прибрежные скалы, могучих снежноволосых и льдистоглазых воинов и
протяжных героических саг, воспевающих битву и месть. Следом, одна-
ко, она удивилась подчеркнутому слову "родном"; неужели Эйрих знает
еще и эльфийский? Тогда почему он скрывал это прежде?
Хан довольно долго говорил с Эйрихом и, похоже, остался удов-
летворен беседой; затем он обратился к Элине. Курибая интересовали
самые разные вещи - климат Тарвилона, качество дорог и количество
городов, из каких классов состоит население и какие налоги взимаются
с каждого (Элина и сама толком не знала ответа на последний вопрос,
как и на ряд других, касавшихся хозяйства), часто ли случаются не-
урожаи, с какими странами торгуют тарвилонцы и многое другое. Задал
он и несколько вопросов об армии - как бы между прочим, не заостряя
на этом внимание и не ожидая особой проницательности от мальчишки;
но Элина была начеку и заметно преувеличила мощь тарвилонской армии
в своем рассказе.
Затем наступил черед Йолленгела. Элина не без волнения ожида-
ла, достанет ли у эльфа фантазии бойко рассказывать о стране, о ко-
торой он ничего не знает. Однако, когда Эйрих обратился к нему с
вопросом хана, опасения Элины сменились недоумением: хотя она ни-
когда не слышала эльфийского языка, но была уверена, что вопрос был
задан совсем не по-эльфийски. Это была какая-то жуткая и бессмыс-
ленная мешанина из западных наречий.
Йолленгел, похоже, растерялся не меньше графини, но Эйрих по-
вторил свой вопрос, слегка изменив его. Эльф что-то нерешительно
произнес, и Эйрих слегка кивнул одобрительно. Йолленгел заговорил
более уверенно. Элина с удовольствием слушала мелодичные звуки чу-
жого языка, столь контрастировавшие с визгливо-каркающей речью ко-
чевников.
Странный диалог продолжался. Элина заметила, что Эйрих теперь
вставляет в свои "вопросы" услышанные от Йолленгела слова, но, тем
не менее, они, очевидно, не стали более осмысленными. Эйрих выслу-
шивал вопрос хана, говорил какую-то тарабарщину, слушал, как эльф
в ответ рассказывает что-то свое, а затем излагал Курибаю собствен-
ный ответ на вопрос.
Наконец хан удовлетворил свое любопытство. Его приближенные за
все время не произнесли ни слова; Судэбай при этом явно скучал, а
Бахтакыр, напротив, слушал с неослабевающим интересом. Курибай что-
то изрек покровительственным тоном; Эйрих поклонился ему и перевел
на луситский:
- Великий хан милостиво приглашает нас разделить его трапезу.
Элина, хоть и принюхалась уже к стоявшему в шатре запаху, не
ожидала ничего хорошего от степняцкой кухни; к тому же от долгого
сидения в непривычной позе у нее затекли ноги, и ей ничего так не
хотелось, как поскорее выйти отсюда на свежий воздух и размяться.
Однако ясно было, что от такой чести не отказываются.
Хан хлопнул в ладоши, и из-за циновки, отделявшей заднюю часть
шатра, выпорхнули три нарядно одетые девушки-рабыни, которые приня-
лись расстилать на полу дастархан и расставлять кушанья. Это были
степнячки, а не луситки; хану было совершенно ни к чему, чтобы услы-
шанное в его шатре доходило до ушей пленников. Должно быть, девушки
происходили из бедных семей кочевников и были проданы в рабство
собственными родителями. Им повезло - жизнь в качестве прислужниц
хана была роскошной по сравнению с той, что ждала бы их, останься
они на свободе. Свобода эта была бы чисто номинальной - фактически
они все равно оказались бы в рабстве, но не у богатого и милости-
вого к хорошим слугам повелителя, а у мужа-бедняка. И все же, глядя
на их улыбающиеся лица и слыша, как позванивают их браслеты и мо-
ниста, Элина почувствовала ужас при мысли, что, родись она в другой
семье, и ее судьба могла бы быть такой - и она бы даже не мечтала о
лучшей участи.
Еда, вопреки ожиданиям графини, оказалась не такой уж и плохой.
Конина, жареная с душистыми степными травами, была хоть и жесткова-
та, но приятна на вкус; вот разве что несколько глотков питья из
перебродившего кобыльего молока дались Элине с трудом. К счастью,
западный обычай тостов был здесь не в моде, и этими глотками можно
было ограничиться. Ели, разумеется, руками; закончив трапезу, хан
важно вытер жирные пальцы о халат и объявил свое решение.
- Нам разрешено пересечь земли великого хана, - перевел на лу-
ситский Эйрих, - но мы должны уплатить пошлину в размере пяти золо-
тых с каждого.
И тут Йолленгел, помня о своем обещании не обременять спутни-
ков расходами, решил проявить инициативу. Он извлек из глубин своей
мешковатой куртки флейту и выжидательно посмотрел на Эйриха. Тот
явно не пришел в восторг от этой идеи, но делать было нечего - при-
шлось переводить:
- Наш товарищ Йорен из Столенхейма просит позволения развлечь
великого хана музыкой.
Курибай величественно кивнул. Элина ожидала, что для вождя
кочевников эльф выберет что-нибудь воинственное, но, должно быть,
таких мелодий не было в его репертуаре. Он снова заиграл что-то
печальное.
Через несколько минут Судэбай впервые нарушил свое молчание.
- Этот жалкий плач не для воинов, - презрительно фыркнул он.
- Да, это не для воинов, - согласился хан, - но это хорошая
мелодия для рабов, оплакивающих свою свободу. Я люблю слушать жа-
лобные песни побежденных. Продолжай, чужеземец.
Йолленгелу пришлось исполнить несколько произведений, прежде
чем Курибай позволил ему остановиться.
- Слушайте волю хана, - изрек он. -Вы двое получите пайцзу и
можете ехать. Я освобождаю вас от уплаты пошлины. А Йарын оста-
нется у меня и будет играть на моих пирах.
Эйрих перевел. Йолленгел испугано вытаращил глаза. Элина по-
холодела и открыла было рот, готовая отстаивать свободу эльфа.
- Не вздумайте возражать, - процедил ей Эйрих по-тарвилонски.
Элина метнула на него испепеляющий взгляд.
- Но...
- Вы что, хотите, чтобы нас всех троих посадили на кол?
Эйрих обернулся к Курибаю.
- Мы благодарим великого хана.
Слуга принес две пайцзы - это были овальные металлические пла-
стинки с выгравированным на них сложным узором. Эйрих и Элина под-
нялись и, сопровождаемые умоляющим взглядом эльфа, направились к
выходу. Прежде, чем покинуть шатер, Эйрих еще раз поклонился хану
и почти силой заставил Элину сделать то же самое.
- Вы продали нашего товарища в рабство за 15 золотых! - накину-
лась на него графиня, едва они отошли от шатра.
- Во-первых, я никого не продавал - он сам напросился, - спо-
койно ответил Эйрих. -Во-вторых, хан теперь не отпустит его и за
бОльшую сумму. В-третьих, это не рабство. Рабов вы видели. А Йол-
ленгел теперь придворный музыкант.
- На Западе придворный музыкант может оставить двор, когда по-
желает!
- Мы не на Западе, и чем скорее вы это усвоите, тем лучше.
- Вы всегда хотели избавиться от Йолленгела, вот и радуетесь!
- Не знаю - может, он еще и мог быть нам полезен. Но что про-
изошло, то произошло. В конце концов, он сам хотел поселиться где-
нибудь на востоке.
- Что они с ним сделают, когда узнают, что он эльф?
- Ничего плохого. Высшей расой они считают только себя. А что
эльф, что лусит, что мы с вами - для них едино; главное, чтобы ис-
правно служили им. Ну разве что эльф - это экзотика, и Курибай бу-
дет ценить его еще больше, чем просто музыканта.
- Но послушайте, мы не можем так просто оставить его там про-
тив его воли!
- Ошибаетесь. Мы не можем н е оставить его там. В становище
хана имеет значение только воля хана.
- Наверняка можно устроить побег.
- Можно. Но крайне неблагоразумно, находясь в сердце степи,
ссориться со степняками. Если вам угодно поиграть в игры со смер-
тью, это, конечно, ваше право. Но лично я здесь не за этим. Я здесь
всего лишь проездом в Дулпур. Да и у вас, помнится, было какое-то
важное и спешное дело на востоке?
Вновь он сражал ее этим аргументом. Элина не имела права на
излишний риск по дороге, если хотела спасти Артена. С другой сто-
роны, если она спасует перед задачей освобождения Йолленгела сей-
час, то как она справится с задачей освобождения принца, которого
наверняка стерегут куда более тщательно? Однако к побегу принца
можно будет старательно и незаметно готовиться, а здесь у них нет
никакой свободы маневра, они на виду и должны уехать...
- А пайцза нам не поможет? - неуверенно спросила Элина.
- Это всего лишь медная пайцза, удостоверяющая право предъяви-
теля на проезд через признающие власть хана земли. И не более чем.
Бывает еще серебряная пайцза, означающая, что степняки должны ока-
зывать содействие ее предъявителю, и золотая - эта значит, что предъ-
явитель действует от имени самого хана, и степняк любого ранга обя-
зан выполнять его приказы. Но нам такой роскоши не достать.
В юрте один из луситских послов спросил их, куда девался их
третий спутник. Элина угрюмо поведала о случившемся.
- Эти скоты норовят наложить лапу на все, до чего дотянутся, -
понизив голос, сказал лусит. -Ну, теперь уж ничего не поделаешь.
У Курибая нет никаких контактов со Столенхеймом, так что ему нет
резона церемониться.
Явившийся следом кочевник объявил, что хан позволяет гостям
с запада взять себе коней из табуна - тех, которых они поймают с
одного броска аркана. Элина вопросительно взглянула на Эйриха -
она не умела бросать аркан, это было не западное и тем паче не ры-
царское приспособление - но Эйрих кивнул утвердительно, очевидно,
ему и это было по плечу. И действительно, после того как их прово-
дили к табуну, Эйрих с первого раза заарканил злобного степного
конька и быстро принудил его к повиновению, а затем, уже сидя у
него на спине, раздобыл скакуна и для Элины. Воины одобрительно
поцокали языками, глядя, как ловко обращается с арканом пришелец
с Запада.
Сбруя у Эйриха и Элины сохранилась собственная - они привезли
ее на повозке вместе с другими личными вещами, так что теперь ничто
не мешало им ехать дальше. Эйрих настоял на том, чтобы покинуть
стойбище немедленно; во многом это было продиктовано его желанием
поскорее увеличить дистанцию между Элиной и Йолленгелом и избавить
первую от искушения попытаться освободить последнего.
- Между прочим, ну и наговорили вы Курибаю, - неодобрительно
заметил Эйрих, когда становище осталось позади. -Вы же почти по-
звали его в гости.
- Я рассказал ему, что армия Тарвилона могуча, а крепости не-
приступны! - возмутилась Элина.
- Все, что вы говорили о тарвилонской армии, Курибай делил на
четыре. Он не так глуп, чтобы ожидать, что вы скажете ему правду.
А вот из остальных вопросов он мог составить себе вполне полное
представление, что Тарвилон - достаточно благополучная и небедная
страна с мягким климатом, благодаря которому у его коней не будет
проблем с кормом, а у его солдат - с продвижением. При этом тар-
вилонские города пользуются значительной самостоятельностью, да
и власть короля над баронами далеко не абсолютна - а это значит,
что в критических условиях тарвилонцам будет трудно быстро орга-
низовать централизованное сопротивление. Короче говоря, ваш рас-
сказ был бы увесистым камушком на чашу весов, склоняющуюся в пользу
похода на Запад.
- Вы сказали - был бы? - с надеждой переспросила Элина, чувст-
вуя, что краснеет от стыда за свою недальновидность.
- Разумеется. Мой перевод сильно отличался от оригинала. Теперь
Курибай думает, что тарвилонские почвы бедны и не родят в достаточ-
ном количестве сочной травы для коней, климат суров, случаются за-
морозки даже летом, от дурной воды часто вспыхивают эпидемии, зато
среди жителей процветает культ воинов, поскольку основой тарвилон-
ской внешней политики являются завоевательные походы с целью захва-
тить более удобные для жизни земли. Не знаю, насколько он мне пове-
рил, но это в любом случае лучше того, что рассказали вы.
- А что вы рассказали о своей стране?
- Примерно то же самое, хотя и нарисовал более благополучную
картину - хан бы заподозрил неладное, если бы я стал открыто жа-
ловаться на свою родину, в степи это не принято. Но, сравнив мой
рассказ с якобы вашим, он должен был сделать вывод, что ситуация в
наших странах схожая, а разница в рассказах обусловлена как раз
моими патриотическими чувствами. При этом я не упускал случая тонко
польстить ему...
- Кстати, Эйрих, вы так и не говорили мне, откуда вы родом.
- Я и сам не знаю, - просто ответил Эйрих.
- Как это? - Элина повернула к нему удивленное лицо. -Я пони-
маю, как человек может не знать своих родителей, но как можно не
знать своей страны? Какой ваш родной язык?
- Люди, воспитывавшие меня, говорили на разных языках. И я не
знаю, откуда был привезен к ним. Видимо, из какого-то королевства
Запада.
- Да уж, на выходца с Востока вы вряд ли похожи.
- Вы думаете? - Эйрих на минуту отвернулся, а когда повернулся
вновь, Элина едва не вскрикнула. На нее смотрел кочевник. Раскосые
глаза, широкие скулы, тонкая нитка черных усов по верхней губе...
Лишь вглядевшись в это лицо, она узнала черты Эйриха. Затем его
лицо вновь изменилось, принимая обычные очертания. Рукой он раз-
гладил усы.
- Как вы это делаете? - спросила изумленная графиня.
- Это старинная методика, в которой, однако, нет никакой мис-
тики. Тренировка лицевых мышц позволяет достигать достаточно эф-
фектных результатов.
- Кажется, вы могли бы пересечь степи и без пайцзы, - пробор-
мотала Элина.
- Да, и однажды я это проделал. Но с пайцзой надежнее. К тому
же долгое время сохранять измененное лицо утомительно.
- Так вы говорите - вас куда-то привезли во младенчестве? Стало
быть, вас похитили?
- Может быть и так.
- Тогда, возможно, в ваших жилах течет благородная кровь?
- Эрвард, романтические фантазии оставьте бардам. Скорее всего
я был десятым ребенком в семье какого-нибудь бедняка или незаконно-
рожденным, и родители сами были рады от меня избавиться.
- Ваши воспитатели никогда не рассказывали вам об этом?
- Это не в их правилах.
- А кем они вообще были?
- Вы задаете слишком много вопросов. Я же не спрашиваю вас о
цели вашего путешествия.
- А если я расскажу вам? - любопытство Элины было распалено,
и она и впрямь готова была открыться.
- Мы не в меняльной конторе.
Графиня обиженно отвернулась. Дальше поехали молча.
Этот разговор заставил Элину вспомнить, что она и сама не зна-
ет, в какой стране родилась и кто ее мать. Ее первым воспоминанием
был теплый летний день. Она лежала в повозке с брезентовым верхом,
и лучики солнца иглами пронзали дырявый брезент. Затем свет вдруг
хлынул внутрь, и большой человек взял ее на руки и вынес из повоз-
ки. Его латы сверкали на солнце, и от его черной бороды пахло ды-
мом. Этот человек был ее отец. "Запомни, Элина, - сказал он, -
сегодня день великой победы. Мы взяли Медден, хотя их было втрое
больше нас." Он повернул ее, так что она увидела уходящую вдаль
зеленую равнину, фигурно разрезанную надвое змеящейся синей и зо-
лотой от солнца рекой, и над рекой - белые каменные стены какого-то
города, на которыми медленно поднимались в голубое небо черные клу-
бы дыма, кое-где подсвеченные снизу оранжевыми всполохами. От горо-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг