несколько раз больше. Солдаты падали на каменные плиты, чтобы уже никогда
не подняться...
Засядько яростно сбивал запоры. Помогавший ему солдат охнул и сполз
на землю, цепляясь ногтями за металлическую обшивку ворот. Второй шагнул в
сторону и тоже упал. На спине у него расплылось кровавое пятно.
-- Убрать стрелков! -- крикнул Засядько, не оборачиваясь.
Еще две пули прожужжали возле его головы. Крики и лязганье сабель
приблизились вплотную. Значит, гибли последние из его солдат...
Отчаянным усилием он сбил последний засов и навалился на ворота.
Тяжелые створки медленно, словно нехотя, распахнулись. В воротах завязался
последний кровавый бой. Французы старались выбить русских за ворота и
закрыть створки, а русские отчаянно цеплялись за каждую пядь земли. Все
знали, что если отступят -- все жертвы будут напрасными.
Внезапно сверху раздался торжествующий крик. Засядько увидел бегущих
по лестнице французов. "Савельича, значит, уже нет..." -- подумал с
горечью.
К воротам со всех сторон сбегались французские солдаты. Засядько
оказался в толпе неприятелей. Он с трудом отражал удары, рядом уже не
осталось ни одного русского. Его медленно оттесняли за ворота. Несколько
французов ухватились за створки, пытаясь свести их и снова запереть ворота
крепости. "Я сделал все, что в человеческих силах",-- успел подумать
Засядько.
Вдруг его буквально оглушило неистовое гиканье, что-то потное и
тяжелое отбросило в сторону. В крепость ворвалась казачья конница! Плотной
лавиной казачий полк вливался в распахнутые настежь ворота, растекался по
улочкам.
Засядько в изнеможении опустился на землю. Сабля выскользнула из
ослабевших пальцев и вонзилась в почерневшую от пороховой копоти землю.
Вслед за казаками промаршировали солдаты с ружьями наперевес и
офицерами во главе. Вроде бы даже под музыку. И откуда только взялся
оркестр в этом аду?
Мантуя пала.
Было захвачено 260 орудий, 400 пудов пороха, 30 тысяч пушечных ядер и
много продовольственных складов, однако уже опустошенных местными
жителями. Трофеи были велики, но Суворов предпочел бы вместо них еще пару
складов с продовольствием. В соответствии со своим планом он собирался
пройти к морскому побережью, а оттуда ударить всеми силами по столице
революционной Франции. Оружия хватало, но с продовольствием было неважно.
Австрийский военный совет не позаботился о своевременном снабжении союзных
войск.
В расположении русских войск было тихо. Солдаты чистили
обмундирование, драили кивера, вспоминали недавнее сражение. Горячо и с
восхищением говорили о том, как фельдмаршал Суворов прямо на развалинах
крепости срывал с Засядько знаки различия поручика, чтобы тут же
произвести его в капитаны, Все понимали, что геройским подвигом молодой
офицер облегчил взятие неприступной крепости и тем самым сохранил жизни
очень многим.
На другой день после падения крепости прогремели боевые трубы.
Тревога!
Солдаты вскакивали, торопливо строились в каре. Издали было видно,
как от штаб-квартиры фельдмаршала во все стороны на лошадях помчались
адъютанты.
Засядько неспешно обходил своих людей. Он догадывался о причине:
французская армия перешла в наступление. Командовал ею молодой генерал
Жувер. Вообще, как заметил Засядько, у французов большинство командиров
были молодыми и талантливыми полководцами. Они успешно били пруссаков и
австрийцев, опираясь на революционный энтузиазм и коренную реорганизацию
армии. Новые порядки позволили занимать командные посты действительно
одаренным людям. Титулованные ничтожества не имели перед выходцами из
народа никаких преимуществ. К тому же аристократы и без того почти все
были уничтожены штормом революции или спаслись бегством в Англию, Россию и
другие страны с монархическими режимами.
Утром Засядько со своим батальоном выступил в поход. Шли на фланге
6-го гренадерского полка. По всей видимости, им предстояло выполнить
важную задачу: Засядько несколько раз видел Суворова, гарцевавшего на
своей любимой казачьей лошади вдоль сдвоенной колонны. Узнав Александра,
фельдмаршал крикнул:
-- Что нос повесил, капитан? Посмотри, какие у тебя чудо-богатыри!
Засядько козырнул, вспомнил Савельича и других, первыми взобравшихся
на стену Мантуи, и ответил тихо:
-- Мои чудо-богатыри остались в крепости. Одни на площади, другие у
ворот. Надо бы наградить их. Посмертно...
-- Напишите реляцию,-- велел Суворов сухо. Он стегнул коня и поскакал
дальше.
В тот день составить реляцию не удалось. Через два часа под небольшим
городишком Нови Суворов атаковал армию Жувера. Как Засядько и предполагал,
его батальон вступил в бой в числе первых.
6-й гренадерский полк, построившись в линию развернутых батальонов,
дал залп и пошел в штыковую атаку. Засядько подивился молодости и
стойкости французских солдат. Сражались они неистово, так бьются, подумал
Засядько, только за правое дело. Хотя, вроде бы, сражения идут на земле
Италии с русскими войсками. Или они все знают, что несут свободу и более
справедливые порядки? Закаленные суворовские солдаты, привыкшие к победам
над войсками таких же королей и султанов, с молодой революционной армией
дрались тяжело, несли тяжелые потери, каждую пять итальянской земли
поливали своей кровью.
Первая атака была отбита с большими потерями для русских войск. На
левом фланге та же участь постигла австрийцев. Кое-где французы пытались
перейти в контратаку, но были остановлены стрелками.
Вторую атаку французы отбили с еще большими потерями для русских и
австрийских соединений. Засядько заметил внутри французских порядков
перестроение и попридержал свой батальон. Как оказалось, не зря.
После третьей атаки, которую французы отбили с большим уроном для
нападающих, кирасирский полк по указанию Жувера стремительно ударил во
фланг 6-го гренадерского, стремясь с ходу смять батальон Засядько и выйти
в тыл основных мушкетерских соединений.
Натиск был столь стремителен, что русские даже не успели выстрелить.
Передние ряды французов неожиданно выросли перед ними и ударили в штыки.
Как оказалось для чудо-богатырей, штыковой был знаком и французам, и
дрались они в рукопашной яростно и умело. Засядько поспешил в гущу
схватки. Нужно было, во что бы то ни стало задержать атакующую колонну,
иначе исход всей битвы будет решен в пользу французских войск. Из его
воинов ни один не дрогнул. Сражались остервенело, не выпуская оружия.
Жувер бросил в бой отряд конницы, чтобы она довершила начатое. В это
же время Суворов перегруппировал отступающие части и сам повел их в
последнюю отчаянную атаку.
Страшное и печальное зрелище предстало перед ним. Только что здесь
стоял батальон молодого капитана Александра Засядько... А теперь поле
усеяно павшими русскими и французскими воинами. Батальон пал смертью
храбрых, но не отступил ни на пядь. Тем самым он дал возможность
фельдмаршалу собрать разрозненные части для четвертой атаки.
И когда русские пошли в жестокий штыковой бой, один из сраженных
зашевелился и тяжело поднялся, опираясь на залитую кровью саблю. Он был
высок, широкоплеч и страшен в окровавленной одежде, с запекшейся кровью на
бледном лице. Это был капитан истребленного гренадерского батальона
Александр Засядько.
Бой решила четвертая атака и рейд русской конницы. Она появилась в
тылу противника и вызвала там замешательство. Французские войска стали
отступать.
Немного оправившись, Засядько принял участие в преследовании. Его
внимание привлек один из французских кирасиров, врубившийся в ряды русских
солдат и пытающийся сдержать натиск. Острая сабля сверкала как молния, не
один из пехотинцев расстался с жизнью, пока Засядько подоспел к месту
схватки.
-- Эй, богатырь! -- крикнул Засядько по-французски.-- Хватит простых
солдат рубить, померяйся силами с равным!
Он пришпорил коня. Кирасир злобно оскалился, вскинув огромный палаш.
Удар был страшен. Засядько едва успел закрыться. Лезвие палаша скользнуло
по его сабле и сорвало с плеча эполет.
-- Теперь держись,-- сказал Засядько мрачно.
Однако француз отразил атаку мастерски. Распалившись, Александр
обрушил каскад ударов, но кирасир оказался бывалым воином, не ушел в
глухую защиту и, отражая сабельные удары, все время выбирал позицию для
ответной атаки.
Засядько ощутил смутную тревогу: впервые за всю войну попался
противник, который разгадывал его боевые приемы. И он решился применить
прием, которым пользовался лишь в самом крайнем случае. Это было из
боевого наследия запорожцев. Когда-то отец показал ему составные части
обманного движения и сокрушительного удара. Александр научился наносить
его еще в то время, когда скакал верхом на прутике и сек крапиву
деревянной саблей...
Он взметнул саблю. Р-р-раз! Поворот... Страшный удар!!!
Француз вдруг странно изогнулся, его палаш повернулся острием к
русскому офицеру, и... сабля Александра почти над самой головой противника
вырвалась из рук. Вырвалась с такой силой, что удержать ее не было никакой
возможности...
И Засядько узнал этот прием. Но его применяли только люди, обученные
на Хортице...
Прежде чем француз занес свой палаш над обезоруженным противником,
Александр с яростным воплем, от которого в страхе дернулся конь француза,
прыгнул навстречу. Сцепившись, они свалились с лошадей. Засядько обеими
руками схватил палаш и вырвал его из рук француза. Тот не сопротивлялся,
настолько сильно ударился при падении.
-- Отвечай! -- потребовал Александр.-- Кто научил тебя так драться?
Француз злобно плюнул ему под ноги и вдруг ответил на чистейшем
украинском языке:
-- Были люди, научили!
Засядько опешил.
-- Ты... ты знаешь украинский язык?
-- Знаю,-- ответил француз зло.
Он попытался подняться, но болезненно сморщился, стиснул зубы,
стараясь унять стон. Повсюду мелькали мундиры русских солдат, бежавших
вперед, гремело "ура". По их красным, распаренным лицам струился пот,
сапоги глухо стучали по накаленной почве.
-- Я сам украинец,-- сказал Засядько, желая вызвать француза на
откровенность.-- И меня удивили твои фехтовальные приемы...
-- Меня тоже удивило твое искусство,-- ответил француз.
-- Будем считать, что мы обменялись комплиментами. А теперь скажи:
где ты научился так драться?
Кирасир с трудом поднялся и сел. Кисть правой руки кровоточила от
удара о камень.
-- На Сечи,-- буркнул он.
-- Я так и думал,-- кивнул головой Засядько.-- Первые уроки я тоже
получил там. На саблях.
-- Это заметно,-- проворчал француз.
Он поднялся, пошатнулся, зло осмотрелся по сторонам. С русской
стороны уже спешили санитары, показалась повозка для раненых.
-- А как ты попал на Сечь? -- полюбопытствовал Засядько.
-- Отряды запорожцев сражались повсюду в Европе,-- ответил кирасир
неохотно.-- Познакомиться и подружиться с украинскими рыцарями было
нетрудно. Я был сорвиголовой, искателем приключений... Попросился к ним в
отряд, прожил на Сечи три года. Может, и остался бы там навсегда -- ваши
девушки не уступают парижанкам,-- но императрица ввела войска в Сечь...
Казаки дрались отчаянно, я там был ранен. С тех пор прошло двадцать лет,
даже больше, но я не забыл ни одного приема, которыми овладел там.
Подъехал капитан Васильев с двумя драгунами. Он повсюду появлялся не
иначе как в сопровождении двух-трех солдат и чаще всего после сражений,
когда переставали греметь пушки и затихали крики. Зато, когда войска
возвращались с поля боя, он всегда ухитрялся оказаться во главе колонны,
размахивал кивером и раскланивался во все стороны.
-- О,-- воскликнул он,-- Засядько снова отличился. Поздравляю вас,
капитан! Вы славно потрудились во славу российского оружия.
Один из драгун по его знаку спрыгнул с лошади, помог взобраться на
нее пленному офицеру, а сам остался пешим.
Засядько, не отвечая, вскочил на своего коня. В отдалении гремели
орудия. По разбитой дороге, огибая опрокинутые повозки, нескончаемым
потоком двигался обоз русской армии. Засядько уже отъехал добрую сотню
саженей, как вдруг услышал истошный крик:
-- Стой! Стой, сволочь!
Александр оглянулся. Пленный француз повернул лошадь и скакал к нему.
Он был невооружен и, очевидно, хотел что-то сказать или о чем-то попросить
русского офицера, захватившего его в плен.
-- Стой, сволочь! -- услышал Засядько еще раз вопль Васильева.--
Стреляйте!
И вслед за этим прогремел выстрел. Стрелял спешившийся драгун.
Александр увидел, как француз дернулся и поник, обхватив руками шею
лошади.
Скакун добежал до Засядько и остановился. Француз медленно сползал на
землю. Александр спрыгнул, ошеломленный таким нелепым развитием событий,
едва успел подхватить раненого. По пальцам его руки, которой он
поддерживал француза за спину, стекала теплая кровь.
Пленный офицер еще пытался улыбнуться ему, словно извиняясь за
неприятность, но смертельная бледность уже покрыла его лицо. Губы что-то
шептали.
-- Что? -- спросил Засядько.-- Что? Не слышу!
Губы француза дрогнули, и он закрыл глаза. Послышался топот, на
взмыленной лошади прискакал Васильев в сопровождении конного драгуна.
-- Каков, а? -- сказал он с истерическим смешком. Руки его дрожали,
был он возбужден до крайности.-- Хотел убежать! Вот сволочь, а? Хорошо,
что я сразу разгадал его маневр и велел стрелять.
-- Нелепость,-- сказал медленно Засядько, чувствуя закипающий в душе
гнев.-- Нелепая ошибка! Он не собирался бежать. Да это было бы невозможно,
всюду наши солдаты... Он скакал ко мне.
-- Зачем? -- спросил Васильев подозрительно. Не дождавшись ответа,
сказал высокомерно: -- В любом случае хорошо, что мой драгун не
промахнулся.
Он повернул коня, махнул своим сопровождающим. Оба были уже на
лошадях и послушно последовали за ним по направлению к штабу.
Засядько почувствовал, как неудержимая ярость ударила ему в голову.
Такое с ним было впервые. Рука мгновенно оказалась на сабле, пальцы
стиснули эфес.
"Придерусь к этой сволочи за что-нибудь,-- пронеслась мысль,-- и
вызову на дуэль. Убью как собаку".
На следующий день он разыграл сцену ссоры с Васильевым. Поводом
послужила карточная игра. Александр заявил, что только дуэль может дать
ему удовлетворение. Присутствующие офицеры видели, как смертельно
побледнел Васильев. Все знали, что значит скрестить саблю с Засядько. А
увернуться от дуэли -- покрыть себя позором в офицерском обществе. Здесь
не поможет и покровительство всесильного фельдмаршала, которому доводился
каким-то родственником по материнской линии.
Однако дуэль не состоялась. За два часа до намеченного времени
Васильев спешно покинул полк. Как оказалось впоследствии, он вернулся в
Россию и с помощью влиятельных родственников устроился при генеральном
штабе...
Глава 12
Этой битвой и завершился Итальянский поход. Французы полностью ушли
из северной Италии, на которую теперь распространилась власть Австрии.
За воинский подвиг Засядько был представлен к высшей офицерской
награде: ордену святого Георгия 4-й степени. Однако обозленный Суворов
вычеркнул его из реляции, фельдмаршалу стоило немалых усилий спешно найти
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг