Фр-р-р... - Жах! Жах! Черные иглы молнией просквозили воздух - я в ужасе
содрогнулся: обе стрелы уже торчат из... шеи несчастного Пустолея!
Несчастный коллега стоял совсем рядом, а теперь... медленно оседает на
каменные плиты.
- Укрыть боянов щитами! - истерически визжит Маринка, и тут же рослый
щитоносец заслоняет старого слепца; другой латник подскакивает ко мне,
прикрывая бочку щитом. А безумная арбалетчица призрачной тенью мелькает
высоко, под самым сводом меж сталактитовых сосулек - смеется, ведьма!
Визжит, как индеец!
- Взять, достать ее! - рычит вертлявый демон в желтой парандже:
арбалетчики бьют частыми плотными залпами - все мимо! "Эх, сюда бы ручной
BFG-девастатор с зарядом ядрено-зеленой плазмы! - подумал я. - Один
выстрел - и морщинистую шкурку можно соскабливать с потолка"...
Парни обошлись без плазмы. Чудовищная старуха замешкалась всего на миг - и
жестокий залп немедля накрыл ее колючим облаком. Лопнули крылья, тут же
расползаясь широкими прорехами, сухое тело мелко задергалось, и - словно
тяжелый ворох тряпья обрушился на жадные копья. С лету насаживаясь на три
острия, сползла вниз, цепляя по щитам костистыми лапками и... дискретно,
клочьями - растаяла без следа. "Вила... настоящая вила!" - возбужденно
зашумели панцирники.
Вдруг - удар черного града. Будто мелкие гнилые яблоки застучали по щитам!
Это вернулись злые обдолбанные шершни. Щитоносец сбоку завыл, мотая
головой,- и поделом. Шлем без личины - признак дурачины. Теперь пчелки
облепили физиономию. Цирк! Арбалетчики хватаются за обожженные лица,
розовощекий баюн покатился по камням... в воздухе гудит черный снег.
К счастью, Потравница умела сладить с острожалыми инсектами. Всего-то пару
раз взмахнула тонкими руками над головой, распыляя невидимый порошок...
Похоже на крапивное семя: воняет болотом, падалью и немочью...
Хрустя сапогами по сплошному ковру из пчелиных трупиков, броненосный клин
прогремел по подземному коридору еще метров триста и остановился. Почему?
Как вам ответить... Мы услышали задорный, слаженный хор старческих голосов
- омерзительное гиканье приближалось... Я сразу понял: на смену пчелам
приходит более серьезный противник. Так и есть: на виртуальной консоли
вспыхнул приветственный транспарант: "Level 2. Welcome to Ladies'
Domain"36.
Вот как это было. Сразу четыре вилы, подобно небольшим истребителям,
держась под потолком и виртуозно огибая скалистые выступы, на крейсерской
скорости вылетели из мрака навстречу непрошеным гостям. "Баюны! Укрыть
баюнов!" - взревела Маринка голосом разбуженной сирены. Поздно. Мутные
тени скользнули так быстро... Две стрелы. Две краткие молнии. И - старый
боян уже хрипит, с удивлением глядя на свою окровавленную бороду. Жесткое
колючее оперение еще трепещет... Жаль старика. Забавно: летучие вилы в
первую очередь гасят именно боянов! Неприятная тенденция.
Маринка словно услышала мои мысли. Покосилась на бочку...
- Любимый Акундин! Последи за Штефаном! - звонко прокричала она,
перекрывая суетливое щелканье арбалетов. - Этот человек важнее дюжины
всадников! Сохрани его, возлюбленный мой витязь!
Неведомая сила подбрасывает меня - это Акундин взваливает бочку на плечо.
А сквозь стоны раненых вновь долетают осколки Маринкиной речи:
- Mein liebe Kulbitz!.. Schnell!.. Ich bitte Sie! diesenjungen
Zaubersanger zu schuzten!.. Ich liebe nur Sie, Herr Baron!37
Из пыльного облака выстреливает, похрустывая искрами, силуэт рыжего
немецкого электровеника: фон Мракобрун подлетает к перепуганному Соловейке
(некогда румяная рожа паренька раздулась от пчелиных укусов) и с ходу
взваливает юного бояна на плечи, аки мешок с цементом...
- Вперед, к цветочной поляне! Уже близко! - рычит Маринка, будто в бреду.
- Главное - добраться до цветущего любекса... Тогда бояны смогут зажечь
волшебное солнце! Гибель, гибель Траяну!
Что ж - потери войска феи Морганы невелики: два убитых бояна да несколько
раненых арбалетчиков. По "утюгам" в панцирях аэробабки вообще не стреляют.
Злобные бабищи действуют, кстати говоря, строго по законам тактической
игры "Whorecraft". Я даже улыбнулся: ну конечно! Старушки - это летающие
монстры типа "banshee" (сила атаки - 100, защита - 10, стамина - 50,
псионический фактор - 250). Осознав это, я ужаснулся. Вспомнил: в играх
проклятые банши не только стреляют из арбалетов, но и...
Так и случилось. Следующий налет вражеских вил ознаменовался чудовищными
потерями в Маринкином войске. Сразу две эскадрильи с воем накатили на наши
боевые порядки - только на этот раз не штурмовики, а скорее...
бомбардировщики. Каждая могучая старуха сжимала в объятьях кусок гранитной
скалы весом не менее центнера. Хорошо что Акундин успел подхватить бочонок
и отпрыгнуть к стене. Восемь тяжких валунов красиво обрушились в месиво
пестрых щитов, ломких копий и таких непрочных бронзовых шлемов... Красота.
Чудесная графика!
- Вперед! Не разрывать строй! - завизжала Потравница, бесстрашно прыгая
через останки возлюбленных витязей. - Я уже чую аромат цветущего любекса!
Мы почти у цели!
Разрозненная толпа зачарованных броненосцев, позабыв о раненых, покатилась
следом - вниз по коридору. Судорожно икая, сотрясаясь в бочке в такт
Акундиновым скачкам, я пытался прикинуть шансы на выживание. До следующего
захода вил на бомбометание остается минуты три. Успеем пробежать еще
метров двести?
Не успели.
- Стоять! - Это Потравница пламенным пятном пересекла дорогу. - Здесь
обрыв!
Мой Акундин едва успел затормозить - зашатался над пропастью... К счастью,
не уронил бочку. Вау! Тесный коридор неожиданно распахнулся вширь - стены
расступились, и под ногами затуманилась иссиня-черная падь в искристых
блестках, гулкая и холодная. Там, метрах в десяти внизу - вода! Подземное
озеро с соленой водой?
На виртуальной консоли замигала пламенная надпись: "Stage 3. Welcome to
the Shore of Dispair"38. Третий уровень... интересно, сколько их всего?
Надеюсь, не больше пятидесяти...
- Любеке! Чуете сладостный смрад? - расхохоталась Потравница, огненной
ведьмой танцуя у обрыва. - Цветочная поляна недалеко, на другом берегу...
Это не важно. Нам потребны не цветы, а запах! Мы чуем его - и бояны могут
колдовать! Время зажигать наше солнце!
- Ди Боянен!!! - взвизгнул фон Мракобрун. - Кудесникен! Арбайтен! Слюшай
мой команда! Зашигайте зоненбомбен бистро-бистро, йа-йа!
- О великий Штефан, умоляю: скорее, - пробормотал, задыхаясь, рыцарь
Акундин, аккуратно опуская бочку на камни возле обрыва. - Запаливайте ваше
волшебное светило, добрые баюны,- иначе нам конец!
Что делать? Зажигать солнце? В игре, помнится, надо нажать кнопки Ctrl+М,
после чего сверху выдвинется вспомогательная инструментальная консоль с
обширным меню магических заклинаний...
- Баюны, проклятые смерды! Колдуйте же быстрее! - зашипела фея Моргана. Я
вздрогнул: в ее руке тусклой струйкой стали блеснуло лезвие кинжала. -
Колдуйте - или я саморучно рассеку вам глотки!
Я покосился на юного Соловейку - тот, тяжело дыша, повалился задницей на
камень и извлек из-за пазухи... гусли! Поспешно закатал рукава грязной
сорочки, опустил пухлые ручки на струны, и -
...О ветер-ветрило!
Спеши, господине, насильно веяти...
Удивительно, как быстро отозвалось пещерное эхо на нежный переплеск
бояновых струн... Звучки рокотнули тихо, как россыпь бубенцов в дремучей
траве - но гул все сильнее, и звон нарастает, и эхо рокочет и стонет в
ответ... Я поежился - пронизывающий ветер потянул из черной глубины...
О ветер-ветрило!
Лети, по ковылю вой вражия развей!
Дальше я не расслышал. Ветер ревел в голос, как раненый зверь. Витязи,
пригибая головы, вцепились в стены - плащи оглушительно хлопают, и бешеный
вихрь срывает перья и бунчуки, мгновенно унося цветные обрывки прочь в
темноту... Гаснут факелы, пуская по ветру черные хвосты дыма...
мутно-желтое пятно медленно ползет над обрывом - это фея Моргана: медные
волосы разметались по золоту вихрящихся одежд...
- Проклятие... холопы... остановить... - долетел слабый звон ее голоса. -
Не вихрь, а солнце! Пойте о солнце, полоумные вещуны!
Ветер на мгновение застыл в воздухе - и с легким хлопком растворился в
холодных завертях тишины. Витязи едва не попадали с ног: с шумом
покатились с обрыва камни.
- Извиняюсь... - сказал Славейко, боязливо вжимая голову в плечи. -
Забылся. Не гневайтесь, добрая господарка. Зараз будет вам солнце.
- Тебе стоит поторопиться, дружище, - не выдержал я, высовывая голову из
бочки. Слепой боян не мог видеть эти подвижные тени, просквозившие
туманистую муть вдали. Опять банши. Сейчас налетят и покоцают... Если юный
баюн не успеет соорудить "Fireball" помощнее, можно смело надевать
новенький кружевной саван, падать на спину, сучить ножками и кричать:
"0-го-го!"39
О светлое и тресветлое солнце!
Всем ты тепло и красно сияеши...
Сначала показалось, что Славейко разжег маленькую масляную лампу: пятнышко
света, трепетно мигая, прожгло полумрак и повисло в полуметре от каменного
пола. На холодные плиты упал, быстро расширяясь, дрожащий круг бледного
света - мгновенно высвечивая мелкий рисунок морщин да трещин на каменных
плитах. Теплые блики, весело перемигиваясь, заискрились на чешуйках
доспехов. Все ярче светлое облачко плазмы - легкие оранжевые волны
скользят по Маринкиной парандже, и верхняя часть ее лица под капюшоном
желтеет в полумраке, как пергаментная маска. Даже латники, привыкшие к
боевой магии, восхищенно перешептываются: от пламенного пятнышка ощутимо
жарит огнем, как от печки! Но нет - это не факел в руках молодого бояна;
его пальцы по-прежнему тихо скользят по струнам. Блаженно сожмурясь,
парень смотрит в сторону...
О светлое и тресветлое солнце!
Протяни лучи свои на полки вражия гады...
Славейкино солнышко было плоское и изжелта-бледное. Неправильной формы -
яйцевидный клубок нагретого газа: внутри солнечного пузыря мутно
перекатываются, огнисто закипая, какие-то оранжевые, розовые сгустки
энергии. И светлеет вокруг: медленно, словно выступая по очереди из мрака,
прожелтели граненые основания гигантских базальтовых колонн, упертых в
невидимые своды пещеры... Попадая в круг света, ожили и задрожали на
стенах серебристые рудные прожилки, засуетились, разбегаясь по щелям,
какие-то пауки да мокрицы. Теперь совсем отчетливо виден обрыв: мы стоим,
оказывается, на небольшой площадке, нависшей над подземным озером на
высоте пятого этажа. Bay! Моя бочка всего в двух шагах от края!
Латники с серыми от каменной пыли лицами, жмурясь, попятились... Огненный
клубок шаровой молнии раздулся до размеров детского воздушного пузыря и
тихо поплыл вдоль оледенелой каменной стены.
- Быстрее, быстрее, - сладко зашептала Потравница, приближаясь. Протянула
тонкую черную руку: огненный шарик мягко скользнул ей в ладонь, как пузырь
с теплой водой! Искусственное солнышко словно прилипло к этой ладони -
даже изменило цвет: из солнечного золота в платиновую лунь. Жуть... пальцы
Потравницы, прилипшие к поверхности шара, насквозь лучатся розовым светом:
просвечивает быстрая кровь и хрупкие птичьи кости.
- Хорошо, хорошо! - шепчет Маринка. - Восхитительное, настоящее золотое
яблоко богини Идунн... Теперь мне нужно второе. Твоя очередь колдовать,
великий Штефан! Запевай свою песню, зажигай еще одно солнце - да
погрознее, покрупнее!
Визжащие вилы-босоркани совсем близко. Собираются в стаю, виясь над водой,
вспенивая желтые брызги и визжа, словно боевые обезьяны воинственного бога
Раджпахмурти перед атакой.
- Братишка... А что нужно делать, чтобы зажечь такое солнышко? - тихо
спросил я Славейку. Он сидит рядом - Потравница не услышит...
- Да дурное-то дело нехитрое... - выдохнул Славейко, отдуваясь и отирая
пот с горячего лба (я с ужасом заметил, что кожа на его лице облупилась,
как от солнечного ожога). - Вдохни побольше запаха и пой про солнце... Оно
и возникнет.
- Запаха? - быстро переспросил я.
- Ага... Чуешь? - Слепой парнишка шумно втянул носом воздух и заулыбался.
- Это смрад горного любистока, что растет в подземных пещерах Траяна. Мой
дед называл его "дохновенной травой". Дед говорил, что только этот запах
оживляет вещуньи мечты. Без него - мертвы наши песни.
Славейко говорил еще что-то, но я и так все понял. Уже вдохнул этот
восхитительный аромат меда и горячего металла, легкую взвесь серебристой
морской соли и сухой горчичной пыли фиванских пирамид, громокипящую смесь
пурпурного сока мандрагоры и скользкого пряного имбиря... Так пахнет
медвяное млеко вальгальской козы Хейдрун, смешанное со слюной юной
красавицы Гуннлед. Я и раньше чуял его, принимая за тяжелый дух гнилого
подземного моря. Но теперь - чувствуя, как сухо покалывает в дрожащих
ноздрях - вполне узнал его, этот аромат. Любеке. Аленький цветок поэтов и
волшебников. Он пахнет внутренностями любимой женщины, вообразил бы
Набоков. Имеет вкус казацкого сыра, яванского рома и сожженных писем,
утверждал бы Пушкин. Отдает зеленым порохом, сохнущими чернилами и
окалиной на каминной кочерге, писал Бунин. Космической пылью пополам с
дешевой пудрой танцовщицы Ля Галетт, признавался Лотрек. В нем тягучая
сладость масла из раздавленных облепиховых зерен, жидкое золото в глазах
молодой легавой суки на низкой стойке. Мерзость тщеславия и горечь ранней
паранойи, липкий пот Пегаса и сладкая губная помада его, Пегаса,
прародительницы - медузы Горгоны. Аленький любекс, горный сельдерей...
Невидимая пыльца вызывает приступ горячего и сладострастного вдохновения.
"Обыватель грез" - так называли его друиды в ролевой игре "Betrayal in
Kharkov". "Эликсир вдохновения" - неточно определяли некромансеры из игры
"Мандат Поднебесья". "Фебова навь" - уточняли средневековые алхимики,
соскабливая драгоценные пылинки с усиков редчайшего трехсотлетнего
мотылька, пойманного мавританскими пиратами у подножия Геркулесовых
столпов.
Я знал о магии любекса из компьютерных игр. Нечего бояться! Сделал вдох и
задержал в груди горячо искрящую многоцветную патоку запаха: теперь надо
петь, петь о солнце. Как на грех, ничего не помнится... Придется наспех
самому сочинять.
Солнышко... э-э... типа... ясное!
Ты типа светишь, но не греешь...
Я пропел это низким голосом и с любопытством огляделся. Никакого эффекта.
Попробуем еще:
...Светишь типа светишь,
Но не греешь вообще типа того.
Нет, на поэзию не похоже. Неудивительно, что любекс не срабатывает.
Маринка злится, смотрит косо - и вилы приближаются!
Солнце восходит над речкой Хуанхэ,
Китайцы на работу идут...
Глупо, конечно. Эту песенку я слышал в пионерском лагере десять лет назад.
Не успел допеть - в ужасе вытаращил глаза, наблюдая, как бледные тени
китайцев проступают на фоне каменных стен. Китайцы были трепетные, как
отражение в желтой речной воде. Стриженые, в мышастых гимнастерках и с
цитатниками в нагрудных карманах. Еще не вполне живые, но, скажем так,
стремящиеся к бытию... Тощие фигурки на фоне желтушного троцкистского
солнышка...
Нет, не годится, понял я - и китайцы вмиг растворились без следа:
восточное солнце болезненно мигнуло и погасло. Снова вдох - ура, вспомнил:
Ночь пройдет, наступит утро ясное!
Знаю: счастье нас с тобой ждет!
Ночь пройдет, пройдет пора ненастная -
Со-олнце взойде-о-от!
Откуда мелькнул в мозгу обрывок детской песенки? Ура! В воздухе радостно
нарисовался двухметровый силуэт персонажа в красном хипповском свитере и
советских джинсах, и я вздрогнул: Бремлинские музыканты! Так и есть: рядом
с трубадуром возникла, вертясь как новогодняя сосулька, юная принцесса в
откровенной мини-юбке и с короной на опергидроленном темени.
- Со-о-олнце взойде-о-от! - подхватил веселый трубадур, бренча на
акустической гитаре. Солнце, и верно, взошло - оранжевое, словно
нарисованное лучезарным маркером. Плоское и вертлявое, не более 20 см в
диаметре, светило было наделено голубыми глазами и дегенеративной
толстогубой улыбкой.
- Что ты творишь, сумасбродный чародей! - просвистел вдруг озлобленный
ведьмин шепот совсем рядом. Я вздрогнул, безвозвратно роняя в небытие
анимационное солнышко вместе с трубадуром. Мультпринцесса замешкалась на
миг, капризно топнула ножкой - но тоже растворилась в легком взрыве
бумажного конфетти.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг