- Солнце! Мне нужно огненное страшное солнце! - зашипела Потравница. -
Быстрее! Вилы совсем близко!
Лопни мой винчестер, она была права! Пронзительный, переливчатый визг
хлесткой волной накатил сверху - первый дымящийся валун с размаху
обрушился в толпу "утюгов", продавливая в суетливом железном месиве кривую
кровавую дорожку... Воздух взорвался обломками железа, кольчужной пылью и
бурым крошевом рваной плоти... фантастически злобные спецэффекты в этой
игре! Чья-то расплющенная железная перчатка просвистела над ухом... Bay!
Вот это я называю эффектом присутствия!
Гвоздевые зрелища начались, когда Маринка все-таки запустила в дело свой
Fireball. Плазменный мячик прожег во мраке огнистую кривую и вломился
аккурат в середку вражеской эскадрильи: бах! под потолком расцвело
слепящее белое облако - на его фоне остро прочернели хрупкие фигурки
старушек, их разорванные сухие тельца. На краткий миг пещера озарилась
добрым солнечным светом: я увидел дальний берег - какие-то скалы,
извилистые тропки и... о, ужас! Темную шевелящуюся массу непонятных
существ... Что это? Армия гоблинов?!
Разглядеть не успел: ослепительное облачко растаяло, и над головой
вразнобой разлетелись пламенеющие ошметки старушек. Горящая головогрудь со
скрюченными руками, вертясь и выпуская во мрак арбалетные стрелы, высоко
просвистела и, описав оранжевую дугу подобно чудовищной сигнальной ракете,
рухнула в озеро, осветив в точке падения серо-зеленые волны со свинцовыми
барашками пены. Почти целиковая старушка, визжа и мотая плоской головой в
облаке растрепанных горящих волос, с размаху влепилась в каменную стену
чуть повыше наших копий. Тут же часто заегозила, истыканная дюжиной стрел,
и принялась таять, тягуче стекая по камням вязкими каплями
самораспадающейся пси-материи. Еще одна бабулька - наименее пострадавшая
от солнечной атаки - камнем обрушилась вниз и гулко ударилась в скалистый
обрыв чуть ниже нашей площадки. Ух ты - молодец! Повисла там, хрипло
бормоча, потрескивая дымящимися крыльями и цепляя камни обломанными
когтями.
- Добить старуху! - взвизгнула Маринка, подскакивая к краю обрыва.
У подранка были оторваны задние лапы - но вила, как настоящая летчица, не
сдавалась без боя. Вытянув шею, я поглядел вниз: охваченная предсмертным
приступом энтузиазма, обезноженная старушка карабкалась вверх по отвесной
стене - вот-вот дотянется крючковатой лапой до Маринкиных ног, бегающих по
самому краю обрыва.
Подумав об этом, я всего лишь озвучил предположение:
- Того и гляди, схватит Маринку за ногу... - пробормотал я.
Фантастика. Стоило произнести это, как... старушка вздрогнула, словно
после ударного допинга под лопатку! - дернула плечом! - и... ее костлявая
рука вдруг... вытянулась на манер телескопической антенны! Выстрелила на
добрых три метра - желтые когти вонзились Потравнице в лодыжку! Короткий
рывок...
К счастью для Маринки, в природе существуют влюбленные и энергичные бароны
из Южной Пруссии. Волшебная ручища вилы уже подтащила визжащий клубок
золотого шелка к обрыву. Но - гип-гип! ура! - ржаво-черная комета
прогудела в воздухе... Яволь, майне кляйне фослюбленни фрау Морген!
Подскочивший барон фон Мракобрун махнул франкским клинком - и крас-сиво
рассек коричневатую старческую руку, словно дюссельдорфский телячий рулет.
Отцепленная старуха молча отделилась от стены и тяжко обрушилось вниз, в
воду. Вау-вау! That was close40, говаривал в такие минуты великий Д.Ньюкем.
Кульбитц фон Мракобрун еще гордо потирал дымящееся лезвие - а Маринка уже
вскочила на ноги и - в два прыжка подлетела к моей бочке!
- Ты! Омерзительный раб! Ведь это ты наколдовал!
Я вздрогнул. В хозяйкиной руке вновь блеснула игла кинжального лезвия.
- Как?! Ты не ослеплен?!
Черные глаза Потравницы едва не выскочили из орбит. Рыцарь Акундин за моей
спиной мелко задрожал и с грохотом упал на колени.
- Проклятие! - взвизгнула фея Моргана. - Здесь повсюду воняет любексом, а
этот боян до сих пор не ослеплен! Тысяча горных фоморов! Это измена!
Поудобнее перехватывая кинжал в маленькой ладони, она подступила на шаг. Я
заерзал в бочке - датчик морального духа тревожно зазвенел, зашкаливая в
минус. Сейчас меня зарежут, однозначно.
К счастью, Маринка не успела приблизить острие. В воздухе сухо защелкали
какие-то искры, потом на миг распахнулась звучная недобрая тишина - и
случилось непонятное. Возможно, по нашему отряду ударил батальон
минометчиков. Или, скажем, внезапно обрушился потолок подземной пещеры. Но
нет: позднее я выяснил, что это была всего лишь атака божественных
семарглов.
Сначала пришла атомная зима. В пещеру вломился радиоактивный снег: первая
шипящая струя разжиженного льда хлестко, как пулеметная очередь, плеснула
по каменной стене, намертво вмораживая в нее парочку железных латников.
Размытая острокрылая тень семаргла мелькнула вверху и - повсюду расцвели
ярко-желтые облачка разрывов. Подброшенная взрывной волной, моя бочка
покатилась к обрыву. Перед глазами завертелись каменные своды, стены в
пятнах игольчатого инея... сверкнула железная нога Акундина, вмороженная
по колено в ледяную глыбу... сбоку опалило Маринкиным взглядом...
"Похоже на магическое заклинание типа "Subzero Attack",- успел подумать я.
Сухо потрескивая, заиндевелый бочонок мягко подпрыгнул на камешке и,
красиво вертясь, поплыл вниз, в пропасть. Я почувствовал, как приветливо
разверзлась подо мною высокая пустота. Game over41, догадался герой.
PRESS F4 FOR SUPERHUMAN MODE
Люблю тебя - но ненавижу деспотизм.
Прости, лапочка!
А.С.Пушкин
(Из письма П.Б.Мансурову)
Она не раскололась! Настоящий дуб. Уж что-что, а тару для пива на Руси
всегда делали добротно. Падая, я успел втянуть голову под крышку - это
спасло. Как глубинная бомба, бочка плюхнула с обрыва в жесткую черную воду
- я едва не захлебнулся, пока дубовый батискаф вертелся, пуская пузыри,
возле самого дна - наконец мы пулей вынырнули наружу и тихо закачались на
мелкой ряби.
Итак, герой опять не умер. Поглядим на приборную доску. Здоровье - 10%,
психика - 110% (золотая формула бытия всех киногероев в исполнении Брюса
Уиллиса). Теперь бросим взгляд вокруг: вау! Наверху - там, откуда я упал -
по стенам шарили жирные лазеры семарглов, нащупывая и вмиг одевая жидким
пламенем разрозненные серебристые фигуры, машущие мечами... Вдруг - ух ты!
похоже, коллега Славейко склепал еще одно солнышко! - желтое пятно шаровой
молнии взмыло вверх под потолок, со страшной силой настигая кого-то
невидимого... Баб-бах и искры. Гуляют ребята.
Течение меж тем уносило прочь от берега. Все сложнее различать детали
кровавого шоу: я огорченно вздохнул - и, кажется, совершенно напрасно.
Когда поблизости цветет любекс, лучше вовсе не дышать. А глубокий вдох -
почти самоубийство.
Показалось, будто в лицо брызнуло мягкой перевивающейся волной золотистых
женских волос: в груди остро и сладко закололо, а перед глазами
затанцевала солнечная паутина, какие-то пушистые белые перышки, ярко-синие
степные колокольчики и ломкие травинки... В голове словно вспыхнул медовый
июльский полдень - сухой жар стоит над звенящей пшеницей: чуть выше, в
синем небесном пламени среди перистого марева я увидел глаза Ники
Трояновской-Тессье и понял, что схожу с ума.
К счастью, бочка вовремя кувыркнулась на волне, с размаху окунув меня
разомлевшей мордой в гулкий водяной холод! Бр-р-р! Вода мигом смыла
золотой налет пыльцы, осевший на лице: жмурясь и отплевываясь, я
быстренько очухался. Жуткая вещь этот аленький любекс. Пыльца так и вьется
в воздухе! А у меня аллергия...
- Хоть респиратор надевай, - проворчал я.
И пожалел об этом. Хлоп! Словно мокрой тряпкой ткнули в лицо! Противная
резиновая маска сдавила нос и щеки, щелк-щелк! - быстренько сцепились на
затылке брезентовые лямки. Заныли придавленные резинками уши; дышать стало
на порядок труднее. Пол-литра колы мне на клаву! Это был, натурально,
респиратор. Братцы, я же пошутил!
И вдруг сразу позабыл о такой мелочи, как респиратор. Потому что
разглядел-таки в звенящем тумане пыльцы противоположный берег. Да-да, тот
самый. На котором я давеча - при свете искусственного солнышка - мельком
увидел скопления неведомой живой силы противника. Ах нет! Это были даже не
гоблины. Я смотрел, не веря глазам. Напоминает мормонскую богадельню.
Пологий берег метров на триста в глубину был забит старухами. Конкретными
бабками в халатах, шлафроках и шушунах. Они толпились среди камней,
степенно расхаживали у воды, сидели тесными кружками у костерков и даже,
кажется, пели хриплыми голосами какие-то старческие блюзы.
Течение медленно несло мимо берега, и я глядел, разинув рот, - нет, это не
богадельня. Больше похоже на военный лагерь. На центр боевой подготовки
истребительниц-банши. Точно, будь я напрочь вирусован! Ухо уловило
негромкую барабанную дробь... Так и есть: пожилые дамы у воды не просто
разгуливают, а - патрулируют территорию с боевыми дубинами наперевес!
Признаться, я растерялся. Стройные сухощавые бабушки расхаживали в боевом
камуфляжном макияже: черная губная помада, румяна цвета хаки, сизые тени
для век... Они строились в колонны, маршировали и бегали стометровку.
Среди вигвамов десятки старушек, влажно блестя мускулистыми конечностями,
синхронно отжимались от песка. Рядом похаживала, ритмично похлопывая
стеком по накачанному бедру, бабушка-ефрейтор в короткой бурой тунике с
клочьями звериного меха по подолу. У штабного шатра чистили картошку и
звякали вязальными спицами ушастые бритоголовые старушки-новобранцы в
неловких застиранных кофтах. А рядом, обнаглело развалясь на травке,
курили поцарапанный кальян и резались в преферанс татуированные, покрытые
шрамами и боевыми ожогами старушки-"деды". Они не обращали внимания даже
на дозорных вил-босоркань. Эти летучие твари, напоминавшие раскормленных
грифов, изредка совершали контрольный облет периметра, а в прочее время
озирали окрестности с головокружительной высоты дозорных вышек,
поразительно напоминавших гигантские куриные насесты.
Когда очередная босорканя, тяжело хлопая пыльными крыльями, пролетела над
водой и едва не заметила в тумане мой мокрый блестящий бочонок, я снова
втянул голову под крышку. Я бочка-бочка-бочка. Я вовсе не вебмастер.
Никакой не жуткий чародей Штефан Тешило. (Который, кстати, так или иначе
вас всех замочит - только please wait. Вот доберусь до
ядрено-плазменно-фотонного BFG-девастатора с лазерной накачкой - ах, как
красиво воспылают ваши сморщенные трупики... Ц-ц-ц! Кажется, дождь
собирается! Свинцовый град, кровавый ливень! Я уже гряду! Ждите.)
Для начала нужно выбраться из бочки. Надоело ощущать себя тоскливым
толкиновским хоббитом, путешествующим в пломбированной таре из-под
Лородриэльского вина. Или - малолетним царевичем Гвидоном:
Ты волна моя, волна,
Ты гульлива и вольна,
Не губи ты мою душу -
Вынеси меня на сушу!
Я напевал тихонько (сквозь респиратор). Этого оказалось предостаточно:
бочка мелко задрожала, подхваченная свежим водяным потоком... Темная гладь
позади вспенилась веселыми бурунчиками - откуда у бочки мощный водомет от
морского мотоцикла?! Ха! Это весело: бочонок загудел, плавно развернулся и
пошел... против течения. Через восемь секунд он разогнался узлов до
двадцати и теперь рассекал волну, задирая над водой днище, как заправский
скутер.
- Левее... Право табань! - шептал я, пытаясь управлять реактивной бочкой.
Но - не успел вовремя сбросить скорость: в облаке брызг и дизельного рева
мы пронеслись мимо военного лагеря старушек (они сбежались пострелять из
арбалетов в отважного пижона, рассекавшего верхом на джет-ски) - я уж
захотел было развернуться...
Но - заметил прямо по курсу небольшой островок. Идеально круглый, как
искусственная площадка для коктейль-бара посреди роскошного бассейна.
Метров тридцать в диаметре. Вы спросите, что необычного в этом острове?
Отвечу: он мерцал.
Вода у округлого берега розово лучилась изнутри: видно, как в глубоком
малиновом мареве медленно ходят сонные крупные рыбины... Это еще не все.
Поверхность островка тоже переливчато искрилась во мраке: будто горячие
угли или новогодняя гирлянда на сто тысяч лампочек рассыпана в черной
траве. Красиво. Но жутковато. Я улыбнулся. Вот они, аленькие цветки.
Заглядевшись на волшебную растительность, я не сразу заметил хозяина.
Вещий Траян сидел аккурат посередь острова: черная согбенная фигура в
кресле-качалке. Тощий и яйцеголовый, обе руки со стиснутыми кулаками
лунатически выставлены вперед. Я пригляделся: на пальцах поблескивали
тусклые искры перстней. Две штуки. Иссиня-бирюзовый, льдистый и будто
колючий - на левой руке. Оранжево-золотой, жаркий и почти жидкий - на
правой. Ах да, конечно: при помощи этих перстней он управляет своими
смертоносными семарглами, которые небось шинкуют сейчас остатки
Маринкиного войска.
Бочка замедлила ход и тихо подвалила к берегу. Днище бесшумно ткнулось в
невысокий берег, сплошь облепленный толстыми, тугими стеблями:
голубоватыми и мягкими, как электрические провода. Запах стоит стеной:
пыльца оседает на ресницах... Это и есть, стало быть, цветочная поляна
батьки Траяна! Я с немым восторгом глядел на Вещего садовника: он даже не
повернул головы в мою сторону. Это ж надо так намертво сохранять
самообладание!
- Вила Жумерица - ко мне, - глухо кашлянул старик в кресле.
Голос как голос - человеческий. Хриплый, как у чахоточного. Я шмыгнул
носом под мокрым респиратором.
Сухо треснула зеленая молния над водой, и из шуршащего облака разорванной
тьмы выделилось худое продолговатое тело штурмовой банши - с мерзким
воркованием она распахнула, снижаясь и тормозя, драные серые крылья,
покрытые пепельным налетом седой шерсти - цепляя когтями задних лап буйную
поросль жирных побегов, пропахала в искристом любексе борозду и
остановилась у самого кресла хозяина: жестко дыша и покачиваясь на кривых
лапах. Мне стало не по себе: старушка была под два метра ростом. И
вооружена не арбалетами, а... кривыми томагавками!
- Там, в воде - незваный гость, - не меняя позы, прохрипел Вещий Траян. -
Растерзать.
Я вздрогнул. Не меня ли?
Так и есть. Банши медленно повернула плоское лицо. Желтые латунные глазки,
мерцавшие из-под низкого черепа, изъеденного чревоточиной морщин,
разглядели в полумраке мой бочонок. Тупой взгляд вилы немедля приобрел
осмысленность. В нем даже мелькнула эмоция. Какая? Как вам сказать...
Плотоядно скрипнули гнилые зубы, сухо хрустнули старческие колени - как
злобная самка саранчи, бабка выпрыгнула из травы, на лету распахивая
шумные дырчатые крылья. Томагавки попарно блеснули в лапах - эх, сейчас бы
модернизированный китайский маузер образца 1999 года с винтовочным
патроном, подумал я...
Нет, не просто подумал. Я еще и пробормотал этот бред - насчет маузера.
Врач-психолог поймет меня: герой слишком много тешился в "Whorecraft". В
этой забавной игре есть одно правило: "Дракона бери на живца, а банши - на
винтовочный патрон". Почему именно маузер? Объясняю: из 11-миллиметрового
ствола (калибр 45) весьма хорошо тюкать дюжих красноармейцев в моей
собственной гамесе "Чапаев и Мутота". Выдумывая для этой игры наиболее
брутальные виды оружия, я изобрел и фантастический "Маузер",
предназначенный специально для грядущих гражданских войн XXI века. Я
сделал его самым мощным - и не напрасно.
Когда ребристая сталь рукояти прохладно затвердела в ладони, я почти не
удивился. Не успел. Бабка была уже на подлете: серое лицо в индейском
макияже перекошено, верхняя губа закушена гипертрофированной нижней
челюстью. Томагавки взмыли над моей головой... я спустил курок с
непередаваемым наслаждением.
Йес. В душе тихо рокотнули литавры. Только теперь началась забава.
Винтовочная полуоболочечная пуля со стальным сердечником легко пробила
толстую дубовую доску бочонка, вылетела наружу, недоброжелательно
прожужжала в воздухе и со всей дури хлопнула бабушке между глаз. Бабушка
еще растерянно помаргивала, а крышка черепа, медленно вертясь, уже
отлетала назад в траву. Напрочь лишенная башни, недобрая банши пронеслась
в воздухе еще метров десять - вильнула вбок, аккуратно сложила крылышки и
камнем рухнула в густую траву. Подергалась для порядку и принялась таять.
Я поспешно вытащил горячую гильзу, застрявшую в промежности. И только
потом заметил, что один из томагавков все-таки зарылся в почву всего-то в
полуметре от моей бочки. Вон - кривая рукоять торчит из любекса. Уф.
"Порою важно просто иметь маузер", - осознал я, наблюдая, как легкий дымок
сизой струйкой изящно поднимается от аккуратной дырочки в бочонке. Пушка
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг