что хуже - организовать побег обычного раба было бы проще...
Пленники с надеждой смотрели на проплывающие мимо ладьи, до-
гадываясь, что соотечественники прибыли для переговоров о выкупе.
Иногда степняки, замечая это, принимались демонстративно хлестать
плетьми своих рабов. Луситы на ладьях стискивали зубы и кулаки,
но ничего не могли поделать.
Однажды Элина стала свидетельницей драматической сцены. Обыч-
но корабли все время оставались под наблюдением кого-нибудь из гар-
цевавших на берегу кочевников, но в этот раз вышло так, что берег
на протяжении нескольких миль был пуст. И вдруг к воде вышел плен-
ник, молодой луситский парень. Оглянувшись по сторонам, он бросился
в холодную воду и быстро поплыл по направлению к ладьям.
Графиня ожидала, что хотя бы одно судно сменит курс и подойдет
ближе к берегу, чтобы скорее подобрать его, но ладьи плыли, как
раньше.
- Грести! - послышался окрик Ратислава. -Не снижать темпа!
Гребцы, не отрывая взгляда от плывущего парня, продолжали рит-
мично налегать на весла. Свободные от вахты луситы столпились на
палубе и мысленно - только мысленно - подбадривали беглеца. Ничего
другого им не оставалось; ссориться с кочевниками они не могли.
Надежда была лишь на то, что парень успеет добраться до ладей не-
замеченным.
Когда он проплыл уже половину пути, на берег выехал кочевник.
Он сразу же заметил беглеца, но не стал суетиться. Он спокойно
подъехал к кромке воды, не спеша снял с плеча лук, вытянул из-за
спины стрелу и стал тщательно прицеливаться. Юноша не знал о гро-
зившей ему опасности, но и так плыл изо всех сил.
Стрела просвистела в воздухе и цвикнула в воду возле левого
бока парня. Мимо! Пленник продолжал плыть.
Но не было радости на лицах луситов. Они понимали, что теперь,
после того как кочевник увидел беглеца, они не смогут принять того
на борт.
В движениях степняка исчезла демонстративная медлительность.
Он был слишком уверен, что попадет с первого раза, а теперь жертва
грозила ускользнуть. Вторая стрела легла на тетиву. В этот раз ко-
чевник целился еще более тщательно, даже один раз опустил лук, по-
том снова поднял. Снова стрела сорвалась в свой смертоносный полет -
и на сей раз попала в цель, под углом вонзившись юноше в спину.
Но беглец все еще плыл! За ним расплывалась в воде кровавая
дорожка, но он упрямо, стиснув зубы от боли, с каждым гребком при-
ближался к кораблям. Степняк потянулся было за третьей стрелой, но
раздумал. Жертва была уже слишком далеко. Ухмыляясь, он смотрел на
ладьи, ожидая, отважатся ли луситы нарушить закон степи и дать убе-
жище беглому рабу.
Юноша был уже совсем близко. Силы оставляли его, но до пятой
ладьи оставались буквально считанные футы.
- Право руля, - скомандовал Ратислав. Последовало легкое за-
мешательство.
- Право руля! - гаркнул он. -Или вы хотите добивать его веслами
по голове?!
Ладья стала отклоняться вправо. Юноша не верил своим глазам,
видя, как близкое спасение уходит от него, и из последних сил пы-
тался добраться до корабля. Весла ритмично поднимались и опускались.
Гребцы старались не смотреть за борт.
Юноша продержался на воде еще минуты три. Уже безнадежно от-
став от ладьи, он все еще плыл за ней, но движения его становились
все слабее, и в конце концов, так и не издав ни звука, он скрылся
под водой. На поверхности расплылось бурое пятно.
Элина услышала странные звуки и, повернувшись, увидела, что
стоявший рядом лусит, рослый, сильный воин, плачет.
- Они за все заплатят нам, - с ненавистью сказал Ратислав. -При-
дет день - и они, и их жены и дети проклянут час своего рождения.
Но пока мы должны терпеть, иначе не сможем помочь нашим братьям.
На пятый день плавания через земли кочевников ладьи пристали
к берегу. Здесь было нечто вроде порта; на берегу раскинулся торго-
вый город кочевников, в котором роль домов играли кибитки. Сюда при-
бывали купцы с юга, поднимавшиеся от моря по реке; несмотря на сво-
еобразные представления степняков о честности в торговых сделках,
желающие иметь с ними дело всегда находились, ибо здесь можно было
по дешевке приобрести награбленное в набегах добро и рабов. Кочев-
ники, в свою очередь, охотно закупали оружие, изготовленное из луч-
шей, нежели позволяли их примитивные технологии, стали - и продавцы
этого оружия не особо задумывались над тем, что через несколько лет
оно может быть использовано против их собственных стран.
Здесь приплывшие сошли на берег - не все, а лишь сами послы -
6 человек, западные путешественники и дюжина воинов; все прочие
остались на кораблях. Там же оставался пока товар и золото, пред-
назначенные для выкупа; послы должны были лишь доставить дары лично
для Курибая. Им прислали эскорт из трех десятков степняков, который
должен был проводить их в ханскую ставку. На все посольство выде-
лили лишь одного конька, запряженного в двухколесную повозку - для
перевозки ларцов с дарами; люди сложили туда также личные вещи, но
сами должны были идти пешком, в то время как эскорт степняков, ра-
зумеется, был конный.
Элина не обращала внимания на это очередное унижение, а с лю-
бопытством осматривалась по сторонам. Хотя рыночные площади запад-
ных городов и не отличались чопорностью и унылостью, теперь перед
графиней предстало нечто куда более пестрое, яркое и шумное. Она
смотрела на кочевые кибитки со сплошными, без спиц, деревянными
колесами, превращенные в торговые лавки, на развешанные тут и там
разноцветные ткани и ковры, на блестящие россыпи разложенных на
дорогом сукне и бархате украшений, на богато убранную, пахнущую
кожей конскую сбрую; разумеется, не осталось без ее внимания мно-
гочисленное оружие, среди коего преобладали всевозможные кривые
восточные сабли и мечи, но попадались и прямые западные клинки.
(Возле одного из таких торговцев Эйрих отстал от эскорта, сделав
знак Элине не беспокоиться, и вскоре вновь нагнал их уже с мечом
на поясе; командир конвойных покосился на него подозрительно, но
ничего не сказал.) Разноголосые и разноязыкие торговцы наперебой
расхваливали свой товар, пытались перекричать друг друга, азартно
торговались и бранились с покупателями; где-то тренькал заунывный
трехструнный восточный мотив, где-то звенели бубны, ржали и всхра-
пывали кони, ревели верблюды (не все торговцы прибывали сюда водным
путем).
Жадно вбирая новые впечатления, Элина как-то не задумывалась,
что за весьма значительную часть всего этого великолепия заплачено
не столько золотом, сколько кровью и слезами; она даже не поняла,
что девушки, танцующие под звуки бубна - выставленные на продажу
рабыни. Тем сильнее было ее потрясение, когда ее взгляд наткнулся
на большой загон, где продавали детей. Самому старшему из них было
не больше 12. Дети, особенно старшие, понимавшие, что происходит,
смотрели затравленно и испуганно, но не плакали. Они уже знали, что
будут за это жестоко наказаны. Некоторые все же украдкой всхлипыва-
ли, но умудрялись делать это беззвучно. Элина встретилась взглядом
с одним из них и поспешно отвернулась. "Ты не можешь исправить все
зло на свете", - говорила она себе, но ощущение непонятной вины не
уходило. Эйриху подобные эмоции были явно чужды, да и любопытства
он не проявлял - очевидно, здесь не было для него ничего нового.
Эльф же, впервые оказавшийся среди такого количества людей, да еще
говоривших на незнакомых ему языках, был еще бледнее обычного; ка-
залось, все его силы уходили на борьбу с собственным страхом.
Затем торговый город остался позади - ханская ставка находилась,
разумеется, гораздо дальше от берега. До нее добрались лишь ближе к
вечеру. Дозорные встретили эскорт за несколко миль до стойбища и
поскакали доложить хану. Через полтора часа наконец и сами путники,
пройдя между рядами шатров, достигли цели.
Ханский шатер, минимум втрое превосходивший по размеру любой
другой, возвышался посреди обширного пустого пространства в центре
становища. Над ним вился штандарт, состоявший из девяти конских
хвостов. Перед входом горело два факела, укрепленные на длинных
шестах; считалось, что проходящие между ними очищаются от дурных
помыслов, прежде чем предстать перед ханом.
В этот день, однако, Элине и ее товарищам не суждено было уви-
деть Курибая; хан принял только луситских послов. Для ночлега всем
путешественникам была отведена одна юрта, правда, довольно прос-
торная.
Послы не были расположены обсуждать с западными путешествен-
никами результаты переговоров, но, судя по их лицам, пока дела шли
не слишком хорошо для луситов. На второй день хан вновь общался с
ними, а также с посланцами подчиненных ему кочевых племен, так что
ему опять было не до гостей с дальнего Запада.
- Неужели нельзя получить этот дурацкий пропуск у какого-ни-
будь чиновника, - ворчала Элина, недовольная задержкой. Впрочем,
ворчала она для успокоения совести; на самом деле ей хотелось по-
видать владыку степей.
- Ханская пайцза - самая надежная, - возразил Эйрих. -Никто
не имеет полномочий выдавать такие, кроме него самого. Конечно,
какой-нибудь нойон или туменный тоже могли бы предоставить нам ох-
ранный знак, но он был бы значим лишь для их подчиненных, а не для
всей степи.
- А вообще ехать через степь - это самый короткий путь? Может,
лучше было спуститься к морю на одном из кораблей этих торговцев?
- продолжала очищать совесть Элина.
- Если в здешних местах и есть кто-то более опасный и коварный,
чем степняки, то это торгующие с ними купцы. Для них взять с чело-
века деньги за проезд, а потом продать его в рабство - значит сде-
лать хороший бизнес, - ответил Эйрих.
- Интересно, - задумчиво произнесла графиня, - а что будут де-
лать луситы, когда закончат переговоры? Ведь они не смогут поднять-
ся обратно по Омоле. Выше по течению река скована льдом.
- Насколько мне известно, корабли тоже спустятся к морю, но по
правому рукаву дельты, и пойдут потом не на восток, а на запад.
По всей видимости, они переждут зиму в южных портах. А освобожден-
ным пленникам и части воинов для их охраны придется возвращаться
домой пешком. Впрочем, на ладьях для них все равно недостаточно
места.
- Разутыми и раздетыми - в луситскую зиму?
- Не все содержимое трюмов ладей предназначено для выкупа. Часть
пойдет на то, чтобы хоть как-то одеть и обуть освобожденных. Кста-
ти, если одежда будет куплена на местном базаре, то некоторым из
них могут достаться их собственные вещи, некогда сорванные с них
степняками.
- И все же это сопряжено с большими неудобствами. Не проще было
отложить посольство до весны?
- Полагаю, те, ради кого оно организовано, предпочли бы идти
домой босиком по снегу, нежели оставаться еще на несколько месяцев
рабами кочевников. К тому же к весне многие из них были бы уже
распроданы работорговцам и увезены на восток.
Графиня почувствовала стыд за свое "рациональное" предложение
подождать до весны; ведь и сама она не стала поступать так же, а
пустилась в путь, едва узнав о постигшей принца беде.
Этот разговор происходил снаружи их временного жилища. Внутри
делать было нечего, но и далеко отходить от шатра Элина обоснованно
опасалась. В данный момент она наблюдала за мальчишкой, гарцевавшем
вдоль окраины стойбища. Тому было лет десять, но он весьма уверенно
держался в седле, и жеребец, судя по всему, молодой и горячий, по-
виновался ему. Несмотря на юный возраст, на поясе у мальчишки висе-
ла сабля, хоть и укороченная, но все же вполне настоящая, способная
убить человека. Элина улыбнулась, вспоминая себя в этом возрасте.
Однако здесь, похоже, подобное не было экзотикой - конечно, среди
детей мужского пола.
- Вот потому я и говорю, что мы должны благодарить судьбу, оста-
новившую кочевников у Хурлуцкого моря, - сказал Эйрих, словно про-
читав ее мысли. -Дело даже не в том, что они весьма многочисленны.
Дело в подходе. На Западе воин - это профессия, а здесь - половой
признак. В степи мужчина и воин - синонимы. Конечно, им не хватает
стратегических построений военной науки, они сражаются по-варвар-
ски, налетают с визгом и гиканьем большой толпой, имея как минимум
трех-пятикратное преимущество в численности; грамотно организован-
ная оборона опытных, не склонных к панике бойцов способна серьезно
их сконфузить. И все же мне бы не хотелось наблюдать битву между
западными армиями и степными ордами.
Наконец на третий день за ними явился посланец от хана. Эльф
в последний момент оробел и хотел остаться в юрте, но степняк сде-
лал властный жест, приказывая всем троим следовать за ним, оставив
при этом в юрте оружие.
И вот, пройдя между потрескивающими и чадящими факелами, Элина
с любопытством вступила под полог огромного шатра. В нос шибануло
вонью немытых тел, прогорклого масла и перебродившего кислого ко-
быльего молока. После ясного солнечного утра снаружи внутри каза-
лось совсем темно; но наконец глаза Элины привыкли к тусклому свету
масляных плошек, и она смогла рассмотреть грозного степного повели-
теля, власть которого признавали на территориях, в несколько раз
превышавших по площади крупнейшее из королевств Запада.
Перед ней на алой подушке, скрестив ноги в остроносых вой-
лочных сапожках, сидел старый жирный степняк с выбритой наголо не-
покрытой головой. Он был облачен в расшитый золотом парчовый ха-
лат, препоясанный золоченым же поясом с пышными кистями. К поясу
была прицеплена внушительных размеров сабля в украшенных драгоцен-
ными камнями ножнах. Глядя на этого обрюзгшего старика, трудно было
поверить, что некогда он был могучим и грозным воином, бесстрашно
скакавшим во главе своего тумена и не раз первым врубавшимся во
вражеский стан; в те годы удар его сабли способен был развалить
человека надвое до седла. Теперь Курибай извлекал оружие из ножен
лишь для того, чтобы перед своим шатром собственноручно рубить го-
ловы заподозренным в нелояльности нойонам; на это у него сил еще
хватало.
По левую руку от хана на подушке поменьше восседал его сын
Судэбай, а по правую - приближенный воевода Бахтакыр. Эти двое не-
навидели друг друга; хану это было прекрасно известно и полностью
его устраивало - он видел в этом гарантию собственной безопасности
и не упускал случая подлить масла в огонь. То, что собственного
сына он посадил лишь по левую руку, а безродного Бахтакыра, воз-
высившегося из простых кочевников благодаря военным талантам - по
правую, было одним из таких штрихов. По обе стороны от врагов сто-
яло по телохранителю с обнаженной саблей, а чуть ближе к вошедшим,
между ханом и воеводой, на покрывающей пол циновке примостился тол-
мач.
Хан вяло шевельнул рукой, приказывая чужеземцам не подходить
ближе и садиться. Те опустились на циновку, скрестив ноги. Курибай
словно нехотя произнес несколько слов, и толмач открыл было рот
переводить (вероятнее всего, на луситский), однако Эйрих уже отве-
чал хану на языке степняков. Курибай принял это как должное; ско-
рее он был недоволен тем, что двое других путешественников недо-
статочно грамотны, чтобы говорить на его языке. После обмена не-
сколькими фразами с повелителем степей Эйрих обернулся к своим спу-
тникам.
- Хан хочет, чтобы мы рассказали ему про свои страны, - про-
изнес он, мешая тарвилонские и луситские слова, причем произнося
последние с жутким западным акцентом - должно быть, в расчете, что
эльф его поймет, а толмач - нет. -Я сказал, что Эрвард из Тарви-
лона, а Йорен - из Столенхейма. Пусть каждый из вас говорит на
своем _родном_ языке, я буду переводить.
Элина мысленно улыбнулась - настолько мало недотепа-эльф по-
ходил на жителей Столенхейма, суровой и холодной страны на северо-
западе континента, края метелей, свинцовых валов, разбивающихся о
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг