здравом уме, все деньги потратил перед смертью..." В том числе и на
эту байму. Но в то же время, шеф, экономисты обещают на следующий
год экономический подъем! Сразу на десять процентов. Может быть, и
не разоримся на байме? Еще и купит ее какой придурок? Эти парни не
всегда ж ошибаются. Вон предсказали ж восемнадцать из последних трех
экономических спадов?
Конон буркнул:
- Экономисты предсказывают не потому, что знают будущее. У них
спрашивают, вот и отвечают. Жалование за что ж получают? А вообще,
это виртуозы, которые завтра в точности знают, почему то, что
предсказывали вчера, сегодня не случилось. Это как метеорологи,
которые никогда не ошибаются в прогнозах погоды: это тупая погода
все делает не так.
- Метеорологи, как и саперы, ошибаются только раз, - изрек
Сергей. Подумав, добавил: - Но зато каждый день.
Конон спросил меня в упор:
- Ты уже со всеми договорился?
Я растерялся.
- Да нет еще... вроде бы...
Конон удивился:
- Нет? Но с кем-то уже поговорил?
- Нет, - ответил я упавшим голосом. - Я как-то ждал...
- Чего?
- Ну, сигнала... указания, цэу...
Он покачал головой. В глазах было явное осуждение.
- А ты сперва показался мне инициативнее. Как же ты выживешь в
рыночных условиях? Да и байма у тебя получится... вяленькая.
Я застыл, не зная, что сказать. Бухгалтер и Сергей смотрели на
меня, как на чужого. Я начал догадываться, что у них сейчас будет
серьезный разговор, я ни к чему. Но не успел я отклеить зад от
сидения стула, Сергей сказал бодро:
- Илья Юрьевич изволит сказать, что... чтоб духа твоего здесь
не было, пока не договоришься хотя бы с основным составом команды.
Понял? А теперь вы-пол-няй!
Я подхватился, окрик такой, что даже моя нестроевая душа
встрепенулась и бросилась не то воевать, не то копать от забора и до
обеда.
Вероника взглянула коротко, я пронесся через ее апартаменты,
как будто на мне горели брюки.
Машину я оставил на стоянке перед воротами. Не стоит беспокоить
Костомара пустяками. Охранник засек, что я вышел из иномарки, но,
судя по его виду, оппель для него не машина, а машины начинаются с
BMW и мерсов, а самые подходящие для этого дома - кадиллаки.
На этот раз я впервые без игр... то бишь, баймов, и новеньких
плат, зато в дорогой сумке цифровой фотоаппарат и мобильник. Надо бы
прицепить мобильник к поясу, но мне все чудится в этом некое
хвастовство, не все могут позволить себе их купить, вот и добираюсь
к нему только после пятого звонка.
Академик открыл, прогудел заинтересовано:
- Рад вас видеть, Андрий. Вы заинтересовали меня своим
сообщением.
Я пугливо посмотрел по сторонам.
- А где Изольда Ивановна?
- Где-то с подругами... Проходите, проходите.
Обычно друзья ведут сразу на кухню, там кофе, печенье,
разговоры за жизнь, но в нашей среде людей третьего тысячелетия
академик и еще пара клиентов, что все же клиенты, а не друзья, ведут
в апартаменты к своим роскошным компам. Там наша особая кухня, там
пируем, там в сообщениях, быстром дозвоне, стремительной перекачке и
докачке - наше искрящееся шампанское, старый коньяк и даже лучшие в
мире женщины!
Я покорно дал себя усадить на вертящееся кресло, академик
грузно опустился в глубокое кресло в сторонке, сразу опустившись до
уровня моих колен.
- Вы очень заняты, - сказал я, - так что я сразу по делу, из-за
которого пришел. И стыдно и нагло такое сказать... но я все же
решусь! Котляр Валентинович, нашелся один состоятельный человек,
который берется финансировать... как бы вы подумали, что?
Он ответил без колебаний:
- Игру. У вас такое взволнованное и счастливое лицо, что даже
женщина не смогла бы так вот вас... Поздравляю!
- Что женщина, - пробормотал я, - женщина - теперь это просто.
Любая. Где угодно. А вот байм... это мы так уговорились компьютерные
игры называть, в отличие от прочих футболов и теннисов. А сами мы -
баймеры...
Он слушал с живейшим интересом, и я рассказал все. Подробно,
хотя старался, как мог, сократить речь, но меня несло, как Остапа, и
я опомнился только тогда, когда моя рука отодвинула вторую чашку
кофе. Кажется, я выпил и кофе самого Костомара.
Костомар покачал головой.
- Поздравляю. Искренне поздравляю.
- Спасибо! Для меня это в самом деле... До сих пор трясет, как
только подумаю, что мне обещано. По крайней мере, есть гарантия...
почти гарантия, что байму профинансируют до конца. То есть, байма
гарантированно выйдет!
Он кивнул.
- Догадываюсь, как много это значит для вас. Андрий.
- Котляр Валентинович, вы не догадываетесь, почему я к вам? Я
могу сделать байму, но это будет байма, каких уже десятки. Я не могу
сказать "сотни", тогда пришлось бы включать в список и шамусы с
диггерами, но зачем заранее соглашаться на место в десятке, когда
сейчас каждый мечтает быть обязательно на вершине списка?.. А вот
ваши сценарии давно ходят по рукам, и каждый из баймеров говорит,
что интереснее их не встречал.
Он заулыбался, очень довольный. Похоже, вручи ему сейчас
международную премию или орден Подвязки, он не выглядел бы таким
счастливым.
- Некоторые мне удаются, - сообщил он самодовольно.
- Некоторые? Да они все удались!.. Даже самый неинтересный из
них на порядок интереснее тех, что сваяли в самой
фирме-производителе. Потому я и подумал в первую очередь о вас. Если
бы вы как-нибудь в порядке исключения... в свободное время... да
приняли бы какое-то посильное участие...
Я сбился, замолчал. Он смотрел на меня, как смотрит старый
могучий лев на худосочного шелудивого львенка, который может со
временем вымахать во взрослого льва, но может и подохнуть, что,
скорее всего, вот этим худосочным и шелудивым.
- Состоятельный человек, - напомнил он с интересом. - Насколько
состоятельный? Байму делать - это долго. На энтузиазме теперь не
продержишься. Особенно в России. Если аппаратура особая не
понадобится, то подкормка, подпитка... гм...
- Завтра поеду за мощным компом, - сообщил я торопливо. - Раз
можно, то почему не взять графическую станцию? Вообще-то у меня
карт-бланш, даже на количество сотрудников. И на зарплату.
Он хитро прищурился:
- А сколько мне положите? Нет, кинете на лапу?
- Как скажете!
- Ладно, шучу. Если и поучаствую, то лишь в качестве
добровольного энтузиаста. Вы затеваете очень трудное дело.
Невероятно трудное. Я слежу за новостными сайтами, вижу, как
разваливаются даже крепкие фирмы! Так это там, на Западе, где баймы
делают давно, массово. Кроме того, у них дисциплина, а наши ваньки
сразу же переругаются... Ладно, на меня можете рассчитывать.
- И еще, - сказал я совсем стесненно, - этот человек хочет
увидеть всю нашу команду. Он пригласил нас всех к себе на дачу в
гости. Понимаю, вы просто так не поедете, у старшего поколения
сложные ритуалы, вы смотрите, кто кого должен пригласить первым, что
сказать, и как сказать, я в них ни фига не смыслю,
Он смотрел на меня покровительственно, стареющий лев, красивый
и величественный. Я успел подумать, что такому гиганту по фиг
ритуалы, он все равно не уронит себя разговором, будь на другом
конце провода бомж или президент страны...
Он сделал величественный жест в сторону телефона.
- Перестань трещать. Просто позвони.
Я постеснялся достать мобильник, чересчур будет показухой,
подсел к телефону. Там долго не брали трубку, наконец, раздался
сильный отчетливый голос, словно Конон стоял рядом:
- Алло?
- Илья Юрьевич, - сказал я торопливо, - я у академика
Костомара. У вас есть, что ему сказать?
- Передай трубку, - велел Конон.
Академик взял, я слышал голос Конона, но слов не разбирал.
Костомар слушал, пару раз кивнул, мы все не можем избавиться от
привычки жестикулировать при телефонных разговорах, будто собеседник
слышит, наконец, он положил трубку, повернулся ко мне.
Я спросил с замиранием сердца:
- Ну... что?
- Договорились, - ответил он просто. - Очень любезный человек.
Пришлет машину к шести вечера.
Я шумно выдохнул, тяжелая гора свалилась с моих плеч и
рассыпалась на мелкие камешки.
- А я боялся, что возникнут какие-то сложности!
- Сложности возникнут, - сказал он добродушно, - но не на этом
этапе. А насчет ритуалов... Их нет только у детей и... очень-очень
взрослых. К очень взрослым я отношу не по возрасту. А все остальные,
ты прав, в ритуалах, как мухи в паутине.
Когда я уходил, мелькнула мысль, что очень-то взрослость ни при
чем. Я не взрослый, но со мной и Конон и Костомар, как с равным о
чем-то более важном, чем возраст, чин или тугой кошелек. Как с
посвященным. Как собачники с собачником...
Мы все трое - люди одного мира, которые... которые вынужденно
живем в этом мире средневековья и инстинктивно ищем себе подобных!
Аверьяна и Нинель я привез сам, а за Костомаром в условленное
время Конон прислал "линкольн". Я впервые увидел кадиллак такой
высокой марки.
Нинель хотела было ехать на своей, я зашипел, а Аверьян ткнул
ее в ребра:
- Ты как разговариваешь с боссом? Социализьм вспомнила, пся
крев? Будет тебе соцьялизм, будет, жуть ты живородящая!
- Молчу, молчу, - сказала Нинель и улыбнулась мне заискивающе.
- Босс, я тоже штрейкбрехер!
Солнце перешло на западную часть неба, небосвод грозно блистал,
мир залит как расплавленным золотом, но все равно роскошный дуб
давал густую широкую тень, похожую на сумерки.
Аверьян даже замедлил шаг, глаза прикипели к исполинскому
дереву, варежка распахнулась при виде такого навороченного дизайна.
- Тициан, - сказал он убежденно. - Или Илья Глазунов. Или еще
кто-то... Вон оттуда щас выйдет Аполлон в тирсе и с венком... На
ветках бавкиды сидят, филемонов ждут! Какие ветви роскошные... А по
кустам всякие вакханки, вакханки, вакханки... Все томные,
разогретые, в позах готовности... Ланиты всякие, перси, ягодицы...
Нинель пихнула его в бок. Аверьян поперхнулся. Дуб с каждым
шагом разрастался, на столешнице уже тускло поблескивает антикварная
металлическая посуда. Нюрка заканчивает расставлять широкие вазы с
горками отборного винограда, яблок, груш, персиков, и узкие - с
цветами.
Улыбнулась нам с Аверьяном, осмотрела критически Нинель, мне
сказала одобрительно:
- Долой предрассудки - женщина тоже человек!.. А вы, девушка с
этими тихонями берегите шерсть смолоду.
Нинель наморщила свой красивый узенький лобик.
- Это вы о чем?
Нюрка захохотала:
- О трудовых блуднях, конечно! Или вы не знаете, с кем
приехали?
Нинель с великим удивлением воззрилась на меня.
- Это ты трудовой блудень? Вообще-то, если в профиль...
Я повел дланью:
- Садитесь, ждем-с. Мы на полчаса раньше. Боялся, что опоздаем.
А нам по рангу еще не положено.
Аверьян плюхнулся за стол первым, спросил кровожадно:
- И что из этого можно жрякать? Или это декорация?
Нюрка засмеялась:
- Все можно. И все нужно. А то хозяин подумает, что плохо
готовлю. Или что плохой виноград выбрала!
Нинель благовоспитанно села рядом, сказала понимающе:
- Так вот вы где пихнички проводите... Конечно, на халяву и рот
корытом! Ишь, трудовые блудни. Богемцы!
Через четверть часа далекие ворота распахнулись, въехала
роскошная черная машина. Из особняка вышел Конон, явно сообщили по
мобильнику. Аверьян успел за это время опустошить две вазы с
фруктами, но разорить капиталиста не получалось: Нюрка подкатила
столик с новыми гроздьями, ягоды еще крупнее, едва не лопаются от
распирающего сладкого сока, а в желтых грушах видны плавающие в
середке черные зернышки.
Конон встретил Костомара, когда тот вылезал из машины, коротко
переговорил, я видел, как Конон широким жестом указал в нашу
сторону.
- Аверьян, - предупредил я, - кончай жевать зелень. Подтяни
пузо, у них, видишь, какие фигуры?
Аверьян произнес с чувством:
- Пруссаки!.. Им бы декариса подсунуть... Это глистогонное.
Мы встали, Аверьян и Нинель с Кононом поздоровались
почтительно, как с королем, а на Костомара смотрели с немым
восхищением, так смотрели соседи Менделеева на лучшего в мире
"чемоданных дел мастера".
Мне показалось, что Костомар все понял, глаза хитрые и
довольные.
За столом, как принято, несколько минут говорили, как
винни-пухи в гостях у кролика, о погоде, чистом воздухе, кислороде,
потом Конон упомянул игровую индустрию, и это было как брошенный в
тихий пруд булыжник.
Лягушки, что на широких листьях кувшинок нежились под ласковым
солнцем, с шумом попрыгали в воду. Взлетели брызги, листья
закачались, а с близкого дна поднялись желто-коричневые облака дыма,
похожие на подземные взрывы.
Аверьян почтительно заметил, что многими средствами СМИ
создание и развитие игр... то бишь, байм, рассматривается как
наступление на культуру.
- Как истребление культуры, - пискнула Нинель. Голосок у нее от
чрезмерной почтительности стал противно сладеньким и заискивающим.
Конон повернул голову к знатному гостю. Костомар отщипывал по
ягодке, бросал в рот. Я слышал, как под крепкими
металлокерамическими зубами хрустят зернышки.
- Почему именно истребление культуры?.. - переспросил он
задумчиво. - Сейчас у нас... под "нас" я имею в виду человечество,
уже есть некоторый опыт и по этой части! Не первый раз старая
культура гибнет под натиском новой. Это было еще с пещерных времен
во все эпохи. И всякий раз был громкий вопль о гибели культуры
вообще под натиском дикости и варварства. И в самом деле, демагогия
ни при чем, культурному человеку тех времен так это и казалось!..
Конон спросил с усмешкой:
- А было не так?
- А вы представьте себе: существует красивая изысканная
культура человеческих жертвоприношений. Все под торжественную музыку
и песнопения. Ритуальные пляски оттачивались веками, каждое движение
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг