- сизая исцарапанная коленка мелькнула возле самого носа. Данька отдернул
голову - и увидел, что палица уже занесена в воздух - широкий расперенный
набалдашник булавы падучей звездой вспыхнул над ним...
Он понял, что через секунду Палица недрогнувшей рукой опустит на
Данькину голову веский конец своей булавы, легко и мигом дробя серебряной
гирей кости черепа. Данила не хотел убивать породистого бультерьера Палицу.
Поэтому, отпуская в краткий полет с окровавленной ладони узкое заостренное
перо железного ворона, он засомневался в себе. Поэтому тонкая бритва пера
вонзилась не точно в горло, как это происходило ранее с пугающим
постоянством. Острый предмет вильнул в воздухе и ушел ниже, впиваясь под
ключицу, - бультерьер по-детски охнул, и тяжкая палица сорвалась с
фатальной траектории удара. Когда рыжая сестричка, перекатившись раза три по
полу, вскочила на ноги, готовясь к новой атаке - на этот раз на своего
бывшего начальника, - начальник уже лежал на полу, хрипя и мотая белобрысой
головой.
- Братец! - Она метнулась к куче переплетенных тел на полу, с усилием
стащила с Даньки тело бесчувственного детины и вцепилась в рубаху,
ожесточенно расталкивая: - Братец, скажи хоть слово! Ты живой? Ты цел?
Ха-ха-ха, вижу-вижу, что живой! Вставай - бежим-бежим отсюда! На дворе
полно дружинников, не ровен час кто в дом зайдет! Ну, вставай, не
притворяйся!
- Ха-ха, видишь? Я обещала, что тебя спасу, и спасла. Я умница! -
Пыхтя и скользя босыми пятками по полу, она подтащила Даньку к лавке. -
Правда, я ловко его завалила? Я умница. А ты ленивый - вставай наконец на
ноги, мне же тяжело тебя тащить!
- Люди... Там еще люди в подполе. Старик и девка, - прошептал Данька
в огненный ворох волос, прильнувший к лицу, когда сестра, цепко ухватив под
мышки, волокла его к скамье.
- Ах! Еще двое наших? - Девка подскочила на месте. - Как же мы уйдем
отсюда вчетвером - ты нездоров, еще какой-то старик и девка! Они небось и в
седле не усидят!
Едва закончив фразу, обернулась и серым комочком изорванных тряпок
подскочила к люку в подполье - тряхнув из-под парика золотистым хвостом,
исчезла внизу. Вскоре Данька услышал сосредоточенное пыхтенье Посуха - из
люка показалось его побагровевшее лицо с блестящей плешью в обрамлении седых
локонов на висках. Бормоча вполголоса и отплевываясь, старик приблизился,
задорно глянул на Даньку - но не сказал ничего. Замер, сосредоточенно
выбирая из бороды соринки. Спустя какое-то время и светлая головка Бусти
высунулась наружу из провала в подпол - следом по ступенькам карабкалась
рыжая сестрица, нетерпеливо подталкивая Бустю снизу в мягкий неповоротливый
зад.
- Живей-живей! Бежим-бежим! - заторопилась она и запрыгала по комнате
из угла в угол, собирая в кучу на столе ворох какого-то оружия и дорожного
скарба. - Я выйду на двор, соберу лошадей, подгоню под крыльцо. Заприте за
мной дверь и никому не открывайте, никому-никому! Я пролезу в окно... Ах! -
Она выглянула наружу сквозь щель между ставнями и всплеснула руками: - Они
забрали всех лошадей, осталось только два тощеньких жеребца! Видать, Кречет
увел часть дружинников верхами в погоню за Одинок-ханом... что же делать? Мы
не сядем вчетвером на двоих коней, кони пойдут слишком тихо! Мы не сможем
ускакать от погони!
- Поезжайте вы с Посухом, а я останусь с дядькой Данилой! - холодно
проговорила Бустя. - Мы закроем дверь, и я буду его лечить. Он отдохнет
немножко и всех убьет!
- Мне... надо ехать обратно к Михайлиной избушке. - Данька скрипнул
зубами и поднялся с лавки, упираясь побелевшими пальцами в стену. -
Встретить Колокира и получить Стати. Здесь нельзя задерживаться...
- Братец! Осторожно, ты еще слабенький! - Рыжая девка подскочила и
вцепилась в плечо, подпирая Данькино тело к стене. - Я пойду с тобой. Я дам
тебе мои обноски и измажу глиной, тебя никто не узнает... Снаружи уже
стемнело - может быть, нас не поймают. Девочка, скажи - много людей на
дворе?
- Три... нет, пять... - Бустя просунула носик в щель между ставнями.
- На дворе темно, плохо видать. Ах, вот еще один - страшный, с топором!
- Ой... плохо-плохо. Четверым нипочем не выбраться. - Сестрица
повесила голову.
- Я могу вывести одного человека, - сказал Посух.
- Что? - Данька не расслышал.
- Что-что... Могу вывести отсюда одного человека - любого.
- Чтоб дружинники не заметили? Как ты это сделаешь?
- А вот сделаю! - Старик расправил на груди бороду. - Умею я,
понятно? Возьмем и выйдем, и не приметит никто.
- Так идите вдвоем с братцем! - радостно блеснули серые глазки из-под
грязного парика. - Вы, дедушка, такой расчудесный умница - коли не шутите!
Берите братца - и прочь! А мы с девочкой как-нибудь потом...
- Так, тихо... - Данька набрал в грудь воздуха и сказал окончательно:
- Деда Посух, забирайте Бустю и ступайте к себе на пасеку. Мы с Рутой будем
выбираться своими силами - как раз пара лошадей на двоих.
- Я не хочу! - Бустя вдруг всплеснула руками, с размаху хлопнулась
задом на лавку и тихо разрыдалась: - Дядька Данила, я с тобо-ой! Ты...
прогоняешь, да? Ах, пусть деда Посух с рыжей уходит, я с тобой хочу...
- А ну цыц! - Данька погрозил слабым кулаком. - Делай, что велено...
Ступай с дедушкой на пасеку. Я туда попозже приду ночевать - там и
свидимся, даже соскучиться не успеешь. Давай, деда Посух, забирай ее. Идите
с Богом - только осторожно!
Старик кивнул, повернулся к Даньке спиной, на восток лицом. Постоял с
полминуты молча, опустив на грудь плешивую голову. Потом поднял спокойное
лицо, подошел к зареванной Бусте, взял за руку - и девчонка как-то сразу
затихла, даже носом перестала шмыгать: поднялась с лавки, перебросила на
спину толстую косичку - старик повернул голову и что-то быстро сказал ей на
ухо. Бустя кивнула головой. Посух шагнул к порогу, потянул Бустю за руку -
та поспешно зашлепала вослед босыми подошвами по полу.
Данька поморщился: ему показалось, что входная дверь сама собой
растворилась, выпуская наружу старика с девочкой - и тут же, вежливо
скрипнув петлями, вновь вернулась на место, плотно прижавшись к косяку.
- Окно! К окну мне... - пробормотал Данька, и сестричка немедленно
подставила тощее плечико, охватила рукой за пояс и подтащила его к
подоконнику. Сквозь узкий просвет меж ставен Данила сразу увидел посреди
двора большое огненное пятно - широкий костер, в свете которого мелькали
узкие черные тени дружинников Белой Палицы - даже не шесть, как насчитала
Бустя. Гораздо поболе. Дружинники сновали по двору с ведрами и снятыми
седлами, рубили дрова и рассыпали овес в широкие корыта - наконец, просто
расхаживали медленными шагами от сарая до сарая, поглядывая по сторонам...
Два маленьких пятна, белевших во мраке - сгорбленная фигура старика и
ровная, выпрямленная спина девочки, - двигались по двору неспешно, отнюдь
не пытаясь ускользнуть от чужого взгляда. Посух вел Бустю прямо по тропке,
пересекавшей пространство между рыбацкими домиками по направлению к околице
- он шел тихо и не оборачиваясь, крепко-накрепко удерживая в ладони мягкие
Бустенькины пальчики. В какой-то миг Даньке стало страшно: толстый бородатый
дружинник с широким полотнищем обнаженного меча в руке, казалось, обернулся
и в упор глянул Посуху в спину, уже почти шагнул за ним следом - но вдруг
мотнул головой, точно смутившись, смачно сплюнул и как-то поспешно ушел
вбок, в тень.
- Ха-ха! Чудо расчудесное! Они уходят, уходят! - жарко и весело
затараторила рыжая Рута. - Что за чудный старичок! Ах, теперь бы только и
нам с тобою вырваться, убежать!
- Убежим, - сказал Данька и на радостях чмокнул сестру в измазанную
глиной щеку. Девка захихикала, смешно сморщив рожицу - взвизгнула и повисла
на шее (Данила едва не потерял сознание от приступа боли, но на ногах устоял
и даже сохранил на лице подобие улыбки).
- Убежим-ускачем, миленький братец! - Рута наконец отцепилась и с
места сиганула к столу, склонилась над кучей оружия на столешнице. - Я
возьму вот, и вот, и вот - поострее! Тебе чего - топор или меч? Или лук,
или цеп, или нож? А?
- Мне-то? - Данька нахмурился. - Мне, пожалуйста, вон тот перстень.
- Перстень? - Рута подняла взгляд и моргнула подряд раз восемь.
- Да, вон лежит под лавкой. Только осторожно: он там вместе с рукой.
Не пугайся...
Рута глянула под лавку, кратко взвизгнула - но тут же бестрепетной
ручкой ухватила отрубленную кисть за жесткий посиневший палец и гордо
помахала в воздухе перед собой.
- Тебе вот это нужно, братец? Фу, какая гадость!!! Стараясь смотреть в
сторону, Данька вцепился в холодный перстень на мертвой руке, дернул - со
второго раза стянул кольцо с узловатого окостеневшего пальца и поспешно
отшвырнул кусок неживого свищовского тела обратно под лавку. Поднес к глазам
аспидно-черный перстень со странным шишковатым камнем, словно изъеденным
червоточиной - и правда похоже на мертвую муху. Ужас. Редкая дрянь.
Поплевал на внутреннюю часть кольца, протер "подолом рубахи. Поморщился,
покосился на замершую в ожидании Руту и надел перстень на указательный палец
правой руки.
Всего миг! Сдавленно захрипев, он тут же сорвал перстень, сдернул с
обожженного пальца и дико затряс головой: всего миг длилось жуткое
пронзительное чувство в правой руке - словно выросла и удлинилась, жаркой
телесной струей вытянулась вниз, до самого пола, даже ниже - в подпол, к
самой земле! Задыхаясь, Данька рывком поднес ладонь к глазам - показалось,
пальцы только что коснулись земляного пола - там, внизу, в подвале! Еще
должна быть пыль на пальцах...
- Братец, что?! - Рута подлетела, вцепилась в рубаху на груди. -
Больно? Плохо? Ну скажи наконец, что случилось?!
- Нет... ничего. - Он нагнулся, поднял с земли перстень. Уперся
спиной в бревенчатую стену и вновь погрузил палец внутрь темного кольца,
словно в горло ядовитой змеи.
Он почувствовал: указательный палец, просквозив кольцо, разом
болезненно растекся жидкой струей энергии, страшно вытянулся и ударил в
дощатый пол - Данькина рука потоком электрической ртути скользнула в длину
на несколько бесконечных саженей, и вдруг - Данила понял: ногти на руке
выросли и заострились, прорезались жесткими стальными остриями! Отяжелевшая
пятерня завозилась в пыли на земляном полу... указательный палец разогнулся
как жесткое туловище стальной кобры, как чешуйчатый хвост скорпиона - как
шея железного ворона с плоской маленькой головой! Данька посмотрел на свою
руку: она была прежней, сохраняя свой обычный вид - но он не чувствовал ее
здесь, вблизи - он ощущал, как внизу, в подполе, под горячими стальными
когтями скрипит пыль. Он чувствовал, как ворон расправляет крылья и одна за
другой подтягивает под железное туловище ужасные лапы, привыкая к невнятной
пока воле нового хозяина, к ритму его пульса.
Данька недолго свыкался с этим ощущением чужеродной тяжести в руке -
словно к пальцам привязали струну, на конце которой ходит из стороны в
сторону тяжелый воздушный змей или сильная морская рыба. Рута побледнела и
отступила на шаг, серые глаза ее восторженно заблестели, когда разбуженная,
ожившая птица, в очередной раз пробив дощатый пол - на этот раз на подъеме
снизу вверх, - тяжело вырвалась из пыльного подполья и, мягко распластав
убийственные крылья, закружилась под потолком, с лету сбривая растянутые
бельевые веревки. Данька стиснул зубы, с усилием, изогнувшись всем телом,
крутанул локтем и усадил железного ворона на стол - птица опустилась на
дальний край, прочертив по столешнице глубокие борозды от когтей, мгновенно
разметав со стола на пол какие-то горшки и чарки.
- Я думаю, сегодня я обойдусь без меча и без топора. - Данька
посмотрел на Руту и улыбнулся.
Рута моргнула еще раз и прикрыла рот. Наконец весело тряхнула солнечной
челкой, выбившейся из-под парика, и прыгнула к окну:
- Надо спешить-улетать, братец, ножки уносить! Я подгоню коней к дому,
к самой стене. А тебе придется прыгать в седло прямо с подоконника! Ха-ха,
сумеешь?. Гляди не промахнись!
"Господи, ведь существуют же двери", - весело покачал головой Данька,
когда легкое тело стрелой просвистело над столом и, распахнув ногами ставни,
вылетело наружу. Он снова покосился на свою правую кисть, на черный перстень
- неровный камень словно покрылся легким налетом нервных голубоватых
искр... Данила помахал в воздухе расслабленными пальцами - железный ворон
на столе не шевельнулся, хотя Данька отчетливо ощутил несколько мерных
толчков, передавшихся в руку через кольцо - словно серия ударов стального
сердца. Он осторожно сжал кулак - и снова закружилась голова: рука
неудержимо поползла вперед, жутко удлиняясь! Стремительно вытянулась чуть не
до самого стола - вот можно вцепиться ногтями в шероховатую столешницу...
да, так и есть! Ворон уже скребет по доскам черной лапой, высекая искрами
занозистую древесную пыль! Данила разжал кулак. Отлепился повлажневшей
спиной от бревенчатой стены, тяжеловато шагнул к окну. Глянул вниз - от
земли-то высоко: подполье можно считать за первый этаж, а окошко горницы и
вовсе метрах в пяти от мутно шевелящихся кустов под стеной.
- Ну прыгай же, братец! Ну-ну... сигай сюда, сюда! - торопливо и
задорно зашептал вдруг кто-то из темноты внизу: да ведь это лошадь вьется
там, у забора, вертит невидимым в темноте крупом - только седло мутно
сереет да поблескивают во мраке острые глазки рыжего волчонка.
- Рута, это ты? - глухо спросил Данька: его мутило от
колодезно-черной высоты за окном.
- Не, не я! Это леший в ступе! - сострила девка, едва удерживаясь на
танцующей лошади. - Да ну прыгай же, братец! Ведь заметят нас...
- Гей, Рута! Бисова кукла, куда ж ты коней увела, а?! - вдруг заорал
кто-то басом - как показалось Даньке, совсем рядом. Он высунулся из окна по
пояс и последний раз глянул вниз - прямо под окном приплясывала тень рыжей
всадницы, а чуть сбоку неподвижно стояла еще одна лошадь, совсем черная и
невидимая - без седока. Данька закрыл глаза и, перекатившись по покатому
деревянному карнизу, упал вниз.
К счастью, он угодил прямо на спину лошади, только - немного боком.
Красивого прыжка в ковбойском стиле не получилось: Данька упал в седло не
задом, а как-то грудью - с размаха ткнувшись лицом во влажную гриву на
конской шее, крепко ударившись о костлявый круп низом живота. Сразу
задохнулся от боли в промежности - успел только вцепиться в луку седла и
немного подтянуть тело вперед... Рута кратко взвизгнула и жарко стеганула
Данькину лошадь по ребрам - под ним все сразу заходило ходуном, зашаталось
и захрипело: обиженный и перепуганный жеребец прыгнул через низкий забор в
самый центр двора к костру - и, шарахаясь от огня, заплясал среди
забегавших дружинников.
- Рута!.. Кони!.. Держи!.. - заревело и загикало ото всех сторон;
Данька мотнул ногой, вырывая колено из чьих-то жестких пальцев - рывком
втащил задницу в седло, судорожно елозя руками в гриве, стал нащупывать
узду... Слева будто ударило рыжей молнией - Рута на гнедом мерине опередила
Данилу, бешено стегая плетью направо и налево - ее худенькое тело безумно
подпрыгивает в седле!
- За мной, за мной, братец! - заорала она, дико блеснув зубами и
мотая рыжим хвостом. - За околицу, к лесу!
Прямо у Данькиного бедра возникла чья-то лысая голова с мокрым
чубом-оселедцем, прилипшим ко лбу, - незнакомец визжал и, цепляясь за
подпруги, пытался залезть на коня за спиной у Данилы. Данька коротко и
довольно жестоко ударил его локтем между глаз и тут же отвернулся, сдавил
жеребца пятками - желтое облако света вокруг костра померкло за спиной, и
лошадь бросилась передними ногами в густой мрак безлунной ночи...
Нащупав-таки поводья, Данила повернул коня туда, где снова завизжала из
темноты сумасшедшая сестрица - она уже обернулась и увидела, что брат цел и
невредим - только вот крутится, как слепой, во мраке, понапрасну пугая и
мучая жеребца.
Жеребец, кстати, был не кто иной, как несчастный Волчик - Данька понял
это, когда глаз привык к темноте: позади седла разглядел знакомый ворох
седельных сумок с привязанным круглым щитом и любимым боевым цепом... Бедный
и голодный Волчик так и простоял полдня под горячим солнышком, будучи
привязан к тыну возле сарая - когда боярин Кречет посадил часть своих
дружинников в седла и увел в погоню за Одинок-ханом, в починке и остались-то
лишь две лошади: вороной Данькин Волчик и медно-гнедой мерин Руты (черную
кобылу Белой Палицы незадолго до этого в знак протеста задрал заглянувший на
минутку из лесу дядька Сильвестр). "Они не догонят нас, ха-ха! Лошадей
нету!" - расхохоталась Рута, и Данька согласился. Расслабился в седле,
вытер влажный лоб рукой и тут же вздрогнул - черное кольцо на пальце
оцарапало кожу повыше переносицы. Ворон... он остался в починке.
Нет. В сжатом кулаке жарко забился чужой пульс - и Данила понял, что
тяжелый летательный аппарат, этот небывалый воздушный змий сразу ожил и
загулял на дальнем конце невидимой струны: стальная птица рванулась
навстречу! Данила почти увидел: крылатая ракета рывком стартовала со
столешницы в горнице, легко пробила брешь в стене дома, низко пронеслась над
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг