Вот уже все поле загорелось яркой белизной. На отдельных участках
переливались все цвета радуги. Десять ламп, похожие на маленькие
разноцветные солнца, повисли в темном небе.
Взглянешь вверх - черная пустота. Звезды будто навсегда померкли, и даже
луна стыдливо спряталась за облачко. А внизу?..
Смотрите на волнующиеся хлеба, на зелень листьев и краски цветов. Высоко
поднялись лампы, исчез их слепящий свет, и день, радостный, нежаркий день,
опустился на землю.
Вадим не мог оторваться от этого чудесного зрелища.
- Ты понимаешь. Тимка, что это значит? - воскликнул он. - На Урале, в
далекой Сибири, когда солнце осенью не успевает обласкать своим светом поля,
зажгутся вот эти лампы, придуманные людьми! Тогда вновь потянутся листья к
свету, вновь распустятся цветы, дозреют хлеба и плоды! День станет длиннее!
- Ольгушка, - услышал Вадим голос Никифора Карповича, - а что ты думаешь о
третьем урожае на твоих делянках?
Вадим переглянулся с Бабкиным. Три урожая в год, да еще таких культур, как
специально выведенная для этой цели особая ветвистая пшеница (или, может
быть, найдется и ветвистая рожь?), кок-сагыз, свекла величиною с голову,
сочные корма! Какое фантастическое изобилие! Это только с одного участка! А
если таких полей, освещенных и ночью, как днем, будут тысячи и миллионы?
Если на севере, где никогда не сеяли хлебов, тоже заколосятся поля? Что же
тогда будет? И в воображении мечтательного Багрецова поплыли по рекам и
новым каналам страны баржи, груженные зерном, потянулись огромные составы с
хлебом. Хлеба будет столько, что государство сможет его для всех сделать
бесплатным. Да не только хлеб, а все, что растет и создается в нашей стране,
- все продукты человеческого труда. Наступит великая эра изобилия!
"Открытый счет" - мечта девичьеполянских комсомольцев - станет для всех
действительностью. Впрочем, это будет даже без Ольгиных ламп:
Вадим молча смотрел в темное небо, где только что погасли десять
удивительных солнц.
- Стоишь, как обалделый, - прошептал Бабкин. - Слышишь, нас зовут:
На обратном пути Вадим прислушался к разговору Ольги с Васютиным. Они
прикидывали, какова затрата энергии на облучение одного гектара ценных
технических культур. Обсуждали достоинство новых люминесцентных ламп,
специально присланных в Девичью поляну из московского института. Лампы
оказались по-настоящему экономичными, и сейчас уже имеется прямая выгода их
применения. Несколько смущала Васютина подвеска ламп на малых аэростатах.
Несмотря на простоту этого способа, у него было сомнение, как будут вести
себя эти воздушные шары во время осенних ветров. Может быть, более
рационально развешивать лампы на тросах, натянутых между мачтами? Васютин и
Ольга обсуждали все, что касалось дозировки света для разного сорта
растений. Сколько люкс требует кок-сагыз, а сколько кендырь. Все это было
проверено Ольгой еще раньше в своей подземной теплице.
Трехлетняя работа не пропала даром. В содружестве с видными учеными из
сельскохозяйственной академии и инженерами-светотехниками Ольге удалось
получить практические многообещающие результаты. Первые опыты Тимирязева, а
затем Лысенко подкрепились дальнейшими успехами советских ученых.
- Наш район стал как бы опытным полигоном для некоторых исследовательских
институтов Москвы и других городов, - сказал Никифор Карпович, повернувшись
к техникам. - Как вы помните, лампами Ольгушка начала заниматься давно. Это,
как говорится, ее инициативная работа. - Он ласково посмотрел на Ольгу. - А
вот сейчас уже московские инженеры покажут нам свои опыты. Но, как вы сами
понимаете, и Ольга и москвичи идут навстречу друг другу. - Васютин
наклонился над щитком, где светился циферблат часов, и спросил: - Когда у
вас кончается отпуск?
- Через месяц, Никифор Карпович, - ответил Вадим. - Но мы не знаем,
останемся ли здесь надолго: Дел много. Английским языком надо подзаняться.
- Полезно. - Васютин шумно вздохнул. - А вот мне зимой придется догонять
вас, сейчас из машины не выхожу: Гляжу я на вас, ребятки, до чего же вы
счастливый народ! - Он помолчал и спросил: - О работе Парамонова ничего не
слыхали?
- Нет, - подал свой голос Бабкин. - Но я знаю, вместе с ним Кузьма
Тетеркин что-то конструирует.
- Верно, и даже ваша доля, выдумщиков из ОКБ, заложена в машине
Парамонова. Я считаю, что за последние годы не было ничего более
удивительного, чем это изобретение. Повезло вам, ребятки. На днях приезжают
к нам в район гости из разных городов. Еще бы! Такого чуда никто в мире не
видел.
- Мне кажется, Никифор Карпович, что несколько минут тому назад мы тоже
любовались чудесами, - заметил Вадим. - Я видел десять солнц. Сознаюсь
откровенно, вот Тимофей свидетель, не думал я ничего подобного встретить
здесь. Но стоило мне только пройти по улицам новой Девичьей поляны, увидеть
дома и сады, колхозного архитектора Копытина, тракторы с антеннами: - Он
перевел дух и запустил обе руки в свою развевающуюся шевелюру. - Да я, по
совести сказать, рот разинул: Всюду чудеса!
- Которых все-таки не бывает, Вадим Сергеевич, - рассмеялся Васютин. -
Есть люди: советские люди: Вот их, поистине, можно назвать чудотворцами! Я
как-то во время отпуска поехал к товарищу на Дон, - продолжал он, - говорил
там с одним председателем колхоза об орошении. Старик думал провести трубы
на некоторые поля: Тут же мы с ним подсчитали, во что это ему обойдется.
Получилось - не много, не мало - около миллиона рублей. Я, конечно, глаза
вытаращил, а председатель набил трубку, закурил и спокойненько сказал: "Что
ж, это дело себя оправдает". - Васютин хитро прищурился. - Вот тогда я и
подумал о чудесах, таких, что никому не снились. Простой деревенский старик
по государственному, как министр, решает судьбу миллиона: А ведь это такие
деньги, о которых в деревне раньше и не слыхали.
Издалека донеслось пронзительное шипение, похожее на шум падающей воды
или, скорее, на свист пара, выпускаемого из паровоза.
- Слышите? - Никифор Карпович поднял палец. - Так во время войны
разговаривали наши "катюши". Знакомая, можно сказать, незабываемая музыка.
Увертюра перед боем. Есть еще небитые вояки на чужой стороне, которым не
терпится услышать эту музыку.
Узкая речонка Камышовка к западу от Девичьей поляны неожиданно
расширялась. В этом месте она текла между обрывистых высоких берегов.
И вот на правом берегу, на голом холме. Багрецов увидел беспокойный
огненный эллипс. Он метался, словно кто-то быстро вертел огромный факел.
Вращение становилось все быстрее и быстрее, пока, наконец, эллипс не
превратился в яркую оранжевую полосу.
Светящаяся полоса вдруг окуталась туманом. Почти в этот же момент Багрецов
почувствовал, как ему на лицо упала теплая капля, затем еще и еще.
Машина приближалась к высокому берегу. Дождь становился все сильней.
Вадим нахлобучил шапку, а Бабкин приглаживал намокший ежик волос и с
грустью вспоминал о фуражке.
Ольга расстегнула свою сумочку и, вынув оттуда тонкий голубой плащ,
накинула его на головы своих друзей.
Сквозь дождевую мглу Вадим различал на холме контуры какой-то сложной
установки. Он видел клетки металлической башни, укрепленной на многотонной
машине, и вращающийся огненный круг вверху этой конструкции.
Да, теперь уже не было сомнений: то, что казалось эллипсом и светящейся
полосой, по мере приближения машины становилось похожим на ротор
необыкновенного реактивного мотора. Сопла с вырывающимся из них пламенем
были расположены по окружности ротора. Диск вертелся в бешеном вихре, он
увлекал за собой барабан, и из него, видимо, под большим давлением и с
огромной центробежной скоростью, выбрасывалась вода.
Машина подошла к подножью холма и остановилась. Не успел Никифор Карпович
подняться с сиденья, как к машине быстро подбежал человек в черном блестящем
плаще.
За шумом дождя и оглушительным шипением диска, который сейчас вертелся
чуть ли не над головой, Вадим не мог слышать их разговора.
- Мне кажется, что центробежная сила не сможет далеко забросить дождевые
капли! - громко крикнул Бабкин.
- Почему? - после минутного молчания возразил? Вадим. - Я читал, что на
этом принципе были основаны даже проекты пулеметов. Правда, это было давно,
- пояснил он.
- Уверен, что струи вылетают под сильным давлением, - доказывал Тимофей. -
Может быть, они даже вращаются вокруг своей оси для дальнобойности. Иначе
вода будет распыляться.
- Превращаясь в облако, в туман, - убежденно добавил Вадим. - Я даже
предполагаю, что эта странная машина и сделана для массового конвейерного
производства облаков, но только не в небе, а на земле.
- Остроумная гипотеза, - буркнул Тимофей себе под нос. Он считал, что
товарищ его не услышит. Однако шум мотора уже не заглушал слова. Гудение
ротора давно перешло в тонкий визг, затем высокий свист, а сейчас, вероятно,
исчезло за пределами звуковых частот. Осталось лишь неприятное ощущение боли
в ушах.
- Спорю на что угодно, - сказал Багрецов, протягивая руку Тимофею. - Моя
гипотеза не только остроумна, как вы изволили заметить, "уважаемый
профессор", но и правильна. Сколько раз вы читали о фантастических
предположениях, что в скором времени удастся из облаков вызывать дождь?
Подобные мечтания мне кажутся несколько наивными. В засушливых местах часто
неделями не встретишь над полями "и облачка. Его надо сначала сделать и
только потом уже мечтать, как спустить в виде дождя на землю. А тут вам,
пожалуйста, - Вадим указал на огненное колесо ротора, - производятся облака
из воды. Они поднимаются вверх и там, охлаждаясь, падают дождем на землю.
- Удивительно просто! Ты же сам себе противоречишь, - возразил Бабкин. -
Охлажденное облако не всегда превращается в дождевые капли. Процесс их
образования куда более сложен, чем ты думаешь.
- Знаю. Но ведь именно здесь, на месте рождения облака, легче всего помочь
ему превратиться через некоторое время снова в воду. Я говорю об известных
методах, которыми можно вызвать образование капель.
- Например?
- Добавлением солей, частиц угля. Тебе же понятно и ты читал о том, что
дымовые трубы в городах помогают вызывать дождь. Кроме того, водяные струи,
могут быть наэлектризованы. Тут много еще неясного, но я считаю, что именно
на принципе создания облаков основана эта дождевальная машина.
- Не думаю, - продолжал упорствовать Бабкин. - Только механическое
разбрызгивание! Я, например, считаю, что можно изобрести способ посылки
водяной струи или капель на очень далекое расстояние.
- Утопия, - насмешливо заметил Вадим.
- Вообрази себе очень крупные капли, как бы заключенные в оболочку.
Увеличенное во много раз поверхностное натяжение или, скажем, еще
какой-нибудь способ создания плотности струи, капли:
- А все-таки это должно быть облако! - упрямился Вадим. - Оно переносится
ветром. Представь себе: если поставить дождевальную машину в засушливых
степях, где постоянно дуют суховеи, то они сами будут переносить
искусственно созданные облака:
Так бы без конца спорили два друга-изобретателя, но в этот момент, к ним
подошел Никифор Карпович.
- Поднимемся немножко наверх, - сказал он. - Вам разрешили.
Цепляясь за кустики полыни, техники первыми поползли на холм. Никифор
Карпович и Ольга искали в стороне тропинку.
Подняв голову и не отрывая глаз от вращающегося ротора, карабкался по
склону Вадим. Он часто срывался вниз и, как слепой, шарил руками по земле,
отыскивая точку опоры.
Под решетчатой башней, одетые, как летчики, в кожаные комбинезоны,
суетились люди. Они перебегали с места на место, кричали друг другу,
указывая на мотор. Видно, что-то не ладилось в сегодняшних испытаниях. Мотор
давал перебои, и огненная цепь иногда разрывалась на отдельные звенья.
Освещенные беспокойным оранжевым пламенем, люди в блестящих мокрых
костюмах казались отлитыми из металла.
Багрецов заметил, что ближе всего к нему стоит совсем молодой инженер. По
его темному загорелому лицу катились блестящие капли, то ли дождя, то ли
пота. Они пропадали, гасли, как искорки, на остывающем металле.
Внизу стальной решетчатой фермы вспыхнул желтый огонь, точно сигнал в
огромном светофоре. Лицо молодого испытателя, за которым наблюдал Вадим,
сделалось совсем суровым.
Желтый огонь исчез, и на мачте загорелась цифра "4". Она ярко светилась в
черном небе.
Испытатель быстро нагнулся и перевел какой-то рычаг на пульте. Шипение
стало острым и пронзительным.
Теперь уже вращалось не оранжевое, а голубое огненное кольцом Ввинчиваясь
в небо, кольцо будто старалось оторваться от крепкой стальной конструкции.
Вадим оглянулся назад. Дождя не было, только на горизонте виднелась темная
полоса. Глаза отдохнули от ослепительного света, и Багрецов стал различать
серебряно-голубой потолок из водяных струй, направленных вверх под углом.
Они сливались вместе. Вадиму показалось, что в вышине неожиданно возникла
зеркальная водяная гладь. Он вспомнил, что так однажды видел реку во время
мертвой петли. Вода оказалась над головой.
Ни темного неба, ни тем более звезд на нем нельзя было рассмотреть сквозь
плотное водяное зеркало. Еще немного, и Вадим начал бы искать в этом
зеркальном куполе свое отражение.
Бабкин дернул его за рукав и показал камень. Вадим догадался, что Тимка
намеревается запустить этот камень вверх. Он с сомнением покачал головой. Но
Бабкин тоже испытатель, ему хотелось проверить прочность водяной стены.
Приподнявшись, он размахнулся и выбросил вверх руку. Камень сверкнул в
воздухе голубой точкой, ударился о водяное зеркало и, как показалось Вадиму,
с треском отлетел прочь, точно от стальной плиты.
Бабкин отыскал свой камень. Гладко отшлифованный голыш треснул и в руках
Тимофея легко развалился на две половины.
"Впрочем, здесь нет ничего удивительного, - подумал Багрецов: - струю
гидромонитора, которая применяется советскими инженерами в горных работах,
нельзя разрубить саблей. Стальной клинок разлетается, как при ударе о
камень".
Подняв глаза вверх, Вадим заметил, что на мачте вспыхнула цифра "1".
Постепенно тонкий свист стал замирать. Изменился и цвет водяного зеркала.
Темная полоса на горизонте приближалась. Пахнуло свежестью, будто подул
ветерок перед грозой.
Шипел мотор, а то Вадим обязательно услышал бы, как; шумит дождь в листьях
кленов у дороги.
Над головой уже не зеркало. Небо заткано серебряной пряжей; кажется, что
совсем низко висит огромный, слегка раскачивающийся гамак из частых и
плотных нитей.
Вскоре нити стали желтыми, с золотым отливом. Это огненный диск изменил
свой цвет. А еще через несколько минут оранжево-красное пламя осветило
мечущиеся волнистые струи.
Стена дождя приближалась. Вот уже перед глазами блеснули тонкие струйки,
похожие на металлические спицы. Вадим оглянулся. Сверху опускалась
проволочная куполообразная клетка. Она становилась все уже и уже.
Мотор перестал работать.
Потолок совсем снизился, и теперь друзья очутились даже не в клетке, а в
мышеловке. Они попытались прорваться сквозь водяную завесу, но было поздно:
Тяжелые струи, расположенные в несколько рядов, совсем накрыли гостей.
Багрецов моментально вспомнил о купании в струе фонтана в этих же местах.
Он неожиданно поскользнулся и кубарем покатился со склона.
Хлынули мощные ручьи и словно смыли любопытного техника вниз.
:Пытаясь выжать костюм, Багрецов стоял возле машины. Он хохотал, вспоминая
"ласковый душ". Бабкин дрожал от холода и нервного возбуждения. Он смотрел
вверх на остывающие сопла реактивного двигателя и силился понять многое из
всего того, что довелось ему увидеть. Трудно было поверить в такую машину,
если бы она не стояла перед его глазами. Она существует!
- Куда же вы исчезли? - озабоченно спросила Ольга, сбрасывая с головы
прозрачный капюшон. - Мы вас везде искали. Даже кричать пробовали. Но: - она
развела руками. - И как это вас угораздило так вымокнуть?
- Нашим молодцам все нипочем, - рассмеялся Никифор Карпович, - высохнут.
Зато по-настоящему на себе испытали дождь, рожденный человеком, а не
природой. Три года тому назад мы с вами из-под земли достали реку и пустили
ее на колхозные поля, а сейчас нам и этого мало. Теперь будет переезжать с.
места на место чудесная машинка, - он любовно посмотрел на темно-красные
точки остывающих сопл, - и брызгать теплым грибным дождичком.
Бабкин тут же спросил:
- А воду где брать?
- У Парамонова. Через две недельки он ее нам доставит. Вот увидите, точно
по графику.
"Опять этот таинственный Парамонов, - подумал Вадим. - Неужели, как
говорит Никифор Карпович, мы увидим еще новое чудо?"
Кутаясь в дорожный плащ Васютина и тесно прижимаясь друг к другу, техники
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг