвереньках
весьма эротичная крохотная женщина, начинала раздеваться, но в
последний момент передумывала, обольстительно улыбалась и так же
грациозно, покачивая бедрами, удалялась за рамку. В первый раз Иван
решил, что у него самого глюки от напряженного вглядывания в экран,
а когда появилась во второй раз, решил, что у него повышенное
гормональное давление, когда видит такое на фоне смертоубийства с
нападающими монстрами: сходил к Нюрке, привел себя в норму, но
загадочная женщина все появляется через каждые пару часов, да еще
всякий раз по-иному...
А у Сергея на экран выходит такая же эффектная, но анимешная
рыжеволоска в купальнике. Когда Сергей попытался курсором ткнуть в
ее лифчик, она развернулась и в таком повороте ногой врезала с той
стороны в экран, что послышался звон бьющегося стекла, а по экрану
побежали трещины. Сергей отшатнулся, побледнел, испугался за
разбитый дисплей. Потом, правда, трещины исчезли, а он,
успокоившись, решился тронуть ее за трусики. В ответ она расстреляла
нахала из бластера и показала средний палец. Когда же Сергей,
осмелев, курсором погладил ее по ноге, она снисходительно улыбнулась
и показала ему плакат: "Купи меня, потом щупай и раздевай!", после
чего Сергей достал меня с требованиями обязательно купить, а если в
далекой Джапии наши деньги не деньги, то как-то хакнуть эту
красотку...
Я постоял у дверей будки, смотрел, как Антон трудился, заодно
учит английский, а на далекое крыльцо особняка вышел Сергей,
потянулся, потер усталые глаза кулаками. Завидел меня, оскалил зубы
в улыбке, подошел, тоже с интересом заглянул в будку. Антон
посмотрел на него исподлобья, еще быстрее начал листать справочник.
Сергей сказал с презрением:
- Видали дикаря?.. Шеф подключил все к Интернету, а ты, дубина
болотная, слюни расходуешь на перелистывание книги Гуттенберга!
Антон буркнул злобно:
- В дупу твой Интернет!.. Я в нем искал. Нигде нет. Даже по
всему рамблеру шарил, куда еще!.. Ни в яхе нет, ни в эхе.
- А ты какой домен искал? - поинтересовался Сергей.
- Домен pos.su!
Сергей расхохотался:
- Во дурило!.. Все эти вывески сняли, заменили... ну, в связи с
геополитическими изменениями. Su - значило Советский Союз, понял?
Soviet Union. Но теперь его нет, заменили на Россию, то есть, домен
ru. Что значит, Russia. Дошло или не дошло?
Антон пробормотал:
- Да? Шас, щас... pos.su на pos.ru... pos.su на pos.ru ... Ура,
нашел, где pos.ru!
Сергей, вообще-то от доменов человек далекий, все же уловил
комизм, коротко ржанул.
- Круто!.. А можно поискать еще на сайте www.yahoo.eu
Антон переспросил изумленно:
- Как-как?
Сергей повторил. Антон посмотрел недоверчиво, но Сергей смотрел
честными глазами, и Антон покрутил головой:
- Ни фига себе названьице... Что за мир, в который нас
всобачили? Андрий, говорят, скоро выйдет новая версия Windows?
Я кивнул, а Сергей словоохотливо пояснил:
- Уже на днях. "Windows-2001" называется. Будет включать, кроме
двух инсталляционных сидюков с Windows и MSIE, тюбик зубной пасты
"Coolgates" и пачку прокладок Allways.
Антон вытаращил глаза:
- А Allways зачем?
- Можешь сменить пол, - нашелся Сергей, - чтобы не выбрасывать.
Операционную систему ж меняешь? А не хочешь - подари своей девушке.
Или чужой. Зато теперь сразу можешь начинать знакомство со слов: "А
какой у вас размер Allways"?
- Я спрашиваю размер тампакса, - сказал Антон снисходительно. -
А мне объясняют, что размер тут ни при чем. Заодно убеждаются, что я
прост и целомудрён, раз таких вещей не знаю. А неиспорченных они,
заразы, любят. Я из-за этой чертовой рекламы столько про эти
прокладки знаю, что сам могу носить!
Конон не показывался несколько дней. Но звонил, успел
поинтересоваться даже, как идут дела у нас. Вспомнил про обещанный
офис, но как-то рассеянно, мельком. Я думал, что уже все похоронено,
но через пару дней после последнего звонка в аппаратную вломился
Серега.
- Солнце, воздух, программизм укрепляют организм! Ты чё такой
печальный? Ничё... и на нашей улице КАМАЗ с анашой перевернется... А
пока трахнись головой об угол - сразу полегчает. По себе знаю. Жизнь
такова: что посмеешь - то и пожмешь. Словом, ты все понял,
собирайся.
- С вещами? - спросил я саркастически.
Он подумал, кивнул:
- Лучше с вещами. Чтоб лишний раз не порхать. Офис тебе
выделили, яйцеголовый... Только не пойму, почему яйцеголовый, если
голова у тебя ромбом?
- Типун тебе, - сказал я радостно, - на твой великий и могучий!
Это танки ромбом, а голова у меня, как у всех, квадратная. Ну, с
вещами проще, у меня вещей, как у... Когда едем?
- Мой конь уже у ворот. Ржет и бьет копытом.
- Куда едем? Адрес?
Он заржал, сказал весело:
- Мой адрес не дом и не улица, мой адрес хэ-тэ-тэ-пэ!
Я бросился к своей серебряночке, выкатил ее из ряда,
развернулся. Сергей выглянул из мерса, прокричал:
- Глупый пингвин робко прячет, умный - смело достает! Не
отставай, четырехглазый Тортил.
Антон распахнул ворота, я видел в его глазах сожаление, что не
успел спросить, как пройти или как замочить всех гадов при одном
автоматном диске, да и то пустом.
Сергей вырулил на дорогу к МКАД. Я видел его внимательные глаза
в зеркальце заднего вида. Я подал знак прибавить газу, Сергей чуть
ускорил движение, я повторил, он ускорился еще, я показал знаками,
что это он сам буратинная черепаха, и тогда он перестал
оглядываться.
Прерывистая чистая белая линия бросалась под колеса, звучала
тонко и взволнованно, иногда переходила в сплошную линию, словно
звонкий женский голос тянул красивую звенящую ноту, а на выезде на
проспект красиво закруглил, влился в многоголосье. Впереди
появились, быстро выросли и бросились под колеса белые клавиши
пешеходного перехода. Мне даже почудилась быстрая мелодия, которая
возникла под колесами и помчалась следом.
Меня все время подмывало обогнать машину Сергея. И за черепаху,
и так, вообще, от ликующего восторга. Махнул ему, чтобы ехал еще
быстрее, если, конечно, умеет.
Обогнали медленно ползущего жука, красного, приземистого,
жесткие щетки трут асфальт, вымывая его до хрустального блеска. Еще
дальше на скорости прошли мимо целой вереницы таких, что держатся
друг за другом, как гусята, бредущие утром в детский садик. Ночью
эти гусята по-хозяйски захватывают сразу половину шоссе: моют,
чистят, убирают, а ты, напротив, жмешься к обочине, а то и вовсе
забираешься на тротуар и прешь по нему, наслаждаясь возможностью
нарушить правила хотя бы иллюзорно.
Недолго гнали по окружной, тут уж Сергей не вытерпел и показал,
что у него мерс, колеса держат дорогу, как бульдог кусок мяса.
Когда мчались через эстакаду, я сам разинул варежку от
восторга. С ее высоты мост через реку, такой исполинский, если идешь
пешком, кажется ажурным, словно кленовый листок под лучами рентгена.
Прямой, как стрела, узкий, как та же длинная стрела... нет, как
длинное-длинное копье, однако по нему несутся в несколько рядов
жучки-паучки автомобилей, и понимаешь потрясенно, насколько же мост
огромен и... красив.
Всего две опоры, могучие деревья, и толстые стальные канаты,
красиво провисшие под собственной тяжестью, кажутся всего лишь
серебряными нитями паутины.
Я приглушил приемник, во мне поет громче и мощнее, машина
слегка подрагивает, здесь в районе Садового асфальт староват, а
заплатки есть заплатки.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг